Повтор возможен

ВАСИЛЬЕВ
Анатолий Борисович

Родился и учился в Чувашии. Высшее образование получил в г. Свердловск. Любовь к Родине, к матери и близким людям явились толчком к написанию данной фантастической повести.


У Алексея, главного героя, появляется возможность прожить жизнь заново. Вернувшись на 30 лет назад, в семидесятые годы двадцатого века, он спешит исправить ошибки – и свои собственные, и те ошибки высокопоставленных чиновников, которые привели к нынешнему положению страны –  фантастическому обогащению единиц и беспросветной бедности большинства россиян…


ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Пролог

– Только учти – у тебя нет возможности вернуться. Поэтому я прошу ещё раз «проиграть» все варианты, Алексей.
– Я понимаю это хорошо, Петрович, но возможность пережить значительную часть жизни ещё раз – это ведь, действительно, заманчиво и… страшно. Об этом много раз читал, да и смотрел фильмы. Вроде и интересно, но в то же время – это нарушение законов природы. Есть же пословица – в одну и ту же воду не войдёшь дважды.
– Алексей, давай не будем об этом в десятый раз. Наиболее важные документы мы собрали, практически многие ситуации, в которые ты можешь попасть, обыграли. Одно беспокоит меня – как ты выполнишь лично мою просьбу, даже не одну?
– Петрович, даю тебе слово, что все твои просьбы я постараюсь, так сказать, исполнить – бодро ответил Алексей – но так трудно поставить себя постоянным представителем будущего в обществе, где ты уже прожил! Тем более, когда точно знаешь, что ты проживёшь во многом другую жизнь. Даже не во многом, а точно – другую жизнь!
– А что касается меня, Алексей, так я тоже полностью сдержу своё слово – никто больше не будет отправлен туда, поэтому что вся надежда в твоих руках. Я прожил большую жизнь, но во многом она прошла так, что мне ничего не жаль – в таком обществе я оказался овцой! Да ещё такой, что даже волки не смотрят. Не нужен и я, и голова моя! Что людям теперь надо!? Деньги… деньги… ещё раз деньги!! Если бы я сам мог начать свою жизнь с 1973! Если честно, Алексей, то ведь во все времена люди воевали и гибли за металл – так будет, видимо, всегда… Но, скажи честно, было ли такое 30-40 лет назад? Как всё это произошло – мы знаем теперь хорошо, Алёша. Завидую тебе, но и у меня есть надежда – если ты выполнишь всё, о чём мы много обсуждали – то я не зря работал, не зря прожил столько лет!
Петрович дышал очень тяжело, и чувствовалось, что он очень возбуждён – глаза у него горели, но в то же время как бы угасали, готовясь к неведомому, но одновременно совершенно понятному будущему.
– Ну, что ж, прощаться не будем, Алёша. Ты ничего не почувствуешь… как во время операции… под наркозом… учти только… 1 января 1973 года… 1 января… 1 января…………………………………………………

1.

Глаза открылись с большим трудом. Сначала увидел трещину на потолке… не соображая смотрел на неё и мучительно подумал – на что же она похожа? Голова гудела, туго соображала, видимо, не только голова, но и тело не слушалось. Ну и состояние!
– Проснулся, Лёшик!? Вставай, обед уже на столе. А я сбегала на работу, проверила – всё ли в порядке. Знаешь – всё-таки очень хорошо встретили Новый год! Да, встретила маму твою в магазине… не очень она… одним словом – поздравили друг друга…
Алексей резко вскочил… сел… будто его ударило молнией! Мама! Мама! Дун, дун, дун… дун, дун, дун!! В голове всё перемешалось – и вчерашнее выпитое, но в то же время он ведь семь лет ни грамма в рот не брал! Ударились как громовые облака два времени – прошлое и настоящее… или настоящее и будущее?! Наконец, до Алексея дошло, что свершилось то, о чём они с Петровичем, с Ильёй Петровичем не менее месяца решали – пойти на это или нет. Петрович об этом говорил не только с ним, потом он признался, но остановил свой выбор на нём, на Алексее. Почему? Алексей, рассказывая о своей жизни, как на исповеди (хотя в церкви не исповедовался никогда) крупинками, до последнего зёрнышка выложил, выскреб из тайников мозга всё, что могло или произошло в его жизни за 59 лет – что он прожил. Потом уже Петрович сказал, что их объединяет с Алексеем общая любовь к маме. Удивительно, как он определил, что ближе всего в голове лежит мысль о маме? Ведь в жизни были и другие женщины, которые любили его! Видимо, Петрович обратил внимание, что Алексей о своей маме рассказывает ему так, как будто она жива, а не ушла из жизни 20 лет назад из-за нелепой болезни, в 60 лет. Алексей со слезами на глазах, со скрипом в сердце говорил о нелепости этой смерти. Как бы он сделал всё возможное, чтобы мама вылечилась, лишь бы вернуться назад, повернуть… повернуть… Мгновенно всё это пронеслось в голове, и Алексей понял, что исполнилась его мечта – ему надо начать жизнь сначала… Он лёг и быстро начал думать… Поймал себя на мысли – вот он компьютер! В секунду, в минуту в голове столько мыслей, решений! Но, в основном, – вопросы, вопросы, вопросы…
– Так ты встаёшь или нет! Может быть тебе дать опохмелиться, Лёшик! – это уже голос Лизы вернул его на землю, вернее на диван и он окончательно понял – он у своей подруги, ему 27 лет, ночевал и теперь ему решать – как быть дальше.
– Нет, не надо водки, Лиза – выдавил он из себя с трудом. Твёрдо было решено, что он именно с этого дня совершенно чётко откажется от питья. Решение было принято и выстрадано семь лет назад – ни водки, ни вина! Правда и то, что это было в прошлой жизни (или в будущей – всё в голове перепуталось). Одним словом – отказался он от выпивок в 51 год. А теперь он должен отказаться во второй раз, но теперь ум другой! Как говориться, голова другая!
Наконец он поднялся, сел и вдруг понял, что действительно все привычки последних лет, именно 2000-х, а не 70-х, где он опять очутился, с ним и они опять берут верх! Он начал утро именно так, как привык с 1978 года – с зарядки, обливания водой, холодной водой. Но сейчас – 1973, первое января! Ничего, можно всё объяснить!
Вошла в комнату Лиза. Он ожидал, конечно. Обдумал все мелочи, но… Она была именно такой. Какой была в тот год, в тот день! Вся из себя влюблённая. Сияющая. Готовая на все поступки для любимого, женщина! Она вела себя соответственно, но… вдруг Алексей понял – он любит её, любит …, но совершенно по-другому! Он почувствовал себя так, как будто он находится не рядом с ней, а значительно выше – как бы не обнимает её тут, а обнимая её в этой комнате, сидит на крыше соседнего дома. Он ожидал , что именно так и должно быть – ведь он вернулся багажом прожитых почти 60 лет, но и сколько бы он не хотел повторить свою жизнь – этого быть не может! Именно с этой минуты начинать необходимо другую жизнь, переворачивая её страницы по-другому.
Алексей понял, что он в жизни Лизы не испортит ни одну страницу. Встречались они второй месяц. Их тянуло друг к другу. Лиза одна воспитывала 8-летнюю дочь, жила вполне нормально – в двухкомнатной квартире. Он понимал, конечно, с высоты прожитых лет – жизнь Лизы с дочерью совершенно безоблачно. В принципе ведь Алексей уже знал весь жизненный путь Лизы и её дочери. Но он твёрдо решил своё колесо повернуть на другой путь. С Лизой они начали только первые шаги. Он вспомнил, что они расписались, да именно расписались в ЗАГСе только в июне 73-го. Не было свадьбы как таковой, а была вечеринка друзей. Он, конечно не допустит тех переживаний и горечей жизни, которые они должны как бы пережить за 20 лет совместной жизни! Но как об этом довести до сознания Лизы? Ведь ему совершенно нельзя даже намекнуть откуда он вернулся! Он опять запутался – где он находится, как прожил почти всю жизнь, как опять начал почти сначала. Но впрягся – живи! Единственное, что он чувствовал – это громадный подъём внутреннего состояния и чувства, которые его обуревают – жить надо по-другому!
– Ты помнишь, Лёшик как пришёл домой? –Тут надо пояснить важность сказанного Лизой. Она уже в который раз ему говорила – домой! Будто бы они встречались не два месяца, а уже жили совместно давно. Он вроде и не сопротивлялся этому. Может быть ещё и потому, что дома он себя чувствовал чуть-чуть как бы не в своей тарелке. Где-то примерно месяц или более назад у них поселился ещё один жилец – дядя Гена. Это произошло удивительно буднично. Так получилось, что отец Алёши ушёл на войну и не вернулся. Нет, не погиб – просто не вернулся после войны. Так и не вышла мама замуж. Она очень много рассказывала Алёше о своей жизни, но это было позже, почти до её кончины.
Вот и произошло такое событие в один из вечеров, после работы. Мама зашла к Алексею в комнату и как бы в чём-то виновата… стоит теребит что-то…
– Сынок…, я хотела…, то есть, вот это…
– Погоди, мама ты что-то нашла? Как будто показать боишься. Давай, колись!
Конечно, Алёша чувствовал, что мама живёт совершенно как святая. В деревне, где жили они– все на виду, да и она ждала всю жизнь, что отец Алёши вернётся. Теперь уже 10 лет скоро – живёт у сына в городе. И тут она святая. Много раз он советовал маме наладить личную жизнь, но она всегда отвечала уклончиво. Одним словом, Алёша знал, что мама живёт практически ради сына, т.е. ради него.
– Сынок, я хотела… – опять начала она – мы хотели поговорить с тобой… вот и …
– Мама, так я понимаю, что ты нашла не собаку, не кошку, раз хотите поговорить со мной? Честное слово, мама, если он хороший человек – приводи – поговорим.
– А он тут, в коридоре, а может на улице.
– Ну и зови, чего же там держать человека. Господи, тебе же скоро 50, а ведёшь себя как девочка!
Сказал и как громом ударило! Какой же он дурак! Она же действительно как девочка! Жила такой жизнью, что не только гулять, а вдохнуть некогда было. Удивительно даже, как свою чёрствость так резко почувствовал Алексей. Не маленький ведь уже – образование высшее, да и работа директором школы многому обязывает.
– Прости, мама, прости – выдавил он – зови его быстрее. Погоди, как его зовут? Дядя Гена? Хорошее имя, зови!
Вот так они познакомились и живут вместе. Мама теперь с трудом привыкает к новой роли. Она уважает дядю Гену, но очень виновато смотрит на сына. Действительно, прожито много лет, все молодые годы посвящены сыну и ожиданию его отца. Хотя она, конечно, понимала всю напрасность этого ожидания. Чтобы как-то смягчить положение, которое создалось в семье в настоящее время, Алексей и начал оставаться на ночь у Лизы. Она дочь на ночь отправляла к соседям – прекрасные были люди, работали вместе с Лизой. Но такое положение не могло долго длиться и в одно прекрасное время решилось так, как будто они живут вместе. И появилось слово «домой».
– Ты помнишь, как пришёл домой? Я осталась на работе, а ты пришёл без меня. Сегодня смотрю – в кладовке сумка какая-то. Ты что, вещи принёс?
Алексей словно язык проглотил.
– Конечно, лучше жить вместе, да и маме с мужем свободнее двоим – Лиза щебетала без умолку, но это его не раздражало.
– Лиза, если честно – это не личные вещи мои. Просто очень хочется иногда и тут поработать над бумагами. Я говорил тебе, что собираюсь написать диссертацию?
– Нет, что ты, Лёшик, не говорил. Что-то на счёт продолжения учёбы в университете не раз говорил.
– Да, говорил. Это у меня была такая мечта – окончу консерваторию и поступлю в университет. Хотел изучать психологию. У нас некоторые так и поступали – педагогика и психология идут рядом. Вот я хотел поступать – пошёл узнавать и меня обрадовали, в кавычках конечно. С этого года, говорят, при поступлении ввели экзамен по математике. А мне математика никогда не давалась. Вот и не вышло ничего. Мечта осталась мечтой. Но я попробую написать диссертацию. У меня был знакомый инженер, который писал диссертацию вне аспирантуры и работа шла весьма успешно. Хотя он работает на заводе, заведует там чем-то, кем-то и там гораздо легче и тему подобрать, да и защититься. По крайней мере он сам мне об этом говорил и меня подвёл к тому, что в жизни есть и более серьёзные вещи, чем…
– Ну, Лёшик, ты даёшь сегодня. Может быть в первый день года решил действительно начать по-новому? Это, может быть, и к лучшему. Ну, ладно, давай обедать.
Лиза приготовила праздничный обед, с обязательной выпивкой, конечно. Алексей, твёрдо решив не пить, заявил, что у него что-то болит в желудке. Это было как-то искусственно, дёшево, но что поделаешь – надо решиться. Лиза засуетилась, стала искать таблетки какие-то, но он наскоро перекусив, начал собираться. Главное, что почувствовал Алексей, он и сам не понимал – хочется ему действительно пить или нет. Но ведь, с другой стороны в 27 он и пил весьма умеренно, хотя иногда тормоза не работали. Он с высоты прожитых лет уже знал, что выпивки испортили ему многое. Но это совершенно отдельная тема, которую он ещё не раз вспомнит. А теперь перед Лизой надо показать, и показать весьма убедительно – что же с ним случилось, как он решил не пить, а тем более решил заняться диссертацией.
– Лиза, я попрошу тебя действительно отнестись сегодня ко всему серьёзно. Мне очень хочется именно с сегодняшнего дня всё начать по-новому. Хорошо? А вдруг получится? Если серьёзно, в жизни всё можно – и ошибаться и исправлять ошибки, а ещё лучше – избегать ошибок. Алексей, конечно, понял, что-то он слишком заумничал, но не мог и не хотел остановиться – ведь Лиза его любила – значит не слишком глубоко вникала в смысл сказанного им. Сегодня сойдёт – как бы выпитое вчерашнее, первый день Нового года, да и вообще приподнятое настроение, заметить надо – всеобщее настроение смазывали как бы все острые, непонятные углы сказанного им. С другой стороны – он ничего не сказал необычного – это только самому Алексею показалась, что он слишком резво начал второй виток своей жизни. Стараясь, кроме того и вспоминая и продолжая идти по уже пройденному пути, он рвался к встрече с мамой, которую не видел 20 с лишним лет, которую так нелепо потерял и оставил на кладбище этого города, но которую скоро увидит – от этих чувств он то и дело терял нить настоящего, иногда даже пощипывал себя – да уж не сон ли это? Но этого не было – 60 летняя душа его рвалась к маме! К маме! К маме!
– Не теряй меня, нельзя задуманное забросить в долгий ящик. Буду дома, у матери, но и на работу загляну, конечно!
Попрощавшись, как всегда, нежно и взяв сумку, как он сказал «с бумагами» – он ушёл.
Пока спускался с четвёртого этажа думал, решал – как быть именно сейчас с навалившимися на него заботами. С Лизой, с её судьбой он решил – её он не обидит. С мамой и отчимом (он уже знал, что он хороший человек и до конца маминых дней был с ней) тоже понятно. А были весьма деликатные вопросы, которые он хотел, уже хотел наметить как важные. Дело в том – были у него, вернее остались в той жизни две женщины, которые требовали, стучались, бились, чтобы их участь он решил уже в семидесятых. Конечно, он мог с ними не встретиться никогда и судьбы их вполне могут повториться до момента встречи с ним, но… Он хотел, чтобы судьбы обеих этих женщин были другими. Он знал, что он может их судьбы направить по другим рельсам. Как? Он подумает, тем более пока они обе ещё школьницы. Вот с такими мыслями Алексей вышел на улицу. Автоматически проверил карманы – документы, ключи, деньги – всё лежало на своих местах. Только теперь он обратил внимание, что одежда на нём – образца 73-го, т.е. 48 размер. Судорожно проверил паспорт и успокоился – всё нормально. Поставил на скамейку, припорошенную снегом сумку. Там лежало в необычных пакетах всё, что было собрано с Петровичем – документы 2000-х, целые газеты и вырезки из них, фотографии, многое другое.
Сердце вдруг резко кольнуло и, что удивительно, сразу успокоилось – какое-то внутреннее чувство подсказало – это ушёл из жизни Илья Петрович, учёный, который так и не был нужен никому. Считали его странным, не из мира сего человеком. Несмотря на все усилия, которые он прилагал чтобы достучаться до всех, вплоть до Академии наук, не принесли ему успеха, и он ушёл из жизни с громадной болью и обидой. Но его основные труды (тезисы, цифры – думал Алексей) лежали в этой сумке. Алексею надлежало встретиться с Петровичем в Москве, где он работал в НИИ. Ему должно быть теперь 45 лет.

2.

Интересное состояние. Вроде бы никуда отсюда не уезжал. Столько всего произошло за эти три десятилетия! А он стоял около школы, мимо которой проходил много раз, ничего уже не чувствуя. Всё-таки, видимо, Алексей так сильно устал за прожитые годы, что в этот день, в этот момент не мог ни радоваться, ни горевать. Горевать, конечно, было над чем. Но если их сложить на одну сторону весов, а возвращение на другую, то теперешнее состояние брало верх. Удивительно было то, как же Петровичу удалось открыть – физическое состояние вернулось, а умственное сохранилось. Подумал об этом и опять запутался – получается, что по уму он в 2004 году, а всё остальное – как было в 27 лет. Он интересовался и почти верил, когда писали о пришельцах как бы из других миров, но никогда не думал, что сам явится таковым. Как попал он на эту роль – это объяснить можно без труда. Дело в том, что всегда он дружил с людьми, которые были значительно старше его самого. Вот откуда и эти Петровичи, Михалычи и т. д. Вот откуда и вступление в пионеры возвращенцев. О, какие мысли! Он точно знал, что больше никто не воспользуется этим путём. Петрович страшно испугался своего открытия. Готовя Алексея, он ежедневно поил его очень вкусным, как ему казалось, чаем и в последние месяцы сказал ему, что именно так и будет – всё по возрасту, а главное его достояние – ум, опыт и прочее остаётся сегодняшним, то есть что он сумел набрать к концу шестого десятилетия. Вот понимание этого в полной мере делало Алексея похожим… он даже думать боялся, ведь он уже верил в сверхсилу, хотя никогда и не был атеистом. Много они с Петровичем обговорили, очень много, но Алексей решил – ничего не делать такого, что повлияет именно с плохой стороны на его жизнь и жизнь близких ему людей. С другой стороны – одного только желания мало, ещё нужно, чтобы всё получилось. Алексей пошёл по знакомой, до боли знакомой улице домой и мысли переключились на маму. Для него это было очень тяжело. Сколько её знал всегда видел её только в деле. После войны, видимо, все мамы его товарищей имели почти одинаковую судьбу, поэтому Алексей не слишком себя мучил жалостливыми мыслями. Но одно врезалось на всю жизнь – как себя он помнил, может быть с 4-5 лет, он всё лето работал с бабушкой в огороде. Все годы, до 14 лет, такая работа повлияла очень губительно на его ум – ибо он больше никогда не работал на земле с удовольствием, не имел ни дачи, ни участков. Редко, очень редко он брал в руки лопату и грабли. Но мама… Она ведь не могла уйти от такой жизни – время было другое. Всем было трудно, поэтому Алексей относился к такой жизни по-философски. Только после смерти мамы понял – вот он – отголосок военной и послевоенной жизни! «Заработана» в награду такая болезнь, что в 60 лет загнала её в могилу. И к такому Алексей находил объяснение – многие уходили рано, но… Он всегда хотел вернуться как бы назад и дать пожить маме ещё чуть-чуть, ещё немного… И вот оно – это время! Значит, действительно, есть какая-то высшая сила – она и свела Алексея с Петровичем. Вот теперь он может и обязан выполнить все свои мечты! А дальше надо думать, думать – как он думал всегда, чтобы мысля за мысль не зашла. Не надо делать резких шагов – жить-то всё равно надо – те же годы, но уже совершенно по-новому. Как бы не начать перескакивать с одного на другое. Но и «святым» быть в этой жизни он не мыслил – ничто человеческое ему не чуждо.

3.

Ещё раз заставив себя обдумать встречу с родными ему людьми, Алексей открыл своим ключом дверь и вошёл… вошёл в тридцатилетнее прошлое! Мама была на кухне, а отчим приветствовал его еле уловимым движением руки – чувствовалось, что ему ещё тяжело со вчерашнего. Тут надо заметить, что мама всегда была против опохмеления. Она считала совершенно правильно, что выпив с утра вроде бы для лечения головы, по сути – это продолжение выпивки – вчерашней или позавчерашней – какая разница. А отчим-то был настоящим рабочим – бригадиром сварщиков. Так что выпивку-опохмелку он считал святым рабочим делом. Если честно, то мама, после значительной утренней паузы наливала ему «законные 100 граммов» – как любил он говаривать. Из этого никто не делал трагедии, хоть и знали – из-за этих «законных» у отчима не сложилась жизнь с той семьёй. Всё это Алексей теперь тоже знал и ему предстояло значительно изменить ход общей семейной жизни – получается, что осталось им жить по тем нормам 10 лет, ибо дядя Гена «ушёл» вслед за мамой довольно быстро и в этом ему «помогли» законные граммы, потому что без мамы он уже себя не контролировал. Теперь будет другой путь – решено.
Как бы Алексей не бодрился, но у него подкосились ноги в коленях, когда он увидел маму. Такая же – маленькая, чуть полноватая для своего роста – ну… такая… не мог бы Алексей подобрать слова для этого. Это – мама! Он почувствовал, что с этого дня начинается исполнение его мечты…
– Мама… – только и смог он сказать, потому что почувствовал – нет возможности выдавить ни одного слова. Такого положения в мире кто испытал?!
– Что с тобой, с Лизой что ли поругались? Видела в магазине – и тоже – ни слова. Мама не любила Лизу – это точно. Хотя прямо и не говорила об этом, да Алексей и не стал бы слушать – сами с усами. Кто же в этом слушает маму, а надо бы иногда.
Даже через много лет, недосказанные мысли мамы не так сильно мучили Алексея. Господи! Сколько людей сходятся – расходятся; ошибаются – исправляются!
Далее всё пошло-поехало как всегда. Мама готовила очень вкусно! Алексей всегда любил тушённую картошку со свиными рёбрами. Всё у мамы было вкусно. Он это понял (в прошлой-будущей жизни), когда приезжал к ним в гости, проживая не так далеко, в другом городе. Алексей знал, помнил все свои привычки – прошлое всё напоминало. В частности, в эти годы он покуривал. Не курил, а покуривал. Вплоть до 1979 года он баловался куревом. Несколько раз подолгу не курил, но в целом относился к этому почти с юмором. Часто шутил, вспоминая слова Б. Шоу, который де бросал курить легко – даже сто раз. Так и он – то курил, то нет. Потом, когда он втянулся в это дело более глубже, понял, что не так-то и легко бросать эту привычку. Трудно было настроить себя, очень трудно! Создание условий для отвыкания от курева – это личное дело каждого! Это какое же окружение может влиять на решение бросать курить или пить? Ведь любое окружение любого человека и курит и пьёт. Не все люди, а окружение. Что может явиться толчком к отвыканию? Только личное решение – железное решение. Отвыкание от курения у Алексея было не лёгким. Доходило до того, что при людях целый день не курил, а вот ночью бывало несколько раз, как бы тайком от всех начинал курить. Потом резко выбрасывал сигарету с мыслью – от кого же он прячется? Себя же обманул, обхитрил? Ведь принимал решение сам, так от кого прятаться? Действительно трудно было идти на это. Здоровье есть, и кажется, оно будет таким всю жизнь. На семейный бюджет трата денег на курево не влияет – за что зацепиться? Алексею просто пришлось убедить себя в том, что по утрам, особенно после какой-либо вечеринки, как от него пахнет. Почувствуй, Лёша! Этим запахом дышишь ты на близких и не очень. Хорошо это? До чего же это повлияло на него, что он далее никогда не курил.
Через 10 лет он понял, что сила воли у него была! Ведь он никому не обещал, не клялся. Один раз он, правда, поспорил с друзьями, что бросит курить, не курил, но ему они не верили и говорили, что он курит тайно. Он действительно начал опять и окончательно бросил через 4 года. Такие мысли уже не тревожили Алексея, он твёрдо решил и не курить, и не пить. Родным это и объяснять не надо – они поймут, а вот товарищи – нет. Сразу не поймут. Для этого надо в корне понять всенародную, национальную привычку, образ жизни народа, наконец – воспитания. С детских лет Алексей видел этот образ – народ пил! Вот этот образ вечный, он не менялся в глазах у него никогда – все годы! Сколько человек уходит из-за этого из жизни, ужас! Всегда с этим боролись, действительно воевали, но… это вечная борьба. Даже мама сильно не обижалась за частые выпивки. Она, как все женщины, смотрела на это по-житейски. Для Алексея тоже получилось личным делом – пить или не пить. Так всю жизнь и продолжались бы и возлияния, но вмешался его величество случай. Отмечая свой 51 Новый год в «демократической» России уже, он с друзьями вкусил все прелести этой демократии. Работали многие магазины всю ночь, море продуктов и водки! Знали ведь что столько всего не падало с неба! И много «водки» завозили в эти частные магазины прямо из «домашних заводов» – разбавляли спирт с водой – и готово! Знали, но покупали и пили! И платили всем! Так вот и получилось – купили уже утром бутылочку водки на троих. Вспоминать не хочется, но это событие решило всё. Два его товарища отравились так, что их не стало, а он выкарабкался. Что его спасло? Он об этом много передумал, но одно было ясно – пить водки (а вина и так не пил) он никогда не будет. Сейчас он знал точно – пить можно бросить только одним путём – страхом! Можно настроить себя – хочешь жить – подумай, что лучше…
Вот как меня потянуло – подумал Алексей и очень быстро решил несколько задач прямо как в сказке – что делать в ближайшее время – многое было решено с Петровичем заранее. Только одно давило – всё же имеет ли он право вмешиваться в ход жизни, хотя это было необходимо лично ему и близким. Это не нарушало в целом ничего. В личной жизни, на работе – он всё может изменить – только в лучшую сторону, потому что у него уже был опыт. А вот как быть дальше? Много вопросов, хотя многое уже было решено уже окончательно, давно мучили они не одного его, но всё равно было трудно решиться. Что делать, чтобы решить для себя окончательно ещё раз – надобность вмешиваться в жизнь существует, иначе зачем же он вернулся? Конечно, он начнёт с того, что решит вопрос с мамой. Для этого многого не надо. Его друг, как обычно старше его, врач Михалыч наверняка поможет ему. Но об этом чуть позже, а пока он отводил душу за разговором с родными. А в голове – такой сумбур, такой ералаш! Он верил, и не различал времени, а потом не верил, что это происходит с ним на самом деле. Все его поступки, мысли, разговоры с Лизой, с родными – это было фантастикой! Он это понимал, но остальные вроде бы не замечали – ничего необычного – разве что Алексей немного не того. Ну и что – праздники же, да и в школе каникулы – гуляй!

4.

Так и потекли дни. Каникулы они всегда желанны – и для школьников, и для педагогов. Алексей руководил небольшим коллективом учителей (а он любил это слово – учитель) в музыкальной школе в этом уютном уральском городке. Учеников тоже было не так много, но… вот теперь он на свою работу смотрел совсем по– другому. Что он делал в 27 лет? Вот, оказавшись ещё раз в эти дни – что сделал бы любой, на любой работе? Алексей чувствовал себя таким уверенным специалистом! Нет слов, чтобы выразить это состояние. Нет – он никаких революций не будет делать, но подготовленный им в 1979 году диссертацию будет защищать обязательно!
Жизнь Алексея все годы (до 2004) прошла очень живо, бурно. Это касалось всего – на работе он никогда не отсиживался за спинами других. Работал от всей души – как учили. А какие были учителя! Может быть ещё и время такое было. В конце 50-х он поступил учиться в музыкальное училище. Город на Волге, бывший монастырь стали родными на 4 года. Он много лет спустя вспоминал и рассказывал своим ученикам о проведённых годах учёбы. Он очень старательно учился. С шести утра и до одиннадцати часов ночи. Не он один – многие так занимались. Учителя любили его за такое старание, старались сами отдавать ему побольше. Как он им благодарен! Всем своим ученикам он с гордостью говорил, что он святой музыкант – учился в здании монастыря, занимался более 10 часов на инструментах ежедневно, в городе, без мамы, с 14 лет! Как трудности преодолевали? Видимо, всё-таки помогала ему (и не ему одному) высшая сила. В жизни он несколько раз убеждался в этом. Вот и сейчас наверняка происходит абсолютно всё под этим контролем. Вот такая вера и давала Алексею большую уверенность в выполнении своей миссии.

5.

Нисколько не выделяясь от других, Алексей вносил в работу новые живые мысли, наработки, которые в его творческой жизни уже осуществлялись в 80-е и 90-е годы. Но пока идёт 1973 – всё, что он делает в новинку. Только надо помнить всегда и то, что «новое – это хорошо забытое старое». Наладив отношения с доктором наук Алексеем Антоновичем, он начал как бы с самого начала свою кандидатскую. Она была практически готова, но он объяснил Антонычу, что уже несколько лет вынашивает идею – вот и начал по частям показывать наработки своему руководителю (к этому времени с помощью Антоныча все формальности решили) и через год, максимум через два, пройдёт защита. Вот это он точно знал, потому что дорога ему была известна. Как всё произошло тогда, когда он должен был вот-вот защититься. Прекрасно помнил, как не дали ему свои идеи внедрить в жизнь, но и даже диссертацию зажали. Вот она – бурная его жизнь! Инициативу по боку! Живи как все, не рыпайся! Действительно – инициатива наказуема. Этот неписанный закон сопровождал его всю жизнь, вплоть до возвращения. Какие унижения он выдержал уже буквально недавно, вчера, до возвращения. Ему жизнь ещё раз напомнила этот закон. Очень много сделал Алексей для института, где работал зав.кафедрой, но нет – никому не надо – не высовывайся! Очень трудно переживал он всё это. Хотя всё это – простая человеческая зависть – всё равно трудно понять. За всю работу – ни одного доброго слова. Как человек эмоциональный, Алексей не мог спокойно вынести такое наплевательское к нему отношение. Только вот выбор Петровича как бы сгладил эти овраги жизни. Уже есть возможность эти овраги обойти. Одно только то, что он заново сможет прожить свою именно сознательную жизнь, поднимало его настроение. Перед Богом он был чист и мыслями – он не искал лёгкую, беспечную жизнь – проживёт он такую же трудовую жизнь, но просто он знает, как упасть и где стелить солому, чтобы не было больно – да и знал он места падений.
Отношения с Лизой складывались очень хорошо – оба были довольны. Если бы он смог, имел право рассказать ей, нагадать как цыганка, про будущее на 25 лет вперёд – она бы сошла с ума. Очень легко и свободно он повёл её по жизни, но точно готовя заранее и себя, и её не слишком увлекаться мыслью о вечной любви. «Будем жить – пока живётся» – сказала Лиза ему, после очередного разговора. У обоих был уже семейный опыт, но всё складывалось так, как будто это в первый раз. Она, возможно, относилась более трезво, а вот Алексей теперь уже точно мог объяснить своё состояние. Дело в том, что Алексей любил, именно любил всех женщин, которые любили его. Их не было много, но он их всех любил! Может быть это было и по-другому, но ему казалось, что он любит. Даже после расставания по той или иной причине, он чувствовал, что ни про кого он не может сказать плохого. Есть какие-то обиды, но касаются и его, ибо он тоже не святой. Вот и теперь с Лизой он вёл себя, если честно, очень даже хорошо. А были сильные взаимные обиды за те годы, что прожили вместе. Но они созданы были обстоятельствами, которые создала сама жизнь. Их совместная дочь, прожив почти 20 лет, ушла из жизни. По чьей-то милости – или врачей, или самого Бога – она провела свою жизнь в инвалидной коляске. Все эти годы Лиза была с ней. Алексей – то на работе, то в командировке – на людях одним словом. Такая жизнь не всегда приводит к хорошему. И у них не сложилась – в самом конце жизни их дочери кончилась и их совместная жизнь. Но он так и не обиделся на неё никогда. «Интересное кино!» – подумывал Алексей, но к Лизе старался относиться с особым чувством. Иногда ловил себя на мысли, что эти чувства к Лизе – как награда за её героическую стойкость, словно нежность сама просится, чтобы она не испытала в жизни то, что уже испытала! Фу, ужас! Прожил, нет ещё не прожил! Как к этому привыкнуть?

6.

Эти месяцы Алексей весьма удачно начал осуществлять свои мечты в отношении мамы. Очень серьёзно посоветовался с Михалычем. Прекрасный врач! Какие слова сказал он Алексею после смерти мамы в 1983 году?
«Как же так? Я бы эту болезнь вылечил на раз! Вы же никогда не обращались в больницу. Такую болезнь можно определить и заранее лечить, тем более под носом, в 30-и километрах, прекрасный санаторий – «Самоцветы», название само вылечит».
Эти слова Михалыча всегда, 20 лет с лишним Алексей слышал буквально. Эх, если бы у всех у нас отношения к собственному здоровью и здоровью близких было разумными.
Вот Алексей, очень осторожно намекая на диагноз, убедил Михалыча провести детальное обследование здоровья, вернее состояния здоровья мамы. Её саму убедили довольно просто – работала она в кафе – там все обязаны пройти соответствующий осмотр. Спасибо Михалычу, но действительно болезнь, которая через 10 лет должна сделать своё чёрное дело, теперь вряд ли сделает это. Лечение уже начато, и обязательно будет успешным! Маме невдомёк, что такое может быть в 50 лет, тем более никогда серьёзно не болела. Ну ничего, раз Бог дал такую возможность – не отказывайся. Опять Алексей поймал себя на том, что он обращается к Богу, а это значит, что сердце его жить без Него не хочет. Для Алексея – это как бальзам на душу. Теперь у него нет опасений на счёт здоровья мамы, да и отчима тоже. Между собой отлично ладят. Тем более, Алексей решил не лишать отчима радости общения с бахусом, но он сам прекрасно начал понимать, что пьянка никого до добра не доведёт. Редко приходил он домой выпившим, а причин всегда много. Это на заводе, а как везде? Алексей вспомнил, как прошли четыре года предыдущие нынешнему. Сплошные праздники! Начало учебного года, ноябрьские, новогодние и т. д. и т.п. Ещё дни рождения педагогов, праздники после концертов… Во всех коллективах отмечали такие праздники. С одной стороны были и положительные моменты в этом, но с другой… А о здоровье тогда, видимо, не думали. Во всяком случае, Алексей не замечал совсем не пьющих. Теперь тоже, в особо торжественные дни, проходили вечера с выпивоном. Алексей на них всегда присутствовал, но баловался уже не с водкой и вином, а фруктовыми напитками и, иногда, пил пиво. Отговорку, что у него аллергия на водку и вино, приняли все безоговорочно. «Не такой человек наш директор, чтобы отказаться от халявы» – заявил его лучший многолетний друг Саша Кузнецов полушутя-полусерьёзно. Приняли это все, значит дело серьёзное, раз отказывается от халявы. И разговоры прекратились. Да, кстати, и друзья начали при нём меньше потреблять, хотя на вечерах этой «халявы» всегда было достаточно. Почувствовал и в этом, и в другом Алексей – жизнь меняется. Вроде и идёт так же, но есть изменения почти во всём. Работа над диссертацией идёт при помощи Алексея Антоновича весьма успешно. Алексей уже точно знал, что важное в этом деле – не будет он лезть, мягко говоря, со своими идеями начальству на глаза – защититься, а там шут с ней, с диссертацией. Всё равно её засунут туда, куда надо. Кого это интересует – если бы все защищённые диссертации «работали» – что бы это значило? Когда, в 79-м, Алексей носился со своими идеями по Москве, в Министерстве культуры, он попал к одному начальнику отдела, куда его направил один из замов министра. Никогда не забыть глаза этого начальника. Алексей объяснял…, объяснял ещё раз – посмотрел на него. Тот думал…, думал (именно медленно думал), а потом изрёк – «а зачем это надо?» – сказал, протёр очки, водрузил их обратно. Алексей понял, что это финиш! Зачем пришёл, кому действительно нужны идеи, диссертации? Они нужны, видимо, для складирования их на определённые места! Ох, как он был зол! Ладно, что не разорвал свою диссертацию, не уничтожил. Обычно он так и поступал со многими вещами – письмами, адресами, телефонами и т. д. Вроде считал – это лишнее и не надо ими забивать голову. Правда, через некоторое время, иногда он вдруг начинал искать какой-то адрес, телефон, всё же быстро успокаивался – нет и пускай нет. Значит так надо. Если выбросил какую-то информацию о ком-то, о чём-то – значит точно надо забыть об этом. Так и жил. А вот диссертацию сохранил. Интересно то, что за эти годы она не «состарилась». Проходят годы перестройки и демократизации общества, а эта работа сохранилась в свежести как продукты в холодильнике Арктики – как мамонт что ли. Но о защите нечего и было думать. Нужны были не идеи, а деньги. Вдруг вспомнил Алексей – как никого не удивило из их круга, когда узнали – их общий друг Сан Саныч, поработав небольшим начальником в 90-е годы, стал кандидатом наук. Многие им стали, но наш Саныч, никогда не был на севере, а «написал» диссертацию о культуре северных народов. Четыре раза прочитал тогда Алексей тему этой диссертации, но не смог запомнить, об этом написала областная газета – вот какие у нас начальники! Потом об этом открыто говорили многие музыканты, но в основном – сколько ему это стоило. Алексею ни когда не снились такие деньги, поэтому лежала диссертация как мамонт. Крутая перемена в жизни теперь дала ход этому мамонту. Теперь Алексей идёт уже другим путём. Поставлено на карту всё – если и случилось так, он обязан прожить по-другому. Для этого у него есть абсолютно всё, но он правильно должен поступать в отношении к себе и другим. Проживая в таком положении, Алексей от жизни брал ровно столько, сколько можно, но и отдавал гораздо больше, чем раньше. Работалось легко, писалось тоже, личная жизнь складывается так, как хочется. Интересно было и то, как перед Лизой он иногда «предсказывал» о тех, или иных событиях. Иногда получалось, что Лиза смотрела на него как на Вангу, болгарскую ясновидящую. Конечно, Алексей всё превращал в шутку, но он был всегда готов к тому, чтобы предотвратить какое-то событие и немало делал для этого. Но это были цветочки.

7.

Приближались летние каникулы. Почти всегда – это для руководителей такого типа, как Алексей, горячая пора. Конечно – это ремонт. Здание, хотя и не такое уж большое, но целое лето в бегах. Вот тут и пригодилось то, что называется опытом. Собрались на очередной майский праздник. Алексей пригласил всех своих школьных с супругами, обновлённый родительский комитет, куда вошли очень активные родители. Правда все они занимали в городе такие должности, что когда до начала торжественного вечера Алексей пригласил их в свой уютный кабинет и показал точное количество всех материалов, необходимых для текущего ремонта внутри школьного здания – решилось буквально в пять минут.
Уже со следующей недели один член родительского комитета обещал прислать рабочих для косметического ремонта здания снаружи. Крыша ремонта не требовала. Внутри было решено покрасить силами родителей и учителей. Каждый учитель красил в своём классе и свободен. В музыкальных школах обычно классные комнаты небольшие, поэтому все согласились свои классы привести за один-два дня. Алексей знал, что такое отношение к коллегам правильное. Он никого не принуждал – не можешь – не надо. Но ведь никто, даже пожилые, не отказывался, да и родители детей-школьников всегда помогали. В коридорах договорились, что начальник РСУ пришлёт троих рабочих – и всё! Так просто и быстро. Начальство, конечно, довольно – дёшево и сердито – как говорится. Как можно назвать такое течение жизни? Взаимопомощь, меценатство или ещё как-то? Может быть – это благотворительность? Как не называй – такая выручка она присуща нашему народу. Слава Богу, что такая помощь сопровождала Алексея всю жизнь. Он к этому привык. Однако никто добровольно не предлагал такую помощь, и ему приходилось иногда очень упорно доказывать некоторым начальникам об острой необходимости той или иной помощи.
В трудах и заботах прошло два года.

8.

Вот и прошли два праздничных дня. Всегда эти дни отмечали очень торжественно, потому что День Победы был для всех светлым праздником. Живы очень много участников этой войны и поэтому в праздновании участвовали именно сами защитники Родины. Не было в речах, произносимых с трибуны такой фальши, которые начнут появляться через некоторое время. Не только в речах, но и в программах концертов в будущем ожидаются разительные перемены. Так называемая демократия освободит практически всех творческих работников от какого-либо придерживания законов, творческих законов. Нет никаких запретов, разрешено всё! В музыке, в живописи, везде – твори, как хочешь, как можешь. Кино полностью свободно от запретов, на экранах – сплошь заграничные фильмы, да и наши ещё хлеще! Алексей никогда не был за границей, но ему всегда казалось, что такие безобразные «импортные» фильмы там, у них за бугром вряд ли покажут своим. А народу нашему – в самый раз – пей, гуляй, смотри!
Такие размышления для Алексея были очень болезненны, но они даже теперь не оставляли его, не заживали – как вечные раны – кровоточили.
Сегодня Алексей отмечал ещё один праздник – день своего рождения. Тридцатый раз, со всем народом, с товарищами отметил он этот день. Весь народ, конечно, не догадывался об этом, но друзья, коллеги, родные – близкие люди всегда были рядом в этот день. За эти два года с лишним в жизни Алексея произошли очень большие события. Он даже не очень уверенно смог бы изложить все события, но вспомнить необходимо, ведь «такого больше может и не быть» – как говаривал известный спортивный комментатор Н. Н. Озеров.

9.

Два года назад, отправив своих в санаторий «Самоцветы», Алексей уехал в Москву. Мама ни за что не хотела уезжать, пришлось отчима тоже отправить с ней. Они никогда не были ни в доме отдыха, а в санатории – тем более. С путёвками проблем в то время действительно не было. Болезни у обоих выше крыши – так что поехали как миленькие.
Алексей в Москву ездил ежегодно, жил у родных. Мамина сестра жила в Москве почти 20 лет. Прекрасная семья – муж, дочь и сын. Алексея они принимали как самого близкого человека, и он жил у них как дома. Если честно, то всех земляков с Волги они принимали очень сердечно.
Алексей очень любил их, поэтому ежегодно приезжал к ним. Очень активно проводил время – концерты, спектакли – одним словом заряжался на целый год. На этот раз было как всегда, но только для них. Алексей смотрел на всех, естественно, другими глазами. Дядя Вася, муж тёти из жизни ушёл в конце 90-х довольно молодым. Теперь вот он – рядом. Поговорили за «рюмкой чая», рассказали друг другу новости. Большой надобности в этом не было – часто рассказывали об этом друг другу по телефону – звонил он им и с работы, и из дома. Разве что виделись только один-два раза в год, а голосами обменивались часто.
Вечером позвонил… Илье Петровичу, но дозвонился только около 11 часов ночи. Летней, разумеется, ночи. Довольно сумбурно объяснил о себе, просил о встрече. Петрович оказался очень занятым человеком – он практически не имел времени для всяческих встреч. «Мне пришлось назвать жизненный пароль» – подумал Алексей, назвав имя человека, которого хорошо знал Петрович. Алексей исполнял роль, а сценарий написал сам Петрович. Судьба человека! У каждого она своя, но более, может быть, несправедливой редко у кого встретишь.
Работал Петрович в одном из НИИ Москвы. Даже ему, Алексею, он рассказал только то, что считал нужным рассказывать. Его исследования были связаны с медициной и даже с космической медициной. Довольно рано стал доктором наук. Много работал, многое успел. Его наработки широко применялись и в военной, и в гражданской медицине. В принципе, как понял Алексей, ему и не надо было знать всё это. Одно было ясно – он должен был, как бы проложить мост между двумя Петровичами – старый, умирающий старик посылал своему молодому «Я» свои указания. Он твёрдо, неоднократно говорил Алексею, что шёл он не тем путём. В конце жизни, когда довёл себя до такого краха, потому что, не найдя понимания среди учёных-коллег и, тем более, кто сидел выше – он полностью разочаровался в такой жизни. Объяснил он Алексею кое-какие свои характерные особенности, ибо в те годы он был довольно успешным учёным, но очень даже «за замком», то есть всё, чем занимался их институт – было государственной тайной.
10.

Они встретились в субботу днём, совсем близко от того места, где жили его родные, в Очаково. Алексей узнал Илью Петровича сразу – то ли учёные похожи друг на друга, или что-то ещё их делает похожим, но молодого Петровича ни с кем не спутаешь. Он не был похож на Алексея и в целом на земляков – волжан. Алексей и этому не удивился – как же такой человек может быть похож на простого смертного? Он же один такой на весь мир! При этом действительно можно утверждать, что он добившись способа перемещения человека на определённое время назад, не потерял разум, не ставил задачу стать властелином мира как инженер Гарин из известной книги А. Толстова. Он это сделал один раз, именно перед смертью, но отправив молодому себе «железный план на будущее, где не будет места этой тематике» – объяснив об этом, Алексею он внушал, что они всё же кое-что изменят в жизни.
Алексей смело подошёл к Илье Петровичу, протянул руку:
– Здравствуйте, Илья Петрович? Простите меня, вроде я должен был прийти первым и ждать Вас, но Вы оказались тут раньше меня. Живу я у тёти в Солнцево, но в Очаково не ездил, немного заплутал.
– Да ладно, я решил подышать воздухом, хотя и некогда. Ваш звонок, если честно, заинтриговал меня, давно не имел вестей от Александра Ивановича. Давно. А Вы, Алексей – так Вас зовут, кажется – тоже учёный?
– В некотором роде, но учу детей музыке, пишу диссертацию, но назвать себя учёным… – тема-то моя слишком земная, в отличие от Вашего.
– От моего? – настороженно спросил Петрович (не мог Алексей назвать его даже в мыслях по-другому).
– Очень прошу Вас отнестись ко мне, и всему сказанному мной очень серьёзно. Выслушайте, пожалуйста меня и только потом будем решать – что делать. Только учтите, что я очень волнуюсь, мысли мои путаются вот как те облака, но Вы меня поймёте – это я знаю точно! Сначала сразу предупреждаю, что я – не шпион и не занимаюсь сбором каких-либо сведений. Это – первое. Я с Вами разговариваю так уверенно потому, что я Вас знаю вроде бы довольно хорошо.
– Да? А я что-то… – начал Петрович, но Алексей очень даже нетерпеливо его перебил – всё же он заметно волновался, и это волнение стало передаваться его собеседнику.
– Я тут Вам скажу сразу – Вы совместно с Александром Ивановичем начали разработку одной темы, так?... Так вот, как хотите понимать, так и понимайте – я – результат вот этих исследований – как бы выстрелил Алексей, одним махом, без подготовки.
– Если я буду говорить много, то совсем запутаюсь. Но всё же объяснить сумею многое, и для этого нам с Вами придётся, ох, сколько пообщаться! Но Вам не понять пока, Илья Петрович, вот такое почти абсурдное положение – я, в свои сегодняшние 28 лет, старше Вас по прожитым годам, а возвратили сюда меня Вы, уже будучи за 70 с гаком! Скажу окончательно – Вам удалось успешно окончить «дурную тему», а это Ваши слова и я Вам передам пакет «тезисов и цифр» – тоже Ваши слова – план на будущее. Серьёзный, обдуманный десятилетиями план. Я Вам постепенно расскажу всё-всё, что знаю, а вот пока возьмите у меня Ваш же пакет, изучите вдоль и поперёк, потом позвоните мне. Многое надо нам с Вами решить. Только ещё раз напоминаю, Вам удалось всё – физическое состояние моё вернулось, то есть каким оно было в 27-28 лет, а вот умственное состояние, слава Богу, вернее – Вам слава! – сохранилось то, что набралось за шесть десятилетий. Вы можете теперь понять моё состояние, Илья Петрович? Извините, но я всегда звал Вас просто Петровичем, так и подмывает Вас так называть. Хотя, мне кажется, так зовут только стариков?
– Да, зовите – как угодно… Я просто ошарашен. И не могу Вам ничего сказать. Вот это да!
– Знаете, давайте так сделаем – я Вам передаю пакет. Подождите – у меня что-то в голове звякнуло. Вы же работаете в закрытом НИИ – вдруг за Вами следят или охраняют – я насмотрелся столько фильмов про это.
– Нет-нет – засмеялся Петрович, то, над чем я работаю, не входит в такую тайную область, чтобы следить за мной или, тем более, охранять мою персону.
– Вы мне не рассказывали обо всём, но о разработке препарата «Х» я знаю.
– Интересно, Алексей, очень интересно…
– А лучше я отдаю пакет – будет лучше и мне. Действительно о разработке препарата «Х» может знать и шпион какой-нибудь – полушутя сказал Алексей.
Они немного посидели, вспомнили о своей малой Родине. Петрович сетовал, что редко бывает на Волге, хотя там родственников не так уж мало. Осторожно, но очень в то же время настойчиво попросил рассказать о собственной судьбе.
Тут уже Алексей проявил твёрдость, что он сегодня ничего больше не скажет, а оставит пакет – там вся история.
– Одно могу сказать, Петрович – больше вот этой темой никогда не заниматься! Представьте себе только одно – если бы возвращенцев было много? И какие они люди? Меня ведь Вы «прощупали» вдоль и поперёк, да я и сам тысячу раз обдумал этот шаг, прежде чем согласиться на него. Сегодня я, словно ангел, обязан делать только то, что не идёт во вред всем – именно всем! Давайте, всё же пакет я передам не тут, а вон в подъезде хотя бы. Учтите – я не убегаю, мне хочется говорить с Вами – вагон разговоров! Обо всём не расскажешь. Я Вас оставляю сегодня воистину с самим собой, Петрович! Звоните, мы ложимся спать поздно.
Алексей оставил Петровичу пакет, для чего они на время всё же зашли в какой-то подъезд – бережённого Бог бережёт! Не оглядываясь назад, Алексей, словно полностью опустошённый, выжатый весь, побрёл к автобусной остановке.

11.

Алексей и сам понимал, что с сегодняшнего дня у него начнётся совершенно иная жизнь. Правда, у него иногда возникали какие-то сомнения на счёт нынешнего Петровича, но он старался не думать о них. Если вдруг, вопреки всему, что-то пойдёт не так, Алексей смог бы выправить положение – об этом тоже было обдуманно довольно подробно. Ведь вопрос стоял – уже как? Если на 1 января о мировом открытии знал один человек – Алексей, то летом 73 – уже двое. Тайна, которую знают двое – это уже что? Уже после ужина, наговорившись досыта, все смотрели телевизор. Алексей на самом деле волновался, в голове густым туманом роились капли пока что тяжёлых мыслей, но звонок телефона прервал весь этот кавардак.
– Лёша, тебя к телефону! – крикнула тётя из кухни, где находился телефон, который мог находиться где угодно со своим десятиметровым шнуром.
– Да, слушаю – сказал Алексей и сразу понял, что это звонит Петрович.
– Алексей, добрый вечер! Это я – Петрович. Первое, что я должен делать – так это то, чтобы Вы меня так и звали. Если уж быть точным – Вы для меня тоже просто – Алёша.
– Прекрасно, Петрович, словно камень с души свалился. Целый день нахожусь не в своей тарелке.
– Так, ладно, Алёша. И второй пункт циркуляра – уже веселее заговорил Петрович – я полностью подчиняюсь своим же словам – всё будет так, как тут написано! Вы можете не сомневаться, Алексей! – переходя на Вы.
– Я понял, Петрович. Конечно, я так и думал. Вроде бы Вас знаю, но… Очень рад, что так продолжится – как будто и не прощались. Да, кстати, Петрович, мы с Вами и не прощались вовсе – это точно! Вы так и сказали тогда, что «прощаться не будем».
– Алёша, я всё прочитал махом, потом ещё раз, почти махом, а вот теперь только в голове начало проясняться, что к чему. Господи, Алёша, как Вы, извини, ты вовремя! Я на таком распутье! Потерял нить не только в теме, но и в других делах, а теперь… Зелёный, Алёша, зелёный – вперёд и рысью! Я очень рад.
– Петрович, я Вас очень прошу, чтобы эмоции не брали верх над разумом. Желательно всё, что Вы будете делать – и в науке, и в жизни – подвергались анализу. Вы же знаете наше положение. Так что…
– Согласен…, согласен – я не враг сам себе, Алёша.
– Петрович, знаете, давайте встретимся завтра, ладно? Точно знаю, что сегодня Вы переваривать будете весь пакет, уже не махом. Только с цифрами, формулами не мучайтесь – времени впереди много, ладно?
– Ну, ладно, Алёша, тогда до завтра! Пока!
Подробно договорились о встрече – завтра в 12.00 – Алексей, облегчённо вздохнув, положил трубку. Налаживается жизнь, подумав ещё раз о сегодняшних событиях, Алексей присоединился к родным, которые увлечённо смотрели по телевизору фильм про строителей.

12.

В воскресенье они встретились уже в Солнцево. День был прекрасным. Да и как он мог быть не прекрасным! Алексей заметил, что Петрович имеет уставший вид, но он был довольным, глаза светились. Начали разговор, перескакивали с одного на другое. Алексей отвечал, точнее, уточнял некоторые факты. Остановились более основательно на вечной теме «пить или не пить»! Алексей просто уточнил, что он знал. Он пьяным Петровича не видал, но то, что он выпивал – это было заметно. Только сегодня он узнал, что Петрович сам угробил своё здоровье – печень или что там ещё напрочь сгорели. Алексей знал, что зависть человеческая сделала своё чёрное дело, всё же не смог Петрович противостоять, как многие талантливые люди, этому вечному злу. Многие выбирали в качестве лекарства в этом случае одно – вино и в нём искали истину. Примеров жизнь приводит множество. Ладно бы так – сняли стресс – и всё, но ведь у многих жизни ломаются напрочь. Вот и узнал Алексей сегодня, что Петрович именно первого января ушёл из жизни добровольно, не зря ёкнуло сердце Алексея в тот день. Он об этом написал подробно и как бы сверхжелезно просил нынешнего Петровича никогда не связывать себя с водкой, вином. Так и написал – сверхжелезно. Сидя сегодня в скверике, в Солнцево, оба уже близкие друг другу человека соглашались с этим. Да и не был на сегодняшний день для них этот вопрос актуальным, но на будущее обязательно это надо было иметь в виду. Алексей, в свою очередь, получил ответ на свой вопрос, и остался очень доволен тем, что есть у Петровича теперь чёткая программа на ближайшее время.
Формулы, которые уже в руках нынешнего Петровича, скоро превратятся в препараты, которые так необходимы в жизни многим и многим людям.
Поговорили и о предстоящей защите диссертации Алексея. С удивлением узнал он, что Петрович чётко определил – как это должно происходить. Определён был нынешний руководитель Алексея, определены люди, которые помогут, будут участвовать в этом деле. Алексей рассказал о своём отношении к диссертации. Она уже готова (с Петровичем тоже как бы просмотрен), осталось только защитить и… положить на полку. И пусть лежит, только уже в другом холодильнике, как другой мамонт. Алексей будет иметь звание, а это уже очень большое дело! Решили, что он сегодня же отдаст рукопись Петровичу. Он сам обещал Алексею привести диссертацию в такой порядок, как требует того закон защиты. Единственное на что он согласился, чтобы Алексей сам оплатил работу машинистки и переплётчика. Договорились и о встрече с теми людьми, которые вершили судьбы соискателей. Интересно то, когда начали решать сегодняшние практические задачи, абсолютно всё пошло как по маслу. Многое объяснялось тем, что Петрович был известным учёным и, естественно, ему ничего не стоило решить вопрос защиты диссертации Алексея. Тут Алексей шутливо назвал Петровича «мохнатой лапой», которая поможет вывести его на учёный холм. Были и другие темы, например Петрович предложил Алексею переехать в Москву. Как он всегда хотел в Москву! Но пока решили, что он поработает на Урале. Рассказал о матери – и тут Петрович сказал, что в пакете буквально несколько предложений, какой препарат нужен для подавления болезни в зародыше, и этот препарат уже есть. Договорились, что мама с отчимом приедут в Москву и этот вопрос будет решён положительно. Осмотрят её, на всякий случай его лучшие друзья-медики, а препарат уже есть, а это главное.
Что касается другого, по мнению Петровича, более сложного препарата, над которым он бился без успеха все эти годы, благодаря своему же посланию – скоро будет готово, но на это уйдёт не менее двух лет.
Время летит очень быстро – это заметили оба. Пообедали, не переставая обсуждения множества вопросов. Подробно решив первоочередные свои шаги, Алексей успевал сообщать какие-то факты будущего, для него уже пройденного. Потом он убедил Петровича, что будет лучше, если он все будущие десятилетия осветит по-своему – это будет как сказки Шахерезады. Кто же не любит сказки, так что решили, что он поедет сегодня в Очаково – уже в роли сказочника. Настроение приподнятое, много шутили и решили: цели определены, задачи ясны – вперёд! Лозунги надо претворять в жизнь!

13.

Алексей заметил, что двухкомнатная квартира Петровича не имеет хозяйки – весь уют создан мужскими руками, в этом он уверен – ему самому в жизни пришлось несколько лет жить одному, но условия были гораздо худшими – длиннющий коридор общежития и девятиметровая «камера №516» – как он говаривал друзьям, когда те спрашивали его адрес.
Но у Петровича были царские хоромы. Алексей уже знал, что он лет пять живёт один, вернее с наукой – так надо понимать. Между двумя мужчинами установилась такая интересная, как бы прочная информационная связь, что её не порвать ничем. Да и как? Одному необходимо выложить до донышка, до последнего всё, что имеется в памяти, а другой горит желанием всё это узнать. Если быть точным – он ведь тоже прожил эти 30 с лишним лет, вернее его первое я. Чтобы не слишком трудно было рассказчику, то есть сказочнику – решили начать с самого основания.
Как получилось так, что распался СССР? Слава Богу, что оба они не стали зацикливаться на этом вопросе. Тут Алексей объяснил Петровичу всё очень доходчиво, в своё время он почти двадцать лет вёл политзанятия в коллективах, где ему приходилось работать. Всё-таки оба были согласны с тем, что главное – это не то, при каком строе живёшь, а то – как живёшь! Так вот Алексей рассказал всё, что он знал именно о распаде СССР – никого не винил, не хвалил, просто старался своими словами объяснить то, что практически объяснить было не возможно. За что не возмись, какой факт не задень – кругом темнота. Они оба не понимали, зачем СССР нужна была война в Афганистане? Петрович очень даже огорчился, узнав, что почти за 10 лет войны мы потеряли около 16 тысяч человек. Плюс раненые и те, которые попали в плен? За что такие потери? Но это что, вот когда Алексей вставил факт – а вот в 2000-е годы только в автокатастрофах ежегодно гибнет 30 тысяч человек, он чуть дар речи не потерял. Не стал Алексей развивать эту тему и пошли они по пути политическому. К этому Алексей подготовился основательно. Период правления М. Горбачёва обсудили так обстоятельно, будто бы они были судьями международного суда, со всех сторон – Алексей как очевидец, а его собеседник – как свежая голова в передачах В. Познера. Перемены в СССР, в Европе были такими масштабными, что действительно обстояло так, что Алексей сказал – это не моего ума голова! Было, конечно, не их это дело, но те, которые решались на такие разрушения – неужели не знали – что они делают? Может быть они и знали, но колесо истории крутилось по-своему? Алексей объяснял по-своему. Он немало слушал самого М. Горбачёва, который убеждал всех, что он хотел совсем не того, к чему пришла страна. Он вроде оправдывался, но народ-то пришёл к одному, а вот вожди – совсем к другому. Может быть, М. Горбачёв действительно думал идти по-другому пути и многое сделал для этого. Международные отношения ведь изменились в корне. Объединение Германии только чего стоит! Отношения с США, с другими странами? Но мы, как люди маленькие, не знаем – все эти изменения к лучшему или нет? Лучше стали жить немцы, народы Европы, или нет? Югославия, Чехословакия, Польша и т. д. «Не знаю и знать не могу» – сказал Алексей – но точно знаю, что бывшие союзные республики ничего не приобрели, а потеряли много. Конечно, потеряли народы, а кучка вождей добились для себя очень многого – и власть, и главное – деньги.
По ходу разговора на эту тему, необходимо было задевать те или иные области жизни. Уже ложась спать, Алексей коротко рассказал о медицине – здравоохранении одним словом. Честно говоря, практически не знал он эту сторону. Заболели ноги, обратился, но никакой помощи не получил – ничего не нашли, а ноги болят. Знал из газет, телепередач, что в России большой процент фальшивых лекарств. Лечение практически платное… Да что говорить – если заболел – без денег – лучше лезь в могилу. Грубо, но правда. Казалось, что медицина, как танк проходит по костям нищих людей, а нищими является большинство народа. Медицина, конечно, развивалась. Известно, что она развивается особенно резво в военное время, но что-то слишком затянулась война с собственным народом. Так думало в 2000-е большинство людей.

14.

Алексей жил в Москве вторую неделю. Очень много переговорено, прошли встречи с друзьями Петровича. Он был для них земляком, но работающим на Урале. Находили всегда общую тему для общения – одним словом – жили. Алексей отдыхал как никогда хорошо. Алексей считал общение с друзьями Петровича, как переговоры между сторонами, потому что решались практические вопросы, связанные с защитой диссертации. Решили, что лучше всего оставить это дело на следующий год, ибо и тут были свои течения. Мужики, правда, немного удивились, узнав истинные мысли Алексея о диссертации, но не укоряли. Он доказывал, что звание кандидата ему вполне достаточно и он не стремится подняться ещё выше по лестнице науки, а вот эту лестницу ему «брать» необходимо. С этим соглашались, но попутно всё же заключили – давай, защитись, а там посмотришь, а ведь говорят, что аппетит приходит во время еды. Мы всегда рядом, ибо друг Илюши – наш друг! Конечно, после таких заверений и настроение у Алексея было соответствующим. Следующие выходные решили провести на природе вдвоём. Поехали на озеро, коих много на любой вкус. Загорали, попили пивка. На счёт пивка Алексей вспомнил даже какую-то притчу: один умный человек говорил, что он ненавидит пьяниц, но боится трезвенников. Он советовал лучше пить немного пива. Алексей так и делал – с удовольствием пил немного пива, особенно в такой летний, жаркий день.
Перешли, почти плавно, на тему культуры, образования. Алексей в этом вопросе тоже имел собственное мнение. Главное «достижение» демократических преобразований в 90-е годы – это полный развал творческих союзов. Это сделано осознанно. Нет союзов – нет финансирования. Что делать профессиональным композиторам, художникам, писателям? Творить для корзины? Это – страшные годы! Любые пустоты обычно всё равно наполняются чем-то, так и началось! Не могли профессионалы продвигать свои творения, а нашлась масса композиторов, писателей, поэтов, так сказать из самой гущи народа – и пошло-поехало! Пишут, поют, записывают, торгуют! Появились так называемые спонсоры, которые дают деньги на появление тысяч песен, практически ничего не значащих ни для кого, но… удивительно другое – большинство это слушает! Не понимает, но слушает! Планка высоты любого творчества опущена до самых низин. Песни – ни мелодии, ни аккомпанемента, ни текста! Крупные, серьёзные произведения никому не нужны. Только редкие композиторы пишут по-старому, но их произведения практически идут в корзину – государству ведь ничего не надо. Творить, издавать, продавать – кем только не должен стать композитор, поэт-писатель! С такой болью поведал об этом Алексей! До какой степени унижены учителя, ученые и другие, так называемые бюджетники! Учёный, профессор получает зарплату меньше секретарей начальников и даже уборщиц некоторых офисов – контор по-нашему. Для ранимых личностей, к которым относятся почти все творческие люди, учёные, жизнь стала пыткой, и очень многие, как уже Алексей говорил, они стали искать справедливость по-своему – одни стали уезжать заграницу, а другие искать истину в вине. Многие знакомые Алексея на глазах спивались и сгорали. Не один-два человека, а десятки, тысячи…! На эту тему говорили и в кругу друзей. Просто вопросы ставились по-иному. Теперь же на что особо обращали своё внимание? Были же прекрасные коллективы, большие и малые ансамбли, отдельные артисты. Назывались фамилии, которые уже в 70-е годы гремели на всю страну. В эти годы они были загнаны в железные рамки – за выступления платили мало, за «левые» концерты даже судили. Алексей не мог им поведать о том, как жили уже в 2000-е годы те же названные артисты – А. Пугачёва, И. Кобзон, С. Ротару, М. Магомаев да ещё сотни нынешних и тысячи будущих. Так что вроде никакого спада культуры, но… она в 70-е служила всем – практически любой человек мог попасть на концерт любого артиста, коллектива, оркестра и т. д. В 2000-е годы вся культура поделена – для богатых и людей среднего достатка, а для основной массы народа нет ничего – просто для этого нет денег. Новое поколение растёт уже совсем на другой ниве: кино, музыка, живопись, литература, практически всё создаётся для удовлетворения самых низменных чувств. Есть, конечно, произведения очень высокого уровня, которые могли бы занять достойное место в деле воспитания нового поколения, но они не могут занять это место, потому что молодёжь уже растёт оболваненной. Особо трудно понять сегодняшнему Петровичу, что много напастей навалились в 2000-е годы: алкоголизм, наркомания, дурные болезни, которые косили не только отдельных людей, но и целые народности, особенно северные. Не мог Алексей спокойно рассказывать обо всём – самому было больно. Для примера он всегда вспоминал передачу «Момент истины» журналиста А. Караулова, любая из которых могла перевернуть душу не один раз. Чаще всего Алексей извинялся перед своим другом, что нет сил без содроганий рассказать о культуре, здравоохранении, экономике. Для простого человека что надо? – квартира, работа. Очень просто вроде бы, но квартиру можно только купить, работа может быть не у всех, то есть стало так, что Алексей не понимал совсем. За границей так вроде бы не живут – все средства информации пишут, что у нас свой особый бардак. Народ выживает в буквальном смысле этого слова. Вот такие тяжеленные пласты будущего разворотили два друга за эти дни. Решили так же для себя обозначить цели, которые бы помогли, чтобы к 2000-м годам подошли по другой дороге. А пока года два займётся каждый своим делом – Алексей пока на Урале, а Петрович обещал очень серьёзно поработать над препаратами. Он немного открыл завесу, но Алексей уже знал об открытии и поэтому ни на йоту не сомневался в успехе.
Программа отдыха была очень интересной. Несколько раз ездили из Москвы – во Владимир, Суздаль, Ярославль. Алексей так хорошо никогда не отдыхал. Не мог он нарадоваться и ценам на транспорте – десятки раз дешевле, чем в 2000-х. Он в настоящее время мог спокойно пожить более широко, чем раньше. Недавно получил большую на то время сумму – 10 тысяч рублей. Откуда? Он всегда играл в спортлото, и выигрывал. Вот теперь-то он очень аккуратно тратил эти деньги – совсем не так, как в первый раз. О деньгах практически говорить не было необходимости – он помог и родным – московской тёте отвалил энную сумму. Действительно о деньгах не думают, видимо, когда они есть. Но деньги для Алексея никогда не были самоцелью. Не много, но всё-таки, они всегда были у него. И при социализме (хотя он думал, что вторая половина 70-х для него был коммунизм – тут и выигрыши, но главное – всё же стабильность, уверенность в завтрашнем дне!). Всю свою жизнь запомнил, а вот в эти годы жил он особенно именно с уверенностью, что завтра будет так же хорошо. Можно было ездить куда хочешь и как хочешь – самолётом или поездом. Да что всё сравнивать! Не хотел он больше ничего – только жить, работать. Практически всё как в сказке – мама уже болеть не будет; для отчима есть прекрасная возможность прожить свою жизнь тоже по-иному. Личная жизнь сложится тоже по-другому – с Лизой мёртвой хваткой держала их общая дочь, а теперь они постараются, чтобы она не появилась – значит, не будет повторения. Можно было, конечно, чтобы роды были другими (а он был уверен, что врачи виноваты), но лучше всего будет, если её вовсе не будет. Как вспомнит Алексей эти годы – не один, не два, а два десятилетия…! Всю жизнь проработал с детьми – учил их музыке, но вот со своими ничего не получилось. То ли очерствела душа, или ещё что-то, но нет у него такого семейного очага, где кроме любимой женщины ещё были дети. Не получилось у него с такой жизнью ничего хорошего, но теперь есть уже твёрдые намерения жить по-другому.

15.

Прожив почти месяц в Москве, предварительно позвонив матери, Алексей решил вернуться домой через Свердловск. Курортники его уже были дома, а Лизе он звонил часто – вот и полетел на самолёте в Свердловск. В полдень был в центре Урала. Заехал к Алексею Антоновичу, предварительно забежав в гастроном. Купил бутылочку коньяка, ещё кое-что и быстренько запрыгал на третий этаж этого же дома, где был гастроном. Ожидался интересный, как всегда, разговор. Позвонил. Открыл сам – ждал после звонка Алексея из аэропорта.
– О, Алексей! – Сколько лет, сколько зим! – Заходи!
– Ничего себе сколько зим, недавно был, Антоныч.
– Как Москва, какие новости? Рассказывай всё, Алёша.
– Стоит Москва и долго ещё простоит, а вот эти всячины для Вас, а вот это – мне.
– Понятно, что себе вкусное пиво…, слушай – когда ты перестанешь таскать мне коньяки, дорого же – начал ворчать Антоныч. Он не был скупым или ещё кем-то, но по натуре был таким, что для себя всегда старался брать всё поскромнее.
– Ну, Вы даёте, даже обидно, Антоныч! Я же – директор, хотя и школы, но – директор. Так?
– Так-так – пошли. Алексей вошёл за ним на кухню, где торжественно водрузил на кухонный столик бутылочку вермута.
– Вот, Антоныч, огнетушитель! Ваш любимый!
– Ну, Алексей, уважил, а так я уже действительно подумал, что директора школ покупают только коньяки. Да, кстати, где ты брал, Алёша, их же нет нигде?
– Вот это да, а когда Вы искали? Вы же не пьёте?
– А что, я сижу и потягиваю один только вермут? Были друзья. Ты вот – в Москву, а ко мне из Москвы приезжали, кстати, о тебе тоже говорили – защита должна пройти нормально.
Немного поговорили о постороннем, приготовили лёгкую закуску (жены дома не было) и Алексей, на правах хозяина коньяка, налил Антонычу рюмку коньяка, себе налил пива и … встали. Ритуал! Выпили – и Антоныч вышел из кухни. После рюмки коньяка или водки он обязательно минут пять лежал, говорил, что голова кружится, а потом с удовольствием пил вермут. Так было всегда, хотя он перешёл недавно половину шестого десятилетия. После возвращения хозяина продолжили. Алексей объяснил, где брал коньяк.
– Антоныч, а ведь ваш гастроном шикарный. Я всегда тут беру, Вы сидите буквально на них!
– Ну, молодёжь! Я вот спрашивал, клянчил, когда друзья ко мне заезжали, но ведь нет – не дали, а тебе – пожалуйста!
– Давайте я Вас познакомлю с завотделом…
– Нет, нет, нет, Алексей, не надо! Что я без этого не могу обойтись? Не надо!
– Ну, и ладно – это не главное.
Рассказал подробно о своих новых знакомых в Москве. Фамилии, которые звучали, очень убедительно действовали на Антоныча.
– Да, Алексей, нисколько не обижаюсь на тебя. Оба варианта лично для меня совершенно беспроигрышны. А я же только рад за тебя. Моим друзьям тоже не дадим филонить – они примут участие, координаты ихние дам.
– Вот что, Алексей Антоныч, для Вас у меня тоже есть персональные новости. Вот Вам телефоны, аж три номера – любой из них равноценен. Всё, что я знаю, им рассказал. Это Вашего ритуала касается, Антоныч – то бишь головокружения.
– Да ну его, кружения! Покружится – перестанет, чего его бояться!
– Нет-нет – я прошу отнестись к этому более серьёзно. Они же врачи высочайшей квалификации и не бумажные доктора, а настоящие. Их диссертации уже претворены в жизнь, не то что моя – после защиты на заморозку!
– Куда-куда? На заморозку? Это что-то новое, Алексей.
– Да, чувствую я, что мои идеи никому не нужны, Антоныч. Об этом я Вам говорил, но хочется видеть в этом ещё какую-то пользу. Простите меня, в целом я доволен заранее – кандидат – это звучит! Но позвонить Вам придётся обязательно, ибо это – не шутка. Если честно, то очень скоро может привести не туда, куда надо бы спешить – тут Алексей немного сгустил краски, чтобы Антоныч принял правильное решение.
– Да, все мы смертны, Алёша – пытался что-то доказать Антоныч, но тут Алексей перебил его, даже грубовато получилось.
– Антоныч, сколько бы не осталось, но лучше будет, если с этих лет не болеть, а тем более лечь. Каково будет Нине Ивановне? Ей же будет трудно – уже тоже не молодая. Да что я Вас уговариваю! Честное слово – это не операция, а лечение такое… Но одним словом я врач что ли, сказали мне – резать не надо.
– Да не боюсь я и операции, войну ведь прошёл – словно пристыдил Алексея, который вообще-то очень не желал бы лежать на операционном столе – боялся и не скрывал этого.
– Ладно, свяжусь обязательно – пообещал он.
 После этого уже так легко пошло-поехало! Алексей был доволен уже тем, что ещё один шаг завершён с успехом – Антоныч будет лечиться. Он передал ему, как сказал Петрович, лекарства, которые можно назвать «ядерным ударом» для той болезни Антоныча, название которого Алексей при всём желании не запомнил. А вообще-то это ему надо? Главное – продлить жизнь Антонычу, ибо, как знал он – ему отведено слишком мало. А болезнь его во многом – результат войны, где он был простым офицером-воином. Да и жизнь после войны – это та же война – учёба, наука, преподавание… Ведь он, как все, принимал участие и большое участие во всех делах. Будучи доктором наук, известным на Урале человеком, он никогда не ставил себя выше других. Любили и уважали его все окружающие. Бывает же так – прошёл войну, большую жизнь, а вот не огрубел, был таким мягким человеком – для всех родным, одним словом. Алексей ещё раз поднял вопрос, который его мучил.
– Антоныч, а что если поставить вопрос о развитии хотя бы музыкальной культуры на более высоком уровне? Ваш авторитет, я думаю, сможет пробить это.
– Сказал тоже – пробить – культуру надо не пробивать, не насаждать, а воспитывать! Понимать это должен каждый мало-мальски грамотный человек. Мне многое не нравится, но я ведь не могу просить, чтобы всё, что мне не нравится – запретить.
– Хорошо-хорошо, успокойтесь. Вот такусенький вопрос. Вы же знаете или замечаете, что есть артисты, которые ради денег, а они очень нужны всем, идут на нарушение законов. А какие у них ставки? За концерт или там выступление сколько они получают? Где-то от около 10 до 20 рублей что ли. Я ни разу не выступал, хотя имею квалификацию « концертный исполнитель». Кроме известных в стране артистов – есть ещё тысячи самодеятельных артистов эстрады, которые тоже хотят выходить на сцену и, это правильно, немного заработать, а может быть и много. – Алексей знал, что так и будет – эти тысячи скоро выйдут массой пусть не на центральную сцену страны, а уж на «своих» сценах будут стоять монолитом. Жаль, конечно, там верх возьмёт серость, ибо в руках у них все средства пропаганды – от записывающих устройств, до радио и телевидения. «Любой талантливый человек не может одновременно стать ещё и тараном, пробивающим дорогу своему таланту» – эту мысль Алексей выделил почти с болью.
– Что? Толкунова, Кобзон, Лещенко и другие должны ещё и пробивать? А государство на что? Есть организации, которые обязаны пробивать им дорогу – так?
– Так-то так, давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Допустим, что группа артистов уровня тех же певцов, которые Вы назвали, будут работать в полную силу. Как же ещё – ведь они молодые! Но им платите соответственно – полную силу! Сколько? Да столько, чтобы они чувствовали себя человеком! Чем давать левые концерты и ждать за свою же работу ещё наказание вплоть до тюрьмы! Кто это придумал? Государство? Но ведь это придумал совершенно конкретный человек или человеки, которые живут за счёт этих же артистов, которых иногда сажают!
– Ну, ты молодец, Алёша, Солженицын в музыке… Но где он? Тебе не кажется, что лоб расшибёшь? Ладно бы один лоб… Алексей – более серьёзно начал Антоныч – ведь я, да многие другие видят эту же картину. Сколько людей контролируют этого же певца Кобзона, но при этом получают за его же труд премии! Да знают об этом все! Все. Пойми – это такая система, которой нигде в мире нет, кроме… да ты сам знаешь. Задел ты струну, Алёша.
– Антоныч, Вы же не революционер, но немного изменить хотя бы систему, даже не всю, а часть, а? Для этого не нужны дополнительные бюджетные деньги, а сделать просто так: заработала концертная бригада, театр, организация типа филармонии и т. д. столько-то сверх плана – плати налог определённый – остальное – себе! То есть дай сначала почувствовать себя человеком, а потом легче, свободнее работать!
– Так это и есть хозрасчет в культуре. В целом любое ведомство может так работать. В таком случае – сколько же начальников, чиновников окажутся не у дел? Эх, Алексей, мы ведь живём не на другой планете – на одной земле! Прекрасно видим, слышим – как живут другие народы. Я ведь побывал не только в странах социализма, как говорится, но и за дальним бугром, Алексей. Одно могу сказать точно – русский народ не может жить так, например, как французы или немцы. Ты понимаешь – мы не можем жить даже так, как живут прибалтийские республики! У них другое отношение ко всему – особенно к культуре! Наша болезнь такая видно – чешем всех под одну гребёнку, а ведь мы все разные. Да и говорим мы об этом всегда! В докладах начальников любого ранга говорится обязательно о развитии национальной культуры. Мы ведь развиваемся, но своеобразно.
– Я с Вами согласен. В каждой республике, области есть коллективы художественно самодеятельности, которые уже имеют высокое мастерство и они, по сути, профессионалы! Вот и в нашей области есть такие коллективы. О Свердловских, уже знаменитых, молчу, а вот такой коллектив, как «наследники» Вам говорит о чём-нибудь? Говорит, да? этот ансамбль состоит из талантливых самодеятельных музыкантов. Если бы им оказывать законную помощь – элементарную помощь! Чтобы они могли приобрести аппаратуру, нужную именно им, одеться соответственно и разрешить им концертную деятельность! Да пусть они всю область вдоль и поперёк концертами прочешут! Другие области – где их примут! Заграницу, наконец! Какой-то пример для молодёжи! Кстати, у них уже есть последователи – наследники наследников, так сказать. Это только в одном рабочем посёлке, а таких примеров можно привести много.
– Да, Алексей, я согласен с тобой. Тут нужна политическая воля. С низов нет возможности начать такое. Есть у нас всюду коллективы, которые за счёт предприятий ездят и по стране, и за границу. Много профессиональных коллективов, работающих как машины, но… Если бы были законы, регулирующие денежные отношения! Но кто-то, что-то держит всё это в железной руке. То ли боятся, что люди начнут зарабатывать больше и станут более самостоятельными – значит, кто-то значительно потеряет свой вес в обществе. Но это не так – люди, которые почувствуют себя человеком! – не могут быть хуже! С другой стороны – ведь любой человек отношения свои строит исключительно по закону! Так должно быть! Одно отношение к одним, другое к другим, к родителям, к начальству, наконец! все должны жить по закону – и всё!
– Есть ещё и подводные камни. Представим себе, что появились среди нас богатые люди, не только среди нас, работников культуры, а во всех сферах, так? Если честно – они есть и сегодня, Антоныч, есть! Не богатые, а появятся очень богатые! Они ведь начнут, уже не скрываясь, эксплуатировать других! Не будут же они до смерти пахать-сеять сами – создадут свои театры, мастерские, салоны-магазины и заводы, шахты, наконец! А такое богатство ещё необходимо хорошо охранять – значит, нужна армия, охраняющая кого-то одного, а не государство. Как Вам такая перспектива?
– Это не подводные камни, Алёша, а действительно настоящая человеческая жизнь. по моему разумению, опять буду повторяться, нужны очень разумные законы. Может это покажется тебе утопией, но если будет закон, который бы регулировал все стороны такой богатой жизни – было бы хорошо. Например – есть у тебя законно заработанные деньги – покупай всё, что тебе необходимо, но должны быть ограничения.
– Сомневаюсь, что человек может ограничиться! А вдруг он денежки переведёт за кордон или сам туда уедет?
– Вот эти вещи как раз и должен регулировать закон – и только закон! Да, можно найти прекрасные выходы из любого положения. К примеру – если у тебя есть большой законный доход от твоей работы, а может быть у тебя театр, который ты создал сам – платишь разумные налоги, прибыль куда денешь? Твои, мои, и других богатых людей, всех людей – остаются тут, только тут! Значит, нам с тобой зачем ехать жить за кордон, как ты говоришь, кто нас там ждёт? С таких больших заработков – большие налоги, значит что? Богатое государство! Бюджетники, т. е. мы – всегда получаем хорошую зарплату, пенсионеры, студенты, да что говорить… размечтался я…
– Интересно – частные театры, оркестры… мечтательно сказал Алексей, – неужели Вы думаете, что такое у нас возможно? В Чехословакии пытались вроде бы этим заняться, но такая весна там пронеслась, ой-ой-ой! Один знакомый парень-кларнетист прошёл эту заваруху, хотя и не понял смысла.
– Поэтому я и говорю, что центр всего, то есть пуп земли – это в Москве. Никто не сможет даже поколебать устои!
Алексей вдруг почувствовал такое волнение, что подумал – это Антоныч вернулся с 2000-х, а не он!
– Антоныч, Вы такое говорите, что будто видите на десятки лет вперёд. Вот тогда такой вопрос – кто про что, а я про искусство. Если появятся частные театры и прочее, то государство, значит, не будет их финансировать? Творческие союзы тоже? Что же, надеяться на кого? Где же найти средства на оплату гонораров, издание произведений, всего-всего? – захлёбываясь спросил Алексей.
– Запомни одно – если государство откажется финансировать творческие союзы – это означает конец культуры народа! Народ, даже сытый народ без культуры – это сброд и не имеет право называться народом! Теперь представь себе, Алёша, что профессиональные союзы, Дома народного творчества, где творят не профессионалы, но народные таланты просто не имеющие дипломы профессионалов – в одночасье остались без финансов, дошло? Что может быть? Обязательно найдутся люди, которые быстренько сориентируются в такой обстановке. Заимеют хотя бы один станок – аппарат, на котором можно будет выпустить, издать произведения тех талантливых композиторов, писателей, поэтов, которые сами не способны этим заняться. Да и не привыкли они этим заниматься! Таланты должны талантливо творить!
Алексей вернулся мысленно в 90-е годы, когда практически так и было, но ему нетерпелось услышать продолжение предсказываний Антоныча и сказал:
– Ну, значит, таланты проживут припеваючи!
– Держи карман шире! Любой предприниматель, а я это хорошо изучил на Западе, кладёт в свой карман, а не в твой! И тут появятся акулы или хотя щуки – это же уже капитализм – ты же изучал экономику. Превратившись в издателя, такой человек в первую очередь какую книгу издаст? Правильно, которую будет читать народ. Давай подумаем – что любит народ? Да это лежит наверху – вот он – народ читать хочет что запрещено! С детства ясно – «запретный плод – сладок». Вот и всё говно поплывёт – куда?.. Понятно – наверх! Всё, что до сих пор было на замке, не издавалось, не пелось, не читалось – да сотни, тысячи запретов хлынут на свободу! Только ли это? Искусство, когда оно свободно – это хуже ядерной бомбы! Без выстрелов разрушит человека, особенно молодого, ещё без твёрдых моральных устоев. Будут фильмы, где всё разрешено к показу, телевидение, газеты и журналы выльют всё на головы молодых. Там драки, войны и прочее! – посмотрел на Алексея почти в глаза.
Алексей чуть не вскрикнул, что уже все к этому и пришли к 2000-м годам, только в гораздо большем объёме. Чем думалось Антонычу. Тот уже встал.
– Вот, Алексей, к чему может привести потеря твёрдого контроля над продукцией искусства. Именно продукцией! Повторю ещё раз – именно через культуру, разрушив её изнутри, можно завоевать любой народ. Человек без культуры, с низким её уровнем, может ли быть, допустим, патриотом? Нет, конечно. Почему? С таких-то пор он воспитывается на фильмах Запада, где показываются именно низменные качества человеческих отношений; песни он слушает тоже такие, где нет ничего высокоидейного; картины…, курево, пьянка! Да курево ли!? Наркотики! Вот что окружает супермена! С малых лет показывать всюду, а тем более отказаться от творческих союзов, дать свободу искусству?! Да это конец! Через 20-30 лет такую страну можно брать голыми руками. Мы вымрем, как динозавры, а молодёжь за жвачки отдаст страну! Вот почему мы и стараемся ставить заслон такой разрушающей культуре с Запада. Что интересно – они сами на Западе это, как бы точнее, не потребляют! Особенно крепко держат в узде молодёжь! А нашей молодёжи стараются внушать такие низменные чувства только с одной целью – рано или поздно такая работа даст свои результаты – наша молодёжь будет плясать под их дудку! Капля камень точит! Это – политика, и очень дальновидная! – сказал и сел.
Всё! Только теперь Алексей понял, что завоевание СССР без всякого оружия уже идёт. Оружие есть – его прекрасно обрисовал Антоныч. СССР уже развален в 90-х, идёт страшная война в Чечне… Собственно, до взятия России осталось сколько времени?
Россия 2000-х годов может не сдаст свои позиции только при одном – если Путин или его приемник будут вести твёрдую политику. Какую? Какую-какую? Чтобы остаться Россией!
– Антоныч, Вы меня окончательно добили. Тогда что – не жить что ли нам уже? Картина!
– Милый мой, если бы это зависело от нас только! Решили бы мигом. Вопросы, которые можно решить внутри страны – они решаются. Вот всё-таки какой-то червь точит, буравит нашу жизнь. Такой спокойной, тихой жизни никогда не бывает на земле, но в семье мы обязаны создать нормальную жизнь. никак не могу понять, что взволновало меня в твоём вопросе о творческих союзах, но тут зарыта, как говорится, большая собака! Вот тут и затаилась большая опасность! Уже сейчас я чувствую в искусстве такие настроения, настроения Запада что ли. Думаю я так – лучше дать свободу экономическую, чем в искусстве. Творческие союзы должны работать как никогда напряжённо, а вот экономические условия для этого надо создавать через законотворчество! Оплату труда по отраслям необходимо пересмотреть – не должен человек искусства получать такую низкую зарплату!
– Вот в Москве и внесите эти вопросы на Правлении союза. Мне вот кажется, что очень важно ещё больше внимания уделить сомодеятельным композиторам, писателям, поэтам и, чтобы издавать их творения, создать особый фонд за счёт экономических реформ в самой культуре. Это уже можно сделать через законотворчество.
– Алёша, ведь вся твоя диссертация основана на этом – в целом тут сплошная культурная революция, правда, нас за это не посадят, потому что ты указываешь пути улучшения развития культуры, а не уничтожения её.
– Знаете, Антоныч, ведь я включил в диссертацию именно то, что Вы сегодня сказали – о творческих союзах, об их роли в обществе. Именно вывел так – можно жить бедно, но без высокой культуры! – надобно лучше готовить большой гроб для всех – сказал и чуть смутился, но учитель молчал. Крепко задел обоих этот вопрос.
– Скоро эти вопросы мы должны обсудить на Правлении, а потом и на Пленуме. Конечно, они волнуют многих. Да, кстати, когда Вы решились с защитой? В январе? А вот, по-моему где-то в конце января или в феврале состоится Пленум союза именно по этим вопросам. Есть силы, которые готовы на всё, лишь бы хапнуть власть, а власть в искусстве – это тебе не… понял? Есть ещё контроль над этим верхом, но ведь везде сидят люди, а не роботы.
– Я поработал именно над теми местами, где мы с Вами наметили усилить свои позиции, в главе, где упирали на законотворчество. Если изменить, при том не так уж и значительно, некоторые законы – ведь культура, искусство задышат по-другому!
– Не значительно? Ты что, Алексей, где и когда живёшь? Это маленькая, но революция. Ты представляешь, что будет, если примут эти законы? Это же вторая Чехословакия, но никто не пикнет, не пойдёт на нас танками. Просто люди, пока пусть искусства начнут жить по закону. Они будут работать, пахать, но получать всё заработанное законно! И не 11 рублей за концерт! Не знаю, не знаю… Диссертацию-то ты защитишь, но вот основные положения, мысли – смогут ли они превратиться в жизнь, смогут ли наши руководители союза довести всё это до высоких кресел? – покачал головой Антоныч.
– Знаете, подумал я и решил – давайте всё-таки прокукарекаем, а? А вдруг настанет утро? Сколько выходов у Вас и у меня? Сами же сказали, что там сидят тоже люди. Попробуем. А вот у нас на Руси есть один закон – то ли писанный, то ли нет – инициатива всегда наказуема. Значит, могут быть всякие неприятности, потери. Здоровье, имеется в виду. Вот Вам и задача номер раз – будем звонить. Сначала позвоним маме, они же ждут сегодня, на ночь ехать нет смысла, ведь Вы меня всё равно не отпустите, так?
Получив утвердительный ответ, Алексей заказал по телефону переговоры. Антоныч сказал, что Нина Ивановна на даче и сегодня не приедет, так что ему очень приятно, что Алексей остаётся. Зазвонил телефон – Москва. Ответил Юрий Васильевич.
– Здравствуйте, Юрий Васильч! Это Алексей беспокоит. Да, я уже в Свердловске, несколько часов уже ведём разговоры с Антонычем. Что, конечно передам. Я на счёт… давайте я лучше ему передам трубку… Вас, Антоныч…
Минут пять поговорили Антоныч с Юрием Васильевичем, судя по разговору – решили все вопросы.
– Очень приятный человек, по голосу чувствуется – сказал Антоныч, – скоро поеду. Объяснил на счёт этих лекарств, что ты передал, хотя и так понятны ваши старания – искренне благодарен вам за это, Алексей!
– Ну, нашли Вы тоже – за что благодарности? За взаимопомощь? На этом стоим. Не дай Бог, если бы за все медицинские услуги платили бы больные по полной программе!
– Вот, Алёша, я за кордоном (по-твоему) убедился, что за оказанную там медицинскую услугу с удовольствием можно платить – она стоит этого. Мне приходилось там со своей болячкой обращаться. Был в соцстранах, в санаториях – есть, Алексей, есть разница – тут и там. Да, ладно, болеть всегда и везде плохо – заключил Антоныч. «Слава Богу, что Антоныч всего не увидит через 20 лет, что сказал бы тогда о медицине в «свободной России»! – подумал Алексей.
– Конечно, болеть везде плохо, но хотелось бы быть уверенным, что тебе окажут настоящую помощь при необходимости. Мне пока не приходилось обращаться к врачам, да и не дай Бог к ним попадать, но как говориться – «от сумы и от больницы»… Так ведь? Звонок телефона прервал их мысли. Алексей поговорил с мамой, сообщил о завтрашнем приезде. Она обещала позвонить Лизе. Мама прекрасно понимала его, у него никогда не было на счёт неё других мнений, кроме одного – прекрасная, лучшая на свете мама!
– Вот мы теперь выполнили все формальности – сообщили кому надо о нашей посиделке – весело сказал Алексей. Было от чего – с Антонычем вопрос решён, а он и не понимает, что сегодня решилось и его будущее – сколько бы не прожил, но болезнь его отступит, а значит дни жизни добавятся. За это, конечно, радостно. Правда, что себя чувствуешь как ангел-хранитель! Опять подумал о том, что он себя не ставит на заслуженное место, а просто помогает ближним своим людям, благодаря создавшимся условиями. Одно дело – эти условия создал и претворил в жизнь Петрович, а ещё не факт, что это осуществилось без помощи высшей силы! Сколько раз Алексею эта сила помогла в жизни!
– Ну, давай, Алёша, поплотнее покушаем… и выкушаем… очень хорошее вино, вермут, – сказал Антоныч и, ещё раз предложив присоединиться к нему, выпил.
– Не могу не похвалить тебя ещё раз за такую выдержку. В принципе ты же пиво пьёшь – значит в остальном – воля твоя? Молодец! Я же уже хмельной, извини, Алёша. Ну что-то водка и вино для меня врагом стать не могут. Никогда, даже в войну, не пил много, но вот полностью отказываться от этого не могу. Может быть окружение, как говорится, атмосфера окружающая на меня так действует, а может быть я сам слабый человек – кто его знает? А вот ты уже сколько держишься! В наше время – это героизм! – совсем расхвалил его Антоныч.
– Для каждого в этом вопросе нужен, видимо, собственный подход. У меня свой имеется. Решил, что много теряю в жизни из-за этой привычки. Не знаю, откуда, но замечал, что когда выпью – всегда на подвиги тянет! Не могу, как некоторые, выпить и спокойно отдыхать. Вот у меня отчим выпил и его не слышно и не видно, то есть тихий такой! Я – другое дело. Любая выпивка для меня является слишком возбуждающим зельем – видимо с водкой в меня вселяется чёрт – вот и поднадтачивает. Сильно сам на себя рассердился и решил отказаться от такой жизни. Правильно – влияет и общество, и ещё что-то, но для себя решение принимает каждый отдельно.
Вот за такими разговорами прошёл целый день. С чувством удовлетворения от проделанного за день, Алексей начал готовиться ко сну.

16.

Вот он и дома! Хорошо-то как! В гостях хорошо, а дома лучше! У всех уйма впечатлений – вот и делились ими. Полетели дни, недели. Алексей упорно заставлял маму принимать лекарства и необходимые процедуры в поликлинике завода – она была совсем рядом с их домом, да и дядя Гена туда ходил на профилактические мероприятия – типа грязи и массажа. Мама уже понимала о необходимости лечения, поэтому относилась к этому серьёзно. Как-то задумался Алексей про жизнь, которую пришлось прожить его поколению, их родителям во время войны, после войны. Мама рассказала как-то совсем недавно в каких условиях ей пришлось вынашивать Алёшу – так он сразу посмотрел на неё другими глазами! Он её и без того считал самой лучшей мамой, а тут узнал такие подробности – оказывается война прошлась и по их деревне. В конце 44, провожая отца Алексея на войну, на обратном пути из районного центра попала в такой переплёт, что лошадь понеслась так, испугавшись волков – уже на колхозном дворе лишилась жизни. Мама говорила, что лошади и так были такие худые от бескормицы, а тут ещё волки! Посадили маму. Отбывала повинность недалеко – строили железную дорогу. О работе рассказывала так, как будто всю жизнь строила дорогу. Понятно, что была молодая, но всё же сама удивлялась – как в таких условиях удалось сохранить ребёнка? Говорила, что было где-то шесть месяцев, заметили и перевели на более лёгкий труд. Где-то перед родами, в апреле 45 освободили. В День Победы и родился Алёша. Всё это мама поведала так, что будто бы она была виновата на самом деле – и за слабых лошадей, и за волков, и за войну наконец! Не плакала, не ругала и не обвиняла никого – как настоящая крестьянка, законопослушная женщина с пятиклассным образованием всё это приняла как должное. О жизни в неволе она не хотела рассказывать, да и Алексей об этом не спрашивал. Очень многие были в заключении, поэтому никто ни о ком и не говорил – ни хорошего, ни плохого. Не было семьи, где не было бы горя, потерь. Этого Алёша не видел, потому что был маленький. Уже потом стал замечать – как тяжко жить в деревне, а когда стал взрослым – по-настоящему понял трудную, колхозную жизнь. Мама прожила такую жизнь со всеми вместе, вырастила сына, выучила его, сделала из него кого хотела – музыканта. Из всех самых сокровенных желаний у мамы было одно – не хотела она, чтобы её сын был пьяницей. Вот этого она боялась больше всего. Она понимала, что не сможет вырастить сына, как отдельное дерево, изолированно от общества, поэтому она просила Бога, чтобы он помог её сыну, дал ему силу воли, чтобы отказаться от такого порока. А Он действительно дал ему силу воли, и мама действительно довольна. Пройдя такую жизнь, не одна мама Алексея приобрела всякие болезни, но именно теперь появилась возможность дать маме пожить лишние годы, не испытывать болей. Болячки сопровождают в жизни всех, но какое счастье избавить от них самого близкого человека на земле. Теперь Алексей о маме мог и думать, и говорить именно так, как того заслуживает именно мама! При жизни надо любить, жалеть, лечить свою маму – потом будет поздно. Если любишь маму, может случиться так, что не захочется огорчать других мам! Не лишать их счастья в лице их сыновей, которые гибнут, вместо того, чтобы жить и радовать своих родителей. Понятно, что это из области фантастики – убивали и будут убивать. Огорчали своих мам, и будут огорчать, но хочется, чтобы было по-другому. Сумел же Петрович найти способ вернуть человека в прошлое! Значит – может быть по-другому! С такими мыслями живут практически все здоровые люди, а вот в жизни случается часто наоборот – огорчаем мы своих мам!

17.

Регулярные встречи с врачом Геннадием Михалычем тоже приводили к интересным результатам. Где-то в ноябре Алексей съездил с мамой в Москву, где провели ещё одно обследование и назначили процедуры, которые теперь уже она проходила тут, дома под чутким присмотром Михалыча. С ним Алексей уже дружил довольно плотно. Способствовало этому и то, что его сын учился у Алексея. Интересны были первые встречи, где человек как бы раскрывается как цветок, сразу становится ясно – хочется с таким человеком общаться, или нет. Алексей был по природе общительным человеком, но остро чувствовал таких людей, с которыми его натура не могла общаться. Человек окружён особой аурой, которая притягивает или отталкивает. Алексей это очень остро почувствовал после 50 лет жизни – к этому способствовали жизненные обстоятельства 90-х годов. После развала СССР в России народ стал практически неуправляемым во всех областях человеческой жизни. Свобода, которую дала Российская доморощенная демократия, иссушила у многих людей мозги, они потеряли ориентиры и, главное, смысл жизни! Смысл был один – как выжить!? В этой битве за жизнь многие потеряли такие человеческие качества, без которых не может существовать даже стадо животных. Люди стали стремительно терять самое важное из этих качеств – взаимопонимание! Нет этого качества – значит, жизнь рассыплется на тысячи и тысячи частей, не понимают друг друга, мыслят по-разному, каждому хочется жить так, как ему хочется – это уже прямая дорога к войне! Вот такие войны и начались между отдельными людьми, между быстро разбогатевшими людьми, чеченская война, наконец!
Люди понимали, что будто бы некий переходный период куда-то требует жертв, поэтому практически все сильные люди смело перешагивали через трупы слабых, иногда в буквальном смысле. Многих перестали страшить цифры потерь этой искусственно начатой войны – в 2000-е годы Россия начала терять почти миллион человеческих жизней в год! В такое время очень важно, чтобы люди не теряли свои данные Богом, родителями качества, а что их перечислять – все здоровые дети рождаются одинаково чистыми.
Не мог Алексей без боли вспоминать эти годы демократизации, годы капитализации России. Что за эта демократия – если одни жируют, а другие выживают? Какие уж тут добродетели! Но, конечно же, были и такие, которые не потеряли эти качества и помогали своим близким, не забывали свою малую родину, школу, где учились, но не все! Мог такой человек всех забыть напрочь – и ему никто не указ! Не мог Алексей об этих ужасах рассказывать своему другу Саше Кузнецову и Михалычу, никому, но дискуссию провести на эту тему можно было всегда – все любили тему – «что было бы, если бы…?» Только почти никогда в этих спорах не приходили к такому результату, выводу, к которому пришла страна в 90-е годы! Думали, что многое изменится, но чтобы повторилась история как в Америке, когда демократия проложила путь себе через драку между Югом и Севером!? Но без крови, видимо, новое не может пробить себе дорогу, что и показывает опыт России, который Алексей испытал на себе в полной мере. Никогда не чувствовал себя таким униженным! До 90-х годов, нет, до 80-х точнее будет, он всегда был уверен в завтрашнем дне. Найдутся многие, которым все годы советской власти было тесно, не так свободно, но Алексей себя не относил к таким людям. Ему тоже хотелось, чтобы на своём рабочем месте (в школе, в общем понятии – в окружении) провести какие-то новшества, но что-то получалось, что-то нет и Алексей не делал из этого трагедии. Из больших обид остался след от незащищённой диссертации, но и тут он винил больше всего себя – сказывается воспитание мамы. Окружение Алексея состояло из таких же, как он, людей. Что без толку обвинять жизнь!? На своём месте пусть каждый работает так, чтобы было лучше с каждым днём – вот и всё. Алексей мог сравнивать условия жизни с 70-х до 2000-х годов. Практически трудно было сравнить – полного превосходства одного периода над другим не было. В голову приходили разные примеры. В 90-е началось массовое строительство особняков для богатых. У кого были деньги, кто успел нахапать при официальном разоре страны – те могли позволить себе всё, что хотели. Одни строили себе дворцы, покупали машины, самолёты – действительно всё, что хотели. Если кто-либо мешал или пытался мешать – убирали всех, как мусор. Человеческую жизнь ничто не мешало прировнять с жизнью животных. Особенно от этого униженного состояния страдали талантливые люди искусства, которые не могли, да и не умели что-то отхватить себе при дележе богатств России, когда заводы, фабрики, почти все перешли за гроши в руки кучки людей, которые потом превратились в олигархов.
Алексей за эти месяцы раза три ездил в Москву, встречался с Петровичем, с нужными людьми для защиты диссертации и часами рассказывал Илье все эти дикие факты разрушения страны, про обогащение одних и обнищания других. Это же сотни, тысячи примеров, которые никак не могут радовать всех в целом. Да, строятся, хорошеют города и сёла, но кто в этих теремах живёт? Алексей никак не мог довести до Ильи такой пример: строили дома, квартиры частные строительные фирмы, точно как на Западе, продавали желающим по 10 и более тысяч рублей за один квадратный метр. Бери – сколько хочешь! Только как купить, если зарплата 1000, 2000, 3000 рублей в месяц? Когда Алексей сравнивал цены, а знал он очень мало, ибо не любил ходить по магазинам, даже то, что он знал, Петровича приводил в ярость. Он обещал, что обязательно выполнит всё задуманное, ибо уже теоретически он сам себе сильно помог с 2000-х годов. Абсолютно чётко представляли они оба, что теперешняя жизнь тоже не сплошной сахар – надо быть очень осторожным. Как бы «преждевременно не выйти на сложности жизни» – сказал Илья. Одно дело – знать как самим жить. Но хочется же не повторять тот путь, который уже прошёл Алексей, да в принципе и Илья! Если только представить теоретически теперешнюю жизнь Алексея и Ильи – становится уже не по себе, а они ведь уже живут в этой жизни, этой жизнью. Интересно одно то, что они чувствуют себя не как простые винтики механизма этой жизни. Поэтому они довольно серьёзно планировали свои действия на ближайшее время – до двух лет. Илья сказал, что именно через год-два, а может быть попозже, будут готовы препараты, которые должны помочь существенно изменить их планы и претворить их в жизнь, а планы у них были ох какие! Одним словом – жили, мечтали и верили, что могут они многое! Илья иногда даже просил Алексея, чтобы он сбавил дозу информации о всех областях жизни 2000-х годов, потому что это даже для его головы, мозгов было перегрузкой. Алексей ведь действительно знал очень мало, только с обывательской точки зрения мог довести до Ильи сведения, подтверждая некоторые и документально.
Почему очень болезненно было вспоминать Алексею о своей жизни? Что заставляло его натуре сопротивляться новой жизни, которая его вроде бы и уничтожила, но и подняла? Ответить на эти вопросы он мог очень точно, но глубоко не вникал в жизненные обстоятельства. Он прекрасно знал свои возможности и всю жизнь старался заниматься тем, что мог и любил делать. Возможности для карьерного роста у него были, но он никогда не воспользовался ими, а работу директора музыкальной школы считал обыкновенной – в школе работали музыканты практически одного уровня. Протест вызывало только одно – перестройка общественного строя перевернула все пласты жизни. Экономика, культура – это одно, а вот нарождающиеся отношения между людьми так глубоко задевали Алексея, что он решился на эксперимент возвращения.

18.

Уже где-то в конце 73-го они со своим другом Сашей Кузнецовым сидели у Лизы за рюмкой чая, как всегда, философствовали за жизнь. Саша удивительно быстро приноровился к таким вечерам, где выпивке уделялось чисто символическое внимание – угощение выставлялось всегда, но это уже было как дань обычаям нашим. Вот и получалось – за рюмкой чая. Саша был прекрасным, умным музыкантом. Личная жизнь не сложилась, развёлся с женой давненько. Жил один, но «очень полной жизнью» – как он сам говорил о себе. С ним можно было говорить практически на любую тему, кроме политической. Да о чём можно было говорить в те 70-е годы, когда ни один специалист, работающий в школе, не жил на частной квартире, а имел своё жильё? Вот и Саша имел жильё, которое его удовлетворяло, зарплата была, жить можно – вот и не унывали. Сколько лет они уже дружили, прекрасно знали друг друга. Алексей внезапно задал вопрос.
– Саша, вот мы лет через тридцать станем уже солидными людьми, опытными. Как ты думаешь – отношения между нами останутся какими? Я подчёркиваю – между нами, а подразумеваю – между людьми?
– Вопрос, конечно, интересный. Начинаю вытряхивать свои соображения, Лёша. Сначала давай по полочкам разложим то, что имеем. Солидным, пожалуй, станешь ты, дорогой – у тебя консерватория, плюс ещё будет скоро твоя защита диссертации работать на твою солидность. Я же просто баянист и им останусь всю жизнь. Вот где туманность – вылетишь, а потом ищи тебя.
– Саша, ты кино не гони! Ты прекрасный баянист, педагог. Сколько лет мы с тобой рядом, Саш? Шестой год ведь уже. Если честно, мы с тобой уже съели пуд соли, так? Просто мне интересно представить нашу дружбу в различных условиях и в разные годы. Поэтому и заглянул на 30 лет вперёд.
– Лёша, ведь на это действительно надо смотреть с разных точек. Допустим, к этим годам мы станем не только старше, но и богаче, наконец. Можно же накопить энную сумму и купить кое-что… Да… Хотя мы с тобой оба равнодушны к технике и значит – машины нам не нужны. Да что говорить – ты и теперь можешь купить не одну машину – за два года выиграл уже два раза! Я ведь тоже покупаю спортлото, а выигрываешь ты! Я не обижаюсь, просто хочу сказать, что, став почти богачом – ты не стал же другим, наоборот мне даже помогаешь иногда – вон с покупкой баяна помог. Хотя я всё равно верну долг.
– Саша, я уверен, что в любых условиях большую роль играет и будет играть личная состоятельность, финансовая тоже. Представь себе, сегодня тебе всё хватает, а завтра? Вот ты знаешь, что я выиграл 10 тысяч. Я всегда брал и беру по два билета спортлото – это 60 копеек, отмечаю одни и те же цифры – и живу, то есть не схожу с ума. Не завидовал никому, кто живёт лучше меня, но боюсь – так будет всегда или нет?
– Погоди, а ты что, думаешь, жизнь изменится? Мы же с тобой не слепые и видим – как живут некоторые. Нам с тобой что – жилось лучше? Ладно, Бог дал тебе выигрыш, а ведь мы не можем тоже шиковать. А что нам завидовать Ивану Андреевичу, который купил «Жигули»? Он же по всем родственникам собирал деньги на эту машину. Да и любит он технику. А мне что надо? Жить есть где, концертный баян купил, в отпуск могу съездить в любую сторону – хоть во Владик или на Украину. Да, к стати, может съездить мне на Украину, к своей бывшей, до сих пор сверлит, хочется посмотреть и себя показать.
– Да есть у тебя и тут кому показаться, а если хочешь – съезди. Саша, а вдруг лет через 15-20 жизнь изменится? Видишь – этот живёт в хоромах, дача шикарная, гораздо богаче теперешних тузов, ездит на такой машине! Сердце не ёкнет? Завитки не возьмут? Вот я о чём?
– Лёш, не пыли! Есть и сейчас такие хмыри, которые живут так, что там твои 10 тысяч! Хотя стоп-стоп! Это громадные деньги, прости меня мой друг. Вот твои натуральные зарисовочки действительно могут дать сдвиг по фазе. Мне такое грозит или нет – не знаю, но что очень многие потеряют головы – это точно – сказал уверенно Саша и продолжил – зависть – штука страшная! Она и приводит к конфликтам – и к личностным, и к вселенным. Эти конфликты идут во все времена, без перерыва на обед.
– Ещё один факт. Как ты думаешь, когда у тебя появится много-много денег, ты станешь владельцем домов, самолётов и пароходов – ты останешься таким же пушистым, как сегодня?
– Нет, конечно! Я это понимаю. В человеке изменится практически всё, в том числе и характер, а может быть, и круг друзей. Мне лично не хотелось бы быть слишком богатым – голова будет пухнуть.
– Хорошо, Саша, согласен. Другой пример. Вот ты в квартире всё обставил, у тебя всё красиво, но не все же так будут жить. Куда денутся, допустим, воры? Они всегда были, есть и будут. Как ты защитишь добро своё? К слову сказать – магазины ведь все защищены. А ты что будешь делать? Будешь ставить железные двери, а на окна решётки?
– Стой, Алёша! Ты что – хочешь сказать, чтобы вся страна за решёткой жила? У меня вон дверь какая – сам знаешь – замок пальцем можно открыть. Правда и брать нечего, но жалко будет, если даже сковородку унесут. Да-а… Если железные двери и решётки на окнах – это действительно какие же отношения будут между людьми? Задачка… нет – задачище! Высшая математика, а тут, как говорится, не моего ума голова! – тяжело вздохнул Саша. Вот как отреагировал друг на вопросы о богатстве и взаимоотношений людей при определённых условиях жизни, а ведь Алексей всё это видел своими глазами, ощутил на своей шкуре все прелести этой жизни, когда три алкоголика или наркомана обчистили его жилище – камеру №516 – это в общежитии ещё произошло.
В 90-х годах Алексей прожил несколько лет в общежитии, в комнате, которую дали ему совершенно бесплатно люди, даже не очень близко знавшие его. Алексей хотел уже уехать из города (жил тогда он в Сибири), по семейным обстоятельствам, как говорится. После развода он оставил квартиру жене и остался без крова, а в России уже вовсю развивался капитализм, но дикий капитализм – одни хапали всё, что можно, а другие… Вот в эти годы нашлись двое, которые ему помогли. Василий Петрович, председатель профкома уже начавшего преобразовываться в какой-то АО главка, дал ему комнату, которую Алексей и назвал камерой № 516, сказал: – «Мы как динозавры вымрем скоро, в будущем люди вряд ли поймут друг друга». Алексей к нему попал совершенно случайно, по наводке знакомого. Рассказал о себе, и Василий Петрович понял его. Квартиру купить Алексей не мог, поэтому уже думал о переезде. Вот и помог совершенно незнакомый человек, который ещё не вошёл в капитализм. Вспомнил об этом сейчас и совершенно облегчённо вздохнул Алексей.
– Саша, мы с тобой всё же счастливые люди, да?
– С чего это вдруг тебя на лирику потянуло, а?
– Работа есть, личная жизнь, какая-никакая, тоже есть, родители живы – красота!
– Да… Я бы посмотрел на тебя, если бы ты не работал – мигом определят!
– Я не к тому, Саша. Продолжая мысль о будущем, подумал, что ведь богачи и будут определять судьбу не таковых. А вдруг без работы останешься? Без жилья, потому что где деньги возьмёшь для покупки квартиры? Да ещё родители вдруг окажутся в таком же положении? Какие пенсии будут у них, кто может знать?
– Лёша, тебя так занесло, что пора откапывать. Ты что вдруг в миноре оказался? Пора менять тему! Сам всегда говоришь, что ты оптимист и это действительно так. Меняем курс! Как у тебя с защитой?
– Хочу в январские каникулы успеть все дала сделать. В Управлении культуры знают, что я в Москве договорился обо всём. Жду окончательного решения – скоро будет всё ясно. С одной стороны – это хорошо, что скоро защита – свалится камень, но с другой – начальство уже сейчас предлагает перейти повыше. Саша, ты же знаешь, я не люблю делать карьеру. Люблю я работу, где есть возможность роста профессионального, а не хозяйственного или чиновничьего. В школе ещё можно выполнять эти обязанности – объём не большой. Одним словом – поработаю годика два.
– Так-так, Лёша. Ты знаешь, что в эту школу я приехал за тобой? Ближе тебя у меня никого нет. Если бы не ты – я бы за эти годы спился уже – ты это тоже знаешь! Так мне теперь что прикажешь делать? В школе все знают, что я хожу в друзьях твоих, а это действительно так. Без тебя мне будет трудно, так?
– Может быть, а может и нет. Ты прекрасный специалист. Да и не уезжаю завтра и не через месяц.
– Я к тому. Мы же говорили об отношениях, о взаимопонимании. Вот я и встревожился – как же в жизни без друга?
– Давай так, Саша. Я думаю, что где бы я ни был – для тебя работу найду около себя. Действительно, друзьями нельзя разбрасываться! Да будет так!
– Ну, Лёш! Словно чёрт босиком по душе прошёл! Принимаю твои слова и закладываю в архив – постучал пальцем по виску довольный Сашка – близкий друг.

19.

Алексей из Москвы вернулся очень довольным – сбылась многолетняя его мечта – он стал кандидатом педагогических наук. Диплом получит позже, но сказали, что всё в порядке. Ни волнений, ни тревог не испытывал во время защиты – твёрдо знал весь ход этого, своего рода ритуала. С другой стороны – у него были слишком крепкие покровители из круга друзей Ильи. Друг с другом они уже были на «ты», так что и друзья Ильи были и его друзьями. Один груз свалился с плеч, а далее он вряд ли будет заниматься большой наукой. Эту диссертацию он защитил только из-за принципа – доказал себе и близким, что он тоже чего-то стоит. Теперь уже перед ними стоят задачи более серьёзные.
Как в народе водится – очень приятно отметили с друзьями это событие. Дома посидели прекрасно. Приехали из Свердловска Антоныч с женой. После поездки в Москву и почти после двухмесячного лечения Антоныч чувствовал себя превосходно. Да и к бахусу он стал относиться совсем по-другому. Как бы по секрету сообщил Алексею, что Илья Петрович снабдил его спец. препаратом, который сильно ограничивает приём алкоголя. Алексей об этом уже знал и у него был уже опыт применения этого оружия против алкоголя – он испытал его на отчиме, хотя тот и не был болен этим хронически. Стоило это применить ещё на нескольких объектах – близких людей.
По-крупному – такой препарат нужен практически очень многим. Мечта многих матерей и жён, чьи сыновья и мужья пьют без тормозов. Может быть, и придёт то время, когда всех желающих, и не очень желающих, можно будет лечить от этого тяжёлого недуга, но никакое лекарство не вылечит, если этого не захочет сам человек. В этот радостный день, после многих торжественных речей, Алексей с Антонычем поделились впечатлениями о московских друзьях, которые помогли Лёше. Двоих Антоныч тоже знал близко, и они пришли к выводу, что прошло всё превосходно. Антоныч начал с последних новостей.
Вопросы, которые тревожат всех, обычно решаются довольно медлительно или вовсе не решаются. Вот ставился вопрос о филармониях. Всем понятны задачи, которые решаются этими учреждениями – это просвещение, воспитание музыкального вкуса народа. Да-да, народа, а не только той публики, которая посещает залы филармоний. У нас, в целом, неплохо работают все эти дома музыки, но уже есть такие, которые начинают забывать о главном, а это уже приведёт к тому, что из учреждений просвещения они могут превратиться в коммерческие. Вместо классической или другой высокохудожественной музыки начнут буквально гнать низкопробную музыку. Вот и воспитаем молодёжь на наше горе. Этого надо ожидать лет через 15-20.
– Как Вы думаете, Антоныч, сейчас все филармонии могут справиться с воспитательными функциями, привитием хорошего вкуса, знакомством с выдающимися музыкантами, певцами, коллективами?
– Ты назвал все задачи, стоящие перед концертным органом, как филармония, но ещё ведь такие организации, как Союзконцерт, Росконцерт, Москонцерт, то есть те, которые заняты этим же. Все они, вместе взятые, занимаются организацией концертов на всей территории страны. Я внёс конкретные предложения по маленькой реформе оплаты всех, кто занят в этом деле.
– Ну и что, сдвинулось что-нибудь?
– По-моему нет… и не двинется, пожалуй. Ты знаешь, я помню наши с тобой разговоры и прихожу к выводу, что тихо-мирно развалим мы культуру!
– А какие-такие явления привели Вас к такому выводу, Антоныч? – спросил озабоченно Алексей, уже зная точно об этих фактах, которые приведёт ему визави.
– Ты знаешь, я об этом уже говорил тебе, да и на Правлении сказал, что постепенно денежный интерес может взять верх над государственными интересами. Все эти учреждения культуры могут выполнять государственные интересы, только находясь в системе государства, являясь её не винтиком – а винтом! Ты понимаешь, все слушают, а делают вид, что ничего не происходит. Не все, конечно, есть много таких, которые понимают, что надо что-то делать, чтобы со временем не скатиться в пропасть.
– Ну, а что же, руководители?
– Вот я привёл несколько примеров, чтобы доказать правильность наших с тобой опасений. Вот провёл певец или какой-то ансамбль несколько концертов без афиш, ну, левых, одним словом. Деньги – в карман. Себе. Но ведь он ещё отстёгивает не одному организатору концертов, а всем, кто это дело организовал! Тем самым в этот процесс вовлекаются сколько людей? Сколько человек получает лёгкие деньги сверх зарплаты? Пускай деньги за концерт и не такие уж и большие, но они делают постепенно своё чёрное дело – они развращают людей! Вот так, капля за каплей – вот и начнут многие сильные организаторы работать в основном на себя, а с государством всегда найдут общий язык – наверху сидят тоже люди.
– Что же, Вас так никто и не поддерживал?
– Тут всё в порядке, Алёша. Дело в том, что те же люди потом и отпустят тормоза. А знаешь, когда я пытался объяснить ситуацию, которая может сложиться со временем, многие даже не пошевелили мозговые извилины, что такое может быть. Я им доказывал, что потеря контроля над развитием культуры может привести к такому, что многие вообще перестанут заниматься этим развитием. Могут уйти из-под контроля государства практически все организации, занимающиеся воспитательными функциями, а это те же филармонии, Союзконцерт, Росконцерт, Союзы композиторов, писателей, художников и т.д. Да не достучался я! Мне же досталось – какой развал? У нас всё отлично! А то, что молодёжь иногда себе позволяет – так есть у нас те, которые обязаны за ними смотреть – вот и весь сказ!
– Вы правы, Антоныч, обух, он на то и обух, а лоб… что лоб? Я чувствую, что начинаем потихонечку загнивать, как Запад, а?
– Не говори об этом никому, Алёша. Мы идём своей дорогой, а они – своей. Я бы только одного хотел – чтобы у них взять только хорошее, что у них есть, но чтобы прижилось это в наших условиях. Кажется, что очень просто, а ведь не можем! Вот всё плохое внедрится в нашу жизнь само по себе – в этом я уверен. Потому что это внедрение принесёт многим и многим людям большие деньги! Ой, Алексей, а ведь деньги большие, они могут пробить другое русло! Понимаешь?
– Чего тут не понять. В нашем государстве не принято показывать большие деньги, значит один выход – таким деньгам и их хозяевам нужен другой строй, другое государство. Так я понял?
– Вот до чего можно договориться, если нашу жизнь копнуть поглубже, Алёша. Когда я доказываю свои соображения какими-то примерами, не все понимают, что это не мои домыслы, а исторические примеры. Как мне хочется, чтобы все жили хорошо, по крайней мере – в достатке. Для этого у человека должна быть любимая работа, которую человек может и в праве искать, а так же хорошее жильё – в городе или в деревне, но хорошее, отличное жильё! Хорошо оплачиваемая работа может создать для любого достойные условия жизни.
– Извините, прерву Вас. Я вот что хочу добавить. Если иметь любимую работу, на которую хочется ходить, как на свидание с любимой, то это обязательно подтолкнет почти любого на какое-то творчество. Рабочий начнёт с рационализаторства – улучшения производственных процессов, а музыкант-исполнитель захочет создать что-то новое в своём деле, к примеру – раскроется как композитор. Всюду появится творчество, тем более, если это достойно поощрять. Сумбурно, да?
– Нет, всё правильно. Не все этим, конечно, займутся. Многие, большинство из нас, как бы хорошо не стали жить, не станут драться за власть! Повторяю – даже имея большие деньги! Что нужно людям такой категории? Разве что многие захотят посмотреть на мир и завязать дружбу с коллегами? Я бы с удовольствием ездил бы и приглашал к себе своих коллег из разных стран. Живём на одной земле, но возможности разные. Вот если бы убрать лишние препятствия, связанные с границами! Я бы этот вопрос считал бы одним из важных. Связь любая нужна и любая важна, да? У нас связи есть, но однобокая любая из них. С этим вопросом нам не справиться – кто же допустит свободных связей двух систем!
– Антоныч, я всё равно мыслю так, что при больших, очень больших деньгах любой капиталист, то есть тот, кто имеет такие деньги, обязательно захочет иметь их ещё больше! Допустим, что он в своей стране уже не может расширить свой бизнес, так? Куда ему свои щупальца запустить? В другие страны. Вот и ситуация конфликтная. Одни сдадутся тихо-мирно, за деньги, разумеется, а другие… Вьетнам, например… Да ладно – они ведь прут на нас, Вы об этом сами говорили. Нас силой не взять никогда – это любой человек на земле понимает. Всегда думаю о важности Ваших слов о культуре, Антоныч. Развалив культуру изнутри, что вполне возможно лет за 15-20, можно взять любой народ – я понял это.
– Лёша, дорогой! Ты что-то не по годам мыслишь. Глубоко видишь. Правда, немного поработав с тобой, я убедился – в твоей голове намного больше серого вещества, чем у других в эти годы! – вроде бы с похвалой сказал Антоныч, но он не мог же предположить, что его собеседнику по годам уже почти 60 лет.

20.

И побежали, потекли дни – работа, концерты, встречи, поездки – скучать некогда. Вот такие воспоминания о разговорах с друзьями, защита диссертации, упорное сопротивление начальству – так и остался на этой работе – все эти события произошли за два года возвращения. Некоторые дела, проделанные за эти годы, радовали Алексея до бесконечности. Самое главное – это мама! По всем показаниям медицинских исследований на месте и в Москве показывают – мама по всем статьям здорова! Вот так он и хвалился перед родными, когда ездил на малую родину – в деревню. Мама с отчимом ещё раз побывали в санатории, ездили тоже в деревню, в Москву. Мама всё же с удивлением относилась к такой подчеркнуто уделяемой заботе о ней. До сих пор она никогда не лежала в больнице, по-тяжёлому никогда не болела – чего это вдруг Алёша начал гонять её по больницам и санаториям? Он, конечно, бывало и раньше заботился о ней, но чтобы вот так, как сейчас… Если бы Алексей мог чуть-чуть приоткрыть завесу тайны! Ведь он сейчас, как птица, мог взлететь – вот какой возвышенный духовный порыв был у него! Он уже знал, что мама от этой нелепой болезни не уйдёт! И тогда бы не ушла – слишком без боязни смотрела на будущее, даже легкомысленно – не поверила в необходимость операции. Теперь Алексей точно знал – мама проживёт столько, сколько Бог даст, а вот заботу о её здравии, он уже не пустит на самотёк никогда. Только теперь он увидел другими глазами, что видеть маму счастливой – это и твоё счастье! Сколько пакостей делаем иногда и не думаем, что такое отношение к жизни аукнется на здоровье мамы! Любое действо – плохое и хорошее обязательно повлияет на здоровье родителей, но всё же больше всего на мамино здоровье. Вот теперь Алексею во весь голос хотелось довести до всех сыновей и дочерей – любите, берегите мам своих при жизни! Именно при жизни – потом поздно будет рвать на груди рубашку. Пусть они поживут на старости лет счастливо! А для этого они просят не деньги – они хотят видеть в своих детях продолжение себя. Хотят, чтобы дети пошли дальше, чем они, стали ещё умнее, жили получше, чем они. Вот в этом они не имеют границ, то есть их пожелания всего наилучшего своим детям безграничны.
Вот Алексей добился того, что его мучило всю жизнь – он для мамы создал такие условия, о которых именно мечтал. Мама работала уже по-другому не потому, чтобы хватало на жизнь и немного положить на сберкнижку для поездки на родину, а для души.
Алексей ей сделал подарок – положил после выигрыша на её сберкнижку крупную сумму – она таких денег никогда не видела. Он сделал это сознательно, зная досконально характер мамы, а может быть, такой характер был у всех? Ведь не характер даже, а привычка что ли? Трудная жизнь в деревне, где живые деньги народ почти не видел в послевоенные годы, выработали такую странную привычку. Мама собирала буквально по крупицам деньги на «чёрный день». Клала по 3, 5, 10 рублей на книжку, но почти не тратила их. Так для каких «чёрных дней» они предназначались, интересно? Алёша вспомнил – как после смерти матери он получил в сберкассе завещанные ему два вклада. В одной книжке была сумма, которую он сам отдал маме после выигрыша в спортлото – она лежала в целости и сохранности, а ведь он отдал ей эти деньги для поездки в санаторий – хватило бы на несколько раз, но… вот оно собирательство на «чёрный день»! Другую книжку собирала годами, делая вклады по 5, 10 рублей. Вот этого Алексей не понял тогда – почему она не тратила? Поездки в санаторий были же необходимы и, что очень важно, возможны – путёвки были доступны всегда! Вот почему Алексей, уже после возвращения, и тоже после выигрыша, ещё раз положил на книжку маме крупную сумму, но теперь на поездки уже выдавал как бы свои, а она пусть не меняет свои привычки. Может быть, ей увереннее живётся, если она знает, что у неё есть в запасе такая заначка и ей совсем не надо делать мелкие вклады, отрывая от всего. Никогда она не жила в достатке, поэтому теперь Алексей чувствовал на себе недовольство мамы – она часто укоряла его в чрезмерности расходов, когда бы они не делались. Она всегда просила его жить поскромнее. Это проявлялось во всём – в покупках одежды, вообще личных вещей, даже продуктов питания. Алексей теперь мог очень дипломатично «поставить» маму на место. Не раз происходили такие нравоучительные беседы как сегодня, когда Алексей с Сашей играли в шашки, а мама занята каким-то рукоделием – без работы она не могла сидеть, а отчим помогал ей чем-то – все чем-то заняты, одним словом.
– Саша, ты съездил к маме, как там она живёт? – спросила мама, зная, что он вчера приехал из городка, где жили мама и сестра.
– Обещали приехать в гости, а живут вполне нормально, здоровы, мама уже скоро на пенсию… – ответил и сделал ход Саша.
– А ты ей помогаешь, или они не просят?
– Вот сестре часто что-то покупаем, а мама никогда не просит. Что интересно – если даже хочу что-то купить – она всегда брыкается, тётя Фая.
– А что нам надо – лишь бы вы при нас были счастливы. Вот смотрю на вас, а ведь вы оба мне как сыновья – радуюсь! Работаете, живёте полной жизнью (любимое выражение мамы жить полной жизнью), а главное – не пьёте! Ведь это счастье – видеть вас всегда трезвыми, а Сашка, ты иногда любил это дело, да? Да и мой иногда не знал – как нажать на тормоз. Я права?
– Мама, до крайностей не доходило, но со временем всё могло быть. Я тоже не стою за всеобщую трезвость, но за ведение трезвого образа жизни – всей душой согласен. Если же подумать об этом именно трезво, можно сделать трезвый вывод – общества трезвости быть не может! Никогда! Народ всегда будет пить – это как океан, а островки трезвости будут. Есть совсем не пьющие люди, а есть и такие, которые могут себя контролировать. Вот вторые мне нравятся больше.
– Я согласна с тобой, но хотела просто выразить свою женскую и материнскую радость, что именно у меня нет этого горя – видеть сына, мужа ежедневно пьяными. Что говорить – кругом многие пьют, я же работаю в кафе и вижу такое всегда. Всю жизнь провела среди пьющих – пьют и в деревне, и в городе – вздохнула мама.
Алексей знал, что в 80-е годы этим злом начали масштабно заниматься на государственном уровне, но ничего из этого не вышло. М. Горбачёв, видимо, очень сильно перегнул палку, потому что народ начал пить ещё больше. Умирали от отравлений, но пили. Очень тяжело было сегодня об этом вспоминать – сколько знакомых мужчин, даже женщин, умерли от отравлений! Государство потеряло контроль в этом деле напрочь, а производителям алкоголя что важнее всего? Алкоголь, никотин, а потом и наркотики – вот то оружие, при помощи которого можно одержать победу без стрельбы. Есть только одно различие от пули – эти отравы действуют со временем, но наверняка.
– Сколько бы мы не говорили об этом – словами делу не поможешь. Все знают о пагубности пьянства, но где же дела? Примите не только жёсткие законы к пьющим людям, но делайте так, чтобы все почувствовали – в нашей стране очень выгодно, экономически выгодно именно не пить! Я бы поощрял материально и морально ведение трезвого образа жизни! – горячо сказал Алексей.
– Не надо перегибать слишком, Лёша – подключился Саша – не только совершенно не пьющих поощрять, а и тех, кто маленько промочит горло, но его никогда не увидишь пьяным, ну меня, например, а? Как думаете?
– Как бы не решался этот вопрос, а лишь бы решить. А что, ты правильно сказал – если человек при людях не появляется в пьяном виде – это уже хорошо. Лишь бы дома, тайком от других, не превратился в домашнего пьяницу, но этого совсем скрыть нельзя, так ведь?
– Лёша, трезвый и культурный народ ничем не возьмёшь! Мы с тобой представители этого народа. Я полностью подчиняюсь законам этого дома, но мы же с вами всё решили – мы не законченные трезвенники! Вон, Лёша говорит, что он даже боится их. У меня предложение – давайте устроим рюмку чая – я принёс исключительно благородный напиток, а у Лёши свой напиток – сходим, принесём пиво. Домашний директор разрешит? Не выпивки ради, а здоровья для! – весело закончил Саша.
Дома не действовал сухой закон, и вечер скоротали довольно весело – за играми и телевизором. Уже после 9-и вечера Алексей, предварительно позвонив Лизе, вышел вместе с Сашей на улицу.

21.

Личная жизнь Алексея протекала уже совсем иначе. С Лизой они жили в гражданском браке, о совместном ребёнке речи не заводили, поэтому и жизнь текла своеобразно. Алексей никак не мог освободиться от тягостной мысли их развода в начале 90-х годов как бы в первой его жизни. Развод был сам по себе не совсем трудным, без лишних взаимных обид, но он слишком был обижен, что остался без жилья, стал на время бомжом. Это униженное положение на него давило до сих пор. Прожив столько лет вместе, не смогли договориться о разделе квартиры, и он ушёл в никуда, а на дворе был уже капитализм – жильё покупать надо! Как бы сложилась его жизнь, если бы ему Василий Петрович не дал комнату в общежитии? На всю жизнь запомнил его Алексей – он оказался действительно динозавром – динозавром социализма.
Вот теперь Алексей и не прекращал встречи с Лизой, но и вести себя иначе не мог. Отношение складывались просто ровные, как у всех окружающих. Вон у Саши личная жизнь проходит гораздо легче что ли – он встречается и расстаётся с женщинами попроще – и никто из этого не делает трагедии. Об этом Саша говорит сам – его никто не обвиняет, и он тоже ни на кого не в обиде. У Алексея совсем другой характер. У него какое-то повышенное чувство ответственности что ли – не может он расстаться с женщиной, с которой его свела судьба, без каких-то внутренних мучений. Были встречи случайные и не очень, но практически он любил всех. Он понимал, что это не любовь, а влюблённость, но всё равно ему казалось, что он бросает женщину, девушку, а не прекращает встречи. Бросает, и это казалось ему очень плохим делом. Сколько раз было так, что девушка сама уходит – не надо ей серьёзных отношений, а он мучается. Бывало – он даже уговаривал кого-то из них, чтобы встречи продолжались, а потом уже, со временем до него доходила закономерность прошедшего – не могли быть они парой! Всю жизнь он так и не привык к лёгким отношениям. Встретиться, пожить и разбежаться – такая формула жизни была не для него. Ни на кого не обижался, всех жалел по-человечески, и не было у него за спиной сильно обиженных женщин, которые проклинали бы его за то, что бросил их – он никогда, никого не бросал – просто жизнь расставила всех по своим местам. У каждого человека своя судьба, и от этого никуда не уйдёшь. Построить бы, как дом, судьбу свою – и жить, но не получается в жизни по такому шаблону. Так и должно быть. Если бы у всех получалось одинаково – то и жить было бы не интересно. В личных отношениях между женщиной и мужчиной Алексей не допускал только одного – через не могу жить нельзя! Если трещина между ними стала слишком большой – это всё! В такой обстановке жить аморально, и лучшее средство – это прекращение отношений. К такому выводу необходимо придти только тогда, когда многое способствует этому – это отсутствие детей и возможность наличия жилья после расставания. Алексей понял это, когда остался без всякого угла, но зато прекрасно понял другое – жизнь не без добрых людей. Понял он ещё одну закономерность – в личной жизни нельзя требовать счастья только для себя – должны быть счастливы оба! Только тогда жизнь удаётся! Говорят же умные люди, если что-то тянет идти на работу, а потом ещё сильнее домой, то это и есть одна из частей жизни. Этому можно верить. Ничего нового не надо придумывать, просто иногда вносить в жизнь что-то своё, но только одно – не унижать своё достоинство! Жить во лжи и обмане – это прожигание жизни. Об этом много раз говорили Алексей и его друзья. Много было общего, с чем-то соглашались, но главное в другом – спорили, чтобы жить, а не киснуть. Все эти мысли, доводы можно было выносить на лекциях-концертах, которые проводились регулярно. Слушатели очень активно принимали эти темы, ведь они задевали саму жизнь и можно было вынести из этих разговоров, песен что-то очень нужное для себя. В таких беседах можно было петь и играть любую музыку – классическую, джазовую, популярную и не очень, потому что можно было тут же обсудить услышанное. Музыканты не навязывают своё мнение, а доводят хорошую музыку до слушателей. Плохая музыка, если она написана даже самым известным композитором, не пойдёт в народ – он её не примет. Каждое сочинение любого автора-композитора, поэта, писателя – это продукт питания мозга. Надо быть уверенным, что шелуху всё равно выплюнут. Грубо, но точно. На любых лекциях-концертах об этом говорили сами слушатели, но не слишком ругали музыкантов за то, что они включали в программы и явно (несъедобную музыку). «Не отведав горького – не оценишь сладкого!» Иногда делали скидку на молодость, хотя зачем делать те же ошибки, которые уже делали до нас? Может лучше убрать грабли, чем многократно на них наступать? У молодости есть сильное преимущество – это сама молодость, но она не вечна. Может быть поэтому у Алексея была необходимость иметь друзей именно старше себя, которые могли бы помочь ему во многих жизненных вопросах.

22.

Геннадий Михалыч, просто Михалыч, был довольно близким из старших товарищей Алексея. Прекрасный врач, очень большой любитель музыки – он очень часто, будучи в Свердловске, посещал концерты и спектакли оперного театра, а потом обсуждали это с Алексеем. Разговаривать с Михалычем было очень интересно, он мог любую тему украсить новыми мыслями – интересно, одним словом. Алексей помнил многие его прибаутки, но сам как-то не очень умело их применял – ясное дело – не твоё. Как-то говорит, а это было давненько:
– Алексей, дорогой, если хочешь быть здоровым, но всё же иногда чуток на веселе – ничего не пей…, кроме спирта, понял?
– Тебе это легко говорить и, что важнее всего, претворить в жизнь – у тебя спирт всегда под рукой!
– Я к тому говорю, что действует спирт совсем не так, как водка, и потому полезнее пить именно его.
Вот иногда они проверяли полезность этого продукта на себе. Алексей хорошо помнит, как всполошился Михалыч после Нового года, когда узнал, что он отказывается больше испытывать этот продукт. Он буквально требовал, чтобы Алексей на несколько дней лёг в больницу на обследование. С таким трудом до него дошло, что не болезнь заставила отказаться от алкоголя его друга. Даже он, врач, не мог поверить в это – как так, вчера пил, а сегодня – нет. Такое понимание, то есть недопонимание продолжалось долго. Встречались, чокались, но не верилось. Потом уже Михалыч сказал – «если пьёшь хотя бы пиво – то это терпимо – тебя в компанию принимать можно – иначе бы не приняли» – шутил он. Иногда говорили о более серьёзных вещах, потому что Алексею так хотелось помочь другу в его работе. Во многом он уже мог помогать – московский друг Илья сильно продвинулся вперёд по испытаниям своих препаратов. Он уже явно помогал в амбулаторном лечении мамы, посылая через Алексея рекомендации. Кроме того, Михалыч уже ездил в Москву не раз за эти два года и тоже кое-что добился для больницы. Многое изменилось, произошло за это время. Алексей поэтому, даже после защиты диссертации, не стремился переехать отсюда. Он себя чувствовал тут очень уверенно. Чувство уважения, которое испытывал Алексей постоянно, его окрыляло – что ещё надо? За каким-то разговором с Михалычем Алексей спровоцировал его на тему медицины, которая в 2000-е годы заставляла уже многих людей испытывать на себе продукты капитализма, то бишь лекарства.
– Михалыч, – спросил Алексей, – как ты думаешь, если вдруг завтра капитализм объявят? Что будет с нами, то есть с твоими клиентами?
– Так-так…ты, значит, меня хочешь отправить в мир фантастики? Но ты меня знаешь – я люблю мечтать. Ещё Ленин об этом говорил, что надо мечтать. Вот что я тебе скажу, дорогой. Во-первых, скажу о себе, а не о вас. Я жить буду как… погоди… даже лучше чем он. Ты понимаешь – как живут врачи там? Даже в соцстранах они живут лучше! Я был там не три-четыре раза и могу тебе сказать, что живёт там медицина ой-ой-ой! Хорошо, отлично живёт там медицина, Алексей! – даже слишком страстно всё это высказал Михалыч, что Алексей поправил свой вопрос.
– Погоди, я сказал – «объявят капитализм», но не строй поменяют, а медицина будет капиталистической. Вот так, примерно. Мне кажется, что хозяин-капиталист, который командует больницей, поликлиникой – он же на меня будет смотреть во-о-о-он оттуда – показал пальцем наверх – и что он меня будет лечить бесплатно, как сейчас? Шиш! Скажет – неси лекарство, постель, еду, а мы, так и быть будем лечить тебя. Так, или не так?
– Не так, конечно! Вся медицина, в том числе производство лекарств, всегда должна оставаться государственной. Да всё это во многих странах уже работает. Что тут изобретать. Единственное, что необходимо строго контролировать – это производство лекарств!
«Как в воду глядит Михалыч», – подумал Алексей. Именно эта отрасль медицины в 2000-е годы дошла до того, что больше половины выпускаемых лекарств в России была фальсификацией.
– Согласен с тобой, Михалыч. Только всех медиков ты по себе не ровняй. Скажи, что среди вас нет тех, кто за хорошие деньги пойдёт на всё. Допустим – проверит комиссия и разрешит выпустить то, или иное лекарство. Вперёд! Они же не могут проверить всю массу, а только часть?
– Ну так можно договориться до того, что комиссия должна проверять каждый стежок шва при операции аппендицита? И вообще в любой отрасли, любой шаг, да?
– Ну ты тоже завёлся, Михалыч! Сейчас мне всё нравится, ты не сомневайся в этом. Я о другом тебе толкую. Если хозяин больницы – ты, к примеру, – получает за лечение деньги, то на них купит лучшее оборудование, лекарства, да и здание, палаты будут как игрушки. Так я правильно думаю? Зарплата персонала, естественно, шикарная, а?
– Вот нарисовал ты, Алексей! Это же – коммунизм! Только тогда – какая плата за лечение?
– Нет-нет! Я говорю не о коммунизме, а именно о капиталистической системе. Ты же проходил политэкономию?
 – Ну и что? Мы же идём к коммунизму! Я даже представить не могу такое положение, что в нашу больницу понесут больные свои лекарства, еду и, как ты говоришь, постельное бельё! И теперь лекарства несут, но это такие – как ты, достают где-то и несут, но это редкость, а не закономерность!
– Ладно, Михалыч, на этом наш экскурс на светлое будущее закончим.
– Сказал тоже– светлое будущее – это хуже тёмного прошлого! – поставил точку Михалыч.
Вот так шёл по жизни настоящий врач Геннадий Михалыч, который в страшном сне не мог допускать и мысли о состоянии медицины, к которому пришла Россия в 2000-х годах. Болеть стало действительно страшно, потому что лечение серьёзных болезней стало стоить больших денег, а где их взять, если пол-России живёт ниже прожиточного минимума – уже такой термин появился в стране и ещё какая потребительская корзина, куда складывали какие-то мифические продукты. А ведь к этому надо привыкнуть и жить в таком режиме, что для Алексея было невыносимо. Теперь, после возвращения, Алексей чувствовал себя прекрасно! Ему всё было близко к сердцу именно сейчас, когда даже в воздухе чувствовалось уверенность, что ты живёшь и вокруг тебя доброта!

23.

Вряд ли все поняли бы состояние Алексея, когда он не мог насыщаться воздухом этой жизни. Запомнилась ему поездка в каникулы, в марте, в Москву. Он уже сразу заезжал к Илье (он тоже уже побывал в гостях у Алёши), а потом они торжественно ездили в Солнцево, к родным. Алексей слишком сильно и не беспокоил Илью, но заранее изложил все свои соображения по своим планам на будущее. Для этого не надо было больших усилий. Свои мысли Алексей уже не сыпал мешками, а вкладывал горстями.
– Илья, ты помнишь как я в начале грузил тебя информацией – даже сам не понимал. Как будто в голове у меня несколько вагонов – чуть приоткрыл, и вырвалось! Сколько времени прошло, но не могу освободиться.
– Слушай, а ты знаешь у меня много знакомых, да и родных, которые воевали в разные войнах – ты же знаешь, что они идут во многих точках мира постоянно. Так вот почти все они не могут выговориться. Никогда память человеческая не сможет остановиться, Алёша! Никогда! Поэтому ты тоже не удивляйся – о своих прожитых годах ты никогда не выговоришься. Таков человеческий организм.
– Илья, можно я тебе задам один такой вопрос – можешь ответить, а можешь и нет – ты сам мне говорил через почти 30 лет интересно звучит, да? Так вот, ты мне говорил, что открыл тайну старения организма. Я понимаю так– ты открыл то, что до тебя открыл Макропулос? Имею я в виду «средство Макропулос» – но кто написал эту пьесу – не помню. После 2000-го я сам видел по телевидению, что в России есть даже Институт стволовой клетки. Звучит по-шахтёрски.
– Алёша, сразу тебе обещаю, что ты будешь жить хотя и не больше 400 лет, как в той сказке, но действительно ты мне доставил всё, что необходимо выполнить эту задачу, так что жить будешь долго. Мы и так работаем во многих направлениях, но тебя прошу очень серьёзно – всё, что мы говорим с тобой, не только об этих изысканиях, о чём, где, когда, зачем (как в сказке).
– Я прошу тебя ещё раз – ни-ко-му! Ни слова! Оба плохо кончим. Даже тому, кому мы решили об этом рассказать – ты веришь? – у меня внутри всё трясётся – я не знаю – как ты это сделаешь…
– Илья, вот тут я много раз проделал это – репетиции, генеральные и всякие… Мне сначала надо дождаться удачи, полной удачи в твоих делах. В конце-концов, что же ты не веришь своим друзьям?
– Верю-верю! Просто очень трудно представить себе положение, в котором мы с тобой находимся.
– Вот ещё один вопрос, Илья. Всегда меня мучил вопрос здоровья не только простых людей. Вот возьмём спортсменов. У тебя в руках теперь возможность дать тренерам сильное оружие – допинг! Лекарства, при помощи которых наши спортсмены практически во всех видах спорта станут в мире первыми, но это нам надо? Вот ты лично не видел, а я видел, как в 2000-х начали бороться с допингом! Это то же самое, что и наркотики! Да и спортсмены скоро потеряют здоровье, и вся их дальнейшая жизнь уйдёт на лечение. Ты знаешь – какие деньги они начали получать за победы? Миллионы! Долларов! Да не стану я тебе даже объяснять пока стоимость доллара в рублях. Все потеряли головы из-за этих денег – лишь бы выигрывать, а как – не так важно. Вот и пошли допинги!
– Стоп-стоп! Вот тут я тебе могу сказать точно – в мои планы разработка таких препаратов не входит. Всё, чем я буду заниматься – это именно связанно с омоложением, плюс то, что уже сделано – они уже работают – результаты на лицо –твои родные в том числе, кстати, Антоныч из Свердловска недавно звонил – он от тебя без ума! Если честно – то как же относиться к человеку, который тебя вытаскивает из могилы?
– Ну, ты здорово не преувеличивай! Я-то тут при чём – я что ли лечил?
– Что бы он без тебя делал? У нас очень много таких, но ведь нет, да и вряд ли будет такая возможность – вылечить всех больных. Антоныч в число счастливчиков попал ведь случайно? Согласен с этим?
– Да, согласен. Я рад, что близкие мне люди попали в число таких людей. Интересно, когда же придёт такое время, когда любой человек сможет корректировать, а не лечить своё состояние здоровья?
– Как бы я не думал об этом – это в руках, но не в моих! Только дойдёт до какой-то высоты, – и как дальше пойдёт – одному Богу известно.
 – Если бы Богу – это было бы хорошо. До земной высоты можно и дойти.
– Слушай, Алёша, может тебе пора в Москву перебраться? Я договорюсь. Плюнь ты на свои принципы, можно и тут жить неплохо. Начнёшь докторскую, даже если не спешить, и то к 40 годам защитишь.
– Ты брось – не к 40, а к 70 годам.
– Приятно слышать, но забудь об этом, Алёша, иначе ты скоро заставишь меня почитать тебя как аксакала! Ведь вернулся ты, а не я.
– Ладно, делить почести будем пополам, согласен?
– Вот это правильно, согласен.
Вот такие серьёзные и шутливые темы разговоров заводили их в разные углы жизни, задевали разные струны. Они оба верили в счастливую звезду, которую необходимо было зажечь, но прекрасно понимали, что ни в коем случае нельзя потерять чувства бдительности – ниша, которую они занимали в обществе сильно отличалась от тех, которые находились выше.
 – На счёт Москвы, Илья, я думал всю жизнь. Сюда можно было перебраться давно. Один из способов – это жениться на москвичке. Были такие варианты, но для меня лично этот вариант не подходит – не хочу я жить в примаках – у меня должна быть своя квартира! За счёт кого –то жить не буду и не могу. Знаешь, Илья, я хочу сам кого-то греть, заботиться о ком-то – это воспитание мамы.
– Я же тебе не говорю, чтобы ты женился на москвичке. Найду я способ совсем другой. Мне хочется, чтобы ты был рядом, не так далеко.
– До меня самолётом лёту два часа, даже быстрее. Это не вопрос. Я чувствую – где-то через год я буду тут. Вот в 90-е годы можно было переехать, купив квартиру. Илья, понимаешь, какой скоростью начали расти цены на жильё по всей России, а особенно в Москве? Представь себе, что зарплата учителя 1500 рублей, а цена одного квадратного метра жилья – 4000! Я вот в конце 90-х купил однокомнатную квартиру за 120 тысяч рублей. Уже через 3-4 года мою квартиру можно было продать за 400 тысяч!
– Алёша, как же тебе удалось набрать такую сумму при такой зарплате? – удивился Илья.
– Ничему не удивляйся, Илья. Дикий капитализм – он сам даёт, и сам отнимает. 98-м году как сегодня помню, 31-го июля я купил доллары США – 5 тысяч, по настоятельному совету зав. Сбербанком (новое название сберкассы). Там у меня хранилось 50 тысяч рублей на покупку квартиры. Была у меня комната в общежитии – хотел её обменять с доплатой, потому что я бы не смог набрать нужную сумму никогда – цены росли ежемесячно. Так вот купил я за 30 тысяч рублей 5 тысяч американских баксов и уехал в отпуск на родину – в деревню. Баксы, естественно, оставил на хранение в сбербанке. До сих пор уверен, что об этой операции – покупке баксов мне устами зав. сбербанком нашептал сам Бог! Погостил у родных, у друзей ровно пол месяца. Как звали они меня вернуться на родину – я жил в Сибири уже слишком долго. Все вместе решили, что через год приеду и, если сумею купить квартиру, то вернусь. Где-то 17-го или 18-го августа возвратился в Сибирь – по всей России новость – дефолт! Это такое слово, которое народ в целом и не понял даже через пять лет. Объяснить можно одним словом – грабёж! К этим грабежам мы стали уже привыкать, поэтому не наблюдалось никаких революций – устало остановился Алексей.
– Ну-ну, а дальше что? – торопил Илья.
– Вот тут-то зарыта собака, как говориться. Допустим, что все, кто имеет доллары США, хранят их дома, вторые в сбербанках, а многие – в коммерческих банках, которые в те годы развелись как грибы, я сначала не понял, что к чему, но всё же с тревогой пошёл к той же зав. сбербанком, вернее филиалом, недалеко от моего общежития. Опять получилось чудно! По её совету я снял все рубли и купил, как сегодня помню немного долларов и три флейты. Потом понял, что я сохранил все чудом, вернее Богом данные деньги. Я их, конечно, зарабатывал, но ты же уже понял – какие тогда были оклады – приходилось вертеться. Я в экономике не так силён, особенно в такой грабической экономике, но к концу года понял, что мои доллары растут на глазах. Стоимость квартир, удивительное дело, меня стали устраивать – однокомнатную можно было купить уже где-то от 90 тысяч рублей. Доллары, которые хранились дома и в сбербанках начали расти, а в коммерческих банках – нет! Оттуда доллары не стали выдавать вообще! Вот он, грабёж! Бери рублями, но не свыше, допустим, девяти рублей за доллар, когда они на свободе уже стоят гораздо дороже. Но мои-то – в сбербанке! Вот это обстоятельство помогло мне спокойно купить квартиру в моём родном городе, где я в молодости учился. Выбрал именно такую квартиру, о которой мечтал ещё в Сибири. Можно было купить и дешевле, но я купил подороже, по моей мечте. Я тебе уже рассказывал, что рынок квартир к тому времени сложился. О приватизации, о её сущности мы вскользь тоже задевали, но ещё много о диких фактах капиталистической жизни мы с тобой поговорим, Илья. Вот тут есть очень важное для меня зерно – я стал собственником своей квартиры! Но многие тысячи граждан России никогда не смогут купить жильё! Никогда! Я бы тоже никогда не купил, если бы не этот непонятный дефолт. А любой человек без жилья – это уже не человек! Если бы власти решили один вопрос – у кого в городе нет никакого жилья – дать им хотя бы в минимальных размерах – комнату в общежитии. Если её приватизировать, то уже есть маленькая надежда расширить – купить однокомнатную и т. д. Но очень многие не могли даже рассчитывать на комнату – бесплатного жилья не стало!
– А что, везде так? Если поехать в деревню, коли нет жилья в городе?
– Можно поехать туда, но я уже не смогу жить на селе. Там не стало работы! Колхозы приказали долго жить, только некоторые хозяйства, благодаря некоторым сильным личностям, которые наверняка в будущем будут новыми помещиками, держались нормально. Были и есть попытки создания класса фермеров по подобию американских, но когда они ещё поднимутся?! Я лично не смог бы жить в деревне, а моя специальность и там нужна, но мне не выдержать такой нагрузки. Люди там живут своим личным хозяйством. Пока. Со временем все земли скупят олигархи, что тогда? Все жители станут рабами? Многие уже находятся на этом уровне. Что остаётся крестьянину? Работать на хозяев, многие ездят в другие регионы, в города на заработки, чтобы можно было содержать семьи. Многие зарабатывают. Многих обманывают, а многие теряют на этом и жизни свои. Вот так живут люди деревни, да и городские в России 2000-х.
– Да-а… картина не очень-то… Я ведь тоже жил там! Из документов просто крик моей души слышен, Алёша. Ты понимаешь – если бы серьёзно обратили бы внимание на те открытия, которые сделаны мною того времени – это же мировая сенсация! Но к счастью, видимо, случилось так, что я остался один на один с такой жизнью. А ты всё знаешь о болезнях, которые меня довели до ручки?
– Знаю, но очень мало. Ты рассказывал, что учёные довольно часто испытывают свои открытия, препараты на себе. Где-то, видимо, не рассчитал, перебрал – я не знаю.
– Да-да-да! Именно это! Я уже теперь точно знаю, что мне надо, чтобы больше не наступить на эти грабли. Нет необходимости испытывать на себе то, что уже не требует этого. Мне сейчас легко, Алексей, как и тебе. Ты ведь уже не делаешь те ошибки, которые делал? Так и я уже не слепой! Мы с тобой осторожненько должны решиться – когда сделать первый шаг? Как бы чего вышло? У меня тут очень чётко всё рассчитано – к кому обратиться в первую очередь, к кому – второй шаг, но выполнять-то должен ты, а не я! Сможешь проделать всё чётко – изменится, а если ошибка – всё пройдёт по-старому.
– Илья, я всё обдумал и выполню эти задумки. А пока нам с тобой элементарно надо ждать. Я хочу съездить в Сибирь, всё же тянет меня туда.
– Это понятно. почти 20 лет жизни отдал Сибири. Наверное, интересно будет ходить по тем же улицам, и встречать тех же людей, но моложе гораздо, а?
– Вот этого и хочу испытать ещё раз, хотя я уже привык к этому, Илья.
– Потом, всё же пора начинать думать о нас с тобой, Алёша. Мне действительно есть что развивать, а лаборатории для этого мало. Институт давно нужен! – сказал Илья и добавил – не совсем круто?
– Я думаю, что не круто. Если бы все ваши открытия применить в жизни, как говорят – внедрить! Почему не идут эти открытия в народ, а? И сегодня не идут, и завтра не пойдут – это доказывает вся моя жизнь. Грустно, Илья. Кто же это всё тормозит? Ведь в любом деле так. У вас, в медицине, если откроют что-то грандиозное, нужное народу – но ведь до него не дойдёт! Это что же такое – кто мешает? Может быть это Богу не угодно?
– Нет, Алексей, нет! Это не Богу, а людям, стоящим у власти не выгодно, чтобы всё было хорошо. Любыми достижениями цивилизации не могут пользоваться все. Вот скажи мне – у нас, на малой родине, в деревнях, даже в городах некоторых, есть газ? Кое-где до сих пор даже электричество не провели! А ты говоришь…
– Я то теперь отлично понимаю это, Илья. Знаешь, когда начали проводить у нас в республике газ? После 2000-х. До этого тоже занимались, но почему так поздно? Газ Сибири сколько лет идёт за кордон! Ты понимаешь, Илья, что проведение этого газа у нас в большей степени зависит от проводимой политики руководства нашей республики – от одного человека – Президента! А если он не захотел бы этого? Жди годами! Слава Богу – человек он сам от земли и понимает жизнь крестьянина, а другой понял бы? Видишь – мы и наша жизнь зависим от обстоятельств. Как же тебе трудно было добиваться понимания, Илья! Ты не смог достучаться до него, потому что тебе не дали доступа к нему! Он – кит, а около него всегда много рыбёшек – прилипал. Хотелось бы, чтобы у власти хватило ума чаще поглядывать вниз, поднимаясь выше по лестнице власти, а тем более находясь на её вершине. Я не имею в виду одного, отдельно взятого человека, а вообще – власть. Забудешь вниз поглядывать – падать больно будет. Много примеров история сохранила об этих падениях.
– Сильно ты накачен, Алексей, так и прёт из тебя! Вот бы об этом книгу написать тебе, а? Фантастику. Наверное – не поймут, потому что от будущего все обычно ждут лучших перемен. Таким переменам, что пришлось пережить народу к 2000-м годам – никто не поверит!
– Илья! Оказалось всё очень просто. Один захотел – и развалил не только СССР, но весь лагерь социализма! Убей меня, но не верю, чтобы он хотел именно такого результата. Я его слушал несколько раз потом – задумки его были другими! Он открыл плотину, но регулировать поток не сумел! Кто занялся перестройкой, думал только о себе. Вот она – сила денег, сила богатства – власть на всех уровнях! Хватали её, как могли. Вот и перестройка – вместе с водой выплеснули и ребёнка! Демократия в России когда пробьётся? Ждать её, как в Америке, столетиями? Про жизнь в этих условиях можно рассказывать днями, но написать? Нет, Илья, не хватит сил для этого. Ты знаешь, когда мы задели тему медицины в условиях демократии с Михалычем – он категорически не захотел понять то, что в его больницу люди шли бы со своим постельным бельём и лекарством. Ведь Россия в 2000-х именно так и живёт! Есть деньги – около тебя целое стадо, извини за сравнение, врачей и сестёр, а если ты не имеешь денег… Что-то и бесплатно сделают, но мне кажется, что это возможно только из-за того, что многие врачи ещё не забыли про условия жизни при социализме – вот и помогают. А вот подрастёт новое поколение врачей – тогда всё! Сочувствий не будет! Нет денег – нет медицинской помощи! Это я утрирую, может быть, появятся законы человеческие, но в мире денег и законы соответствующие появятся. Как я – не очень сумбурно?
– И сумбурно, и страшно, Алёша. Я бы именно хотел того же, о чём мы не раз говорили – в каждой области жизни улучшить то, что можно. Жить в полном коммунизме – это утопия. Только бы не дойти до такой дикости – по костям слабых пройти к своей узкой цели, что уже произошло в той, не очень-то далёкой России.
– Ладно, Илья, давай ещё раз обсудим наши предстоящие шаги. Решим конкретно. Ты мне звонишь, и я тоже. Пока жить буду на Урале. Съезжу в Сибирь, а оттуда позвоню. Кто его знает – может быть, и ты захочешь ко мне приехать.
– Вот это вряд ли, Алёша! Работа – выше крыши! Не хочу я ещё раз повторять свою судьбу, поэтому буду работать и работать! Только ты не думай – у меня всё хорошо. Ты ведь знаешь – над чем работаю. Иногда кажется даже, что ты всё знаешь, но не задаёшь вопросы, не просишь разъяснения…
– Стоп-стоп, Илья. Ты скажи – ты считаешь меня не очень чистоплотным? Ищущим свою выгоду человеком? Я уже нашёл свою выгоду, Илья! Если уж ты вернул меня на 30 лет назад, то я спокойно могу прожить те же годы со всеми повторениями – распадом СССР, со всеми перипетиями жизни! Ни одну ошибку не свершу. И к 2000-м годам уже приду на белом коне! Не понимаешь? Хотя бы к дефолту 98-го подготовлюсь, понял? – засмеялся Алексей, – а ты будешь у меня придворным врачом и учёным, а? – вообще загнул Алексей.
– Есть и такой вариант, Алёша. Зная, куда ступить, конечно, легко перейти любую речку, да и океан тоже! Только давай решим – этот путь не для нас. Ладно? Как решили – так и сделаем. Слишком крутой поворот ты сегодня обозначил, но он слишком и скользкий! Не наш путь – тогда мы себя должны поставить на место тех людей, которые прошли по костям слабых. А ты этого не сможешь сделать, да и я тоже. Как сказал Ленин – мы пойдём другим путём!
– Илья, конечно, я не пойду по костям. Жизнь я проживу честно. Как бы только провернуть наши замыслы, дай Бог нам силы и ума! Всё равно мы с тобой сможем сделать всё, чтобы наладить нашу жизнь по-нашему, ибо слишком противно видеть нутро капитализма! – зло проговорил Алексей.
– Вот и успокоились, Алёша, ладно? Многое нам дано, но за многое и спросится. Никогда не думал, но я тоже уверен, что мы с тобой сегодня не одни – над нами действительно есть Бог – и это чувство мне даёт уверенность в том, что мы с тобой не зря копошимся.
– Нет, не копошимся, а вкалываем! – заключил Алексей.

24.

Чувство уверенности в завтрашнем дне помогает и вдохновляет любого человека. Алексей был занят ещё более громадными планами, чем все окружающие его люди. Работа приносила ему и его коллегам удовлетворение, потому что в коллективе в корне пресекались любые негативные явления. Прежде всего – это зависть. У них в коллективе действительно никто никому не завидовал. Каждый мог показать себя с любой стороны, где он силён. Была разработана система оценок трудовой активности. Не было нужды доказывать, что ты силён везде! Один хорошо играет, другой рассказывает, третий и играет, и рассказывает – каждому есть своя работа. Важно то, что все хорошо проводят уроки – учат детей музыке. Работа с детьми, закладка фундамента – это самая важная область работы в образовании. Только очень далёкий от педагогики человек может думать иначе. Если заложить фундамент слабо – то крыша уже не понадобится – здание развалится уже до неё. Алексей вспомнил случай, когда он уже, будучи зав. кафедрой в институте искусств, услышал от одного преподавателя института такие убийственные слова: «Ты всю жизнь работал с детьми в музыкальной школе и ещё хочешь де, равняться со мной!» Хвастун! Сам проработал всю жизнь с готовым материалом, то есть никогда с детства не поднимал никого, а туда же! Работа в школе – это почётно и ответственно! Был в консерватории один профессор, который говорил на уроке по методике преподавания: «Была бы моя воля – я бы давал звания профессоров именно в музыкальной школе, ибо там начинается музыкант». Училище и консерватория больше всего учат работать музыканта самостоятельно, направляя эту работу. Любая школа является стартовой площадкой для взлёта – этого не понимает только невезучий в педагогике человек. Много раз приходилось Алексею убеждаться в этом – такие люди даже оказывались в министерствах, что уж говорить о каком-то певце-педагоге. Правда и то, что никто не слышал и не помнил то время, когда он сам пел. Недаром говорится – «кто сам не умеет создавать – умеет критиковать». Правда и то, что таких людей в жизни довольно много. Вот таких случаев в коллективе школы не было, и не могло быть – не было почвы для этого.
В эти годы для работы с детьми созданы очень приличные условия. Плата за обучение в школе на некоторых инструментах – чисто символическая, а при желании властей можно сделать вообще бесплатное обучение. Алексей договорился с местными предприятиями – они и вносили плату за обучение. Сумма не такая и большая, а родителям приятно. Вот такие поддержки (в будущем они вошли в жизнь как спонсорство) создавали хорошее настроение всему коллективу школы, поднимали желание работать ещё лучше. В то время такое настроение было всеобщим – любая хорошая работа замечалась и отмечалась. Как говорил Саша: «Когда хвалят, и мне приятно, хотя я и не кошка». Отмечали многих, поэтому и настроение хорошее.
Как-то, в один праздничный день, Саша пришёл в гости к Алексею и Лизе. Как всегда, после застолья, сели играть. Для этого годились и шашки, и лото, и карты. Играли по настроению. Саша съездил на три дня к маме и рассказал о поездке.
– Ты знаешь, Лёша, встретил бывшую любовь свою – Лену. Как-то увидел, и опять тянет к ней. Вроде бы и пора забыть.
– Ну, что такого – ты же с ней не скандалил, Саша. Сам говорил, что разошлись – «как в море корабли», или врал?
– Нет, не врал, и нет в этом необходимости. Как я отношусь к женщинам – ты знаешь, Алёша. Мне легко с тобой об этом говорить – не гонишь ты на меня волну за мою, вроде бы, беспутную жизнь. Мне трудно жить в одной квартире с кем-то ещё. Сколько раз пробовал! Ладно ещё, что только один раз расписался. Понимаешь – дома всё переворачивается! Мне кажется, что все вещи как-то не так лежат. Мне бы взять да прочитать лекцию о своих привычках, но не могу. Хочется, чтобы дома был такой же порядок – как привык до сих пор, чтобы каждая вещь лежала на своём месте.
– Саша, если хочется, чтобы было так – садись и объясни раз и на всегда. Любой человек это может запомнить – этому даже обезьян учат! Дело, видимо, в другом.
– Правда, конечно, иногда думаю, что вот объяснюсь со своей подругой, а она всё равно будет делать по-своему. Ну-ка, Алёша, напрягись и подумай – можно научить такому Нину? Она же утром не может найти и свои вещи, а мои её разве колышат? Ну, шут с ней, мне с ней хорошо, а создание семьи в её планы не входит даже в перспективе, и в мои тоже – вот и нам легче жить. У вас, по-моему, тоже так же движется.
– У меня лично теперь примерно такие же мысли, Саша. Нет далеко идущих планов у обоих. У Лизы дочка ко мне относится довольно прохладно, может быть считает меня больше директором школы, чем кем-то другим. Да и с отцом у неё больше встреч, чем со мной дома. Видишь у нас как – ко мне прохладно относится дочь Лизы, а к Лизе холодно относится моя мама. У меня из-за этого больших волнений нет – мне пока комфортно – трений, обид нет.
– Ты изменился, Алёша, кандидат наук! Смотришь на это дело, видимо, по научному, а? – съязвил Саша.
Прежде всего, Алексей подумал о том, что теперь он действительно другой и смотрит на всё другими глазами, а на личные отношения ещё и совершенно трезвыми глазами.
– А ты как думал!? Я зря что ли голову ломал? Вот и умные мысли из мозговых тайников и выскочили. Как ты думаешь, Саша, изменятся в будущем отношения между мужчиной и женщиной? Ты же в этом деле собаку вместе с кошкой съел.
– Ну, ты даёшь, Лёша! Какая кошка? Вот если ты меня считаешь спецом в этой области – могу сказать, что всё останется примерно так же. Любовь, влечение, влюблённость, секс – всё останется! Были всегда дон Жуаны, Казановы, куртизанки, прости… меня… эти… Только учти – Ромео и Джульетта – вот эти образы никогда не иссякнут! Ну, как я выдал? А если серьёзно, то со всей ответственностью могу заявить – любить по заказу нельзя! Как и путать любовь с влюблённостью. Вот по секрету скажу тебе. У меня в ансамбле поёт одна девушка – да ты её знаешь – она вдрызг в меня влюблена! Я чувствую это постоянно, да и меня тянет к ней, но ей всего 16 лет. Знаешь как обидно, Лёша… Ведь она не столько в меня, а в моё умение играть, а может быть даже в мой баян влюблена. Тут уж не до перспектив. Я к тому, что начну ждать, пока она подрастёт, а она влюбится в 18 лет уже в гитару, то есть в гитариста.
– Не темни, Саша, у тебя достаточно и более взрослых любительниц баяна твоего. Всегда завидовал твоей лёгкой походке в отношениях с женским полом. У меня, видимо, так и не получится. Тяжело, трудно схожусь, а тем более расстаюсь. Как будто преступление совершаю. Бывало много раз – так хочется подойти, но держит что-то! Один раз помню случай такой, кстати, её тоже Ниной звали, нет, не случай, конечно, а женщину звали Ниной… Сильно нравилась мне она, но и я тоже, видимо, не был ей безразличен. Как-то на вечере каком-то мы чуть-чуть не шагнули туда… До сих пор помню её слова: «Могу сделать любой шаг, ты мне нравишься, даже очень, но боюсь одного – осложнений! Подумай сам – права я?» Была она замужем, был ребёнок, но не это она имела в виду, а другие осложнения. Мы же не могли быть вместе, а быть любовницей – это уже осложнения для неё. Понял? Я вот всю жизнь не могу из-за этого, из-за осложнений, сам что-то решить с понравившейся женщиной, девушкой, потому что себя чувствую, как конь на привязи.
– Лёш! С каких пор это – всю жизнь – живём-то всего ничего! Знаешь – я тебя научу – если хочешь временных отношений, то об этом скажи прямо, если она даже королева! Не будешь ведь всем обещать жениться! Вообще-то о чём я? Ты же не собираешься сегодня идти к королеве, а?
– Нет-нет, не пойду никуда. Просто хочу сказать – у разных людей свой норов и в этих отношениях. Саша, всё равно немного завидую твоей походке.
Алексею и в правду в жизни приходилось не раз чувствовать себя не в своей тарелке в отношениях с женщинами. Не мог он сделать решительный шаг, если даже чувствовал, что нравится ей. Чаще всего это было из-за одной причины – они были гораздо моложе его. Вот тут и всплывало то – «не хочу осложнений!» Прежде всего, он думал о последствии этого шага, поэтому и не мог его сделать. А зря.

25.

Долго думал Алексей, прежде чем решиться на этот шаг, но всё же решился. В сибирском городе, где он прожил почти 20 лет в этой жизни и расстался с Лизой, у него была женщина, с которой его связывала какая-то сила. Теперь ей было 18 лет, но хотелось увидеться больше по другой причине. Решил съездить туда в зимние каникулы. В декабре слетал в Москву к Илье. Плотно посоветовался с ним и решился.
И вот он приехал после новогодних праздников 78 года в этот город. Всё знакомо, нет только новых домов, которые росли уже при нём. С вокзала его уже тянуло по знакомым местам, но он не спешил. Решил сразу взять быка за рога – поехал на место работы отца Рины. Он был инженером на фабрике, где числился всегда в передовиках – Алексей знал об этом. Доехал около обеда и довольно быстро нашёл Виктора Ивановича. Приехал из-за него и нашёл быстро – как будто кто-то помогал в этом Алексею. Да и как не помочь – он же приехал с добрыми намерениями!
По его просьбе рабочие вызвали Виктора Ивановича. Он вышел к нему на улицу около проходной. Алексей узнал отца Рины сразу – стройный, симпатичный мужчина лет сорока. На фотографиях, правда, он выглядел получше, но такова жизнь – в настоящее время он доходил уже до ручки – сильно пил. Этим недугом страдал уже не первый год – его биографию Алексей знал хорошо.
– Виктор Иванович, здравствуйте! Я к Вам приехал специально на работу, ибо дома вряд ли поймал бы. Меня зовут – Алексей.
– Очень приятно, Алексей. только никак не вспомню – Вас я знаю?
– Вот что, Виктор Иванович, Вы имеете возможность отпроситься с работы – поговорить надо с вами?
– У кого отпрашиваться? – я человек не последний, позвоню только.
Зашёл на проходную, позвонил довольно быстро и вышел
– Давайте зайдём ко мне в гостиницу, тут рядом и я объясню Вам о своём визите.
– Пошли, Алексей, что-то в этом есть интригующее, но раз приглашаете – значит, знаете меня, хотя я Вас не припомню никак. Только бы зайти в лавку, а?
– У меня есть, чем угостить, Виктор Иванович, не беспокойтесь. Я действительно Вас знаю, поэтому Вы тоже не стесняйтесь – у меня в номере есть кое-что.
Уже в гостинице «Нефтяник» Алексей понял, что Виктор Иванович совершенно одинокий человек. Талантливый, лучший рационализатор, но одинокий. Один из лучших выпускников Свердловского политехнического института, спортсмен! И вот в свои 42 – уже старик, внутренне бессильный старик. Алексей маленькими дозами наливал Виктору Ивановичу вино, заставлял закусывать, а тот рассказывал ему то, что уже знал Алексей и знал хорошо. Начал с института, перешёл на женитьбу, а потом подробно об отце, который жил в Киеве. Кандидат ветеринарных наук, доцент института – Алексей и об этом знал – видел дипломы деда Рины – они хранились у неё после похорон деда.
– Ты знаешь, Алёша, два раза меня сдали в ЛТП, как вещь на стирку. Не обидно?
– Погодите, Виктор Иванович, а что Вас держит с такой женщиной? Если нет любви – уходите! Решитесь, наконец – и всё!
– Я же люблю дочь, Алексей, как же я уйду?
– Ну, ладно. А вот видеть Вас каждый день пьяным – это что, для неё лучше? Вы же губите её жизнь!
– Что – я не знаю об этом? Выпью – тут вплоть до драки доходит. Правда, мне стыдно после этого, но ненадолго. Вот так и живу. Жили как все, вроде бы, а сейчас не получается.
– Вот мы говорим с Вами уже долго, но скажите честно – Вы хотите сами добровольно отказаться от водки?
– Пытался не раз, но… А вот в ЛТП совсем кончили мои внутренности – такие уколы лупят! Мне кажется, что я сгорю скоро – горько сказал Виктор Иванович.
Он был вообще-то прав – сгорел в 43 года, то есть умер – это в той жизни.
– Виктор Иванович, предупреждаю сразу все вопросы Ваши – бросить это дело можно! Я Вам помогу. Несколько видоизменить Ваш образ жизни всё же придётся. Давайте разберём несколько вариантов. Первое – Вы с женой находитесь в разводе? Да-да, я об этом знаю. Значит – Вы можете уехать к отцу, в Киев? Не хотите? Понятно – у Вас тут любимая работа и дочь. Хорошо! Если Вы бросите пить, то Ваше начальство сможет пойти Вам на встречу и выделить Вам жильё?
– Да меня все уважают! Сколько рацпредложений! – начал было Виктор Иванович, но Алексей перебил его:
– Не надо об уважении так обольщаться. Это только Вам кажется. Я ведь тоже раньше пил, Виктор Иванович, прекрасно знаю, что такое самомнение. Но если бросите пить – отношение к Вам изменится в корне! Главное – Вас будет любить и уважать Ваша дочь. Так?
– А что мне надо делать? – спросил Виктор Иванович.
– Наоборот – что не надо делать – это не пить! Согласны? У меня есть возможность помочь Вам. Я поживу тут пару дней – будем решать вопросы Ваши, хорошо? Кстати, как Вы себя чувствуете сейчас?
– Великолепно! Как будто вообще ничего не пил, да и разговоры с Вами, Алексей, вести очень приятно – вдруг даже на «Вы» перешёл Виктор Иванович.
– У меня к Вам просьба, Виктор Иванович. Где сейчас Рина?
– Так, сколько времени? Теперь скоро у них кончатся консультации в университете, а что?
– Нам надо поговорить за круглым столом втроём. Она – ваша гарантия в этом деле, Виктор Иванович. Согласны?
– Господи! Сколько раз ей давал я обещание не пить! Даю, но не могу сдержать – она и не верит, наверное.
– Давайте поедем к ней, успеем до 4-х.
Быстро собравшись, поехали на троллейбусе до университета, где училась на физическом факультете Рина – любимая дочь Виктора Ивановича. Об этом тоже очень хорошо знал Алексей от самой Рины. Вот они ехали к ней, которой не было ещё и 19 лет, но с которой Алексей встретился в той жизни, когда ей было 30 лет.
Они довольно быстро нашли в этом, отдельно стоящем здании, где помещался физический факультет. Она действительно любила отца – это было видно по глазам, но в то же время она была похожа на газель, которая находилась в постоянном напряжении – как будто ждала со всех сторон какого-то, если не нападения, то уж точно подвоха. Не было в ней внутренней свободы, спокойствия – это точно. По всем статьям в ней угадывался ботаник, то есть настоящий грызун учебной науки. Алексей же знал Рину, но всё равно, увидев её в 19 летнем возрасте, ещё раз убедился – как жизнь всех людей ломает под себя. Они договорились, что после того, как посидят немного в кафе – покушают и пойдут, поговорят об очень серьёзном. Решили, что будет лучше, если всё это они проделают в гостинице. Рина согласилась – она же с отцом, а тот почти трезвый, только глаза блестят немного, да и Алексей показался ей хорошим человеком, особенно после представления, как кандидат педагогических наук.
Все вопросы решили очень просто – набрали всё необходимое в буфете ресторана гостиницы – и в номер.
Разговор сложился очень интересно. Во многом из-за того, что Алексей хорошо знал тему разговора и цель, которую он хотел добиться.
– Рина, мы с твоим отцом решили сделать шаг к тому, что требует и твоей помощи. Виктор Иванович решил бросить пить, – выпалил, почти залпом Алексей.
– Он уже сколько раз бросал! Папа, скажи что-нибудь.
– Я устал обещать. Если честно – это Алексей предлагает мне свою помощь. Я что – не понимаю что ли о своей болезни.
– Давайте, друзья, я выскажу своё мнение. По какой причине я предложил Виктору Ивановичу свою помощь – сегодня об этом не будем говорить, ладно? Мои намерения помочь – это искренние намерения, поверьте мне. Сегодня же начнём с того, что договоримся – Рина берёт в свои руки лечение, согласны? Лекарства есть, а от вас двоих зависит успех. Лечение печени, почек проводить будете сознательно по рекомендациям московских врачей. Вот они, возьмите, Рина. Если только придерживаться этих золотых правил, Виктор Иванович, Вы забудете скоро, что до каких уровней уронили себя. Эти лекарства сверхсовременные. Могу даже открыть маленький секрет, Рина. Вот сегодня Вы, Виктор Иванович, сколько выпили? Так-так. А сейчас тянет? Вот же, на столе стоит бутылка, а?
– Не могу сказать, что сильно хочу, но я ведь не алкоголик какой, чтобы при дочери… да и при тебе, Алексей, квасить как… не удобно же…
– Не только это, Виктор Иванович. Сколько рюмок Вы у меня выпили – столько же я положил определённую дозу препарата, а он отбивает желание пить, но не лечит. На это я Рине отдал отдельно и рекомендации, и лекарства. Только очень прошу Вас сильно не распространяться об этом. Вообще-то это и в Ваших интересах. Судя по обещаниям моих друзей, лечение будет очень эффективным – во всяком случае, Вас пьянка уже не затянет.
Для обоих вас я выгляжу как волшебник, ангел, так? Может быть, когда-нибудь скажу вам, но сейчас считайте меня родственником что ли…, тем более я знаю всех вас довольно хорошо. Пусть будет тайной – кто же я такой? Заинтриговал? Ну, да ладно.
– А Вы действительно нам родня? – спросила Рина с такой детской непосредственностью, что Алексей искренне расхохотался – это была именно та самая Рина!
– Да ладно вам – родня конечно! – сказал он так уверенно, что и не стали пока уточнять – с какой стороны.
– Вот ещё один вопрос. Рина, что ты скажешь, если отцу добиться отдельную квартиру? С мамой они разведены, значит, ей он не нужен, а вот ты его не бросишь, поможешь, хотя бы на время лечения?
– Вы что – я же не маленькая. Как папа решит – так им будет. Если хочет жить с нами – пусть живёт.
– Вот Виктор Иванович молчит. Я лично думаю так – если жена добровольно отправляет мужа в ЛТП, тем более, где больше калечат, чем лечат – это же ведь – тюрьма! Не могу я рекомендовать жить с такой женой. Она ведь, я так понимаю, не ушла к кому-то и не живёт с кем-то, так?
– Да, но Вы откуда знаете?... Ах, да, сказали же – родня.
– Вот завтра я Вас прошу подготовиться хорошенько к разговору с директором фабрики. До этого я схожу к товарищу одному – попрошу помочь в этом вопросе. А вот, Рина, к тебе только один вопрос – считаешь ли ты, что твой папа сможет подняться? Добавлю ещё – сможешь ли ты помочь ему в этом?
– Скажу сразу – конечно сможет и, конечно – помогу.
Вот так проговорив почти до 9 часов вечера, гости ушли окрылённые, но не до конца поняв своё счастье.
На следующее утро Алексей направился в отдел здравоохранения, где работал заведующим однокашник Ильи Петровича. С ним о сути вопроса переговорили ещё из Москвы, а сейчас необходимо было встретиться и обговорить все детали. На счастье Алексея начальник оказался на месте. Принял его довольно тепло. Что интересно – Алексей уже хорошо знал многих чиновников в лицо, с некоторыми даже жил, как бы лет через 10, в одном доме. Было довольно интересно. Предварительно товарищ Ильи уже переговорил с директором фабрики, где работал Виктор Иванович. Он действительно высоко ценил способности инженера и совсем не хотел, чтобы он уехал. Зная о том, что Виктор Иванович уже два раза побывал в ЛТП, он надеялся на лучшее. Договорились о том, что Виктор Иванович будет лечиться амбулаторно в поликлинике, тем самым, показывая всем, что он серьёзно взялся за ум. О лекарствах, переданных Ильёй, Алексей не стал распространяться, а потом выяснилось, что Илья об этом уже сообщил товарищу сам. Вот так легко и просто решился громадный вопрос – Виктор Иванович будет жить, а не уйдёт из жизни в 43 года. Удивительно, одно только открытие Ильи Петровича – возможность возврата Алексея – и сколько уже переделано дел за эти 5 лет! Идёт уже 78 год, и Илья сказал, что скоро будет возможность приступить и к более важным делам. Друг Алексея помог продлить жизнь уже многим друзьям и родным, в основном из-за чрезмерного увлечения пьянкой, доведших себя до последней черты. Никто из них не знал, что они живут из-за вовремя проведённой корректировки их линии жизни, проведённых лечений.
Алексей очень искренне поблагодарил друга Ильи – звали его Сергеем – и срочно поехал на фабрику, где его уже ждал в коридоре административного корпуса Виктор Иванович. У директора всё произошло ещё теплее. Буквально в 500 метрах от фабрики в пятиэтажной «хрущёвке» была свободная однокомнатная квартира. Она находилась на 5 этаже, но это не имело никакого значения – Виктор Иванович был на седьмом небе! Человек перерождался на глазах. Решение дирекции и профкома сегодня же будут готовы, а ключи для осмотра квартиры можно было взять хоть сейчас в ЖЭУ. Директор поздравил Виктора Ивановича, но очень серьёзно попросил его в дальнейшем не злоупотреблять. Алексей и тут отметил про себя – какие же мужики солидарные люди! Директор не потребовал бросить пить, не пугал, а серьёзно просил не перепивать что ли… Теперь этого не будет – лечение своё возьмёт! Нет нужды описывать картину, которая создалась на глазах – Виктор Иванович прямо тут заплакал – не выдержал. Слёзы были от большого счастья, навалившегося на его плечи сегодня. Он уже не надеялся ни на что и упорно, добровольно уходил из жизни сам, ежедневно напиваясь «до поросячьего визга» – по его выражению. Успокоившись с трудом, пошли в ЖЭУ. На проходной ждала Рина. Она смотрела на отца с таким выражением! До чего хорошо знал все эти выражения Алексей! 10 лет Рина этими выражениями испытывала Алексея – сначала как ученица вечерней музыкальной школы, а потом – как подруга жизни. С одной стороны, встречаясь с Риной, Алексей воспитал в себе совершенно новые черты, но с другой – таких унижений он претерпел перед ней! То ли действительно полюбил, то ли увлечённость оказалась сильной – терпел её выходки до самого отъезда на малую родину. Сейчас же на неё нисколько не сердился, но твёрдо решил поговорить на эту тему сегодня же.
Квартира оказалась очень уютной, но обыкновенной. Освободилась она недавно, уже в ЖЭУ предупредили, что «ремонта она требовать не может, потому что сделали недавно» – пошутил начальник. Там жил знакомый Виктора Ивановича – хороший инженер. Пошёл на повышение и, естественно, получил новую квартиру. Чтобы решить окончательно квартирный вопрос, Алексей уговорил отца и дочь взять у него деньги на необходимую мебель. Директор фабрики обещал её выделить по льготной цене – фабрика-то мебельная. Раз Алексей ворвался в их жизнь как вихрь какой-то, и за сутки изменил её – они не могли оказать какое-то сопротивление. Квартира есть, и её надо мало-мальски обставить, а деньги давно уже не водились, вот и сдались. На Рине была коричневая шубка – дешёвая, которая фигурировала ещё через 10-15 лет – правда её Рина уже не носила. За эти часы все так устали, что решили на сегодня все дела закончить и встретиться завтра на фабрике. Виктор Иванович получит документы на квартиру, то есть ордер, а потом все ключи. Потом решит вопрос перевозки мебели. Алексей с утра приедет и оплатит за всё, а о кредите он не хотел даже слышать. Небольшой кухонный гарнитур, холодильник «Бирюса», кроватью будет диван-книжка, сервант, шкаф для одежды, журнальный столик на роликах, кое-что на окнах, люстра – вот всё это решили одним махом привезти за день. Друзья на работе есть – помогут, кто с электродрелью, кто просто как рабсила – да в момент сделаем! Так и решили. После обеда рассчитывали уже на новоселье. Алексей Рине напомнил, что дней 10 ей необходимо строго следить за приёмом лекарств, сообщил обоим в какой поликлинике проходить процедуры. Виктор Иванович уже боялся уколов, но Алексей успокоил его – никаких уколов! Его будут лечить водными процедурами, грязями – будут приводить в человеческий вид. Нервы тоже никудышные. Поговорить решили завтра, после квартирного аврала.

26.

Обставить однокомнатную квартиру оказалось делом совершенно не трудным. Время ушло на то, чтобы проделать новые отверстия для шкафов в кухне, да ещё повесить гардины и люстру. Остальную мебель затащили и поставили на место. Потом мужики посидели, немного выпили, закусили. Все уже знали, что Виктор Иванович стал на путь трезвенника и поэтому не стали его раздражать застольем – поговорили не больше часа и ушли. Остались втроём. Виктор Иванович на глазах менялся. И как ещё может чувствовать себя человек, который ещё недавно был на дне, а сегодня он уже – человек! Вот теперь он сел на диван и безмолвно сидел до тех пор, пока Алексей и Рина не вымыли посуду и не убрали в комнате мусор. Дом был построен совсем недавно, в конце 60-х. Днём, пока мужики таскали и расставляли мебель, Алексей с Риной сходили в хозяйственный магазин и принесли всё необходимое. Оказывается, уже с этих лет Рина очень хорошо ориентировалась в магазине. Эту сторону её способностей Алексей знал и ждал – как же она сегодня справится с покупками. Ладно, о том, что нужно на первое время и Алексей знал – тарелки, ложки, вилки и т. д. и т. п., но чтобы к зубным щёткам и другим туалетным принадлежностям не забыть ещё купить такую вещь, как пемзочку – это класс! Одним словом – набрали всего. Сложили в три купленных ведра все эти вещички и оказалось – купили всё необходимое. Ещё раз пришлось сходить уже в гастроном и притащили всего и заполнили новый холодильник. Рина вообще обалдела от всего происходящего и теперь перед ней стояла задача – как строить отношения с отцом и мамой. Успокоились после всего происходящего, сели, и Алексей сразу спросил:
– Виктор Иванович, Вы убедились, что жизнью можно управлять? Теперь Вы чётко знаете своё место в ней. Хотите опять на дно? – идите! Но теперь уже Вы поймали судьбу свою и держите её. Ваша жена не может Вам мешать, потому что она слишком любит себя. Семья таким женщинам не нужна. Только вы оба – Рина и Вы – не слишком ругайте её – это такой тип женщин и её уже не переделать. Все действия её как бы исходят даже от неё самой. Смотрите – родилась Рина, и мама её спокойно оставляет на воспитание у бабушки. Там Рине, конечно, лучше, чем с вами, то есть с родителями. Вы оба заняты собой, карьерой, а в этом большего успеха добьётся именно тип таких женщин, как Ваша жена. Ей до лампочки – как живёт её дочь у бабушки и тёти, сестры Вашей жены. Если быть точным – ей наплевать на Ваши успехи, которые весьма заметны. Так я толкую?
– Вы очень хорошо знаете историю нашей семьи, Алексей.
– Не надо меня величать, поверьте – я действительно всех вас уважаю, но жену Вашу, уже бывшую – гораздо меньше – всё же она – мать Рины. Страшно даже не то, что она очень легко Вас два раза сдала в ЛТП, потому что я уже сказал, что такой тип женщин даже в голову не берёт, что там Вам будет очень плохо – хотя и называется лечебно-трудовой профилакторий, но мало чем отличается от тюрьмы, так?
– Ой, не дай Бог туда ещё раз попасть! После них уже и жить не хочется.
– Вот Вы там ругали наверняка жену, все вокруг Вас виноваты! В это время ваша жена не гуляла направо-налево, нет – она отдыхала от Вас! Мозги её останутся с такой настроенностью на всю жизнь, ей не нужны Ваши извинения, клятвы – она уже настроена на такую жизнь – одинокое самолюбование – вот удел таких людей – и мужчин и женщин такого типа.
– Алексей, а Вы психолог? Диссертацию Вы писали на эту тему? – спросила Рина. Вопрос требовал чёткого ответа.
– Рина, я тебе объясню это по-своему. Все мои выводы по любому вопросу я не вычитывал где-то. Я и тебе советую заняться и психологией, не отходя от физики. Но несколько советов хочу дать. Ты растёшь, практически выросла в таких условиях, что в тебе может вырасти такой же тип женщины, как мама. Ты не видела в подростковом возрасте хорошие семейные отношения между папой и мамой. У тебя нет чёткого понятия хорошей семейной жизни. Детство прошло в обстановке женской любви – любили тебя и бабушка, и тётя. Родительской любви ничто не заменит, Рина. Ты их любила и, может быть, любишь и сейчас, но в душе твоей зреет ненависть к семейной жизни. Папа пьёт, пьяный гоняется за вами – значит, что все мужики – подлецы! За что их любить? Мама не любит отца – это ты отлично видела не раз – она никогда не пыталась даже бороться с этой пьянкой! Если бы начали борьбу против пьянки вместе, когда папа только-только брался за рюмки, обмывая свои трудовые успехи, до стаканов было ещё далеко – вот тогда бы Виктор Иванович, может быть, и начал думать и по-другому, но … Маме не надо было этого – лучше вызвать милицию, а там – наплевать на всё! Видите, как жёстко об этом говорю? Сейчас не надо думать о семье – её уже нет! Бороться надо за Рину, чтобы тебе, Рина, в будущем не быть похожей на маму. Это явление страшное. Сейчас ещё не поздно. Ты будешь помогать папе, сердце твоё растёт – ты только постарайся относиться в целом к мужскому полу более лояльнее что ли, и не ищи в мужчинах только отрицательные черты. Я надеюсь, что черты мамы, то есть её отрицательные черты в твоей натуре не останутся. Они не должны передаваться по наследству, ибо и благородство не передаётся по наследству – они воспитываются. Если все свои поступки научишься анализировать – то обязательно придёшь к правильному выводу, Рина.
– Я вроде бы и сейчас анализирую свои поступки. Я же – будущий физик – нам по-другому и нельзя.
– Наука и жизнь, а тем более личная жизнь – это небо и земля, Рина. Как только начнёшь чувствовать своё, пусть и небольшое, превосходство над другими, а тем более над юношами – сразу себя заставляй задуматься. В будущем приведёт к тому, что себя будешь ставить выше любого, даже умнее тебя, мужчины.
– Мне кажется, Вы слишком сгущаете краски, Алексей. Если в себе начать воспитывать, как Вы говорите, нужные черты – и результаты будут другие.
– Правильно, Рина. Я хочу привести такой пример, а таких в жизни много. Вот вы идёте по улице с мужем, ну, пускай просто с кавалером. Тебе кажется, что ты красивая – это действительно так – а партнёр твой, по-твоему, до тебя, до красот твоих не дотягивает. Люди, типа твоей мамы, в таких случаях обязательно находят уничтожающие эпитеты для своего спутника. Например: «Ты думаешь, я не знаю – зачем я тебе нужна? Вот идёшь со мной, и все видят – какая красивая твоя подруга! Тебе хочется, чтобы все видели, и за счёт меня заметили тебя». Много-много таких примеров можно привести, что ожидает твоего мужа, то есть что ждёт и можно ждать от таких жён? Что? Только вот такой результат – как в вашей семье. Хорошо, что я вмешался в это дело и у вас всё будет хорошо – в этом я уверен, а вот тебе, Рина, придётся поработать над собой более серьёзно. Первое, что посоветую – это чаще обращаться к врачу – не менее одного раза в год. Объяснить это тебе может и медицинская литература, ты ведь её читаешь, Рина?
– Конечно, я много читаю и медицинскую в том числе.
– Вот постарайся вместе с врачом выяснить – какие болезни могут посетить организм девушки, если пренебречь природой, то есть пойти против неё? Как минимум – нервы надо будет лечить обязательно. Просто решиться любой вопрос, если общими усилиями начать искоренять даже любые зарождающиеся болезни, Рина, а они в вашей семье есть. Теперь с папой довольно ясно – он уже своего не упустит, так?
– Так-так! Я уже верю в это. А с Риночкой тоже будет хорошо. Она умная девушка, если возьмётся за что-то – обязательно доведёт до конца.
– Вы уж старайтесь пока жить вдвоём, потому что Виктору Ивановичу в эти дни нужна поддержка, а маме этого не надо – она и не заметит, что Рина живёт тут – отдохнёт без вас.
– Вообще-то так оно и есть – сказал Виктор Иванович – кому мы нужны. Сейчас есть где жить, и будет стыдно перед Вами, Алексей, если не изменить эту жизнь.
Алексей ещё и ещё раз объяснил, что он с медицинским начальством договорился обо всём, назвал фамилии врачей в поликлинике, к которым надо обращаться обоим. Твёрдо уверившись, что все его старания воплотились в жизнь, тепло попрощавшись, уехал ночным поездом. Так он завершил свою ещё одну мечту – в корне изменил линию жизни Виктора Ивановича и Рины. Договорились, что будут звонить друг другу и сообщать об успехах. Виктор Иванович обещал звонить чуть ли не ежедневно, но решили не частить. На Алексея напала такая нега, что будто бы сам Бот одобрил его деяния.

26.

В один из мартовских дней позвонил из Москвы Илья. Поговорили вроде ни о чём, но когда он попросил он Алексея приехать – понял, что очень важный период жизни увенчался успехом – Илья сказал, что всё в порядке! Договорились встретиться к концу месяца, в каникулы. В этот раз приехал поездом. Заехал к родным, а вечером поехал к Илье. Недалеко шла грандиозная стройка – строили олимпийскую деревню. Москва готовилась к Олимпиаде – 80.
Илья уверенно начал с того, что к концу года обязательно надо решиться на встречу. С кем конкретно – надо решить сегодня.
– Илья, ты говорил об одном человеке из КГБ.
– Да, именно с ним хочу поговорить. Если он устроит встречу – это будет самый надёжный вариант. Правда, есть ещё несколько человек, которых я знаю, но не напрямую, а через своих друзей.
– Разговор надо будет строить так, чтобы никто не знал суть вопроса, Илья, как ты думаешь?
– Конечно – для любого ты – важный источник информации. Отсюда будем исходить. Записей не должно быть, но мысли должны быть ясными. Конечно, если хорошенько подумать – откуда они могут быть ясными! У тебя в голове не море, а океан мыслей! Одно понятно – умный собеседник поймёт.
– Илья, вот я думаю, что как же высказать некоторые выводы – именно собственные мнения по многим областям жизни демократического строя, который начала строить Россия после распада СССР? Правда многие назвали это диким капитализмом, переходным периодом, но сколько времени займёт этот период – никто не знал. Народ-то ведь терпеть должен! Мне хотелось бы сказать – этих дикостей можно избежать, если даже начать очень разумные реформы при социализме. Если я начну вроде бы поучать, советовать – не загремят ли мои кости в подвалы лубянки?
– Алёша, ты что – думаешь, голова только у тебя имеется? От тебя что требуется? Расскажи всё, что знаешь. Когда рассказ пойдёт о культуре – скажи все твои мысли до капли, а они у тебя абсолютно жизненные, выстраданные. О чём бы ни рассказывал – постарайся по возможности всё показать в сравнении, но не забудь вставить и свои мнения, доказанные историей.
– Так-то оно так, Илья. Иногда боязно становится – вдруг не поймут! Сгниёшь ведь ни за что, а так живи себе уже в коммунизме!
– Алексей, пожалуйста, не надо, а? Ты хочешь повторения всего? Мы то с тобой проживём, и близкие нам люди тоже, но, а народ?
– Всё-всё-всё, Илья! Считай, что я отклонился в другую тональность. Не хочу я ни развала СССР, ни дикого капитализма. Да и где гарантия, что мы с тобой при той жизни будем жить нормально? Узнают бандиты, а их не только в городах, но и в деревнях хватает, что мы с тобой богаты – враз кокнут. Скольких бизнесменов, больших и маленьких, депутатов разных уровней, просто нуворишей поубивали. Учёные тоже не избежали этой участи, Илья.
– А учёных-то за что, Алёша?
– Мне не понять этого. Может быть – опять зависть? Деньги? Не знаю. По вечерам ходить страшно было, лично я боялся. Для наркоманов кокнуть человека ничего не стоит – могут убить за мелочь даже старушек-пенсионеров, даже вломившись в квартиру. Такую жизнь повторить? Нет, не хочу.
– Я так и думал – ты слишком сильно не доволен той жизнью. Будем стараться оба, чтобы этого не случилось ещё раз.
– Конечно, будем! Я даже в 90-х годах много раз благодарил Бога, что он избавил маму от такой жизни – мне было бы сто раз тяжелее видеть – как тяжко жить пожилым людям при зарождающемся капитализме, тем более диком капитализме. Видеть все негативные явления той жизни – это очень тяжело!
– Зависит это ещё от твоего характера, Алёше – ты ведь очень эмоционально ранимый человек.
– Жалостью Бог меня не обидел – это точно. Живой пример. Встретил свою землячку в конце 90-х, после покупки квартиры. Живу один. Так вот – у неё двое маленьких детей. С мужем не живёт, а пашет так – двоих надо растить. Жилья нет никакого! Живут на частной. Перспектив на жильё, хотя в очереди стоит с 1987 года, нет никаких, а купить – тем более, нужны сотни тысяч! Где заработать такие деньги? С двумя детьми тем более. Что делать?
– Наверное, к себе взял?
– Да, взял и прописал к себе. А перед тем, как ты меня отправил назад – оформил продажу квартиры ей, оставил все деньги, какие есть – теперь ей легче. Вот так вот, Илья. Теперь думаю, стоит и ей помочь в жизни. Пока она маленькая ещё, а вот лет через 6-7 помогу обязательно. Рине вон помог – у неё всё нормально будет – так же и тут.
– Хорошее сердце у тебя, Алёша, молодец! Мне вот всегда некогда устраивать личную жизнь. Теперь гораздо чётче вырисовывается будущее – может быть и личная жизнь сложится по-другому. Сколько лет уже связан с Машей своей – может узаконить отношения?
– Это совсем не главное, Илья. Я уже убедился, что в гражданском браке жить даже лучше, а если нет детей собственных – тем более, лучше. Вот лично я – человек такой эмоциональный – не терплю, чтобы меня подгоняли. Дома тоже. Я порядочный человек, не терплю подозрительностей по отношению ко мне, да и многое чего не терплю – поэтому не узакониваю отношения. Тем более, я тебе говорил, мне нравятся молодые. Представь себе, что с Риной был бы в законных цепях? Так что для обоих легче без оформления брака. Кстати, в 2000-х годах официально сообщали, что большинство живут в гражданском браке. Палка о двух концах – нет браков – нет детей. С другой стороны, чтобы были дети – это надо стимулировать! Ты представляешь – пособие на ребёнка в месяц – 70 рублей, а в стране официально зарегистрировано десятки миллиардеров! Долларовых! Доллар – почти 30 рублей. Ещё, говорили, около 100 миллиардеров в России живут, не объявляя об этом.
– Погоди, Алексей, что об этом ещё объявляли?
– А что им бояться! Они же предприятия, заводы, нефтяные промыслы, многое другое законно приватизировали, понял? Как на Западе – и у нас стали акционерные общества, а по сути – частные, личные! Вот и пошли свои, доморощенные миллионеры и миллиардеры. Законно всех ограбили, Илья, законно! Я это к чему? Есть миллиардеры, а детское пособие – 70 рублей. Вот народ и стал вымирать – умирает больше, чем рождаются. Дай жильё, и пособие 2000 рублей – будет прирост. Одни имеют сотни, тысячи квадратных метров жилья, дачи, дворцы, другие поменьше, но по нескольку квартир, а у третьих – комнату купить не на что! Полная несправедливость! Люди работают, и всё равно не могут купить себе ничего, а ведь многие и работу найти не могут – хозяева не принимают их по очень разным причинам.
– Алексей, если тебя не остановить – ты нарисуешь такую картину, что диву даёшься.
– Не спеши, ты сам прожил эту же жизнь! И твоё счастье, что ты сам себе не смог написать всё это. Да и невозможно написать обо всём. Коротко там, в пакете, сам себе кое-что пожелал и держись этого, Илья.
– Держусь, слава Богу, есть возможность жить и творить по-другому. Вот по этой причине и хочется принять все возможные меры осуществить эти возможности. Мне тоже немного не по себе, но думаю, что нас поймут.
– Ладно, Илья, двум смертям, говорили, не бывать, а оказывается, бывает – поэтому тебе вообще не страшно должно быть. Я тоже думаю, что всё будет хорошо.







ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Проходили дни, недели, месяцы 1978 года.
Алексей держал связь со всеми близкими людьми.
Звонил ему Виктор Иванович и делился успехами.
У него было прекрасное настроение, а это означало, что лечение продвигалось успешно. Он очень хотел, просил, чтобы Алексей приехал в гости, но для этого не было пока времени. Часто встречались с Антонычем – жили друг от друга не на большом расстоянии, да и транспорт ходил прекрасно. Мама летом отпраздновала своеобразный праздник – выход на пенсию. В целом жизнь проходит очень живо, как часто отмечал весёлый Саша – «бьёт ключом!» Жить такой жизнью, которая приносит больше положительного, чем отрицательного – конечно приятно. Алексей знал, что создание условий для такой жизни зависит от него самого, и он с этой задачей справился блестяще. Он не забывал повторять, что самое главное – это он сумел вылечить, в зародыше подавить болезни у своих близких, а главное – у мамы нет, и не будет осложнений. В этом вопросе – это главное ещё и ещё раз.

1.

Алексей ждал этого дня, но всё равно звонок Ильи как бы застал его врасплох. Илья тоже ждал этого дня, но всё же довольно взволнованно сообщил ему, чтобы он срочно приехал. Вопросов больше не существовало, поэтому через четыре дня была назначена встреча. Тут уже только одно – жизнь вступила в другое измерение. Алексею показалось, что мозги заработали так, как будто в голове мартеновская печь. Он долго сидел, ни о чём не думал... Потом резко стал собираться. Был август месяц, но он сообщил начальству о своём отъезде. Все в отпуске, а он как никогда быстро собрался и уехал. На этот раз он вёз с собой очень нужные ему документы, газеты, даже одну книгу. Приехав в Москву, они с Ильёй начали готовиться к беседам. Алексею было ясно, что назад пути уже нет. Данные о нём уже наверху. Встреча произойдёт, как и просил Алексей, не в кабинете – его встретят и отвезут. Эти два дня прошли так быстро, что Алексей рвался на встречу так, как кролик в пасть удава.
В назначенное время Алексей стоял не далеко у кинотеатра «Художественный». К нему подошёл мужчина, представился и попросился в машину, которая стояла совсем рядом, его уже ждали. Привезли в какой-то домик, похожий на музей. Алексей явно волновался и уже думал, что он зря затеял всё это, но… поздно! Сопровождающие его люди в домик не зашли – передали его дальше. Там, конечно, его хорошо обыскали и только потом повели в одну из комнат. Точно в 14-00 вошёл в комнату человек, которого он знал отлично – Юрий Владимирович Андропов – председатель КГБ СССР!
– Здравствуйте, молодой человек, что такое стряслось – мне пришлось принять Ваше предложение встретиться в такой обстановке. Мой близкий товарищ по жизни не стал бы так ходатайствовать, если бы вопрос не был таким серьёзным?
Поздоровавшись, Алексей с трудом начал:
– Вы прекрасно понимаете о моём волнении, Юрий Владимирович, но должен сказать, что Ваш товарищ не знает о сути вопроса. Я очень прошу Вас – скажите честно – нас кто-нибудь слышит? Сначала вся информация предназначена только для Вас, а потом решите – кто ещё об этом должен знать.
– Вы, что же, думаете, этот домик прослушивается? Смешно. Ладно, начинайте, что у Вас?
– Я всё же должен думать и о себе, и о Вас, Юрий Владимирович, поэтому спросил об этом. Всё, что я скажу Вам, прошу хорошо обдумать – Вы мудрый человек. Вы верите, что можно изобрести в жизни машину времени? Не в сказке, а в жизни.
– Это что – перенестись в будущее?
– В прошлое тоже. Как Вам кажется – такое возможно?
– Так… Во-первых – об этом я узнал бы раньше всех, а ещё… Да, я даже мыслить об этом не могу.
– Юрий Владимирович, прошу Вас сверхсерьёзно отнестись к этому вопросу. Я ничего показать и, следовательно, доказать не могу, потому что предполагал, что меня обыщут – это естественно. Моя папка с документами в машине у моего друга, тут, совсем рядом. Разрешите принести, но чтобы Ваши люди их не смотрели. Вопрос такой, что стоит на него потратить гораздо больше времени.
– Ладно, раз втянули меня в эту авантюру, давайте документы – Юрий Владимирович нажал на кнопку. Вошёл человек. Объяснив суть задачи, он отпустил обоих. Довольно быстро сходили к машине, где сидел Илья с документами. Прошло не больше 6-7 минут.
– Юрий Владимирович, пожалуйста, прочтите мою объяснительную записку, а потом решите – всё же где мы будем говорить – сказал Алексей и подал записку – три листа писчей бумаги.
Андропов начал читать. Алексей написал, как Петрович изобрёл возможность перемещать человека в прошлое. Но там больше всего касалось самого Андропова – коротко о том, что ожидалось до 1984 года – до его кончины. Каково узнать свою судьбу? Но ещё важнее было – как вылечить его болезнь почек. Алексей очень убедительно написал, что вся эта затея – не работа ЦРУ, а документы все подлинные. Газета 2004 года, вырезки из них, специальная книга – сборник статей и выступлений Ю. В. Андропова выпуска 1983 года – всё это он читал уже почти минут 40 – 45. Читал и смотрел на Алексея и ещё раз читал. С интересом рассматривал паспорт образца 2000 года, другие документы. Наконец сложил все бумаги аккуратно в папку. Покачал головой.
– Так, давайте-ка с Вами едем, Алексей – махнул рукой, показывая куда-то, и они вышли.
Поехали за город. Алексей почувствовал себя уже лучше. Он никогда не был на таких дачных местах. Приехали. Погода отличная. Юрий Владимирович пригласил пообедать. Алексей поел, почти не чувствуя вкуса, ибо в голове ещё кавардак. Пошли по большому парку. Папку захватили с собой, конечно.
– Так-так… Значит, наука дошла и до этого, Алексей. Вы знаете – меня даже не это удивило. Прочитал свою речь на похоронах Леонида Ильича – вот это потрясло сильнее всего. Именно это.
– Вот теперь мне легче всего начать разговор, Юрий Владимирович. Я боялся того, что Вы не поверите мне. Начну с того, что Илья Петрович, который сумел добиться такого результата, в эти годы только начал работать над некоторыми проблемами, но многие из них уже осуществлены. Что очень важно – Петрович сумел довести один аппарат до ума – на это ушло почти пять лет. Я Вам расскажу кое-что из Вашей биографии, Юрий Владимирович, но кое-что Вы и сами поняли. Эту биографию можно изменить – это Вы тоже понимаете.
– Как я понял из газетных статей – мне осталось жить до 9 февраля 1984 года? Да, а вот Леонид Ильич…
– Мне Петрович объяснил, да он сам Вам объяснит, что Леонида Ильича лечат очень добросовестно, но его болезнь не поддаётся лечению его аппаратом, и другими препаратами, изобретений Петровича. Я не очень хорошо соображаю в этом, да и не моё это дело, но одно знаю точно – Вас вылечить можно. Знаю я и то, что лечение можно провести так, что об этом никто не узнает, то есть вне больницы.
– Вот если это действительно так – это же удар для врагов наших, а?
– Юрий Владимирович, я прошу Вас не обижаться на меня, но первый шаг надо сделать завтра – начать лечение. Не подумайте, что я пытаюсь Вам что-то указывать, но очень хочется – обо мне и Петровиче никто не должен знать. Я прав?
– Вы в этом правы, Алексей. Да, кстати, сколько же Вам получается лет, а?
– Уже 64 года – почтенный возраст, Юрий Владимирович.
– Ну, тогда советы Ваши надо принимать безоговорочно, а в целом они совершенно точны, Алексей.
– Давайте тогда так сделаем. Вы ведь имеете, наверное, друзей-товарищей, Юрий Владимирович? Я понимаю, что у Вашего ведомства немало квартир, но не обижайтесь – я уверен, что все они прослушиваются – так и должно быть. Так что – лечиться надо там, где совершенно чисто. Я это говорю совершенно уверенно потому, что читал немало, что «под колпаком» были все крупные руководители. Да-да-да, Юрий Владимирович, даже вас держали под контролем.
– Ну и загнули Вы. Впрочем, не буду спорить.
– До этого, то есть до колпаков может и не дойти, но поймите меня правильно – я действительно боюсь. Вдруг кому-то из Ваших людей захочется познакомиться со мной – что за личность часто встречается с шефом? Да мало ли любопытных, которые захотят узнать об этих встречах.
– Тут есть и вопросы, но и ответы близко. Во-первых – я сделаю Вас своим. Создадим легенду. Вы защитили кандидатскую, перевели вас в Москву. В молодости служили в войсках КГБ – в погранвойсках. Правда, я заметил, что Вы довольно горячий человек – даже с майором Красновым не побоялись схлестнуться, а ведь могли и перевести Вас в другой отряд, а?
– Я думал об этом, что это дойдёт до Вас. Если честно написано в протоколе, то вины моей нет – просто майор Краснов сильно пил, а поучать других любил. Ну а я, молодой дурак, ляпнул. Мне помог полковник Павленко.
– Да об этом я прочитал, если бы не он – был бы другой конец. Этот случай тоже сыграет свою роль. Сделаем так, что встречи наши никого не будут заинтересовывать, тем более у меня не мало советников.
– Тогда прошу меня извинить – я начну выкладывать те тревожащие факты, которые мы с тем ещё Петровичем решили довести до Вас. Начнём с того, что через год начнутся военные действия в Афганистане. Группа «Альфа» штурмом возьмёт дворец Амина – и начнётся та война, которую все назовут бессмысленной. Вот сегодня прочтите вот эту подборку статей – сами убедитесь, что там надо было действовать по– другому. Советов тут уйма. Хитро, по-восточному хитро, Юрий Владимирович. Сначала ознакомьтесь, что вышло из этой войны – это хорошо описано за эти годы. Потом хочется поговорить о других грандиозных событиях, которые ожидают нас, и которые Вы можете предотвратить, Юрий Владимирович. Поэтому я и Петрович решились обратиться именно к Вам. Признаюсь, что если бы мы не стали ничего менять – можно было бы повторить свой пройденный путь, но уже без ошибок. Но мы пошли к Вам. Что это даст? Вы проживёте не только 4 года, а гораздо дольше, тем более без болезней. Ошибки, которые совершались за эти годы, Вы уже не сделаете. Не те, которые делались при Вас, а те, которые делали после Вас. Вы меня понимаете?
– С ума сойти! Так хочется знать всё! Особенно паспорт Ваш, Россия, ещё многое. Тревожно всё. Может быть, Вы сегодня никуда не поедете, Алексей!
– Юрий Владимирович, пожалейте себя. Я Вам оставил самый главный вопрос – начните, и сделайте всё возможное, чтобы не началась афганская война. Вот это на первое. Второе – начнём завтра же лечение. Вот и всё пока. Вот телефон Ильи Петровича. Решите, определите место и пришлите за нами. Лечение, я знаю, не связано с операцией – так что не мешает разговорам. Согласны? Ещё раз хочу сказать, что самое важное – это здоровье! А там уже можно решать любые вопросы. Повторяю – любые. Я Вам верю, потому что знаю Вашу биографию очень хорошо. Надеюсь, что Вам самим будет интересно узнать об этом, тем более из уст Вашего внука Андрея – вот в этой газете «Московский комсомолец». Интересно!
– Так и решим. Позвоните Илье Петровичу, и Вас отвезут туда. Значит, пусть будет так. Я против лечения ничего, естественно, не имею – это очень важно. Ну что же, пошли, – и они пошли по аллее назад.

2.

Начались ежедневные встречи с Андроповым. Илья уже проводил целевые процедуры лечения Юрия Владимировича. Личный врач принимал в этом участие как правая рука Ильи, а он был хорошим врачом. Уже через несколько дней стало ясно – лечение будет эффективным. Юрий Владимирович уже на следующий день после первой встречи спросил о России.
– Алексей, попрошу более подробно рассказать о судьбе страны, вижу по вашим документам – герб на паспорте говорит о многом. Что произошло – только в общих чертах – более подробно поговорим позже.
– Юрий Владимирович, признаюсь сразу – я не политик, так что моё мнение – это субъективное мнение. Начиная с 1985 года, руководство страны повело такую политику, которую мало кто понял – в народе, разумеется. Потихонечку раздались голоса о демократии, а что это значит для СССР – никто не знает, но некоторые знали! Начался распад социалистической системы в Европе. Объединение Германии, смена власти во всех соцстранах и их распад – Чехия и Словакия, СФРЮ – всё перевернулось! Это цветочки! Распад СССР – это в дурном сне никому не снилось. Россия осталась одна – остальные все отошли: Украина, Белоруссия, Казахстан, Республики Кавказа и все остальные тихо мирно отошли от нас. Руководители те же, что и при СССР, но теперь они уже все – Президенты своих стран! Решили действовать тихо – собрались в Белоруссии, в беловежской пуще несколько человек и всё! Нет больше СССР! Вот вам коротко о том, как убили СССР. Что народ? Ничего – проглотили. У нас как  – главное создать громадные трудности, а потом найдётся герой, который позовёт этот же народ за собой, чтобы героически преодолевать эти громадные трудности. А они-то уж действительно громадные – все бывшие Республики стали отдельной страной – надо же создать все структуры государства заново! В тех же карликовых странах Прибалтики, Кавказа, Молдавии. Сколько же лет надо подниматься. Люди, которые встали у руля, прибрали все богатства к своим рукам – они-то всегда живут хорошо, а как быть народу? Я скажу своё мнение – мне хорошо при такой власти, где все обеспечены работой за хорошую зарплату, жильём, а так же где мне не страшно за завтрашний день! Ух, извините меня, зарапортовался я, но это – тысячная доля того, что я хотел бы рассказать. И, последнее, Юрий Владимирович. Очень прошу понять меня правильно, но не всё из сказанного надо понимать так трагично. Уверяю Вас, что можно уже теперь кое-что внедрить в нашу жизнь, что именно – Вы опытный человек – решать вам, но очень хорошо будет, если всё просеять через сито жизни.
– Да, хорошо сказали, Алексей. Я уже догадывался о смене строя. Вы сказали, что власть должна думать о народе, о его благополучии. Я вот  прочитал статью о себе, написанную в 2004 году. Вот там пишут о том, что я приказал, чтобы советский народ днём был на работе. Улавливаете? Народ гонят на работу, а он – в кинотеатр, магазины… Это, конечно, тоже крайности, потому что одними гонениями ничего не сделаешь, но что-то ведь надо делать? Вот я понял – годы эти названы в газетах годами застоя. Какого застоя? Это что, если народ живёт, работает и никаких вокруг потрясений – это застой? Этому народу нужны ежедневные ужасы войны, катастроф и других негативных явлений? Мы специально ставили заслоны любым негативным информациям, происходящим в стране, грубо говоря, ужасам – не место в газетах, на телевидении, на радио! Одним такое и не мешает жить, а другим – это мешает жить, особенно вредно нашим детям. Так, товарищи? Страна большая, в ней есть хорошее и плохое, но если начать выдавать негативную информацию, да ещё и ежедневно – то вся наша жизнь перевернется сама собой.
– Юрий Владимирович, у меня к вам ещё одна деликатная просьба. Вы вполне по понятным причинам начнёте просить назвать фамилии тех, кто принял активное участие в развале СССР. Но я Вам назвал, что это были руководители всех союзных Республик, оказавшиеся на то время у руля. Но они и не думали тогда, что получится после развала – это была эпидемия! Вот эти люди, абсолютно все, при Вас не окажутся на этих местах, а там, где они теперь работают – так это отличные работники, руководители разного уровня. Знание этих людей и, не дай Бог, начать их устранять или, как правильно, отстранять от работы – то это принесёт больше вреда, чем пользы. Вы согласны со мной?
– Удивительный вы человек, Алексей, словно прочитали мои мысли. Во многом согласен, но человек на государственной службе и мыслить обязан по государственному. Если же вы, этих людей знаете и держите пока их в голове, то учтите – вы несёте за них полную ответственность!
Повторяю – полную, а это очень серьёзно, Алексей.
– Я уверен, что ни один из них никогда против существующего строя ни слова не скажет, не столько их надо бояться, а сколько… Извините, Юрий Владимирович, что-то некоторые мысли забегают вперёд. Да, я очень много раз за пять лет повторял эти слова, что и не мудрено, говорю уже сегодня то, что необходимо сказать только завтра. Извините.
– Я понял Вас, Алексей. Вы хотели сказать, что руководители страны должны опасаться того, чтобы самим не ошибаться? Это очень мягко сказано, но так?
– Легко Вам так говорить, Юрий Владимирович, но, зная Вас, очень хочется, чтобы кое-что изменилось. Повторюсь, но хочется быстрее. Вы ругайте меня за мою торопливость, но сделайте, пожалуйста, скидку на то, что я нетерпеливо рассказываю о событиях на 25 лет вперёд. Извините ещё раз, пожалуйста?
– Алексей! Мы люди пожилые, не надо извинений. Если я Вас решил зачислить в советники – советуйте, а не извиняйтесь. Будем с Вами разбирать события буквально по годам, проживать будем – так вы хотели?
– Мне, значит, придётся переехать в Москву?
– Да, Алексей, я тоже так думаю. Получите соответствующие бумаги, я уже распорядился. По приезду в Москву – немедленно за работу. С жильём вопросов нет, кстати, Вы с семьёй?
– Не думаю – у нас нет такого, чтобы держало – одним словом, Юрий Владимирович, я же живу с ней по второму кругу, а впереди был развод, или позади – запутался. Я на неё не в обиде, но умиляться тоже не могу. Ребёнка совместного нет.
Мама с отчимом пока там поживут, но мне лично хочется их забрать с собой – жить-то пусть живут  одни, но под моим приглядом. Не могу её терять даже из виду – не для этого вернулся.
– Чего же Вы мучаетесь – пусть переедут. Где у неё сестра живёт? В Солнцево? Вот там и дадут жильё. Решено. Вы теперь – человек более значимый, Алексей. Мы вам обязаны создать необходимые условия.
За такими разговорами прошла неделя. Как только решился вопрос с жильём для мамы и отчима, он немедленно позвонил маме. Попросил, чтобы они собрали только личные вещи, а громоздкие подарили своим подругам, друзьям. Да дорогих вещей-то не было у них никогда! Маме сказал, чтобы не волновалась – квартира у них будет рядом с сестрой. Как она обрадовалась! Рядом с сестрой, сыном! На Урале её ничего не держало без сына. Он предупредил, что он сам приедет за ними, вот квартиру тут обставят вместе с родными. Вот такие приятные заботы навалились на Алексея, но при помощи родных, Ильи и его друзей обе квартиры обставили буквально за два дня. При этом они с Ильёй не пропустили ни одной встречи с Андроповым.
Алексей понимал, что такое положение, в котором они с Ильёй оказались, довольно крепко привязало их к определённому образу жизни, а образ этот определяли уже не они сами. Казалось, что время проходит очень быстро. Уже съездил на Урал, привёз родных, без трагедии обошлось и прощание с Лизой. Все эти годы отношений между ними были ровными – не мог Алексей забыть другую жизнь с Лизой. Вот тут работал, видимо, тот постулат – «дважды в одну и ту же воду не войдёшь». Не склеивается жизнь – Алексей жил и встречался с Лизой исключительно благодаря складу своего характера, да и воспитание не позволяло – не мог он порвать отношения без больших оснований. Теперь появилась причина серьёзная – он уезжал. Лиза отнеслась к этому довольно спокойно – до него она жила тоже не одна. Жизнь продолжается, больше обид нет. Был какой-то неприятный осадок на сердце. Но к этому шло и надо относится к этому по-житейски. Всё же Алексей вздохнул свободно – нельзя жить с женщиной по обязанности, через силу – вздохнул свободно уже в поезде, который вёз их в Москву.

3.

Лечение Андропова продвигалось успешно. Илья Петрович, видимо, так пришёлся Андропову по душе, что по его просьбе решили открыть институт – НИИ, который занимался бы исключительно теми проблемами, которые занимали Илью многие годы. Руководить большим институтом он не стремился. Но тут особый случай – сам мог определить объём работ и штат института. Алексей запомнил один диалог с Андроповым.
– Юрий Владимирович, все видят, что Вы большой патриот своей страны – Вы до сих пор так скромны, что мне даже стыдно, что я получил в Москве две квартиры.
– Алексей, я уже Вам сказал, что Вы для нас – особый человек.
– Да-да. Если честно – я не для того вернулся, чтобы героически ещё раз пережить свою жизнь. Я вернулся для того, чтобы изменить её довольно круто в лучшую сторону. Не обижайтесь, пожалуйста, на некоторые вопросы хочется получить конкретный ответ, Вот Вы помните статью, где пишут о Вас? Как Вы думаете, действительно мысли Ваши они угадали? Или они пишут, делая вывод из тех ваших постулатов, в которых усмотрели Ваше желание преобразить жизнь народа? Тот же Указ о гонении на работу, грубо говоря. Значит ли это, что Вы смогли бы  провести некоторые демократические реформы? Если получу на эти вопросы понятные мне ответы – то мне будет очень легко Вам советовать – это Ваше выражение, Юрий Владимирович. Я очень смело говорю с Вами потому, что твёрдо уверен – 9 февраля 1984 года будет днём траура для Ваших врагов – а для нас с Вами – продолжением жизни и демократических реформ. Должен Вам сказать, что в народе ходили слухи, что аппарат жизнеобеспечения, к которому был подключен Ваш организм, отключился не сам по себе – это значит, что враги у Вас есть. Только один совет – не дай бог их искать как при Сталине!
– Алексей, точно могу сказать – многое, что мне хочется сделать для Родины, я уже делаю. Всю свою жизнь я отдаю государству. Только демократические преобразования в моём понимании – это совсем другое. Я никогда не стоял на той платформе, где стоят противники социалистического строя! Для меня невосполнимой является любая недоработка – утрата, которую можно избежать. Очень плотно мы поработали по афганскому вопросу. Да, Алексей, всё сделаем, но масштабной войны не допустим. Не столько из-за людских потерь, но политические и военные стороны пострадали сильно – я  просмотрел вашу подборку фактов. Вы очень хорошо подготовились, Алексей.
– Не только я, но Илья Петрович. Он очень подробно готовил вопросы.
– Чудно всё-таки. В 2004 году готовил материал, в 1978-м лечит меня, чтобы не повторились ошибки, а они не будут повторены – это точно!
– Спасибо вам за такой ответ, Юрий Владимирович. Вы мне открываете шлюзы, и корабль моих мыслей идёт вперёд. Мне хочется их выложить как можно скорее, но я прекрасно понимаю, что это надо сделать не спеша. Вот и так уже начали потихонечку выпрямлять курс нашей жизни. Не будет афганской войны – уже хорошо.
– Так именно – шаг за шагом – будем идти вперёд. У меня тоже, как и у Вас, уже появляются какие-то новые чувства к происходящему – Вы, Алексей, так сильно проявляете свои чувства по отношению к Родине, что они приходят и мне на помощь. Я никогда не думал о своих болезнях. Проживу столько – сколько мне положено, но никогда не предам идеям социализма. Теперь чувствую, что надо жить и жить, Алексей! И о здоровье начали заботиться именно сейчас, когда хочется жить. Потянуло меня на лирику.
– Со здоровьем будет всё в порядке. У Ильи Петровича будет хороший институт. У меня к Вам конкретный вопрос о культуре. Мы с вами уже говорили, как можно взять любой народ без выстрелов, если этот народ практически не имеет своей культуры, своих культурных ценностей. Уже теперь чувствуется, что против нас началась война, которая как раз направлена на разрушение культуры. Мы на эту тему говорили в своих кругах много раз. Вы, как председатель КГБ, многое можете – и поднять, и опустить этот вопрос. Доказывал друзьям, доказывал коллегам, что только культурный уровень народа может явиться критерием оценки, если хотите, и обороноспособности народа, страны.
– Алексей, то, что Вы говорите – это понимают все – с верху-до низу. Вы вносите конкретные предложения – это будет рассмотрено на всех уровнях, но многие вопросы требуют к себе особого внимания.
– Юрий Владимирович, позвольте мне пока чётко изложить своё понимание. Вот если сравнить сегодняшнее состояние культуры с 2000-ми годами – можно извлечь громадные уроки. Можно привести один пример? Вот, допустим, писатель ИКС написал о войне повесть. Написал честно – показал храбрость, трусость, настоящее лицо войны показал, одним словом. Действия командиров, вплоть до высших, а также рядовых исполнителей приказов, да ещё многое и многое. Но он показал ещё и противника – врага, которого все привыкли видеть только в одном ракурсе. Вы понимаете, что я имею в виду? А тут писатель описал врага умного, достойного противника, что в разведке и не может быть иначе. Это и так понятно, что война в ХХ веке – это не война дикарей. Так что же – такое произведение пройдёт цензуру? Этот вопрос задаю даже при моём полном согласии и понимании – цензура нужна! Какая цензура – это уже другой вопрос.
– Я тоже не придерживаюсь тех же взглядов, что идут с глубин столетий. У нас своя идеология. Стратегические задачи понимает и власть, и народ. Алексей, так рьяно защищать писателей, и вообще деятелей искусства не стоит, потому что среди них есть всякий народ.
– Я понимаю, что любая власть обязана себя защищать. Это дело святое – для власти. Я имею в виду другое – если композитор, писатель, поэт – создаёт высокохудожественное и достоверное произведение, которое он сам пережил, пропустил всё через себя – мы должны ему верить. Только одно замечание – если в таких произведениях содержится критика на что-либо, или на кого-либо, то это надо лучше скорее исправить, чем перейти на гонение за эту критику. Может я не прав?
– У каждого народа свой образ жизни. Власть она тоже из того же народа, так? Я ведь тоже не выходец из дворцов. Я во многом согласен с вами, Алексей. Есть общие понятия взаимоотношений между людьми, между народом и властью, но в СССР – они уникальны. Не надо сравнивать США и СССР, а многие сравнивают. Если сегодня начать демократические преобразования в нашей стране, да ещё так, как Вы мне пока поверхностно рассказали – то придём к тем печальным результатам, которые Вы видели собственными глазами.
– Юрий Владимирович, хотелось бы всё же провести конкретные изменения в сфере искусства, во всей культуре. Самое главное – это оплата труда. Если удастся решить этот вопрос – вся интеллигенция прекратит смотреть на Запад. Это совершенно точно! Люди искусства это особый народ. Самый удачливый в нашей стране работник искусства смотрит на то, как живёт его коллега на Западе и… завидует! Зависть – это чувство присуще практически многим людям, но людям искусства – особенно. Есть среди нас особо талантливые люди. Один пример. Необходимо создать условия, при которых талантливые люди  искусства, даже науки, могли бы по контракту поехать в любую страну – поработать там, набраться опыта, впечатлений, но обязательно вернуться домой, и поделиться этим опытом. Если кое-кто и не вернётся – пусть живёт там! Всегда, по-моему, надо смотреть на жизнь, чуть-чуть приподнимаясь над тем местом, где мы живём. Пытались Вы, Юрий Владимирович, поставить себя чуть выше? Не по должности – выше КГБ и так ничего нет, а вот так взять и посмотреть на жизнь с высоты космоса?
– Я понял Вас, Алексей. Если попытать счастья в преобразованиях, то история Руси показывает, что такое желание улучшить жизнь народа – практически дело бесперспективное. Реформаторы улучшения жизни в ней же самой большего следа не оставляют. Наш народ и свободу понимает по-своему, даже кажется, что она ему и не нужна вовсе. Да, иногда хочется и мне всем объявить, поднимаясь, как Вы выразились, чуть выше – «народ, что ты хочешь? Жизнь так коротка и откуда такая злоба, ненависть друг к другу?» Ответа нет.
– Если вы позволите, Юрий Владимирович, я начну консультации с работниками Министерства культуры и других заинтересованных ведомств по подготовке материала о культуре. Там столько вопросов! Я думаю, Вы поможете в решении этого вопроса у Леонида Ильича? Тут ведь нужны деньги и не такие уж и малые, но это окупится!
– Соберутся все, кого это касается, Алексей. У меня к Вам тоже есть вопрос. Вы защитились четыре года назад, а докторскую? Вы у меня советником числитесь, а может и пора писать?
– Если честно, то это не составит большого труда. У меня мыслей хватит, но у меня принцип – не хочу защиты! Работать буду на несколько диссертаций, но докторскую защищать не буду. Я выполнил то, что мне в той жизни не удалось из-за тупых чиновников Минкульта, а теперь мне некому доказывать! Извините, кроме Вас, Юрий Владимирович. Если докажу Вам, что жизнь моя не только для меня – то не зря живу. У Вас восстанавливается здоровье, да оно и не было таким тяжёлым, значит, Вы проведёте те преобразования, которые мы с Вами намечаем. Народ ждёт. Ещё не раз обсудим вопросы по отраслям, но перед этим очень хочу с Вами переговорить об одном важнейшем вопросе. Но мы это должны сделать все вместе – я, Илья Петрович и Вы. Илья занят с институтом, но во время встречи Вы решите очень многие вопросы для нас,  для себя и народа. Высокопарно, но это так действительно.

4.

Илья сообщил как-то при личной встрече, что Андропов интересуется состоянием здоровья Генерального. Илья точно знает, что здоровье его не на высоте. Было заметно, что состояние здоровья первого человека страны практически никого не волнует, но страна должна жить при любых обстоятельствах. Правда и то, что Брежнев прислушивался к мнению Андропова, вот потому и решились Алексей и Илья во время сеанса лечения спросить об этом.
– Юрий Владимирович, Ваша болезнь практически отступает, в этом сомнений нет. Хочется узнать ваше мнение – допускаете ли Вы мысль об уходе в отставку лидера в связи с болезнью? Брежнев действительно болеет. Да и общая обстановка такая, что есть возможность доказать ему лично о целесообразности такого шага. Ситуация полностью отличается от того момента, когда отстранили Хрущева. Сегодня Брежнева необходимо лечить, а он должен быть уверен, что его не снимают с поста, а хотят  вылечить от такой болезни, против которой нельзя бороться, не отходя от трона.
– Всё окружение понимает это не хуже вас, Алексей. Илья Петрович, а как вы думаете – есть возможность бороться, как сказал Алексей, с этой болезнью?
– Юрий Владимирович, если Леонид Ильич согласится лечиться, то вполне может получиться положительный результат. Исторически ему ещё жить три года, но это при тех лечениях, когда о его болезни не было известно. Теперь вполне благоприятное время. Находясь у руля с такой болезнью – это самоубийство. Находясь в условиях, совсем противоположных, чем сейчас, он проживёт ещё…, да и медицина стоять на одном месте не намерена – есть кое-что на выходе, – сказал Илья.
– Если честно, то Леонид Ильич подумать не откажется, но только подумать. Если же подвести под этот вопрос основательную базу – он тогда и подумает основательно, – задумчиво произнёс Андропов.
– Юрий Владимирович, в цивилизованных странах лидеры приходят и уходят – такое ни для кого не является трагедией. Вот в этом надо его убедить. Почётная отставка, гарантии и всё прочее – это же не так трудно обеспечить, тем более – у руля будете Вы. Разговаривать тоже об этом необходимо вам, двоим, чтобы даже следа давления не было. Действительно, ведь так и будет – будут спокойно лечить – вот и проживёт столько, сколько Бог даст.
– Сказали тоже…,а ведь точно – сколько даст… А мне, Илья, сколько даст? – Впервые назвав по имени, спросил Андропов. Это был добрый знак.
– Юрий Владимирович, я вам обещать не буду, но твёрдо скажу – в 1984 году никто не отключит аппарат жизнеобеспечения, то есть будете так здоровы, что даже врачи будут бессильны – весело ответил Илья, тоже заметив обращение к нему по имени, а к Алексею глава КГБ сразу стал обращаться по имени.
– Совсем другое состояние души, товарищи мои, когда чувствуешь, что со здоровьем нормально. Довольно долго я этим страдаю. Но не показываю только никому, даже близким. Теперь же другое настроение – и это благодаря вам, друзья мои. Вот вместе подумаем – как довести до Леонида Ильича всю важность создавшегося положения, что жить ему осталось совсем ничего.
– Юрий Владимирович, в любом случае о создавшемся положении никто, кроме Вас, не должен знать!
– Алексей, Вы не так меня поняли. Нет-нет, что вы! Я имею в виду болезнь Ильича, и что её можно вылечить. Об этом я думаю. Может быть, стоит заручиться ещё доказательствами Ильи?
– А я думаю, что моё мнение не так и важно для генсека – достаточно весомое слово академика Чазова, а он умный человек. Со своей стороны могу гарантировать, что успешное лечение – я обеспечу – сказал Илья.
– Да? Что же тогда долго молчали?
– Мы с Алексеем решили играть честно, Юрий Владимирович. Брежнева лечить можно, но на его место, хотелось бы, чтобы никто не посягал, кроме Вас.
– Ну и смелые вы ребята! Да и я тоже очень быстро поверил вам – на земле, видимо, жизнь дороже всего. Ну ладно, мы отвлеклись. Если вы считаете, что здоровье генсека можно поправить, то я смело могу говорить с ним на эту тему.
– Юрий Владимирович, президенты США спокойно уходят после положенного им срока на заслуженный отдых, а потом прекрасно живут. Вы же законно обеспечиваете ему достойное проживание, так? Я могу Вам сказать, что первый президент СССР, а потом и президент России получили гарантированное государством жизненное обеспечение. Так что – главное, чтобы генсеку по закону необходимо обеспечить достойное житьё, а закон надо принять. Такой закон даст возможность первому лицу государства, да и другим тоже, спокойно, без всякой опаски уйти в отставку и жить, так сказать, для себя.
 – Давайте пока отложим разговор. Вы, Алексей, подготовьте предложение по культуре. Соберите заинтересованных лиц и выработайте линию партии по этому вопросу. Идеологический отдел ЦК в курсе, ибо Вы всё время упираете на этот вопрос, тем более, что Вы правы – без культуры ничего не получится ни в одной отрасли.
Алексей уже понял, что Андропов поможет вывести этот тяжёлый воз проблем, но понимал и другое, что для этого необходимо пойти на очень серьёзный шаг – перераспределить средства. Алексей об этом несколько раз советовался со специалистами – экономистами, финансистами, политиками, но единого мнения не было. В целом же – все просто боялись – не смели внести предложения по изысканию средств на культурные преобразования страны. Ну, например, кто же осмелится внести предложение об урезании помощи братским партиям? Алексей со своих прожитых лет уже мог говорить о том, что сколько бы СССР, КПСС не подкармливали все партии за рубежом – всё равно пришло это дело к одному – всё развалилось! Да мыслимо ли это, что мы должны содержать весь мир! Тут должна быть другая политика. Взять тот же опыт первых 20 лет перестройки в России. Сначала образовались сотни партий, а потом десятки. А в итоге должно быть 2-4 партии. Вот и зарубежным братским партиям, где и создалось такое положение, 2-3-4 партии, и среди них есть рабочие или коммунистические – вот и оказывать моральную, идеологическую помощь. Поставили всю политику с ног на голову – за счёт общего подтягивания поясов советского народа кормить партии земного шара? Вот такая политика и довела советский народ к абсолютному равнодушию уже с 1985 – когда начали перестройку. Никто не понимал смысла этой затеи, но все думали, что хуже не будет – что не делается – делается к лучшему. Демократия России привела и развалу СССР, и к свободе – живи, как хочешь! Все страны социализма и братские партии оказались тоже свободными. Мы уже не кормим их, потому что самим нечем кормиться! Все поняли, чтобы выжить, прожить – надо зарабатывать! В этих условиях на плаву остаются только те, кто находится в партии именно у руля, а те, кто внизу? Да они нищие! Раньше хотя бы могли на собраниях чесать языками, а в условиях демократии кто их слушает? Все эти соображения надо было довести да сознания всесильного Председателя КГБ, который теперь стоял уже в шаге от высшего поста в государстве. Брежнев уже был в «зените» своего бессилия и он обязательно согласится на отставку, чтобы прожить остаток жизни довольно спокойно. Андропов же был железным коммунистом, но уже и он подумывал о некоторых реформах. Это было уже заметно – в разговорах они возникали постоянно. Интересно прошло обсуждение вопроса по реформе, вернее даже преобразований в культуре. Приглашены были многие известные деятели культуры из многих республик, областей. Приехал и Алексей Антоныч из Свердловска, с которым Алексей успел пообщаться до совещания. Были интересные предложения по улучшению работы. Наконец-то Антоныч высказал свои горячие мысли по некоторым пунктам. Очень серьёзно предостерёг он всех – в нашу культуру активно внедряется вирус разложения общества в целом, но особенно молодёжи в частности. Привёл десятки примеров в подтверждение этого. Телевидение, кино, музыка,  литература, живопись – искусство в целом скоро придёт в такое состояние, что мало не покажется. Если не принять серьёзные меры для защиты от проникновения чуждой нам культуры – то молодёжь скоро полностью отвергнет нашу культуру. То, что западные идеологи используют для оболванивания нашей молодёжи – это очень сильное оружие. При этом надо помнить, что свою молодёжь они воспитывают совершенно на других идеалах. Патриотизм, любовь к стране – у них на первом месте. Отмечались такие суждения – как культура влияет на взаимоотношения народов, а не только отдельных личностей. Человек без культурных потребностей может очень легко потерять ориентиры нормальной жизни, а тут рядом – алкоголизм и потеря человеческого облика. Об этом надо говорить серьёзно теперь, чтобы не было поздно потом. Подготовили серьёзные решения, и многие были уверены в том, что ещё можно многое исправить. Алексей отметил, что есть немало деятелей, которые хотели бы шире открыть двери и окна, чтобы оттуда пришёл более свежий ветер культурных ценностей. Приводили примеры, называя немало произведений западных творцов. Это были цветочки, а ягодки появятся потом – в 90-х годах, это Алексей знал отлично. В жизнь претворятся наиболее приемлемые новшества – и в оплате труда работников культуры и искусства, чтобы все чувствовали значимость своего трудового вклада – тут внедрялись элементы хозрасчёта, и обеспечение жильём, а также другие важные вопросы.

5.

В процессе, проводимых с Андроповым работ по началу серьёзных лечебных процедур, обнаружились свои положительные результаты. Уже все замечали даже внешние изменения. Как-то Юрий Владимирович сказал, что генсек соглашается на лечение – видимо на него подействовало отличное состояние здоровья главы КГБ. Уже начались консультации светил медицины, в которые Андропов не вмешивался. Все светилы осветили состояние здоровья генсека как стабильно тяжёлое. Такими словами, даже чуть-чуть по-мужски, объяснил решение врачей Илья. Леонид Ильич, владея информацией о своём здоровье, поступил очень мудро – поверил Андропову. Совместно выработали закон о  гарантиях ушедших на пенсию руководителям государства и партии. Получилось так, что, обговорив все важнейшие вопросы на ближайшем Пленуме ЦК КПСС, решили провести выборы нового генсека. На политбюро этот вопрос решился довольно безболезненно – все знали Андропова, а многие ещё и почувствовали приближение своей отставки. Очень чётко дал понять всем железный Андропов – он пришёл с твёрдыми намерениями – многое надо менять, в том числе людей в верхнем эшелоне. В таком же духе прошёл и Пленум. У нас ведь так принято – от любой перемены ждать что-то новое, а будет ли это новое – ещё неизвестно. От Андропова можно и нужно было ждать новых перемен, только не таких, которые он уже проводил в первый свой приход. Он теперь знал, что это ни к чему не приведёт – это не дело – гнать людей на работу, вылавливая их из кинотеатров, магазинов, а для этого нужны другие методы и решения.
Вот и началось принятие новых решений. Заметно улучшится настроение всех коллег Алексея, благодаря принятым постановлениям. Самое важное для всех простых людей – социальные гарантии – это работа, зарплата, жильё,  образование, охрана здоровья. Эти задачи решались и раньше, но теперь пошли чуть-чуть по-другому. Например, стала значительно выше зарплата.
Алексей попросил разрешение съездить на Урал, а оттуда в Сибирь, чтобы встретиться с коллегами и узнать от них – как действуют новые постановления. Правда, он часто звонил сам, и ему звонили – был в курсе всего. В Свердловск прилетел утром. Прекрасно поговорили с Антонычем. У него теперь совсем другое настроение. Сбываются его мечты по ограждению молодёжи от попыток разложения изнутри – во всех областях искусства поставлен заслон. Решено было сделать это не через железную цензуру, а через творческие союзы. Были чётко обозначены и права авторов, которые имели право писать всё и обо всём, но только правдиво. Любое творчество не должно действовать на людей, особенно на молодёжь, разлагающе, развращающее – в этом и стояла главная цель. На совещании в обкоме партии собрались только те, кто отвечал за проведение в жизнь этих решений. Очень крепко нацелили всех руководителей, чтобы не было перекосов, ибо любим мы в любое хорошее внести что-то своё плохое. Особенно оговорили  организационные работы творческих союзов – писателей, художников, композиторов и других. Большие надежды возлагались на созданный на новой основе союз самодеятельных творческих союзов – они создаются при профессиональных союзах, но за их работу ответственность несут руководители областных Управлений культуры в полном объёме. Разрешалось творить, издавать, продавать именно самим союзам – зарабатывать и иметь прибыль. Всеми вопросами занималось одно Министерство культуры. В его ведении были все средства массовой информации, телевидения, издательское дело, концертные организации. Практически заново были приняты новые уставы для каждой организации, где и указывались права и обязанности членов и коллективов. Все должны знать чётко, за какую работу тот или иной работник может получить такую-то зарплату. Чистый хозрасчёт – работаешь хорошо, творишь, выдумываешь – получаешь хорошо. С таким принципом, как стричь всех под одну гребенку – покончено. Во всех отраслях внедрялась своя система оплаты труда. Справедливая система. Такие изменения были всем по душе – это было видно во всем.
Приехав в Сибирь, в город, где Алексей провёл почти 20 лет, он особенно чётко почувствовал ветер перемен. В филармонии работал пианист, с которым они учились в консерватории. Ему нравилось, что ставки за концерты не унизительные, что не надо все заработанные деньги отдавать чужому дяде, а можно планировать будущее, уже не оглядываясь, а заглядывая вперёд, то есть развиваться. В этом плане у них была мечта – иметь собственный симфонический оркестр. Договорились, что по этому вопросу они завтра соберутся у начальника Управления культуры. Позвонив Виктору Ивановичу домой, Алексей поехал к нему. Он знал, что Рина скоро окончит Университет, и живут они весьма дружно. Его уже ждали, и он оказался в домашней атмосфере.
– Виктор Иванович, я вижу, что Вы прекрасно выглядите. А Рина, пожалуй, почти не изменилась, разве что умнее стала на несколько курсов, а?
– Что ты, Алексей, она же моя опора.
– Ну и как эта опора помогает в жизни? Есть ли изменения на личном фронте?
– У меня почти нет времени на личную жизнь – ответила Рина из кухни – но если честно сказать, конечно, трудно мне дружить с моими требованиями.
– Ага, значит то, о чём мы говорили прошлый раз – ещё мучает тебя – все мужчины кажутся подлецами.
– Нет, Алексей, я так не думаю. Ведь мы с моим врачом, а точнее с Вашим врачом, мы много поработали. У меня и вправду начиналась болезнь, которая не дает человеку жить спокойно семейной жизнью. Я очень хорошо знаю линию своего поведения, Алексей, но сердцу не прикажешь. Ведь таких людей, как Вы, мало, да и Вы заняты – почти серьёзно сказала Рина.
– Я что-то старый уже для тебя, Рина. Вот тот случай, когда молодая жена упрекает своего супруга, уже для тебя не актуален? Помнишь? Это когда она унижает его, ставя свою молодость и красоту выше него?
– Нет-нет и еще раз нет, такие мысли меня не посещают нисколечко, Алексей. Давайте, садитесь за стол. За столом поговорили так много, что задели все жизненные темы. Виктор Иванович был весьма талантливым инженером. Похвалился он своими успехами.
– Алексей, я так признателен тебе за участие в моей судьбе. Жизнь буквально повернулась ко мне передом. На работе начальство до того хвалит, что решили квартиру новую дать.
– Да папа никак не может сказать Вам, Алексей, что они с мамой решили жить вместе – вот и решили дать трёхкомнатную. У меня будет своя комната.
– Даже так решили? Значит у Вас полная семья. Как мама?
– Знаешь, Алексей, – включился Виктор Иванович, – я не могу, да и не хочу при взрослой дочери привести другую, чужую для нее женщину, а она ведь и маму любит ни чуть не меньше, чем меня. Вот все трезво и решили этот вопрос таким образом – будем жить вместе, тем более дают квартиру побольше. Вот только со строительством жилья никак нет прорыва.
– Прорыв будет, Виктор Иванович, обязательно будет. Я специально расскажу об этом, а пока спрошу у Вас – как Ваш отец?
– Вот за него громадное Вам спасибо, Алексей, – это уже Рина включилась, она очень любила деда, – лекарства, которые Вы прислали, всю жизнь изменили. Курс лечения он проходил тут, так что у нас двойной – тройной праздник.
– Вот за такое и стоит жить, зная, что твоими стараниями предотвращены такие беды! Я рад за вас. А вот теперь, Виктор Иванович, о строительстве вообще, и о строительстве жилья, в частности. Скоро выйдет постановление, в котором все будет решено и разрешено. В нем главное – хозрасчет. На стройке будет хозяин, причем на каждом уровне – снизу до самого верха. Для примера скажу – при хозяине ни один кирпич не уйдет налево. Почему? Да потому, что лишнего кирпича не будет, если и будет, то за счет звена, бригады, то есть оплачивать за него надо будет из своего кармана. За весь дом отвечает один человек – у него финансы. Но дело в том, что зарплату получат только после сдачи дома, значит надо строить быстро и качественно. За качество спрос особый – ведь все дают гарантийные документы – каменщики, отделочники и так все звенья стройки – от этого зависит зарплата. Главное – начать! Потом еще сильно двинется строительство жилья кооперативного. Если у людей есть деньги – пусть покупают, но только, чтобы деньги были честно заработанные. Сколько народу хотело бы купить кооперативные квартиры, но строили их очень мало, а теперь будет разрешено, даже будут заставлять строить больше именно такого жилья. Такое жильё будет строиться и на селе, но там условия будут другие. Очень много уже построено – во многих местах такие агрогородки – у вас они тоже есть. Небольшой льготный кредит позволит без большого труда обеспечить крестьян вполне благоустроенным жильем. Государство очень сильно изменит свое отношение к строительству жилья – этот вопрос нужно и можно решить коренным образом. Сразу надо сказать, что без жесткого контроля тут не обойтись – воруют! Воровали всегда. А вот когда появиться на каждом месте ответственный хозяин – все изменится. По сути, все знают того, кто ворует строительные материалы, кто занимается приписками, выписывая липовые наряды. Вот если же до всех, без исключения, дойдет, что у руля находится не больной Брежнев, а здоровый Андропов – то скоро все изменится. Города и села не будут похожи друг на друга, градостроительное проектирование к этому давно готово. Дома будут строить из различных материалов. Если народ увидит, что деньги можно вкладывать в строительство жилья, то многие примут участие в этом деле. Должна измениться коммунальная служба – так называемая ЖКХ. Постоянно надо переходить от центрального отопления и горячего водоснабжения к автономному, то есть каждый небольшой район или группа домов должны иметь своё снабжение. Можно даже, чтобы каждый дом имел свои коммуникации. Нужны две трубы – вода и газ, или вода и электричество. Все приборы, необходимые для этого окупятся быстро – ведь, сколько мы теряем на центральное снабжение? Отапливаем улицу, даже подтапливаем – сколько горячей воды уходит в землю! Обслуживать всё это хозяйство по районам и домам будут небольшие ЖЭУ на конкурсной основе. Не справляется ваш участок – передадут другому, который работает более умело. В целом произойдут большие изменения, от которых народ получит то, чего ждёт – нормальные жилищные условия. Очень серьёзно изменится порядок предоставления жилья. Если многие себе и своим детям смогут купить кооперативные квартиры, другие получат от организаций, имеющих своё жильё, то есть от заводов, фабрик, строительных организаций, колхозов и совхозов, а оставшиеся ждут в очередях. Главное, чтобы все поняли – вложение денег в покупку квартиры – это выгодно, потому что она будет твоей собственностью! А если ещё можно будет строить в кредит – это вообще будет хорошо. Вот такие перспективы, друзья мои! – закончил свою тираду Алексей.
– Удивительную картину нарисовали Вы, Алексей. Хочется верить, что именно так и будет – опять переходя на величание сказал Виктор Иванович.
– А Вы в прошлой жизни, видимо, были оратором где-нибудь в Греции или Риме, потому что очень убедительно говорите, я даже чувствую, что мы с Вами уже встречались когда-то – сказала Рина. – Хотите, чтобы я высчитала?
– Что-то в эти гороскопы и другие химеры я не очень доверяю, но верю, что нами кто-то руководит оттуда. – Сказал Алексей, показывая пальцем в потолок.
– Ладно Вам, Алексей! Давайте начнём – и начала свой допрос о дне рождения, о часах, будто помнил он об этом, и вот так – полушутя-полусерьёзно – Рина начала свои подсчёты. Алексей смотрел на неё и думал. Вот так же примерно она считала эти цифры в начале 90-х, только ей было тогда уже 32 года. Теперь происходит то же самое, но это не удивительно, потому что студентки ВУЗов всегда отличались этим – верили в приметы, всякие гадания и в другие химеры. Молодость!
– Вот, Алексей, торжественно объявляю выводы науки тайной – начала Рина.
– Погоди-ка, дай посмотреть на тебя. Мне кажется, что я угадаю твои вычисления. Так сказать, в своей первой жизни я болтался по всему свету и был австралийцем?
– Стоп-стоп! Вы сами сказали, что не верите, а где-то, кто-то вам уже об этом сказал, да? – Почти обиженно сказала Рина. – Именно так и получается – Вы были австралийским путешественником.
– Ты не обижайся, Рина. Мне никто этого не говорил, да я и не знал об этом, что такое возможно. Просто человек имеет, видимо, много чувств, кроме известных. Вот мне показалось как-то, что на старости лет я полюбил молодую девушку. То ли сон это был, или ещё какой-то транс, но сильно обидела меня эта девушка – своим высокомерием пыталась подавить мою личность. Вот об этом я и рассказал Вам на прошлой встрече. Мне показалось, что ты сильно похожа на неё. Мне захотелось помочь тебе в твоей жизни, Рина. Я, как ваш родственник, очень хорошо понимаю твою жизнь. Если бы Виктор Иванович продолжал пить – он бы уже умер, так? Ты, воспитанная без мужского участия бабушкой и тётей, а в подростковом возрасте видевшая пьянство и драки, впитавшая в себя ненависть матери к отцу – к какому результату в будущем привела бы такая жизнь? Ты сейчас сама уже отлично это понимаешь, Рина, что кроме ненависти ко всем мужчинам и желания сделать им больно – ничего бы не нашлось. Это так и есть. Я же просил тебя прочитать книги психологов на эту тему, поэтому сейчас ты уже на всё смотришь другими глазами, поняла?
– Алексей, всё же я почему-то чувствую, что уже встречала Вас когда-то. Даже все эти рассуждения о психологии будто бы Вы мне уже говорили много раз, – сказала Рина.
Да, это так и было – они много разговаривали на эту тему, а Рина закончила ещё институт, получила диплом психолога и работала школьным психологом. Кажется, даже ещё один диплом заимела – тоже психолога.
– Рина, я же был путешественником, ты же знаешь, вполне возможно, что мы с тобой где-то встречались, – весело сказал Алексей.
– Да ну Вас – я же серьёзно, – насупившись, обиженно сказала Рина. – Это чувствуется явственно, поэтому и сказала.
– Ну, хорошо. Бывает сон на руку? Веришь? Вот и я поверил и решил серьёзно заняться с тобой вместе, чтобы ты не была чёрствой, ненавидящей всех мужчин, женщиной. Поняла? Если серьёзно – это не выгодно стране. Не только лично тебе, потому что ты, отрицая семейную жизнь, государству не дашь главного – ребёнка. Подумай-ка, к чему мы придём? Да если и родит такая женщина, то обязательно воспитает его по-своему – вот и цепная реакция. Вот такая доля ожидала и тебя, Рина. Вот почему Виктор Иванович поступил очень хорошо, бросив пить, да и ты совсем другая. Тебе, видимо, тоже в подсознание вошло такое, что мы встречались. Мои рассуждения, мысли из прочитанных тобой книг, да и твои воображения – всё это вместе дают такой результат. Всегда приводят пример – легко и просто исповедаться попутчику в поезде, замечали? Часто так получается – хочется раскрыть душу тому, у кого она тоже для тебя открыта. В этом нет ничего необычного. Целая лекция получилась, устали наверно?
– Алексей, мне лично очень приятно с тобой общаться. Если бы не ты – не сидели бы так. Мы очень благодарны тебе за всё. Теперь жизнь уже наладилась. Рина скоро окончит учёбу, но по твоему совету хочет заняться ещё психологией. Раз хочет – пусть учится. Интересно знать – как Москва поживает?
– Виктор Иванович, вот когда соберётесь к отцу в Киев, то прошу Вас заехать ко мне – вот тогда и увидите своими глазами. Здорово строится Москва, к олимпиаде особенно строили интенсивно.
– Алексей, простите за вопрос, но Вы никогда не говорите о своей работе – ни по телефону, ни теперь – спросила Рина.
– Если честно – я работаю на очень ответственной для себя работе. Она связана и с тем, чтобы лично тебе, Рина, было хорошо жить в этой жизни, да, пожалуй, и всем людям. Чиновник я – государственный человек, а если проще – вроде советника.
– Да-да-да, это вроде того титулярного советника из романса?
– Ну, вроде того, но гораздо выше рангом.
В это время зазвонил телефон. Рина взяла трубку и передала её вскоре Алексею – Вас просят – немного удивлённо сказала она.
– Слушаю! Так… так…я сам позвоню Вам. За город не надо. Так… а в городе? Ладно… решили… пока. Вот интересуются – где советник хочет ночевать. Гостеприимство у нас на высоте.
– Не хочешь остаться у нас? – вопросительно посмотрел на Алексея Виктор Иванович.
– Да не стоит мешать. Вот скоро у вас будет большая квартира – тогда легче будет.
– Алексей, мне не очень-то удобно, но Рина замучила вопросами о тебе. Рина, спроси сама.
– Друзья, не надо вопросов – я знаю о них. Рина, я сказал тебе, что видел тебя? Может быть, и вправду ты мне снилась, но так получилось, что я узнал о судьбе вашей семьи, решил помочь. Как и что – уточнять не будем, но я сделаю всё, чтобы вы жили по-другому. Я добился того, что талантливый инженер Виктор Иванович избавился от тяжёлой болезни и стал уважаемым человеком. Это раз. Рина полностью изменилась – даже не буду повторять. Маму вашу я вроде и не знаю, но вы же хотите жить с ней вместе? Значит, она вас удовлетворяет. Но всё же, что я сказал о ней – это действительно так – она человек несемейный. Виктор Иванович, Вы должны сделать всё возможное, чтобы держать себя в руках и не требовать от жены сверх того, что она вкладывает в семью. Она имеет такой характер, который Вам не удастся переделать под себя. Мы уже говорили об этом – живите, и не обижайтесь друг на друга. Ваша задача, чтобы Рина не вбирала в себя её нравы – это главное. И ещё вот что – это тоже важно – второй раз в ЗАГС не ходите – живите гражданским браком. Зря не ссортесь – тоже бесполезно. Если честно – я помогу в случае чего, но только истину не ищите в вине. Почти всё сказал, Рина. Твоё любопытство тоже удовлетворю – я никакая вам не родня и не ищите моих корней в вашем древе жизни.
– Да!? Правда? Вы, значит, помогли и помогаете нам как волонтёр? Значит, я Вас точно где-то видела, иначе, как же я чувствовала бы даже некоторые нюансы – в голосе, в походке? Просто удивительно, да? Я же не виновата в том, что на меня так накатило – поэтому я и спрашиваю. Выяснилось, что Вы совсем нам не родня, а вот что-то близкое есть.
– Рина, я же объяснил, что очень близкое, родное потянуло меня к вам на помощь. Теперь у вас всё хорошо. На дальнейшее содействие моё можете рассчитывать. Виктору Ивановичу уже сказал, чтобы не возвращаться в прошлое, ему необходимо знать, что он уже человек уважаемый, вернул своё лицо. Скажу ещё одно – если жизнь не клеится – лучше разойтись с миром – на планете ещё много одиноких людей, а жить через не могу… Мой принцип вы уже поняли, Виктор Иванович?
– Да, конечно. Я сижу уже как в воду опущенный. Просто не видел до сих пор такого отношения к себе. Теперь и стыдно, и непонятно – за что нам такое внимание? С другой стороны – я верю в тебя, Алексей. Спасибо тебе большое за всё! Мы будем жить нормально. Жену я понимаю и постараюсь как-то всё сглаживать. Рина уже взрослая. Алексей, ты уж как-нибудь не забывай о нас – вот и дед наш зовёт к себе в гости в Киев. Адрес у тебя есть.
– Я тут не отказываюсь. В Киев надо летом поехать.
– В этом году я поеду к дедушке, да? – сказала Рина, вопросительно посмотрев на отца.
– Езжай-езжай. Дед очень обрадуется. А ты, Алексей, туда не сможешь поехать? Так он хотел тебя увидеть и тоже поблагодарить.
– Давайте договоримся так – Рина, ты позвони мне в Москву, там и решим.
– Я?.. Я позвоню. В июле, в начале июля я поеду. Мы с подругой хотели, правда, отправиться в турпоход, но дед так просит приехать – так что я – в Киев! Папа, скажи – да!
– Ты что, Рина, так задухарилась? Я, разве, против? Езжай, если хочешь, в Киев.
– Алексей, а Вы точно приедете? Вы уже бывали там? Нет? Я Вам всё покажу там… Ах, да, я забыла, что Вас там могут и без меня сопровождать, да?
– Рина, раз ты первая вызвалась на экскурсовода – то ты и будешь им – никто не займет твоё место. Так, ребята, пора. Сейчас позвоню.
Алексей дождался машины и уехал в гостиницу для гостей – его уговорили таки в загород – езды было минут 15.
На следующий день все заинтересованные лица провели совещание по вопросам культуры. Обсудили их очень активно, отметили возможности, открывшиеся в следствие постановления ЦК КПСС и СМ. Если честно – радовались откровенно многие. Практически решили вопрос о создании филармонического симфонического оркестра,
Поговорив ещё раз с Риной и Виктором Ивановичем, Алексей на машине выехал в Уральский городок, где тоже оставил частичку своей души

6.

Приехал в школу, где шли ещё уроки, педагоги были на месте. Саша встретил Алексея прямо как верная собачка – кинулся к нему так, как – будто лет десять не виделись. Немного поговорили о разном. Разговор отложили на потом, а пока все решили собраться в зале. Срочно прибежали местные начальники, Алексей полномочия имел большие. Беседа получилась такой интересной, вопросы сыпались так, что Алексей при всем желании не смог бы на них ответить, но основные мысли были высказаны. Очень подробно осветил культурные вопросы. Оплата труда, а этот вопрос интересовал всех, значительно улучшалось. Что еще интересовало? Жильё. За счет строительства кооперативного жилья резко изменится положение с очередями на квартиры. Кроме кооперативов, жилье можно строить в кредит. Всеми силами навалятся на этот вопрос и есть уверенность, что проблема будет решена. В городе несколько заводов – значит и они примут участие в строительстве жилья. Задавались вопросы о политике партии – Алексей ответил довольно подробно. Андропов признавался в народе как более прогрессивный лидер, чем Брежнев. Отмечалось чисто человеческое отношение к заболевшему генсеку. У нас привыкли к мысли, что цари уходят не по своей воле, поэтому удивляло то, что человек ушел сам. Гарантии есть – живи спокойно, радуйся жизни! Уважение, обеспечение, уверенность в завтрашнем дне – что еще надо? Брежнев всю жизнь работал, везде тянул свою лямку честно, а если были ошибки – у кого их нет? Их делать помогали и близкие ему люди, но опять же власть портит, невзирая на лица. Да простим мы, за границу свои богатства отправить не сможет, в могилу не унесёт, в четыре горла невозможно есть и пить – вот так и рассуждали в народе.
У Андропова много свежих мыслей, идей во всех областях жизни. Культура, экономика, внешняя и внутренняя политика, сельское хозяйство – все претерпевает изменения. Беседа длилась долго, с трудом удалось Алексею с Сашей уйти домой. Саша получил однокомнатную хорошую квартиру, а до этого жил в комнате в общежитии, тоже в хорошей обстановке. Теперь он уже был спокоен за судьбу свою и даже задумал жениться. Правда и то, что желания такие у него были и прежде.
Квартира была уютной, даже женская рука чувствовалась. Саша сказал, что только с телефоном не получается пока. Решили завтра же поговорить с зампредом исполкома – мужик хороший – в свое время помог и Алексею во многом. Он попросил позвонить от соседей Геннадию Михалычу, чтобы он пришел на мальчишник, благо, жил совсем рядом. Он уже был в Москве пару раз, и они встречались. Саша еле-еле успел кое-что приготовить на ужин, уже Михалыч прилетел. Принес целую охапку снеди. И пошло-поехало. Еще тысяча вопросов и ответов. Друзей интересовало все, но особенно то, что всегда скрыто от людей – жизнь за зубчатыми стенами кремля.
– Алексей, как там всё-таки? Строго, торжественно, или ещё как?
– Друзья мои, если я вам скажу, что я там вообще не был – вы поверите мне? Мне просто нет необходимости бывать там. С начальством своим я встречаюсь в апартаментах попроще, да и не один я у него. Раньше совещания, в которых принимал участие, тоже проходят не в кремле – так это извините – подвиньтесь, как говорится. Если сложится всё нормально, то, надеюсь, побываю и там.
– Ну и ладно! Ещё, не дай Бог, загордишься и подойти нельзя будет к тебе, а? – как всегда съязвил Саша.
– Конечно, Саша. Видишь – какой гордый перед вами сижу.
– Вот потому и люблю тебя, друг мой, что ты такой простой и доступный. Прошу тебя – будь всегда таким, ладно?
– Ладно-ладно, видишь, Михалыч уже тоже думает о чём-то, чтобы подколоть, а?
– Нет, Алексей, я доволен нашими отношениями, Ты меня познакомил с такими светилами медицины и науки, что мне стыдно даже укорять тебя в чём-то. Я очень рад, что вхожу в число твоих друзей.
– Слушай, Михалыч, ты уж тут будь для Саши бульдозером? Хорошо бы поговорить с Кузьмичом на счёт телефона, да и мало ли среди друзей вопросов, так?
– Это я сделаю и без Кузьмича – я же и член бюро горкома, и член исполкома. Саша он сам виноват – ничего не просит – иногда встречаемся в школе.
– Да у меня вроде всё хорошо, а спирта мне не надо. С питьём обращаюсь аккуратно. Уже сколько сидим – вон сколько всего осилили. Саша про спирт сказал шутя. Потому что Михалыч и сегодня с собой принёс спирт – он действительно пил только его.
– Саша, я сегодня специально принёс спирт с таким расчетом, чтобы тебе оставить – пригодится.
– Спасибо, Михалыч, как-нибудь очищу организм от водочных паров. – Саша предложил тост – за успех нашего безнадёжного дела! Сколько детей учим музыке, но всё равно всех выучить не можем, хотя бы в нашем, отдельно взятом, городе. Ну да ладно – давайте выпьем за это, что мы всё же стремимся к этому, без Алексея, но работаем! Ура, товарищи! Ну, как, нормально?
– Отлично! Выпьем за музыку и музыкантов! – поддержал Михалыч, и каждый выпил свой напиток. Алексею всегда нравилось местное пиво – не горькое.
Михалыч рассказал о своих больничных делах, похвалился о том, что у него лучшее оборудование и лекарства – помогали московские друзья, да и друзья в Свердловске у него сидели на нужных местах, а личные связи – это во все времена – самые необходимые. Тут за разговором Саша более подробно сообщил о Лизе. Она встречалась со своим бывшим другом – ещё до Алексея она была с ним. Жизнь продолжается, и у них нет претензий друг к другу. Алексей не мог заставить себя проявлять к Лизе нежности, он чувствовал, что так и должно быть.
– Михалыч, как ты считаешь – у нас медицинское обслуживание на достаточном уровне? Что ещё необходимо делать, чтобы исходя из тех средств, которые имеются, мы могли бы что-то улучшить? Вот у тебя хорошие друзья – руководители – подумайте вместе и соображения свои привезите. Что самое-самое важное, но нет возможности довести его до верха – я помогу. Тут ведь личной корысти нет, а улучшение работы – это только приветствуется.
– Алексей, у меня уже подготовленные предложения есть. Я завтра передам их тебе, хорошо? Да, кстати, ты в горкоме не будешь?
– Михалыч, я официально не собираюсь проводить какие-то совещания в горкомах. В Свердловске уже посовещались. Ты уже пакет документов мне отдашь – вот и выполнил свою программу. Главное – встретился с вами, друзья мои!

7.

В Москве отшумела Олимпиада – 80. Андропов проводил политику, которую вынашивал все эти годы. Для Алексея настали напряжённые дни. Раньше его сведения носили общий характер, а теперь нужны были более точные факты. Войны в Афганистане избежали, а это требовало другого поведения – в политике много ходов. Требовалось не терять бдительности и в повседневной внутренней жизни страны. Алексей старательно осветил вопросы, которые касались всех – катастрофы, которые могли быть в памяти Алексея, уже были. Чернобыль. Как это случилось? Пусть думают учёные и эксплуатационники уже сейчас и не только там, а на всех атомных станциях. Взрыв на газовой магистрали под Уфой, падение самолётов и других летательных аппаратов и многое другое. Откуда все эти беды? Алексей сказал об этом прямо – это, прежде всего, человеческий фактор! Не выполнил какой-то человек своей прямой обязанности – жди беды. Это было мнение авторитетных комиссий, а не лично Алексея. Он рассказал как-то Андропову один случай катастрофы пассажирского самолёта в 90-х годах. Люди, видимо, до чего разложились на работе и потеряли всякую бдительность, что уже забыли об ответственности. Так вот этот командир корабля посадил за штурвал своего сыночка, чтобы тот поиграл им, как игрушкой. Шли, вроде, на автопилоте и штурвал превратился в игрушку. Тут и дьявол сыграл злую шутку – штурвал включился в работу – самолёт дал крен, заметили поздно… Как назвать это? Кого наказывать? Виновник уже наказал себя и всех пассажиров. Где куётся дисциплина? На атомных станциях и подводных лодках, на газовых магистралях, на всех опасных участках любого предприятия должны работать люди, отвечающие за безопасность труда. Алексей сообщил так же о том, как демократы пытались работать вообще без таких служб, что привело к большим человеческим потерям. В 2000-х годах стали вспоминать опять про технику безопасности. Ещё что самое страшное – во всех СМИ – газеты и телевидения – начали смаковать факты несчастий. Катастрофы, убийства, войны, всё самое страшное начали действовать на умы людей. Каждый человек такие сведения принимал по-своему, но молодое поколение растёт совсем иначе. Звереет, молодой ум не у всех способен к фильтрации негативного. Самой главной задачей Андропов ставил воспитание молодёжи в духе патриотизма, не забывая об обороноспособности. Человек, воспитанный в национальной, культурной среде, всегда готов к защите культурных ценностей и в целом Родины. Алексей убедительно доказывал на фактах, что алкоголик или и наркоман просто не в состоянии защитить Родину, ибо у него одна забота – где найти деньги на выпивку или наркотики. Даже заключённых можно заставить воевать, а этих как заставишь? Они же больные! Известно и то, что американцы держат своих детей в ежовых рукавицах – до 21-го года запрещено пить даже пиво! Нам же засылают такие фильмы, где кроме насилия и разврата нет ничего. Боевики, убивающие, развращающие умы молодых, да и многих взрослых людей. Таким «шедеврам» – нет места в нашей жизни! Кто занимается таким подрывным делом – обязательно должен ответить на многие вопросы. Киноиндустрия со всеми службами полностью является подразделением Министерства культуры. Таким образом, Андропов поставил на передний край Министерство культуры! Министр культуры персонально отвечает за воспитание народа вместе с Министром образования, в ведении которого – детские сады, школы, техникумы и ВУЗы.
Вести реформы должна была партия, но значительно изменив методы своей работы. В один из дней Алексей попросил генсека поговорить именно на эту тему. Начали с истории попыток демократизации и реформ коммунистической системы.
– Юрий Владимирович, в 2000-е годы появились публикации и передачи на телевидении о Вас, о делах Ваших.
– Интересно, Алексей, услышать о себе через призму лет.
– Знаете, что очень хорошо отзывались о событиях в Венгрии, где реформы пошли благодаря только Вам. Об этом могут сказать и теперь, но гораздо лучше и откровеннее об этом именно в 2000-х. Но что интересно – после событий в Праге в 68-м многие сделали вывод – это начало конца социализма. Юрий Владимирович, если и проводить реформы, то только железной рукой сверху. Только дай свободу в проведении этих реформ нашему народу – то придем к результатам дикого капитализма 90-х. Найдутся более шустрые люди, которые обязательно будут грести только под себя. Ну, вот в 2000-е годы как появились где-то около сотни, или около миллиардеров? Я же вам рассказывал. Надо идти другим путём.
– Дорогой мой Алексей я уже понял это теперь. Мне как-то уже легче принимать решения, потому что почти любой шаг анализируем и решаем выбрать ту дорогу, которая наиболее приемлема. Вот дали свободу – началась приватизация, акционирование и прочее, а о правилах игры не подумали. Я понял так, что правила, то есть законы принимались от конкретных групп и лиц, которые воспользовались моментом. Интересно все же, Алексей, что вы не хотите назвать некоторые фамилии таких реформаторов, потому что мне всё-таки интересно посмотреть на таких людей.
– Юрий Владимирович! Я думаю так – эти люди многие ещё учатся, а более взрослые работают на своих местах прекрасно и даже не думают, что они вошли в историю как разрушители. Народ, в большинстве своём, проклинает их. Повторюсь, но пока они работают хорошо. Я Вам обязательно подскажу, если история с ними повторится, пусть лучше работают вне Москвы.
– Алексей, продолжайте работать с моими помощниками подготовкой программ по отраслям.
– Юрий Владимирович разрешите ещё раз спросить вас о себе. Если я буду слишком умничать – это не вызовет подозрения? У Вас ведь в окружении такие, как Арбатов, Бовин, Бурлацкий и другие умнейшие люди! Им ведь не скажешь, что мне скоро 70 лет будет – засмеют.
– Вот так, Алексей – говорил я Вам, что необходимо защитить докторскую? Давайте-ка так и сделаем – я поручу, чтобы над Вами взяли шефство, то есть назначим руководителя. Для меня лично большой разницы нет, но для других пусть Ваша докторская станет действительностью. Да вот ещё что – Вы говорили, что делались выводы о том, что главным тормозом реформ Андропов считал саму партию. Нет, Алексей, не так это вовсе. Партия тормозом не может быть, а вот отдельные её члены – это да. Эти члены находятся именно около меня, но Вы видите, что некоторые из них ушли на заслуженный отдых, а их места занимают молодые перспективные люди. В этом вопросе Вы занимаете ответственную позицию, Алексей, ибо предложенные Вами кандидатуры уже начали работать.
– Тут я не очень рвусь вперёд, Юрий Владимирович, потому что многих знаю как региональных лидеров не лично, а по их делам, которые выдавали на гора журналисты, чьи информации не всегда отражали действительность точно и правдиво. Если я предложу кого-либо, то только того, которого знаю как честного человека, который не провалил дела в области, или Республике. Эти люди должны проводить политику, которая вырабатывается теперь, любая работа руководителя на виду, с персональной ответственностью.
– Пока у вас есть, чем заняться – работы много. У Ильи Петровича есть успехи с лазерным аппаратом. У меня больше нет никаких сомнений о своем личном здоровье – у Ильи прекрасные успехи ещё по стволовой клетке.
– А Вы сомневались? Мои родные и близкие друзья уже испытали на себе силу некоторых препаратов. Для меня особенно важно, что они все здоровы, а некоторые уже должны были покинуть этот мир.
Алексей рассказал коротко о своих родных, об Алексее Антоновиче, Викторе Ивановиче и о Рине.
– Вот это, наверное, интересно – увидеть женщину, с которой прожил энное количество лет, встретить опять молодой, красивой, а? Как себя чувствуете при ней?
– Чувство довольно интересное. Вот я даже прожил с Лизой опять же долго, но чувства уже не те. Нет того вдохновения, что было в молодости. Но признаюсь, что гораздо легче жить, то есть повторять пройденное, потому что знаешь, где нельзя делать ошибки, которые уже были. Вот и советовать мне Вам легко, ибо ошибки до Вас уже сделали, а наше дело – их обойти. Не смею советовать политические методы, Юрий Владимирович, но для принятия практически всех вопросов в нашей жизни – нужна Ваша политическая воля.
– Хорошо, Алексей. Я не раз уже говорил, что, имея отличное здоровье, а так же отличного путевого водителя в лице Вас, мне легче работать и претворять в жизнь свои замыслы. Любые решения по либерализации будем проводить только после подготовки соответствующих законов. Может и хватит пока, Алексей. Вот ещё что, если Вы не против, я буду с Вами на «ты», согласны?
– Конечно, Юрий Владимирович, мне гораздо проще на душе. Я сам люблю такие отношения, где меньше натянутости, но на Вас это не распространяется – положение обязывает.
– Алексей, ты вроде сказал, что хотел бы слетать в Киев? Скажу сразу – как моего советника. Полномочия твои большие, но они не обременительны. В поездках, а тем более ты съездишь и на свою родину, на Волгу, присматривайся к людям, которых можно и нужно выдвигать на ответственные должности на местах и в центре. Насчет своего статуса можешь не беспокоиться – я и Илья Петрович знаем, на что идём. Да, вот что – мы решили поддержать здоровье персональных пенсионеров – бывших членов Политбюро, а также пониже рангом, но строго под присмотром, чтобы у них не появились амбициозные планы. Как ты думаешь?
– Правильно, конечно. Пусть наслаждаются жизнью, а амбиции направить в нужное русло – заниматься воспитанием молодёжи.

 8.

Москва строилась по-прежнему без целенаправленной строительной мысли. Да и во всех городах и весях строили по одинаковым проектам. Алексей вспомнил фильм Э.Рязанова. По иронии судьбы можно было найти одинаковые дома в любом городе Союза. После принятия решения по строительству уже стали заметны некоторые архитектурные новшества. Проектировщики мечтали всегда о чём-то новом, поэтому очень быстро нашлись такие интересные проекты, которые сами просились, чтобы их как можно скорее, претворили в жизнь. Так было во многих городах, потому что была проведена большая работа на всех уровнях, и на раскачку никакого времени не было. Как и ожидалось – народ принял идею большого строительства жилья на кооперативной основе, а также в кредит. Если человек уверен в своём завтрашнем дне, в гарантированной зарплате, он будет строить и выплачивать долг спокойно, потому что у него есть квартира. Все мелочи были учтены в такой системе и не пугали народ какие-то неожиданности. Алексей вспомнил всякого рода МММ и государственные афёры – типа дефолта 1998 года. Ну и поиздевались над народом – и замена денежных знаков, и обесценивание 1991 года, и массовое превращение народа в миллионеров, законные грабежи и добровольные расставания с деньгами через разного рода афёрные организации! Лет за 10-15 90-х годов и 2000-х столько всего произошло! Уместились бы столетние истории.
Алексей всегда вспоминал, что в эти годы его ангел-хранитель постоянно был рядом и всегда помогал – в работе, и в жизни.
Вот такие разного рода мысли Алексея посещали часто. Из дома позвонил маме, тёте. Решил ещё попозже позвонить Виктору Ивановичу, но вдруг, будто прочитав его мысли, позвонила Рина. Сообщила, что собирается в Киев, но решила ехать через Москву. Ещё сказала, что в Москве она была только проездом и так, между прочим, спросила его разрешения позвонить. Алексей, конечно, подумал о том, что сердце Рины не зря тянется к нему – она действительно каким-то чувством обладала – не зря всё это!
Он просил сообщить ему дату приезда, чтобы встретить, на что она тут же сообщила, что прилетит самолётом в Домодедово завтра в 8 часов утра. Хотела взять билет на поздний рейс, чтобы не тревожить Алексея так рано, но билетов нет. В настоящее время с билетами было трудно – время отпускное. Доведя разговор до конца, Алексей положил трубку и задумался. Рина за 8 лет со своей амбицией попила много кровушки у него, да и мама её была та ещё мегера. Но сейчас Рина совсем другая девушка, и вся её амбициозность, высокомерие сошли на нет. Но её почти полная уверенность в том, что она знает Алексея, вернее будет так – знала его когда-то – вот это удивляет. Неужели в жизни есть такие феномены, которые ещё не изучены учёными.
К вечеру подъехал Илья, и они между деловыми разговорами дошли и до этой темы.
– Илья, я уже говорил тебе, что Рина не раз утверждала, что у неё предчувствие о давнем знакомстве со мной. Я понимаю, что наверняка есть что-то, которое связывает нас двоих, хотя в той жизни я её увидел только через 9 лет, то есть ей было 30 лет.
– Алёша, если честно – ответ на это был наверняка – у меня в 2004-ом году, но в пакете было точно сказано, чтобы я больше этой проблемой не занимался! Это именно довело меня тогда до ручки. А просто как учёный могу погадать. Ты вернулся 1 января 1973 года, так? Рине уже 14 лет. А там вы жили, встречались 10 лет? Что теперь можно предположить? Представь себе, что твои мысли и информация о тебе уже окутали всё вокруг, а может и земной шар. Говорил же Вернадский, что мы все живём в окружении информационного мира, своеобразной оболочке мыслей. Я думаю так – мы живём среди всяких потоков этих мыслей – хороших и злых. Думаем дальше. Твоя Рина, встречаясь с тобой, а также в письмах и разговорах по телефону впитывает информацию о тебе, а она такая же, как и через 9 лет! Вот она получает уже сейчас те же импульсы, которые она получала 10 лет! Она ведь там тоже была, Алёша. Вот и кажется ей, что ты близкий ей человек, поэтому она и предъявляет на тебя права, понял? – так шутливо, и в то же время серьёзно объяснил Илья.
– Эх, ты, друг называешься, а что делать – не говоришь. Пойми, что жениться я не хочу, потому что те же тормоза мешают, что и с Лизой были. Не могу забыть те случаи, когда я оказался в униженных состояниях. Обе они другие, но… Правда и сам я другой – не иду лбом на стену, а обхожу все препятствия.
– Давай, Лёша, решай вопрос чуть проще. У тебя же были женщины? Ты не ставь Рину, как святой лик, в угол. Она относится к тебе по-свойски – видимо действуют какие-то волны, вот и тянет её к тебе. Понял?
– Понять-то понял, но вот как правильно поступить…? Вот вопрос. У меня есть только одно оправдание – она уже была со мной. Ладно, не буду лезть в дебри. Илья, лучше расскажи-ка о своих успехах.
– У меня всё хорошо. Почки лечить умеем – перед тобой ежедневно живой Андропов. Уже прекрасно работает лазерный аппарат, а в этом направлении занимаются многие учёные, не только мы. Наверное, уже знаешь, что решили поддерживать здоровье пенсионеров-отставников. Ты знаешь – очень проблемно было с Сусловым – он брыкался как зверь! Рвался ведь всеми силами на Олимп, но не вышло. Практически итак у руля все эти годы был он. Теперь же многие, из бывших, живут довольно спокойно. Увидели, что их лечат, не обижают, живут обеспеченно – что ещё надо?
На периферии тоже такая же история. КГБ, построенный Андроповым, серьёзно пошерстил коррупцию. До этого Суслов горой стоял и защищал фактически всех коррупционеров – не трогать партийных лидеров! Теперь уже политическая воля позволяет заниматься этим злом – борьба с коррупцией важнее даже ловли шпионов, хотя и на этом фронте у нас не будет послаблений.
– Вот что меня интересует. Если либеральная политика коснётся медицины, то – как будет? Частные клиники? Платная медицина? Это смертельно опасно. Доведи это до генсека любой ценой. Если дать послабление, и разрешить открыть частное лечение, то обязательно скоро все придут к платной медицине. Не забуду один случай. Мальчик оглох, и нужна была операция, которую в Москве оценили почти в 600 тысяч рублей. Такую сумму родители никогда бы не набрали, спонсоров не найти – хоть в петлю лезь. Написали Президенту России. Написали без всякой надежды, но от него пришло избавление от этих забот – Президент дал поручение, чтобы операцию сделали бесплатно. От умиления можно следы от туфлей целовать, а по сути? Это же смертельное дело! Почему гражданин России, не бездельник, а должен в петлю лезть из-за отсутствия денег на операцию? Я считаю, что все медицинские учреждения, в том числе и производства лекарств должны быть государственными. Изменить оплату труда, выделять достойное обеспечение клиник и прочее. Не могу я всё знать, но знаю одно – здоровье всех граждан должно охранять государство, а частная собственность тут только повредит делу.
– Алексей, я полностью согласен с тобой. Мы можем найти способ зарабатывания денег и без опустошения карманов наших клиентов. Предложения уже есть, очень дельные и наверняка жизнеспособные. Генсек очень хорошо информирован о налоговой системе некоторых стран Запада, а там зарыты бо-о-льшие возможности.
– Да-да, мы тоже говорили об этом. Я сообщил, что венгерский опыт в налоговой системе, желания Андропова испытать новшества в прибалтийских республиках очень одобряли в 21 веке. Он даже был удивлён, но понял, что в то же время ведь многие его соратники, помощники ещё живы и отзывались о нём очень положительно. Очень хорошо, что почти все они и теперь около Андропова. Ошибки, которые совершались в эти годы, уже учитываются – их просто не будет.
– Вот-вот, Алёша, и мне тоже работается гораздо легче. Весь 30-и летний труд, все результаты опытов – у меня уже есть, и теперь что остаётся?
– Что-что? Дырки готовить для орденов – вот что!
– Тоже хорошая работа. Между прочим, он уже говорил об этом – результат уже есть – самый эффективный метод лечения имеет именно наш институт. Документы уже ушли в комиссию по госпремиям.
– Я рад за тебя, Илья. В целом так и должно быть. Работаем целенаправленно, зная свои задачи наперёд и что можно ожидать? В основном успехи, но… Есть всегда и будет людская зависть, которая всегда держит человека в напряжении. Об этом я прямо говорю очень часто генсеку. Нельзя терять бдительность – завистник он всегда за спиной, сбоку и сверху, а перед тобой появляться не может, потому что у него натура такая. Везде, где можно, он будет гадить тебе и получать от этого удовольствие. Что интересно – многие эти его деяния будут считать за проявление бдительности и принципиальности. Но никак иначе. Такие люди, как правило, сами не могут создать что-то дельное, но судить могут! Для таких людей надо бы создать такие условия, чтобы они не могли пакостить, но что закономерно – почти все они хорошие заместители, помощники. Само начальство всегда на виду – все его качества можно вычислить, а вот их заместители, которые делают погоду, вот они за спиной. В 90-х годах, когда пик воровства был в зените, писали в газетах, что должность замминистра стоила 10-15 млн. рублей. Не везде, наверное, а наиболее хлебные места так оценивались. О каком честном труде можно вести разговор? Даже Юрий Владимирович не удивился, потому что много знает о таких фактах и теперь. На них теперь направленно пристальное внимание. Завистникам должно быть нелегко привыкнуть к новым обстоятельствам.
– Алексей, друг мой! Хочу сказать, что у нас таких людей тоже очень много, но в институте мы постарались таким людям поставить серьёзный заслон. Если везде вести такую политику, то трудно придётся приспособленцам и прилипалам. С ними можно и нужно воевать. По таким рассказам видно, что после распада СССР, настало время именно таких людей, но в нашей жизни их тоже много. Мне повезло, что мой институт совершенно закрытый. Мне даны права, которые позволяют мне вести здоровую внутреннюю политику. Как сказал Юрий Владимирович, что даже начальник первого отдела обязан мне помогать, а не контролировать. Мне, конечно, очень комфортно работать в таких условиях. Мой труд уважают, но я ни перед кем не отчитываюсь о результатах моего труда. Правда и то, что выдвигать их на различные премии пока не можем, но в стране не забудут о поощрениях – вот так примерно сказал Андропов. Результаты труда уже вовсю работают, а это главное.
– Илья, значит, договорились с тобой о том, что оба будем за государственную медицину, чтобы все были уверены, что любое вмешательство врача или хирурга нам в жизни обойдётся бесплатно. Хирург и взятка – такого не должно быть! Но зарплата у них должна быть достойной.
– Так и будет, Алёша. У нас пока не дошло ведь до такого положения, о котором ты напоминаешь.
– Да, боюсь я, Илья, боюсь! Представляешь, ни разу не лежал в больнице, да и по поликлиникам не ходил, но кто его знает – вдруг случится такое, что без денег никуда? А мы ведь уже жили от зарплаты до новой. И что? Теперь то ладно – случись что-то – медицина тебя не раздевает, то есть грабит, но ведь там тоже живут люди? У кого нет денег, значит, они обречены на постоянное вымирание, а может и на скорое вымирание? Вот потому и нельзя допустить повторение этих событий. Если дать свободу – только не культуре, образованию и здравоохранению! Есть и другие важные отрасли, но эти важнее всего.
– Согласен ещё раз, Алёша. Да с тобой и бесполезно спорить, потому что ты всё это пропустил через себя, был свидетелем всего. Тем более совестливым свидетелем, потому тебе очень больно и ты не хочешь повторения этого. Я согласен с тобой. Потому-то и пошёл ты на контакт с Андроповым, а не с Брежневым, а мог бы ещё раз прожить все эти годы вполне сносно – как сыр в масле катался бы. Со мной встретился, чтобы решиться именно на изменения жизни. Я преклоняюсь перед тобой, Алёша!
– Ладно, Илья. Об этом мы именно с тобой в 2004 году договорились. Не мог я не приехать в Москву, найти тебя и начать с середины жизни. Я же знал, что передаю тебе бесценные результаты твоего же труда. Ты бы теперь тоже испытывал на себе все свои препараты и довёл свой организм до истощения, то есть убил бы себя. Не ты первый, но и не последний, кто является жертвой своих открытий. Давай уж лучше продолжать жить. Признаюсь, что иногда гложет такая мысль – если бы не вмешался, а жил бы для себя, как говорится, было бы гораздо проще, но как подумаю хотя бы о тех, кого знаю – какие человеческие унижения ждут их впереди, сколько горя! Не хочу такого повторения! Если подумать – демократия имеет очень много плюсов, но нельзя это дело пустить на самотёк. Нужен контроль.
– Что и говорить… Наша страна, как громадное водохранилище, и нельзя разом открыть все шлюзы! Вот так, видимо, случилось – распад социалистической системы Запада, распад СССР – слишком резко дали свободу. Лёша, тот человек, который открыл шлюзы и затопил всё – он, что за человек?
– Да чёрт с ним, пусть живёт. По-моему, он хотел всё это проделать именно под контролем партии, но исполнить, претворить в жизнь свои замыслы не смог.
– Его затоптали, уничтожили, что ли?
– Нет, Илья. Он остался и живёт нормально. Нобелевский лауреат к тому же. Сколько раз его слушал, но так и не понял его до конца. Понятно одно – лучшую жизнь народу он не дал. Свободу дал, а вот лучше от этого не стало. К примеру. Все заводы, предприятия и прочее приватизировали. Я уже не раз объяснял это. Ладно бы, если они продолжали работать и производить продукцию, но ведь открылись и границы! Зачем производить, допустим, товары тут, когда по дешёвке можно везти их со всего мира и продавать дороже? Вот и стали работать на другие страны. Они производят товары, а наши оборотистые люди везут и продают. У них вся промышленность работает в полную силу, а наша стоит. Наши деньги остаются там, а у нас промышленная разруха. Как после любой революции – мы всё разрушили, а потом поднимать начнём, но уже после того, как хозяева всё выкачают, до фундамента продадут тому же Китаю или ещё кому-то – вот тогда и начнут строить на голом месте. Утрирую, конечно, но так и будет, если без подготовленных правил игры дать свободу экономике. Это тысячная доля истины, Илья. Понимаешь, не строят самолёты, которые лучшие в мире, корабли, машины, многое другое, а везут из-за бугра! Не без корысти, конечно, очень хорошие деньги на этом имеют. Раз производство стоит, наука не нужна, ничего не нужно! Что делать? Все, кто может, торгуют! Моя родня только на этом держится. Но ведь не все могут торговать, что тогда? Вот так, как после революции 1917 года, и в 90-х годах – полная неразбериха! Разруха! К 2004 году объявили – в стране где-то 4 миллиона бездомных детей! Опять нужен свой Дзержинский! Беспризорники 21 века. История повторяется! Это страшно, Илья.
– Алёша, я тоже, сколько могу, как говорится, помогу. Юрий Владимирович очень внимательно прислушивается к советам. Я ведь уже знаю практически все положительные стороны преобразований 90-х годов. Столько переговорено за это время! Очень слабый контроль, да по-другому ни одно ведомство работать не могло: милиция, суды, прокуратура, и КГБ уже не тот. Какой народ – таковы и эти ведомства. Вот этого нельзя забывать. А армия опять же? Все делали деньги – таковы выводы! Андропов к этому относится очень щепетильно и даст свободу строго под контролем. Сначала экономическую свободу получат те, кто научится и может играть по правилам, особенно касается это налоговой системы. Я знаю, что Андропов склонен применить опыт Швеции, Венгрии, но уверен, что он маху не даст. Зарабатывай, но честно плати налоги.
– И спи спокойно – добавил Алексей.
– Да-да, спи спокойно – повторил Илья.
– Вот так в рекламах по телеку призывали. Слава Богу, что такого терзания сознания теперь нет. Вот почему телевидение должно быть государственным, как и все СМИ. Ради наживы показать готовы любой негативный материал. Мы уже говорили об этом.
– Алёша, сколько раз говорил ты о беспризорниках, но к этому трудно привыкнуть. Столько миллиардеров в стране и тут такое! Очень больно. Андропов никак не хотел этого понимать, но, сопоставляя с фактами чеченской войны – уже не удивлялся. Чисто коммерческая война, которая не могла быть никакой ни освободительной, ни идейной – её вообще не должно было быть! А создали же проблему, и воюют. За деньги. У нас такого не должно быть, а значит, серьёзно надо подкорректировать национальную политику. Любые проявления национализма должны стать предметом серьёзных обсуждений и решений. Если социальные вопросы решаются, и нет недовольства на жизнь – проблем таких не должно быть. Жильё, работа, зарплата, здравоохранение, образование, культура – вот основа политики партии. Так чётко обозначил её Андропов.
– Вот ради этого мы с тобой и пошли к Андропову, Илья. Я теперь уже верю, что будет всё хорошо. Честно говоря, я сильно боялся сначала за нас с тобой, Илья. Теперь генсек мне вообще не запрещает выехать, встречаться с друзьями. Кстати, ты на Родине не был давно, надо бы съездить, как думаешь? Я вот почти каждый год с родными езжу. Не раз помог своему родному училищу. Андропов тоже к нам относится хорошо – туда идут хорошие деньги. Скоро новая налоговая система даст новый импульс развитию краёв и областей, а так же республик. Казалось всегда, что дай большую часть собираемых налогов регионам, вот и начнётся другая жизнь, но… ведь воруют! Вот и будет мощный контроль – каждый рубль пойдёт туда, куда надо. Под Андропова больше копать не смогут – везде его люди. Недавно сам был под колпаком – каждый шаг контролировали, а всё равно сумел создать мощный КГБ.
– Ну, что, Алёша, я поеду домой. Рина приедет, сообщи.
– Илья, ты приезжай к маме – мы туда поедем после обеда. Что-то около пяти встретимся. Я позвоню тебе.

9.

Приехав в Домодедово, Алексей почувствовал, что повтор отношений с Риной неминуем, но пусть это не явится трагедией для неё. Она была очень понятливой и умной, а это проясняло многое. В конце концов, Алексей понимал, что Рина к нему тянется чисто по-свойски, ибо чувствовала какую-то связывающую нить между ними. Илья, видимо, прав в своих догадках об атмосфере мыслей, информационном окружении. Какие-то мысли не дают Рине перестать думать об Алексее, держат её как в клетке.
Встретил Алексей Рину, действительно, как близкого человека – она ему долгое время была близкой, а сейчас эти чувства просто проснулись. Рина всегда любила вести умные разговоры на любую тему – от хозяйственных вопросов, до высоких материй. Она и теперь читала много. Как физик она вряд ли чего-либо добьётся, поэтому ей сразу надо переключиться на психологию. В НИИ, где она работала до знакомства с Алексеем, как он говорил «ещё в той жизни», у неё дела шли практически ни шатко, ни валко. В психологии она может добиться большего. Она уже готовила себя к продолжению учёбы. Она и в правду уже была другой, но полностью измениться вряд ли получится. К семейной жизни относиться она будет по-прежнему – она из тех, кто не любит подчиняться правилам такой жизни. Они любят свободу. Даже имея ребёнка, такие женщины идут по жизни без мужчины. У Рины были и подруги именно из такого рода женщин. Ну что ж, Алексей сделает всё возможное, чтобы не испортить жизнь Рине – пусть живёт по-своему.
Они приехали к Алексею. Рине очень понравилось у него. За завтраком она рассказала все новости. С мамой они уже живут вместе. Квартира просторная, у неё своя комната и она в восторге от такой жизни. Манера разговора у Рины всегда была такой, что она показывала своё превосходство над собеседником, но сейчас она вела себя совсем иначе. Дело было, конечно, и в том, что она никак не могла ставить себя выше Алексея по известным причинам – слишком высок был статус, но ведь раньше она это могла! Она менялась на глазах! Может быть, она совсем уже другая? Алексей поговорил с ней на разные темы и понял, что она сильно не изменилась, а просто поумнела и вела себя обдуманно. Это очень хорошо – ей же будет лучше.
– Рина, как решается вопрос о продолжении учёбы? У вас там есть хорошие спецы в институте, тем более после университета принимают на третий курс.
– Да узнавала я уже, все ходы-выходы изучила. Есть возможность работать в НИИ геофизики и учиться, но папа говорит, чтобы училась очно. Ещё не решила, но скоро решу.
– Знаешь ли, что психология требует к себе такого же отношения, что и медицина – учиться надо только очно. Родители ещё здоровы, одну дочку-то уж прокормят, так?
– Так, конечно! Папа, да и мама тоже, только за очную учёбу. Ну и ладно. А Вы так и живёте одни?
– У меня мама, отчим, родня – разве я один? На работе нет времени скучать. Друзья у меня отличные, только все они старше меня.
– Алексей, вот и мне больше всего импонируют люди старше меня. Подруги, правда, все моложе.
– Погоди-ка, Рина, так у тебя подруги моложе, а женихи старше?
– Да ну Вас! Никого у меня нет, и не было. Если честно, я Вас имела в виду, или Вы мне не близкий человек? Я же говорила, что как бы Вы не хотели, но мне кажется, что о Вас я знаю всё. Что, не верите? Даже некоторые Ваши особенности, мне кажется, знаю.
– Ну-ка, ну-ка, Рина, это интересно. Это что же – у меня одна нога короче другой, или ещё что?
– Вот как хотите, Алексей, – подошла к нему Рина и положила руку на правое плечо, – вот тут, мне кажется, у Вас ключица погнута ещё с детства, да? – горячо сказала она и сильно покраснела.
– Если честно, то – правда – было такое. – И стал вспоминать, в разговорах не ляпнул ли об этом, но не вспомнил.
– Думаете, не сказали ли Вы мне об этом раньше? Нет, Алексей, такая информация ко мне как будто поступает как-то не понятно мне самой. Одно понимаю – Вы мне очень близки, Алексей. Слишком смело, да?
Алексей чуть не сказал, что так поступала она всегда. В первый раз домой его она пригласила сама – после развода с Лизой он ходил сам не свой. Рина была самостоятельной девушкой, и сделать первый шаг она не считала предосудительным. Она была такой же и теперь.
– Рина, я тоже очень много знаю о тебе. Мне не кажется, а я точно знаю. Этому есть научное объяснение, мне об этом говорил Илья. Так что, без всяких предрассудков я принимаю твою смелость. Если я знаю о тебе, и если и ты чувствуешь, что мы должны быть вместе – пусть будет так. Ты очень практичная девушка, поэтому скажу прямо – просить твоей руки не буду, но хочу быть с тобой без больших обязательств – не хочу связывать ни тебя, ни себя семейными узами. Если на такое согласна, то подумай.
– А о чём мне думать? Вы же сказали, что девушка я практичная, значит, знаете о рекомендации врача – Вы же говорили с ней? Вы же не хотите, чтобы я была с другим, чувствуя мои симпатии к Вам?
Алексей понял, что Рина приняла серьёзное решение, и не мог уже дать задний ход. Будут они встречаться опять – это судьба. Пусть повторятся эти странные годы их встреч, но опять же тут главную роль играет душевное состояние Алексея, потому что он знал – Рине нужен сейчас именно он – стрессовые состояния в подростковом периоде сыграли плохую службу организму, а чисто человеческие отношения нужны были больше, чем лекарственные вмешательства. Врач и вправду объясняла ему об этом, но ему и так всё было понятно. Когда он объяснил сам обо всех причинах подобных зарождающихся болезнях – врач даже удивилась, но Алексей сослался на своего друга Илью, который подробно просвещал его. Опять же Алексей мог и не повторять свои шаги именно в отношении Рины, но его уже нельзя переделать. С Лизой прожил, хотя могло быть и по-другому, а теперь повторяет с Риной. Даже Илья напоминал о том, что только в Москве, не говоря уже о целой стране, остались ещё женщины, даже девушки, которые считали бы за счастье познакомиться с советником генсека. Почему Алексей пошёл по второму кругу? Ему хотелось, чтобы у тех женщин, с которыми у него по разным причинам не сложилась жизнь, теперь она наладилась, и он в этом мог помочь, даже во многом уже помог. Лиза устроила жизнь уже по-своему, и не грозит ей многолетнее ухаживание за ребёнком-инвалидом. Рина уже имеет восстановленную семью. А какой у неё папа! Она уже счастлива, но ей поможет Алексей не столько из-за большой любви, а ещё за то, что в своё время не смог помочь. Пусть продолжит учёбу, защитит диссертацию, работает в своё удовольствие, а это для неё главнее всего в жизни. Алексей понимал, что он тоже не из мира сего, но был доволен, что мама воспитала его именно так, что он не мог перешагнуть через судьбы людей. Он поможет всем, чем может и не может – в этом смысл его жизни.
Рина в Москве никогда не была, поэтому решили, что она посмотрит её со всех сторон. С экскурсоводами проблем не было, так что Алексей мог спокойно выполнять свои обязанности на работе. Если по социальным вопросам Андропов осуществил довольно глубокие преобразования, то в экономических вопросах, где было множество мнений солидных учёных и практиков, именно там нужны были выверенные решения. Много раз возвращались и к уже принятым решениям. Особенно по строительству жилья было много уточнений. Как быть, если у человека, или у группы людей есть возможность приобрести или построить несколько кооперативных квартир? Один не имеет и на одну квартиру, а другой может купить целый дом, или даже много домов? Алексей рассказывал Андропову, что 2004 год стал годом, когда уже ходили слухи, что богачи стали строить целые дома для сдачи в наём. Как на западе. И людей, которые не могут платить за квартиру в течении шести месяцев, будут выселять из квартир в общежития. Чтобы таких случаев избежать даже в далёком будущем, необходимо принять законы и создать такой рынок жилья, чтобы народ мог иметь не десятки квартир, а строго по-человечески и без больших излишеств. Конечно, в этом вопросе всех людей равнять нельзя, но учитывать русский менталитет нужно. Если одни имеют десятки квартир, дачных участков, машин, даже самолётов, а другие – шиш на масле – это же прямая угроза новой революции! Опять разъярённый народ разрушит всё до основания, чтобы потом опять строить заново, но уже для новых нуворишей. Когда же мы перестанем наступать на одни и те же грабли? Как-то Андропов спросил Алексея:
– Скажи мне, пожалуйста, если такие перекосы стали в 2000-х годах заметны многим, то, как же шли на решения, которые явно могли навлечь народный гнев?
– Юрий Владимирович, хотел бы я ответить на этот вопрос, но нисколько до меня не доходили все поступки властей. Если начать с выборов – демократия же. Никогда не понимал того, зачем устраивать выборы, на которые не желают ходить? На выборы президента России должны пойти все 100% населения! Далее пусть он сам назначит глав республик и областей, а те уже – начальников пониже. Как получается при выборах – президент не может наказать руководителя (губернатора, главу или как там) области, а тот – руководителя района, города! Они же все выбраны народом! Я что ли, как народ, пойду и сниму с работы того, кто не справился со своими обязанностями, а может, и вовсе не работал? Вот бардак и начался, что и понятно – кто же после революции о народе думает! Вот и хапают, пока у власти, тем самым создают новые революционные ситуации! Разница в зарплате тысячи, десятки тысяч раз! Кто же будет смотреть долго, как практически молодые люди 25-45 лет, всеми способами протаранив всех, грабят народом заработанное добро, приватизировав, за копейки покупая заводы, шахты, нефть, газ! А были бы железные законы, позволяющие приватизировать, покупать, а потом работать и создавать богатства! Вот это было бы разумно! Вообще пора прекратить продавать сырьё, Юрий Владимирович, и теперь.
– Вот над этим и будем работать, Алексей. Нефть, газ, лес, всё мы должны продавать не сейчас, а всё перерабатывать. Нужны средства, но найдём их. На переработке сырья будут заняты люди, будет достойная зарплата, а потом и торговля будет идти по-другому пути. Все это понимают, но ведь хочется иметь деньги сегодня, поэтому гонят сырьё за рубеж. С этим будет покончено. Революционных ситуаций мы создавать не будем – просто не допустим явного перекоса в зарплате. Ответственные люди в любой отрасли должны получать достойную зарплату, но чтобы она была громадной – никогда! Будем уважать всех работящих людей, унижать не позволим никого!
– Все эти перекосы и привели к концу 90-х годов к тому, что и Россия стояла в шаге от развала – были бы отдельные республики и края – и всё! Но, слава Богу, новый президент сделал практически невозможное – собрал и сохранил Россию! В этом я никогда не понимал, но его усилия мог увидеть даже слепой. Россия сохранила свой статус. В армии стали появляться вооружение и техника, самолёты и корабли, ещё много чего, а во всём этом чувствовалась рука! Вы меня не ругайте, но скоро я Вас хочу познакомить именно с тем человеком, который спас Россию от развала. Одно могу сказать, Юрий Владимирович, чем Вы можете гордиться не без основания – этот человек является выходцем из Вашей среды, то есть офицером КГБ. Об остальных можно и не вспоминать, но об этом офицере нужно! Он хорошо показал себя на всех должностях, был даже во главе КГБ, но, правда, Комитет по всякому называли, последнее имя – ФСБ – Федеральная служба безопасности.
– Хорошо, что наша работа аукнулась в 21 веке. Значит, правильно ковали кадры. Я рад этому, а ещё буду рад, если ты вытащишь этого парня. Если он сумел тогда справиться, то теперь и подавно мы поможем ему встать на ногу, даже на ноги! Обрадовал старика, Алексей.
– Да будет Вам, Юрий Владимирович! Вон Илья сказал, что скоро ваши биологические показатели будут ой-ой-ой! Кстати, в 2004 году писали и показывали по телевидению об успехах по омолаживанию организма. Заметно омолодились лидер Италии и, что интересно, наш первый президент России, который ушёл с поста в довольно тяжёлом состоянии. Так что. Вы только по годам пожилой, да и я тоже.
– Ладно, Алексей. Ты в Киев собрался, так? Возьми-ка кое-какие задания у помощника, а он предупреждён. Очень внимательно вникни в указанные вопросы. Не считай себя в неприятном положении, но коль уж вы с Ильёй дали вторую жизнь, то постарайтесь помочь мне. Мы не можем допустить такую роскошь, когда наши противники под видом демократических выборов, создали бы в стране хаос. Страна должна жить без потрясений. Кстати, как приедешь, сразу консультируй министра МЧС – всё-таки мы его создали по подобию 90-х годов. Объединили все службы, которые участвуют в таких чрезвычайных ситуациях. Даны указания по всем тебе известным случаям аварий и бед, проводятся профилактические ответственные работы.
– Тут, Юрий Владимирович, очень много сделал Илья Петрович, который собрал информацию многих бед и аварий. Да и я кое-что помню.
– Хорошо, в Киеве как закончишь дела, решай, как быть дальше. Семёнов знает на счёт Чернобыля. Если будет необходимость – съездите туда, но все мероприятия должны быть под контролем Семёнова, понял? Ну, хорошо езжайте.

10.

В Киеве все ожидания оправдались. Лично Алексею нравилось всё – и город, и люди, и дедушка Рины тоже. Для Алексея любой уголок земли был по душе, а если где-нибудь жили лучше, он просто радовался за них, но очень хотелось, чтобы и наши люди жили так же хорошо. У нас, конечно, был явный перекос во внутренней политике – почему-то все союзные республики жили лучше, чем жители центра, то есть России. В голову приходили мысли, которые доказывали, что республики Кавказа, Прибалтики, да и Украина тоже, упорно ждали случая, чтобы в удобный момент смыться под крылышки НАТО. Прибалты это сделали в 2004 году, а практически все страны бывших социалистических стран Европы тоже легли под НАТО. Так вот, не очень ли много мы свободы даём республикам? Не диктаторство, просто элементарный порядок обязательно необходим. Когда будут работать некоторые рычаги либерализма, они и приведут к нормальной жизни. Работай честно на себя и на государство, то есть честно плати налоги – и всё! Не надо ничего придумывать, Будет работать вся страна, производить продукцию и торговать ею, а не сырьём – вроде всё понятно, но всё равно до такой политики руки не доходят, потому что хочется богатеть сегодня! Боятся рвачи, что до завтра не доживут. И правильно делают, ибо их завтра выбросят. Вот такие разговоры шли на встречах любого уровня и в Киеве, ещё в трёх городах. Ездили в Чернобыль, где строго секретно вели разговор о профилактике четвёртого реактора. Ответственные люди на это смотрели немного удивлённо, потому что было же всё в норме, но в то же время знали – с начальством не спорят. Местные политики тоже были в недоумении – может быть они что– то не досмотрели? Алексей успокоил Семёнова, главного местного чекиста, объяснил, что принято решение о серьёзных профилактических работах на всех АЭС страны, а если рекомендовано обратить ваше внимание на четвёртый реактор – значит, есть какие-то основания. Алексей почти без удивления обратил внимание на то, что решение строительства жилья на средства населения гораздо быстрее внедряется практически во всех союзных республиках, чем в самой России. Строят там для себя и детей своих, а Россия ждёт. Чего ждёт? Ждёт, чтобы государство обеспечивало бесплатным жильём. Оно, конечно, обеспечит, но ему надо помогать!
Своим участием, деньгами, всем! Тогда и дело пойдёт быстрее. Долго мы запрягаем, долго. Вот почему и все новшества у нас внедряются со скрипом. Обязательно нужен путеводитель. Иначе завернём не туда. Таким положением воспользуются всякого рода ловкачи, и такие таланты у нас имеются в достатке. Поднимались вопросы и другого характера, но выход был только один – жестокий контроль везде, где есть возможность воровства или халатности, а они есть всюду. В приватной беседе Семёнов привёл такие факты злоупотреблений – волосы дыбом.! Там приписки, чтобы получить награды, а в другом – сокрытие урожая. Не надо напрягаться – скрыл богатый урожай – вот ты и на коне! Не один, а с друзьями, которые сидят повыше и видят дальше. Только наведение порядка в своих начальствующих рядах может привести практически нынче же всю нашу жизнь на другую ступень – народ станет жить лучше. Нужна воля, а она уже есть. Нужны контролирующие органы – они тоже уже работают. Алексей в этом понимал мало, но уже видел, что очень многое меняется на глазах. Работают предприятия, сельское хозяйство – значит, будут в магазинах товары. Андропов не мог допустить того, чтобы народ видел в магазинах пустые полки, и все необходимые товары можно было купить только по талонам. Все знали, что Андропов по всем статьям отличается ос Суслова, ибо он был во главе страны в последние годы при Брежневе, поэтому из них никто не желал испытывать судьбу – все работали на совесть на своих постах, а когда все работают, то не могут пустовать магазины. Это же очень хорошо, что не повторяется такое унизительное положение в жизни – когда в магазинах тебе товары выдают по талонам, а могут и не выдать. Алексей предотвратил это, практически особо не напрягаясь, потому что во главе страны была здоровая власть, а те люди, которые допустили тогда, в той жизни как бы такой беспорядок, убрав товары с прилавок, теперь были ниже травы. Крепкую власть все боятся, даже они, которые нажили свои богатства совсем не честным путём. Тогда не боялись, а теперь боятся нос высунуть, а некоторые уже попрощались со своим богатством. Говорили об этом в Киеве, а думали и жили так и в других местах, и везде задача для всех одна – главное работать честно на своём месте. И на совещаниях, и на других официальных мероприятиях поднимали именно такие вопросы – пусть об одном и том же, но ведь они важные.
Очень много познавательного было для Алексея в этой поездке. Они с Риной побывали, казалось, в таких местах, что дед Рины даже не догадывался о них. Давно доказано, что гости города знают о нём гораздо лучше, чем его жители, потому что им некогда, а гости стремятся посмотреть все достопримечательности. Такова жизнь. Дед был интересным во всех отношениях, а как любил внучку! У него была возможность поехать с Риной в Сибирь и, после отлично проведённых дней в Киеве, они улетели в Сибирь, а Алексей – в Москву. Попрощались в аэропорту Борисполь.

 11.

Алексей продолжал жить своей необычной жизнью. Они с Ильёй довольно часто бывали у Андропова в гостях за городом. Ещё ни разу они не вели беседу о серьёзных вещах в кабинетах – бережённого Бог бережёт. Вот и сегодня Юрий Владимирович был в хорошем настроении – расспрашивал обо всём. Илье было чем похвастать – и генсек был доволен.
– Алексей, ты вот на Украине заметил, что и вправду отношения к жизни заметно отличаются? Наш мужик думает и делает так же, как и хохол? Я об этом знаю, но как тебе показалось?
– Если честно, то работать мужики везде умеют, но больно уж однобоко развивается жизнь. Вот пример: у нас на Волге, Илья не даст соврать, есть хорошие леса. Вот если бы организовать там, где можно, производства строительных материалов, доски, рамы, мебель, и другое. Если тут дать экономическую свободу – они там такое могут развернуть! Можно при лесничествах, при колхозах, совхозах, но главное разрешить частичное производство. О налогах Вы уже говорили. Пора вытаскивать за уши подпольные производства – пусть работают наравне с государственными. Вон, армяне какую отличную обувь шьют – вот и пусть шьют легально. Лишь бы не напугать налогами. Вы это без меня давно поняли, Юрий Владимирович.
– Об этом мы очень плотно думаем и работаем в этом направлении. Либерализация коснётся многие отрасли, особенно на селе – пусть не только сельхоз продукцию создают, но и пусть ещё займутся лесной продукцией, тем более мебели у нас не хватает только из-за того, что мы свою мало выпускаем. Привозят из-за границы, а сами потихонечку свёртываем своё производство. Кто-то на этом зарабатывает прилично, а потом – пустые прилавки. Алексей хорошо осветил 85-95-ые годы, когда искусственно создали такую жизнь. Мы уже такого не допустим. Давайте, товарищи, отдохните сегодня немного. Алексей, как у тебя с докторской?
– Юрий Владимирович, мы вот посоветовались с Ильёй и решили не делать из меня доктора. Вот он – настоящий доктор, а я хочу остаться на своём уровне, а защитился я только потому, что зажали меня тогда. А теперь для кого диплом? Себе, друзьям – уже доказал, а Вы мне поверили и без этого. Если честно – я так боялся своего положения! Казалось – дадите команду проверить кто я такой – всё! Конец! Думал, ругал себя, что не жилось спокойно, но теперь уже я совсем по-другому думаю. Нет афганской войны, уже нет стольких бед, которые могли быть! Вы живы, мама моя жива! Многие живы! Вот за это я радуюсь. Теперь Вы ведёте такую политику, что народ живёт ведь совсем по-другому! Но я не утопист, Юрий Владимирович, у нас город солнца построить нет возможности. Пусть это останется в мечтах.
– Идею построить достойную жизнь мы сможем осуществить. Вот взялись за жильё – это раз. Работа – это два. Не все хотят работать – тут есть над чем подумать, но это тоже проблема. А дальше уже идёт обустройство жизни. Автомобили нужны, а, значит, нужны дороги. Вон Алексей рассказал, что в 2000-х во многих городах, лучше ходить пешком, чем ездить, потому что улицы узкие, а машин стало много. Опять же зажали выпуск своих автомобилей, да и любой техники, вплоть до самолётов – всё покупали за границей. Это же ужас – самим ничего не делать, все деньги за границу! Одни богатеют, а народ!? Ладно, товарищи, вот такого и не допустим, потому что мы не африканское племя какое-то! Обидно же, чёрт побери! Самая богатая природными ресурсами страна и жить должна хорошо.
– Вот и мне, кажется, Юрий Владимирович, – вступил в разговор Илья, – что реформы в системе социализма, которые дают значительные толчки для улучшения жизни простого народа, снимут напряжения в отношениях между властью и народом.
– Правильно, Илья. Народу что надо? Хорошая жизнь и уверенность в завтрашнем дне. Мутит воду не народ, а именно те, кто хочет порулить. Ещё ладно бы, что при этом думали про всех, ан, нет – 10 лет идут не туда и всё равно идут! Это что? Вон Алексей и тут либерал – не говорит про этих… назвать-то не могу. Говорит, что они пока работают без вреда. Может быть, что они такими стали под влиянием времени, почувствовав запах власти? Как бы я с ними поговорил на эти и другие темы, но что поделаешь. Алексей показал статьи, где описаны мои ошибки, которые мы обязаны теперь не совершать. Вот поэтому я и не настаиваю, чтобы ты назвал их фамилии.
– Да и сам я с удовольствием поговорил бы со многими из них, но все они пока пустые! Они же не носили идеи этой революции, как Ленин, годами. Просто они оказались очень плохими экономистами, хозяйственниками и политиками. Вокруг начали воровать, а у них никого нет около себя – КГБ фактически кончили. Спецы ушли во все стороны, а новые спецы пришли совсем с другими идеями – пока есть возможность – тяни к себе. Нет, Юрий Владимирович, не могу об этом больше! Я бы никогда не убрал памятник Дзержинскому – это же история. Единственное, что просил бы Вас об одном – необходимо потихоньку народу вернуть церкви и монастыри, и другие культовые здания. Пусть все, кто хочет, ходят в церкви или ещё куда, но это очень сблизит народ и власть. Вы согласны?
– Тут много споров не будет. У кого вера выбита из сознания – это одно, а кто верит искренне – пусть продолжает. Мы дадим такую возможность. Ты мне уже рассказывал, что все начальники враз стали ходить в церковь, но это тоже через край. Народ не обманешь. Но постоянное возвращение сооружений будет не сразу, и не везде. Договорившись с патриархом, начнём возвращать народ в веру – это не противоречит образу жизни, тем более у нас страна такая, пожалуй, никто и не знает, сколько у нас конфессий. Одно твёрдо могу сказать – никаких сект, которые не помогают, а вредят нашей жизни, в стране не будут существовать. К этому вопросу мы ещё много раз вернёмся.

 12.

– Илья, хочу всё же узнать у тебя – как же удалось тебе отправить меня назад на 30 лет? Тело вроде молодое, а мозги… просто до меня не доходит всё это.
– Алёша, мысли об этом у меня были в 40-45 лет. Ну, вот в пакете полный запрет самому себе заниматься этой проблемой. Сказано, что решение этой задачи я смогу выполнить, но всё равно приду к тому же концу, то есть к смерти. Никаких шагов по этой проблеме – тема не имеет перспектив. Зато я получил полное решение нескольких других проблем, которые меня держали бы на поводке. Здоровье своё я не смог бы сберечь только по той причине, что испытывать препараты пришлось бы на себе, а во время испытаний омолаживающие процедуры были бы бесполезны. Значит, ожидался тот же конец.
– Илья, а как же Андропов согласился на лечение?
– Тут я довольно убедительно доказал ему состоятельность лечения. Сначала дал почитать своё завещание, где перспектива лечения почек буквально разжёвана. С другой стороны, у него не было выхода, и он это отлично понимал, ты же дал ему читать о себе, он знал о своей судьбе, что в феврале 84-го его не станет.
– Это он знал, но я боялся другого: а вдруг все эти книги, газеты, то есть документы, изготовлены разведкой США? До меня дошло всё это только после начала лечения – ох, и дрожал же я тогда!
– Знаешь, что любой человек на его месте попытался бы сначала подлечиться, а повесить тебя и меня могли в любое время. Обо всём этом я передал ему открытым текстом.
– Всё равно мы сильно рисковали, Илья, но кто не рискует, тот …
– Ничего не пьёт, и не проси! – закончил мысль Илья.
– Вот теперь для нас важно, чтобы всё держать за зубами, а это трудно. Я иногда ловлю себя на мысли, что вот-вот откроюсь Рине, но полностью уверен – она даже бровью не поведёт. Ей, кажется, что со мной она уже жила, даже знает, что у меня погнута в детстве правая ключица. Откуда? Об этом мы с тобой уже говорили, Илья, но всё равно мне начало уже казаться – не отправил ли ты Рину назад? Знаю, конечно, что ты знать не знал и не мог знать её, но меня не оставляет эта мысль. Впрочем, она сама не из мира сего, поэтому не удивлюсь ничему. Может быть, не стоило мне идти с ней на сближение.
– Ты что, Алёша, молодая девушка, тем более она больше тебя не третирует своими умными речами и аристократическими выходками. Откуда только такие замашки? Семья-то кацапская.
– Э-э-э, не говори так, Илья, почитай-ка столько! Да ещё с такой памятью, как у неё! То-то же. Ей казалось, что даже говор у неё московский, а ведь тут она даже не была. С большой фантазией девочка. Ладно, Илья, повторюсь – так и быть, всё-таки не чужая, тем более это долго не может тянуться.
– Обижать всё равно не надо, Алёша, она пока всей душой тянется к тебе. Вот когда убедишься, что у неё с проблемой своей покончено, то тогда и решите полюбовно. Она вряд ли будет предъявлять к тебе претензии.
– Успокоил, ладно. Не очень хотелось, чтобы и ты был озабочен этими отношениями, но и делить горе будем вместе, Илья.
– Ну, ты даёшь! Радости общения без меня, а горечи вместе? Ну и друг, ты – фрукт! Ладно, согласен на всё!– подвёл итог Илья.
– Слушай, когда поедем на родину свою? У тебя на работе можно окно прорубить в сторону Волги?
– Если поехать, то надо заручиться у шефа на счёт средств, для приведения центра нашего города в такой же вид, каким его мы видели в последний раз, понял? Красота какая, Алёша! По твоим разговорам я понял, какой труд там вложен! Ты же нарисовал так, что я вижу эту красоту, а может, и вижу наперёд? Вот хочу, чтобы уже готовили проект, а вскоре и построили. Город-то – наш!
– Вот как задела тебя красота, Илья. Я тоже люблю чистый город. Ну и давай попросим – на красоту, может быть, и не откажет. Уверен – тебе он не откажет. Поедем, поговорим с руководством. Они только будут довольны. Я так думаю.
– Ладно, поговорим. Летом съездим.

13.

До лета Алексей побывал по поручению генсека в нескольких областях России. В союзные республики он не очень любил ездить – ему всё время казалось, что все они так и смотрят в сторону от нас. Андропов так укрепил руководство этих республик, что казалось – кругом железобетон! Это, конечно, к слову. Внимание необходимо было уделять улучшению жизни простых людей, чтобы они сами активнее принимали участие в решении этих задач. Андропов настаивал, чтобы учитывались инициативы снизу, когда настоящие мастера своего дела могли открыть небольшие предприятия по выпуску ширпотреба, мастерские и прочие обслуживающие точки. Серьёзно были проработаны вопросы контроля над частными хозяевами. Столько Алексею пришлось мучительно долго рассказывать Андропову об этих бедных мучениках! Сколько контролеров кормили эти частные предприниматели! От пожарников до налоговиков. Генсек приказал, чтобы никто, кроме одного проверяющего органа не мог даже подходить к таким предприятиям. Налоги – вот главный показатель! Если будет замечен обман – тогда отвечай, хозяин! Одно условие – обман должен быть выявлен и доказан, а если проверяющий затеял дело с обманом для своей выгоды, то уже отвечает по полной катушке проверяющий и его направляющий. Только соблюдение этих условий даст сильный толчок в развитии страны – мелкие и средние фирмы во всем мире показали свою состоятельность. Крупных фирм пока и не предполагается создавать. Заводы, шахты, промыслы – все работают на государство. За границу скоро пойдут только продукты переработки сырья, а пока строим предприятия для этого. Ведутся уже более быстрыми темпами газификации многих областей, республик. Народ должен пользоваться дарами природы – а газ нужен всем. Скоро вместо газа и нефти в сыром виде будем продавать готовую продукцию, и тогда газом можно будет отапливать всю страну. Эта задача не одного года – и понимали это все. Ещё одно отличие отмечал Алексей, которое слишком выпирало всегда. Многие начальники любого уровня, то есть снизу до самого верха, больше всего гребли под себя, потому что все так делали. Так было всюду и, казалось, что с этим ничего не поделаешь. Надо было что-то делать. Если на любом участке за материальные ценности отвечает маленький свой начальник – бригадир, а бригада получает зарплату, учитывая все мелочи? Допустят они сами воровства? В колхозной бригаде, а так же на стройке, на заводе? Если зарплата полновесная, а не символическая – ни один человек не захочет прибавки к ней в виде унесённого кирпича, зерна и т.д. Вот такие вопросы встали перед народом. Все увидели, почувствовали, что этого хочет руководство в лице Андропова. Если народ поверит, что он искренне хочет улучшения жизни, что об этом говорят его дела, а не слова – значит, перемены будут. Они уже есть. Наказание – за унесённые запчасти с завода, за стройматериалы со стройки, за зерно в колхозе, за все нарушения одно – это решения своего коллектива, а не так, как в былые времена. Наказание коллектива рублём, а при хозрасчёте это очень эффективно, только это лечит. Посадить человека за мешок зерна можно, но будет ли от этого польза? Уже целые стройки начали работать без потерь материалов. Все довольны результатами такого труда. Переделать сознание людей в целом, видимо, не получится никогда, но массового воровства не будет. Необходимо было следить за справедливым начислением зарплаты, чтобы это не зависело от субъективного мнения начальства. А от качества и количества выполненной работы. Качественная сторона ставится на первое место, потому что стремление сделать больше может привести к авариям и катастрофам. Очень много случаев в жизни происходит по этой причине. Во многих регионах страны за строительство жилья взялись особо усердно. Руководители поняли, что условия жизни человека можно изменить только делом, а не обещаниями. За время строительства социализма и коммунизма почти все вожди обещали каждой семье квартиру. Лучше подключить все резервы самих людей, заинтересовать богатых, которые держат деньги, но не могут их использовать и строить. Жильё это действительно главный вопрос. Не допустить бы на столетия вперёд решение этой проблемы. Вытащить бы людей из коммунальных квартир и общежитий – уже сколько поколений там выросло. За одно только решение этой проблемы народ запомнит любого вождя. Находясь возле Андропова, Алексей видел все трудности, с какими приходилось сталкиваться постоянно, ежечасно этому человеку. Человек он был довольно со скромными потребностями. Его замашки были не царскими, а нормальными – это видели все. Но требовательность к подчинённым в выполнении своих обязанностей была довольно жёсткой. Ни один руководитель любого уровня, вплоть до директора предприятия не мог рассчитывать на снисхождение при серьёзных нарушениях партийной или государственной дисциплины. Уже немало из них потеряли свои должности только из-за своих прежних замашек местного князя. Никак не хотели понять такие люди, что сверху идут указания об улучшении жизни простых людей, а ведь многие из них были выходцами из той же среды. Да что говорить – все высшие руководители были из простых людей. А вот те, кто вырос в семье советского руководителя любого звена и не знал как добывается трудовой рубль, занимая теперь те же тёплые места своих родителей – вот они точно не понимали задачи, поставленные Андроповым. Зачем квартиры строить для тех, которые живут в засыпушках, в коммуналках, в общежитиях – они же всю жизнь там жили? Этого разве мало? Тем более, почти все там пьянствуют. Как таким людям давать хорошее жильё? Не укладывалось в голове у них такое, что народ тоже хочет жить в хороших условиях. Это понимали высшие руководители. А вот их сыновья и внуки – нет. Казалось, что люди, которые их обслуживали, должны оставаться на этой ступени, но они учились, становились специалистами, начальниками и, о ужас, сами стали похожими на своих бывших хозяев. Что же тогда – должность портит человека? Что же заставляет человека менять лицо в кресле начальника? Не надо тут искать разные причины – об этом написано, показано тысячи раз. Если человек плохо выполняет свои должностные обязанности, то этому всегда можно научиться. Всегда! Лишь бы было кому подсказать, научить, но ни в коем случае не учиться на своих ошибках – столько дров можно наломать! Это только опыт приходит со временем, а любовь и уважение к подчинённым просто к окружающим внушить нельзя. Это или дано, или нет. Шкуру менять можно, а натуру не поменяешь. Человеку, не уважающему людей, если он даже хороший специалист, нельзя доверить руководство коллективом. Не будут у такого коллектива успехи! Такой руководитель приведёт любой коллектив к развалу. Лучшие специалисты уйдут сами, не желая работать с таким самодуром, ибо он никогда не соблюдает законы, даже зная их, а многие будут работать без огонька. Очень опасный для общества человек – самовлюблённый, не уважающий других начальник. Психологи вдоль и поперёк изучили нравы таких людей, но кто их сажает в кресло начальника? Даже потом, убедившись в том, что он не подходит для этой должности, всё равно его не снимают?! Ждут того момента, что он, действительно всё развалит? Таким людям нельзя доверить коллектив, а если они есть – то освобождаться от них немедленно. Об этом было указано особо контролирующим органам.
Одними указаниями тут не обойтись. Сами люди в трудовых коллективах должны в этих вопросах проявлять активность. Обычно, любой руководитель, который ведёт себя как самодур, надеется на какого-то вышестоящего начальника – « имеет лохматую лапу» – как говорят в народе. В таких случаях лучше всего пошерстить и эту лапу. Нужен порядок – порядок осознанный всеми. Если любой начальник получает те блага, которые ему положены, а жить он, действительно, должен получше, чем подчинённые, ибо спрос с него выше, если он не стремиться грести под себя, унижая других – то такой начальник достоин уважения. Он и работать будет для всех. Не считаясь со временем. Для выполнения решений у такого начальника всегда есть и люди, и материал. Много увидели Алексей и его товарищи в поездках по стране. Везде шла работа, и не было такого, чтобы ничего не делалось. Грандиозная работа шла на нефтяных и газовых промыслах. Тут уже начинали работать по-другому. В будущем, через лет 20-30, необходимость строить города на вечной мерзлоте сама по себе отпадёт. Значит, освоение края надо вести по-другому. Учёные и хозяйственники думают об этом очень серьёзно – им это поручено. Что тут развивать? Ещё на сколько лет можно ожидать отпуск даров природы? Сколько народу живёт, и будет жить? Сколько жилья, и какого необходимо? Тысячи вопросов, но они поставлены, а значит, и будут решены.

14.

Летом решили поехать на родину. Мама и отчим уже поехали в деревню, а Алексей с Ильёй были вынуждены несколько дней решить вопросы организацией работы в их родном городе – нужны были письменные указания на начало проектирования. С разрешением на выезд преград не было. Как всегда, Алексей получил задание, даже от Андропова получил напутствия. Настроение было у обоих почти отпускное – всё же ехали на родину, туда, где родились. Илья был со своей супругой, с которой жил уже несколько лет. Они встречались и раньше, но занятость на работе Илье не давала возможности для личной жизни, а теперь у него отличные перспективы, и личная жизнь наладилась. После каждой поездки в родную деревню у Алексея оставался какой-то горький осадок. Для нормальной жизни на селе в первую очередь надо построить дороги от райцентра до каждой деревни. Стоило бы привести порядок и внутри. Изменится уклад жизни. Этим занимаются уже несколько министерств. На эту проблему надо навалиться всем миром. Андропову понравилось, что этой задачей усиленно занимались в 2000-е годы, значит, руководители, которые занимались дорогами, делали всё, чтобы до деревни дошёл газ, смотрели вперёд. За все регионы Алексей не ручался, но волжане этими вопросами занимались плотно. Он мог на автобусе добраться без пересадки до своей родной деревни по отличной дороге, только огорчало одно – заметно и часто дорожал билет за проезд. О ценах разговор особый – они расти стали на всё, что окружает человека, поэтому Алексей об этом практически не думал – что зря горевать!
Алексей и на этот раз приехал в родное село с таким же настроением. Места у них красивые. Есть река, сосновый бор, хорошие люди, но он не чувствовал, что смог бы тут прожить. Опять же хотелось, чтобы была жизнь более благоустроенной. О своей родине, малой родине, Алексей никогда не забывал – по его просьбе тут уже проводились работы по газификации и строили дороги, но ведь кроме этого в стране тысячи сёл и деревень. Одно дело выпросить средство для своих, но ещё лучше найти способы, которые помогли бы сдвинуть с мёртвой точки эту вечную проблему дорог. Уже найдено немало методов, вплоть до создания частных дорожно-строительных организаций. На это надеялись особо, потому что оплату труда не ограничивали, работа могла вестись в 3-4 смены – круглосуточно. Работай только! Строгая инспекция по охране труда и качеству работ не оставляла никаких надежд халтурщикам. При этом было решено, что эти дорожные организации должны помогать колхозам и совхозам в приведении в порядок улиц и переулков. Если решить этот вопрос в полном объёме, то вряд ли молодёжь уедет в города, а если и уедет, то только на учёбу. Даже Андропов сам говорил, что построить дороги союзного и республиканского значения – это одно, но вот непосредственно внутри районов и деревень – это совсем другое. Общими установками тут не обойтись. Была начата работа по подготовке особой конференции по проблемам села. По газификации уже политику повернули на 180 градусов – сначала газ народу, а потом только за границу. На такую заботу народ ответит только ударным трудом. И теперь были во всех районах страны два-три колхоза или совхоза, которые являлись показательными. Там и герои, орденоносцы, но это раздражало жителей других деревень. Так не могло продолжаться, а проведение дорог и газа до всех деревень – это уже толчок. Для улучшения условий труда, дисциплины во многих местах не требовало больших средств, а просто замены руководителей производства. В деревню, где созданы хорошие условия жизни, можно приглашать специалистов после сельхозинститута, а со временем направлять туда своих выпускников школ и готовить нужных специалистов именно для себя. Если дома хорошо, дорога до города отличная – значит и культура не остановится внизу. Хочешь – езжай в город и приобщайся к культурной жизни, а из города в хорошее учреждение культуры приедет любой театральный или музыкальный коллектив. Вот такие гастрольные поездки практически сошли на нет в 2000-е годы, потому что стало не выгодно ездить – дорогой транспорт. Это тоже вспоминать больно. А вот в 80-е годы уже такого не допустит никто. Клубы и дома культуры работают всюду, а к радости Алексея, во многих сёлах есть даже школы искусств. Эти школы очень даже нужно открывать ещё больше, а для этого нужны педагоги. Будут работать средние и высшие учебные заведения по особым программам. Эти программы специально будут направлять на подготовку преподавателей школ и училищ не по строгим исполнительским направлениям. В школах искусств должны учиться все желающие и имеющие способности, которые довольно быстро должны войти в составы ансамблей народных или духовых инструментов, хоровых коллективов. Если будут созданы такие коллективы – то это гарантия занятости детей. Сюда же добавится ещё спорт. Для организации таких работ нужны специалисты соответствующего уровня. Дома культуры занимаются взрослым населением и молодёжью. Такая работа практически ведётся по всей стране. Кое-где она ведётся очень плохо, потому что руководители района сами очень далеки от культуры и спорта. Чисто хозяйственник обычно скупо выделяет на эти дела средства, а главное – своё внимание. Редко такие люди думают о духовном развитии. Да и вышестоящее начальство сначала смотрит на урожайность, надои, привесы и прочее, а на остальное, сквозь пальцы. Грязь на улицах, закрытые клубы, слабые школы – всё это остаётся мимо внимания. А если это всё же поправить? Чистые, асфальтом покрытые улицы, уютный клуб, школа искусств и спорта, стадион с площадками – да кто же от такой жизни уедет в город? Впрочем, и в городе очень много организационных вопросов, но и там нужно приложить, прежде всего, желание, а не только средства.
Вот такие мысли, проблемы решались на любом уровне. Алексей об этом говорил с друзьями и в деревне, и в районе. Отдыхать он не умел. На рыбалку не ходил. Пару раз ходили в лес с родными, а оттуда заходили по традиции на кладбище, где лежали многие родственники и знакомые. По обычаю все друзья и родные приглашали в гости, где обычно всех любой ценой пытались угощать очень обильно. Что делать – обычаи. Пили все по-разному – кто до дна, как того требовали хозяева, а вот Алексей много лет не пил и его не заставляли даже брать рюмку. Мама с отчимом очень аккуратно обращались с рюмками, то есть соблюдали традиции, но почти не пили. Гостеприимство генетически заложено в наш образ жизни. Любой праздник в деревне, да и в городе тоже, без застолья не обходится. В религиозные праздники одни обычаи, в советские же – другие, но одно общее – пьянка. Не всем такое нравится, но все подчиняются. Надо как-то смягчить сам порядок проведения праздников, проводя народные гуляния, различные соревнования, где могли бы принимать участие как можно больше людей. Любой ценой пытаться занимать людей делом, чтобы меньше было пустого времяпровождения. Игры, конкурсы, выставки, концертные выступления. Все такие праздники хорошо были организованы во все времена в городе, где они жили с Ильёй в 90-е и 2000-е годы, потому что именно руководители являлись инициаторами, не жалели средств на это. Опять же такое не всем нравилось – казалось, что зря тратятся такие большие деньги на проведение праздников. Всем не угодишь, но праздники нужны! Об этом никто плохого не говорил, но Алексей везде пытался внести в ритуал проведения праздников такие посильные новшества для 80-х годов, которые уже были во всю внедрены в 2000-е. Уже в городе Алексей встретился с узким кругом людей, которые могли принять участие в преобразовании центра города. Вот там ещё раз подняли вопросы не только городские, но и сельские. Многие из них решались очень хорошо – летом можно провести большой объём работ. Проект реконструкции центра поручили местным специалистам. Илья ещё давно так красиво нарисовал по рассказам Алексея и центр, и ещё какие-то места, что проектировщикам осталось только удивляться. У самих у них было немало наработок – все жили и мечтали о красивом городе. Сразу договорились, чтобы улицы не были узкими – надо смотреть вперёд, чтобы не было транспортных пробок в будущем. Было приятно, что на Родине живут люди деловые, инициативные. С руководством решали очень важные вопросы по культуре, по созданию филармонического симфонического оркестра. Кадры для этого есть и будут, лишь бы их обеспечить жильём.
Всегда время летит незаметно, когда не хочется уезжать. Пришло время прощаться с друзьями, со своими бывшими учителями. Алексей решил поехать поездом, а Илья с женой ещё дней десять побудут в родном городе. Позвонил в Сибирь к Рине. Она очень хотела прилететь в Москву со своей подругой после получения диплома. Вот Алексей и торопился в Москву – через три дня они прилетали.

15.

В Москве Алексей очень подробно рассказал Андропову о своей поездке. Обрадовал, что на его Родине тоже весьма активно взялись строить жильё, дороги и проводят газ.
– Юрий Владимирович, мне показалось, что народ проснулся. Вы меня извините, мы, может быть, действительно жили в застойные годы? Тихо, мирно так. Нефть течёт, деньги есть – вот и уснули, а?
– Нет, Алексей, нет. Деньги были и есть, но уходили и уходят они не туда. Вот и пытаемся перераспределить их на те направления, где давно узко. Дороги – только на эту проблему столько средств надо? Кто это считал? Теперь у многих глаза открылись – на глазок деньги выделять не будем. В целом весь блок социальных вопросов требует особого внимания. Военную мощь тоже надо держать на уровне.
– У меня на родине тоже согласны с этим, но занимает их ещё забота уничтожения химического оружия. На Волге и на Урале занимаются этим, а как быть с сооружениями, где выпускалось это. Да и с людьми, которые там работали, необходимо заниматься серьёзно – их надо начать лечить, потом будет поздно.
– Вот этим вопросом уже занимаются, но строгий контроль учёных потребуется. С лечением, то есть профилактикой, надо начинать немедленно.
– Вот у меня эти вопросы и были наиболее важными. Через два-три года наш город превратился в один из красивых городов, Юрий Владимирович. Тогда Вам обязательно надо будет съездить к нам. Там так хорошо – Волга, леса.
– Ты что, Алексей, разве забыл мою биографию. Рыбинск, Ярославль, Карелия – какие места! Да в нашей стране кругом красота! Вот потянуло на лирику, Алёша. А съездить я согласен в твой город. Надо же, живёт в Москве, а туда же – наш город.
– Конечно, мне все города нравятся, но родной – ближе. А как приятно уже сейчас добираться на автобусе прямо до нашей деревни!? Ещё бы улицы заасфальтировать – тогда ещё лучше будет. Говорят, что скоро до них и газ дойдёт – магистраль на Запад проходит от нас совсем рядом.
– На наши нужды газ будет. Народ должен пользоваться газом – раз начали, то будем продолжать такую политику. У меня к тебе будет несколько целевых вопросов, но нужны ещё общие картинки. Хочется знать, что именно делалось в 90-е и 2000-е годы в различных отраслях? Что ты запомнил? С твоей точки зрения, что именно делалось хорошее? Повторяю – только хорошее. Постарайся обобщить. О плохом мы знаем многое, тем более ты даже очень агрессивно избавляешься от такой информации. Правильно делаешь, зачем держать такое в голове и, тем более, в сердце.
– Хорошо, Юрий Владимирович, я подготовлюсь. Сколько у меня есть времени? Хотел завтра с утра встретить самолёт. Рина прилетает.
– Ладно, встречай. Ты мне пока не нужен, а будет нужно – позвоню. Как она там живёт в Сибири?
– Хорошо живут. Она вот диплом физика получила, но хочет продолжить учёбу. Пусть учится – это её дорога, а я помогу.
– Молодец, Алёша. Правильно сделал, что не отвернулся от неё, одобряю.
– Спасибо. Юрий Владимирович. Сделаю всё, чтобы близкие мне люди видели горя как можно меньше. Уже говорил Вам не один раз, что я очень доволен видеть здоровыми своих родных, близких, и особенно Вас, потому что именно Вы имеете возможность изменить ход исторических событий. Многие ужасные события не состоялись благодаря Вам. Я понимаю, что вряд ли удастся построить такое общество, которое называется коммунистическим, но более-менее справедливое общество создать можно. Народ на земле в целом живут очень плохо. Как бы мы не старались влиять на эти бедные страны путём перетягивания их в нашу сторону – из этого ничего не выйдет – это уже доказано временем. Все страны пошли своей дорогой, соцстраны тоже. Только куба, Китай, Корея идут так, что мне не понятно. Закрылись и пошли своим путём. Не знаю, потому что я не политик, а прессу читать и составить мнение – не моё это дело. Всё же по моим понятиям можно жить со всеми странами в дружбе. Торгуй и не теряй политических отношений. Китай так и делал всегда, говорят, что они развивались наиболее успешно. Что знал – я Вам уже рассказывал.
– Ну, хорошо, на сегодня закончим. Действительно, Алексей, очень много надо передумать. До свидания!
Алексей знал, что генсек очень внимательно слушает его, потому что исторически сложилось так, что ему придётся принимать решения в совсем необычных условиях. Он уже знает исторические события до 2004 года. Пусть Алексей о них рассказывает весьма сумбурно, субъективно, но ведь Андропов уже знает общий ход истории! Алексей не разбирался в высоких материях политики, но он передавал общее состояние почти всех лет до 2004 года. Из этих субъективных мнений Андропов брал те зёрнышки фактов, из которых в будущем будет построена жизнь общества. Внешняя политика, в которой не Могли участвовать много людей со своим отдельно взятым мнением, вряд ли была бы успешной. Тут нужна была бы только одна рука. Были уже случаи, когда без ведома этой руки и головы, американцам выдавались разрешения на промыслы нефти и рыбы на Востоке. Андропов теперь, зная отлично, к чему может привести слишком либеральное отношение к любому вопросу, держал особо важные государственные дела под своим контролем. Вот эти сообщения Алексея, которые Андропов просил повторить не один раз, приносили свои плоды. Да и самому Алексею хотелось, чтобы не повторились те случаи несправедливости, когда народ страдал от решений высокопоставленных лиц, а проще – мошенников государственного масштаба. Многие новшества нравились всем, но под видом этого повели столько афер! Хватило бы на целое столетие. Вот Андропову, видимо, захотелось узнать от Алексея, его мнение о том, что же хорошего он увидел в преобразованиях общества в 90-е и 2000-е годы, потому что все равно надо было в этой жизни что-то менять, но что? Как бы не повторять ошибки, которые у каждого народа свои, а идти по пути тех же американцев мы не можем – это уже понятно. Для Андропова первые шаги были понятны и они уже сделаны. На первое место поставлены вопросы культуры, образования, здравоохранения. Наука + промышленность + сельское хозяйство. Либерализация в областях промышленности и сельского хозяйства прорабатывались очень тщательно. Если не будет дикого контроля над частным предпринимателем, как это случилось в 90-е годы – это и явится главным успехом. Тысячи раз говорил об этом Алексей лично Андропову и разработчикам отдельных программ по торговле, по строительству, по многим отраслям. Теперь все законы подробно отражали все эти заботы и опасения. Народ должен работать на государство, несмотря на любой вид деятельности. Государство регулирует эту деятельность тоже строго по закону. Только так можно добиться нужного эффекта в улучшении жизни народа.
Лично для Алексея прошёл период страха за себя, за свою жизнь, потому что все его старания в улучшении жизни в основном претворяются в жизнь. Эти пожелания взяты из жизни, которую прожил Алексей, который видел многие совершенные ошибки властей тех лет. Многие из них совершались откровенно сознательно, то есть сейчас о них необходимо было знать, чтобы их больше не допускать.

16.

Чем бы измерить человеческую жизнь? Какими весами? У каждого есть своя личная жизнь. Алексей такую личную жизнь один раз уже прожил. Убедился в том, что сплошного везения в жизни не бывает. Ему в личной жизни не везло. Он в этом убеждён, потому что иначе и не могло быть. Как и многие люди он на первое место ставил учёбу, работу, а любовь была где-то там. Вот кубинцы, говорят, на первое место ставят любовь и танцы, а работу куда-то туда. Может и не так, но так говорят. Мы привыкли работать. Даже у первых лиц государства у многих не сложилась, в том числе и у Андропова. Серьёзно обдумав этот в вопрос, Алексей внёс в свою жизнь значительные изменения. Сначала не хотел повтора отношений ни с Лизой, а тем более с Риной, но решил, что будет лучше, если он поможет сам себе и им тоже почувствовать ту же жизнь, те же отношения ещё раз, уже по-иному. Теперь Лиза жила другой жизнью – не было у неё ребёнка, с которым пришлось помучиться, а Рина тоже изменит свою линию жизни. Алексей ещё не знал, как сложатся их дальнейшие отношения, но то, что у неё сложится нормальная жизнь – в этом был уверен.
Встретил Рину и её подругу в Домодедово, искренне поздравил с дипломом. Алексей заметил, что Рина не изменилась, хотя он и ждал, что вот-вот у неё появятся те черты, которые в своё время он терпеть не мог. Он прекрасно понимал, что такие черты сейчас не могут проявиться, потому что она к Алексею относилась как к ангелу, который помог сохранить их семью, да и немало помог ей самой. Теперь она любила его совсем по-другому, но при этом помнила слова Алексея, что он совершенно не намерен привязывать её к себе, сделать рабыней своей. Она – девушка свободная, и вольна всегда поступать по-своему. Условие одно – хочешь быть свободной, скажи об этом прямо. Живём отдельно, хотя и встречаемся часто, решения о своей личной жизни принимаем без диктата – самостоятельно. Не мог Алексей в отношении Рины принимать никаких обязательств, кроме помощи в учёбе, в подготовке диссертации, материальной помощи. Он её не обидит, но обещать, что жить с ней будет в вечной любви – нет. Рина была очень практичной девушкой, расчётливой. Она видела, что Алексей может составить ей партию. Теперь уже она могла хвалиться перед знакомыми своим кавалером, а это и вправду было именно так. Рина в Москву прилетала уже много раз. Они побывали с Алексеем в очень многих местах, которые интересовали иногородних. Только сразу было оговорено – ни в один магазин Алексей не ходок. Рина это сразу поняла правильно и никогда не требовала от него каких-либо подарков. Среди них произошёл разговор, где они выяснили позиции каждого. Не любил Алексей выбирать, покупать любую вещь для другого человека, даже для мамы. И для себя с трудом заставлял свои ноги направить в магазин. Лучше отдавал деньги, чтобы близкий ему человек сам мог купить себе то, что ему необходимо. Он даже дал себе зарок – если женщина начнёт с него требовать деньги на роскошь, то ему с ней не по пути. С Риной теперь на счёт этого был разговор, поэтому между ними не происходили трения по таким вопросам. Одевалась она скромно, но не бедно, Алексей этого и не допустил бы. Родители нормально зарабатывали и жили прилично, но Алексей как-то при всех сказал в один из приездов к ним, что для него было бы очень больно заметить у Рины стяжательские замашки, потому что он не герой романов, которые бросаются деньгами. Помогал он многим родным и друзьям, но хотел, чтобы его близкие относились к деньгам бережно. Он просил не обижаться, но так воспитала его мама. Да и сама жизнь тоже приложилась. Рина это поняла очень хорошо, только дошло ли то, что он в сберкассу положил на её имя крупную сумму. Вручая сберкнижку, сказал, что наличие таких денег даст тебе уверенность в жизни, а также избавит тебя просить энную сумму у родителей. Желая что-то купить, ты сто раз подумаешь об этой вещи. Надо – купишь, а если нет… Но одно ясно – ты научишь сама себя самостоятельности в принятии решений в финансовых вопросах – ой как трудно это делать иногда!
Вот и теперь всё внимание было уделено на различные поездки по историческим местам вокруг Москвы. Алексей спокойно мог появиться на работе, где готовились несколько важных документов по различным отраслям. Зная все будущие решения. Алексей не вникал слишком глубоко ни в один документ, высказывал своё мнение только тогда, когда у него об этом спрашивали. Его мнение, как правило, уже присутствовало везде – работали-то коллективом. Девушки уже хорошо ориентировались и по Москве ходили и ездили до усталости. Алексей и сам с удовольствием ездил с ними по городам «Золотого кольца», где никогда не был. За эти годы он сумел побывать во многих городах страны. Столько интересного можно увидеть – страна огромная. За границу его никогда не тянуло, потому что он не видел в этом никакой необходимости. Теперь времена изменились, и он несколько раз ездил туда в чисто практических целях. Он смотрел, сравнивал организацию работ в различных ведомствах, но его больше интересовали культура и образование. Работа этих отраслей Алексею была ближе всего, поэтому хотелось, чтобы она стала ещё эффективней. Казалось бы, что у нас лучшее в мире образование, но время показало, что до этого ещё далеко. Культура у нас уже поставлена на красный угол – весь мир удивлён, что русские стали больше внимания уделять на духовное развитие народа. А как же оборона страны? Этот вопрос тоже всегда будет на высоте, но выделять его не надо. Военная доктрина позволяет держать обороноспособность страны на высоком уровне и падение её, как это было в 90-е годы, не произойдёт никогда. По этому вопросу Андропов проводит постоянные совещания и консультации со всеми, кто имеет отношение к военным вопросам. Он собирался за счёт ещё большей модернизации техники значительно сократить количественный состав военнослужащих. Ему очень хотелось, чтобы в частях, где нужны специалисты высокой квалификации и спецвойсках, служили более опытные люди, чем призывники. Он знал по рассказам Алексея, что в 2000-е начали создавать полки из контрактников. Вот и надо было подумать об этом уже сейчас. Информация Алексея об этом носила только поверхностный характер, но был и есть опыт Западных стран и США. Вот и теперь Алексей даже в приятных поездках с двумя девушками постоянно думал о деле. Всё-таки он возложил на себя слишком тяжёлые обязанности. Он уже внушил себе, что повтор возможен, но и очень тяжело давят на него навалившиеся заботы. Где-то в глубине души он всё равно не верил, что проблему бедности в стране можно решить. Ведь в 2000-е годы даже каждый четвёртый работающий человек был беден, то есть зарабатывал меньше прожиточного минимума. Были ещё безработные. Даже с высшим образованием. Потому что специалистов начали готовить без всякой системы. Алексей, владея такими негативными данными, часто терял временную ориентацию – ведь в 80-е годы тоже таких негативов было с избытком, но радовало то, что он мог через Андропова проводить свою линию, чтобы чуть-чуть изменить жизнь. Иногда казалось, что негативные явления 2000-х годов, о которых Алексей мог рассказывать часами, своё начало берут с сегодняшних дней, а если подумать, то они были всегда. Взятки, стяжательство, а просто воровство, стремление жить хорошо за счёт других – основа, фундамент любого общества – он в этом был уверен, но такие явления надо загнать в такое место, где они будут зажаты законами. Когда говорят, что такие явления надо корчевать всем миром, то это не что иное, как говорильня. Говорить-то говорили, а где же дела? Человек, который берёт взятки, ворует, должен всегда затылком чувствовать топор правосудия! Ещё лучше, чтобы такое правосудие существовало. Пессимизм Алексея всегда основывался на реализме. Во всех органах, которые занимались контролирующими функциями, начиная от торговых инспекций и до генеральной прокуратуры, работали тоже люди нашего общества! Многие из них так же хотели бы жить получше, чем простые смертные, которых они контролировали – и вот тебе, пожалуйста, действительная сторона жизни. Кто же откажется, если есть возможность, принести в своё гнёздышко лишнее перышко? Там же семья, дети, которые тоже хотят, чтобы их кормили получше. Вот и тащат в гнёздышко. Многие попадаются, но их судить будут такие же несуны, у которых есть такие же птенцы с открытыми ртами. Тяжело отказать себе в лёгкой добыче. Если бы жил один, то смог бы жить честно, но ведь есть близкие, которые постоянно требуют того, чего нет у соседей, а у них-то уже всё есть! А мы что же, жить должны хуже, чем соседи?
По сути дела Алексей смело об этом говорил Андропову, потому что даже ему приходилось осаживать себя, когда он хотел крепко прижать воров государственного масштаба, а Суслов, серый кардинал, фактически рулевой страны, запрещал ему это прижимание. Нельзя трогать своих людей, а кругом – свои люди! Вот она и проявляется – круговая порука. Вот и ходят деньги по рукам. Такое искоренить невозможно, то есть, нет возможностей, но чуть-чуть притушить такой пожар можно, хотя лучше было бы придушить. Для этого, конечно, нужны люди, которые не должны быть озабоченными о ежедневных пёрышках. Это значит, что у них зарплата должна быть нормальной. Такие люди есть и на земле – нет необходимости искать их на других планетах. В нашей стране никак нельзя допустить, чтобы народ в своей основной массе жил хуже, чем несколько процентов, успешно устроивших свою жизнь людей. Даже частная собственность в каких-то отраслях не должна возвысить некоторых хозяев до таких высот, что начинается у остальных сильный зуд. Богатые люди теряют над своими действиями контроль – у русского народа такое особенно заметно – и вот тебе готова революционная ситуация. Сначала грабежи, убийства, поджоги друг друга, а потом может создаться более опасная ситуация. Постепенно надо создавать свою демократическую систему, обновляя существующую – вот такое начало стало брать верх в нашей стране. Никто об этом вслух не объявлял, но законы начали свои первые шаги по этому пути. Если обдумать каждый шаг, то преобразование жизни примет человеческие черты. Гораздо лучше реконструировать, чем разрушить всё до основания, а потом строить заново, да ещё с ошибками, что опять приведёт к разрушениям. Всё обдумать и сравнивать, только потом решать – такой метод мог дать положительные результаты.
Все, кто оказался в окружении Андропова, были заняты составлением планов на будущее. Каждый имел конкретное задание, а потом всё это сводилось в одно целое. После такой большой работы вырабатывался чёткий план по той или иной проблеме, по различным отраслям. В этих отраслевых министерствах была проведена очень большая чистка – обновлены все отделы. Огромная эта работа – обновление штабов отраслей. Многие специалисты там давно уже стали балластом и от них надо избавляться. Это только кажется, что такие люди хорошо окопались. Их все знают в любом коллективе. Кто плохой специалист, а кто берёт взятки – всем они известны, но их чаще всего боятся. Об этом много было сказано, но и много сделали. С мест, давно насиженных, ушли многие, а на их места назначили активно работающих в различных республиках и областях страны людей. Среди них немалое количество специалистов, которых рекомендовал Алексей. Эти люди в 90-е и 2000-е годы очень много сделали для России. Они не хотели, чтобы она распалась на мелкие части, что отбросило бы её на сотни лет назад. Такие люди удержали Россию от этого, поэтому их пригласили руководить, или готовиться к этому в различные отрасли. Алексей содействовал встрече Андропова со своим бывшим сослуживцем Путиным, который служил в КГБ весьма успешно. При встречах он не присутствовал естественно, но Андропову о нём рассказал очень подробно и просил, чтобы такой человек был использован в полной мере, на всю катушку. Было ясно, что достойная должность от такого человека далеко не стоит. Андропов очень заинтересованно относился ко всем людям, которых Алексей знал и просил назначить на ту или иную должность. Попали в число этих людей и некоторые его земляки, несмотря на свои малые годы, они готовились стать крупными руководителями, набирая опыт в аппаратах министерств и ведомств. Если в людях есть талант и задатки руководителя – то их можно развить быстро, а при хорошем учителе любой ученик, а тем более талантливый ученик, быстро научится работать. Видя таких людей, а их было довольно много, верилось, что страна со временем станет такой, где живут работящие, нормальные, законопослушные, любящие свою Родину, счастливые люди. Хорошо будет, если мы сильно не будем бряцать оружием, но никому и маху не дадим. Иметь США и Запад в целом в роли врага не имеет никакого смысла, поэтому политика 2000-х годов сегодня, в 80-е годы, должна внедряться в первую очередь. А раз так, значит, внешнюю политику необходимо вести на другой основе. Министр иностранных дел, назначенный по рекомендации Алексея, повёл работу именно в том ключе, какой требовался. Они с Андроповым во мнениях никогда и не расходились, а теперь вовсе оказались в одном оркестре. Это даст свои плоды. Алексей это чувствовал.

17.

Рина прожила почти целое лето в Москве. Подруга уехала вроде бы в Белоруссию, к родным. Уже приехали мама с отчимом и Илья с женой. Вот и опять начались визиты друг к другу. Это нравилось всем – встречи одинаково мыслящих, любящих и уважающих друг друга людей – это всегда приятно. Все ордой выезжали и на природу, в лес. Мама приехала очень довольная. Так увлечённо рассказали с отчимом о том, как они приняли участие в субботниках, воскресниках, вторниках на строительстве дорог на улицах деревни. Выходили все, кто хотел видеть свою деревню красивой. Улицы-то не такие большие, но если есть деревенский проспект, асфальт на который положили всем миром – это же прекрасно! Меняется образ жизни, который заставляет людей жить ещё лучше. Купить мотоцикл, автомобиль, обстановку в доме приблизить к городской. Что нужно для этого? Работать. Держать живность, чтобы излишки продавать. В деревне народ никогда не сидел без дела. Вот об этом рассказали мама и отчим. Они ещё принимали участие при постройке дома – одна из сестёр мамы строилась. Илья тоже не отстал – выдал много новостей. Очень оперативно решили с реконструкцией центра города, а что тянуть – деньги выделены. Илья так загорелся этой стройкой, что казалось, будто он себе дворец строит. Хорошее это чувство, когда человек радуется прекрасному, а факт преобразования центра родного города и вообще улучшение общего состояния его структуры – это же прекрасно! Рина слушала все эти разговоры с интересом, где все были влюблены в свои родные места и радовались любым изменениям, новинкам, тем же дорогам, например. Она тоже внесла в этот разговор свою долю, но немного в ином плане. Совершенно верно заметила, что, несмотря на нефтяные и газовые промыслы, города Сибири выглядят бедно, а народ вовсе город Тюмень называет «столицей деревень». Да, конечно, сапожник без сапог, даже газа там в районах нет. Скоро многое изменится – газификация начинается повсюду. Для мамы особенно было радостно, что жизнь в деревне улучшается, и её сёстры будут жить гораздо лучше, чем она в своё время. Тогда не было дорог, света, ничего не было, кроме каторжной работы за трудодни, то есть практически бесплатной. Да ещё жесточайшее налогообложение душило без верёвки. Выдержали. Что только не выдерживал народ! А теперь жить да жить! По мнению мамы – «живём теперь при коммунизме»! Как мало надо человеку – дали свет, газ, построили дорогу, дом и всё! Повидавшему много горя человеку и такое кажется большим благом, а другому всё мало. Если и нахапали много, хочется ещё больше. Исторические примеры показывают, что многие, дорвавшиеся до больших состояний люди, кончают карьеру свою весьма плачевно, но этого никто не учитывает при взлёте. Следовало, и следует при взлёте и вниз поглядывать – падать больно будет. Вот так, перескакивая с темы на тему, заполняли время встреч Алексей с родными, Илья со своими друзьями врачами и учёными, но всегда эти встречи были интересными. Два-три раза сделали совместные вылазки в театр и концерты. Особенно любили классические концерты. В Москве всегда выбор большой, поэтому нет трудностей такого плана, как, и куда пойти, а главное – что выбрать. В этом году у Алексея набралось столько поездок, что он даже устал от них, поэтому с удовольствием ходил на концерты, а в театры он один никогда не ходил. Не был он любителем театральных постановок – не отвергал их однозначно, но и в самой игре артистов усматривал что-то неестественное. Может быть, он был не прав, но ему это не мешало присутствовать на спектаклях в качестве гостя или кавалера. Вот в таком качестве он и ходил в театры с Риной, а она любила ходить и в театры, и в концертные залы. В конце лета Рина уехала домой. С продолжением учёбы вопрос был решён – скоро начало учебного года. За всё это время она приобрела немало книг по будущей профессии психолога и теперь уехала с увесистым багажом.

18.

Андропов пригласил Алексея в сентябрьский субботний день к себе на дачу. Прекрасный осенний день. Ходили и вели разговор вроде бы ни о чём конкретно, просто хронометраж пройденной Алексеем жизни. На вопрос такого рода ответить не хватило бы никакого времени, но Андропов просил не задерживаться на фактах, а просто пройтись по ним.
– Юрий Владимирович, Вы сами знаете, что создалась такая ситуация, что власть оказалась в руках старцев – членам Политбюро за 70 лет. Об этом говорили, писали многие политологи, историки и прочие. Это Вас не касается теперь, но касалось бы буквально вчера. Что можно ожидать от старого, больного старика? У нас нет закона, чтобы при болезни человек мог уйти в отставку без последствий. Значит, надо было иметь его. Это и сделано теперь. А вот тогда не было. К власти пришел человек, довольно молодой среди этих стариков. Свежий ветер. Свежая политика. Вы от меня не требуйте, пожалуйста, дать какие-либо политические оценки его действиям, но сразу скажу одно – показалось, что в стране настежь открыли двери и окна. Сквозняк. Одним он полезен. Но многим вредит. Человек новый, а народ – тот же. Хотел, как и Вы, делать только хорошее, но тактику избрали оба не ту. Вы начали гонять народ на работу, путем вылавливания их из всяких мест, а он начал бороться с пьянством, но грабли были те же, на которые уже наступали до него другие. Часто говорили – «нет человека и нет проблемы». Автора Вы знаете. Так вот и с пьянством начали бороться так же. Начали вырубать виноградные поля. Ни один человек не дал бы разрешение на такое действо, но это было. Он не сам, конечно, вырубал виноградные кусты, но это было при нем. Начали поднимать цены на алкогольную продукцию. Воспитывать надо людей, начиная с детского возраста, принимать другие действенные меры, но не такие бессмысленные. Вот тут, видимо, пришло предупреждение свыше – авария века – Чернобыль! Я Вам уже рассказывал. Плюс катастрофа под Уфой, связанная с двумя поездами и газопроводом. Поезда были одного названия. Это что, если не предупреждение? Были ещё аварии и катастрофы, но главное – это крушение системы социализма, которая так быстро поменяла направление, что совершенно мне не ясно – я не политик. Объединение двух Германий, развал СССР, а дальше, словно карточный домик. Народ к этому не был готов, а впрочем, его и не слушали, вопреки референдуму СССР развалили. Народ высказался за сохранение страны. Это теперь я вам говорю спокойно, а тогда было многое не понятно.
– А как же проходил раздел всей страны? Кто-то же руководил этим?
– Юрий Владимирович, мы с Вами договорились, что я никаких фамилий называть не буду, потому что при Вас они работают вполне нормально, а тогда они вели себя по-другому только из-за создавшегося положения. Первый президент СССР ошибался в своих стремлениях освободить народ, потому что сам не понял – от чего надо освобождаться. Посмотрели на Запад и решили жить как они. Это я говорю как дилетант. Если хотели жить как там, то надо было сначала подготовить законы, по сотням, тысячам вопросам, а потом уже шагать потихонечку. Вместо этого – открыли все шлюзы.
– Да, Алексей, об этом по частям ты мне уже рассказывал, но лучше ещё раз услышать. Ведь я ни с кем не могу об этом посоветоваться. Придется нам с тобой контуры этих шагов нарисовать, а дальше эти идеи начнут развивать другие. Теперь нам надо выяснить для себя – как пойдем дальше, потому что все равно мы начали реформы. Пойдем поэтапно. Политической свободы дать нельзя, ибо сразу появятся сотни партий, а это уже приведет к хаосу. Понятно и то, что все силовые структуры оставить надо в железных рамках закона. Кстати, Алексей, я думаю, что из Путина выйдет прекрасный глава чекистов.
– Да, он тогда руководил этим ведомством, но тогда из КГБ ушли все теперешние спецы, да и названия менялись часто. Я Вам говорил об этом. Путин и там, видимо, поправил дела, потому что стал премьером, то есть председателем кабинета министров. Вы извините меня, но многое не понятно, почему менялись названия министерств, ведомств, городов, учреждений… С ума сойти – столько средств тратили на печати, таблички со сменами названий! Ничего не понятно, кажется только, что многие просто воровали, грели на этом руки. Каждая область имела свое правительство, советы, Думы, собрания – бардак одним словом. Чем больше организаций, тем больше чиновников. Не знаю, сам не считал, но пресса и телевидение трещали об этом ежедневно. Критика лилась рекой, но что от того? Критикуй – не критикуй, но как наказать начальника, которого выбирает сам народ? Говорил я об это уже не раз.
– А вот ты попробуй выловить что-то хорошее, что народ мог одобрить.
– О-о-о, тут сотни примеров. Например – торговля. Покупай, доставай, привози из-за границы любой товар и торгуй. У нас пока такое называется спекуляцией, а там – нет. Любой товар вези из Китая, вообще, откуда хочешь – торгуй. Везут одежду, обувь, все, все, все, а Россия уже таких товаров не выпускает, потому что привоз обходится дешевле. Наши деньги уходят на развитие других стран, а не лучше было бы, если практически все такие товары выпускать в России и торговать ими тут или там. Пока у нас с этим нормально, тем более идёт либерализация во многих отраслях. Потом опять же торговля иностранными машинами. Они дешевле наших, а качество лучше. Зачем выпускать отечественные машины, которые по всем параметрам уступают зарубежным? Вот и заполонили иностранки страну. Сколько людей стали заниматься торговлей? Миллионы может быть, но казалось так, что страна сплошной рынок. Дороги ещё построены по тем меркам, а машины рвут и мечут. Верите, в авариях на дорогах гибли больше 30 тысяч человек в год. С одной стороны есть благо – у многих есть машины, а с другой – негатив. Такие же примеры можно привести по всем отраслям – промышленности, науки и везде.
– Как же выпрямляли положение, если видели негатив? Ты сам говорил, что многие руководители действовали очень разумно.
– Вот тут, Юрий Владимирович, я уже говорил много раз везде и при принятии решений по культуре и образовании. Самой главной ошибкой властей считаю то, что дали свободу культуре. Молодёжь всегда хотела заглянуть за забор – как живут на Западе. Когда все окна и двери открыли, конечно же, оттуда хлынуло искусство Запада. Кинофильмы стали первыми разрушителями мозгов. Телевидение и кинотеатры без всяких выстрелов практически завоевали всю страну. Я об этом и думал и говорил всегда – и тогда, и сегодня. Запад у себя такие фильмы ужасов не показывал, у нас кончили молодёжь такой продукцией. Там пошла алкоголизация, которая начала косить всех – и старых, и малых. Наконец – наркомания. Нет у меня сил говорить об этом. Это страшно, когда умирают от такого твои знакомые люди. Государство освободило себя от выпуска алкогольной продукции, а значит, и от ответственности от качества таких изделий. Больше половины продукции стали фальсификацией. Специально яд не сыпали, наверное, но качество спирта, видимо, была во многих случаях фальсификаций низким – вот и травились. Нет возможности рассказать обо всём, но одно ясно – культура и образование, здравоохранение должны быть только государственными, а значит, бесплатными. Как только появятся платные образование и больницы – это всё! Пойдёт цепная реакция дискриминации, потому что богатые смогут оплатить, а бедным что делать?
– Да, если подумать одни чёрные краски, Алексей.
– Нет, Юрий Владимирович, можно привести немало хороших примеров. Мне нравились города и сёла. Где строились прекрасные дома, не серые и однообразные, а такие – просто глаз радуют. Вот сейчас у нас пойдут такие дома. О машинах я уже говорил – практически все иностранные. Самое важное отличие того времени – это магазины. Кругом, куда не пойдёшь, стоят они. Даже на трассах шоссе, отели и магазины, кафе и рестораны. Только надо иметь в виду, что везде дорого – простому человеку нечему радоваться – всё равно ничего не купишь. Квартира в красивом доме, автомашины, рестораны – не для простых людей. Вся эта красота только для глаз. Меня особо огорчало ещё то, что люди практически перестали общаться. Понимаете, что перестали писать друг другу письма. Правда и то, что и стоимость конвертов выросла в сто раз, а доходы простых учителей в 10-15 раз всего-то. Где уж тут письма писать. О стоимости газет, журналов, книг вообще лучше не говорить…
В это время показался Илья, который быстро приближался без сопровождения, потому что он был из тех, кому разрешалось подходить к Андропову без охраны. Илья, видимо, был озадачен чем-то.
– Что-то стряслось, Илья? Рановато сегодня пришел.
– Юрий Владимирович, я хотел сообщить Вам заранее, что весьма плох Суслов. Мы с Вами трое знали о возможности такого исхода, даже по Вашему указанию лечили его, но болезнь так запущена – мы бесполезно пытаемся лечить. Такой же итог ожидается с некоторыми персональными пенсионерами, в частности с Брежневым. Не обижайтесь, Юрий Владимирович, с Вами было бы также, но получилось так, что Вы согласились на лечение сразу. Я был готов лечить именно почки и вылечил Вас и многих, вон Алексей привозил даже в Москву своих близких. Если быть точным, то у наших стариков и болезни то – не те, которые я готов лечить. Я приблизился к ним уже близко, скоро с успехом будем лечить практически все болезни. Я к тому, что скоро, несмотря на наши усилия, серый кардинал уйдёт, Юрий Владимирович, да и Брежнев на подходе.
– Да, Илья, ну и доложил ты… серый кардинал… лучше было бы, конечно, если бы он увидел своими глазами перемены в жизни, которые он не хотел видеть. Может быть, его потрясли события, связанные с коррупцией в верхнем эшелоне – полетели многие его ставленники. Трудно такое выдержать. Я не злорадствую, и хотел бы помочь им – пускай бы пожили ещё. Они на пенсии вряд ли могли повлиять на ход истории. Ничего не поделаешь. Лично я ни чем не могу помочь, если даже ты бессилен, Илья. Вот все хотел спросить об одном, хотя знаю, что эта тема для тебя закрыта. Как же с Алексеем удалось такое.
– Юрий Владимирович, я знаю только саму идею, но никак не процедуру перемещения во времени. Догадываюсь, что Алексей ездил на Урал к маме на могилу, оставил баул с документами, а дальше гадать не буду – в записке было сказано о том, что если эту тему не выбросить из сердца – будет тот же конец. Зато я получил конечные результаты по важнейшей теме – омолаживанию организма – это раз, а так же исключительно важных препаратов по некоторым болезням. По почкам уже сам дошел до финиша – результаты уже есть.
– Илья, у меня нет к тебе никаких просьб, вполне хватит того, что сделал и делаешь для меня, но к фантастике одно отношение, а к реальности – другое. Алексей-то вот – он реальность.
– Лично я очень доволен нынешним своим положением. Мои планы воплощаются в жизнь, потому что есть практически все возможности для работы института. В личном плане тоже – академик, лауреат, хорошая семья. Я благодарен семье, Алексею, который принес мне все это оттуда от себя самого, результаты моих же опытов. Теперь уже многое зависит от Вас Юрий Владимирович.
– Друзья мои, я тоже принимал немало усилий, чтобы немного да изменить нашу жизнь в городе и на селе ещё очень много организационных вопросов – сами видели, что натворили в одном только в Узбекистане с хлопком, а есть такое во многих местах. Работа для контролирующих органов имеется, но вороватые люди, они боятся разоблачения. Лучше жить и зарабатывать честно – за хороший труд и оплата будет достойной. Нашей работе мешают те, кто стремится пользоваться плодами труда других, пользуясь своим служебным положением, а пользуются они им только благодаря вышестоящим начальникам. Практически всех таких деятелей и защищал Суслов, не разрешал их трогать. Теперь тронули и всё пошло как надо.
– Юрий Владимирович, а не может этот меч справедливости снести по ошибке другие головы, которые ни причём? Народ у нас очень завистливый – и бедный, и богатый – может оговорить запросто. Если разобраться, то придраться можно к любому человеку, а не только к начальнику. Не дай Бог, начнут судить за колоски зерна, как при Сталине – спросил Алексей.
– Этого не будет никогда! Каждый начальник отдела милиции, все сотрудники КГБ, и многие другие, кто занимается подобными делами, предупреждены об этом. Нет троек, пятёрок и прочих комиссий, которые могли бы засудить невиновных. Виновных будут судить сами коллективы, где они работают. Не всех ведь обязательно необходимо сажать – достаточно общественного порицания, а те, которые воруют да ещё нагло ухмыляются, обязательно ответят очень строго. Такое лечение пойдёт на пользу. Показательные суды будут, да и были всегда более эффективными, чем даже казни при народе. Мы не дойдём до таких крайностей, но наказывать воров-начальников будем беспощадно.
– Юрий Владимирович, по Вашему поручению я вникаю в работу очень многих комиссий, которые готовили и готовят законы и постановления про многим отраслям. Замечаю, что среди членов комиссий очень много таких, которые чувствуют будущее так, как будто уже побывали там. Я сам своими глазами всё видел – плохое и хорошее, но удивляюсь их прозорливости. В областях культуры, образования, здравоохранения приходится очень редко поправлять некоторые положения, но в целом очень надёжно строится будущее. Очень рад, что мой учитель Алексей Антоныч принимает участие в работе двух комиссий, а таких людей много.
– Это хорошо, а как в других отраслях? Мне кажется, что там тоже сильные специалисты. С науками вроде бы разобрались, Алексей?
– Я Вам уже рассказывал, что каток разора крепко прошёлся по науке тоже. В 2000-х годах средний возраст докторов наук составил в среднем 61 год. Очень много учёных уехали за границу. Писали и говорили, что многие не очень довольны тем, что уехали, но тут им ничего не светило, потому что практически их труд приравняли с неквалифицированным трудом. Так же унизили учителей, врачей и работников культуры. Теперь же законы упрочат положение этих и многих категорий работников с высшим и другим специальным образованием. Наука у нас на высоте, но стоило бы внимательней отнестись к качественной стороне работ учёных или соискателей. К примеру, хочется сказать вот о чём. Защищается диссертация, а она практически никому, кроме самого узкого круга специалистов не нужна. Творчество А. Блока. От него берётся кусочек, и пишется диссертация. Появился кандидат наук. Лучше будет, если такую работу засчитывать, как монографию, потому что ничего научного в таком труде нет. Диссертация – это какое-то открытие, а не открытие того, что какой рукой писал свои стихи А. Блок. Таких ненужных диссертаций столько, что после ревизии количество таких учёных сократилось бы вдвое, но оставшиеся – это истинные учёные. Платить им необходимо достойные деньги, чтобы они не смотрели за кордон.
– Алексей, а кто мешает Академии наук привести свой дом в порядок? Мести кто должен? Пусть работают в этом направлении.
– Юрий Владимирович, вот и Вы по инерции пошли тем же путём. Если закон будут разрабатывать сами учёные, то к чему это приведёт? Ну, подметут они, но захотят ли вынести сор из избы? Как ни думай, но ни одно ведомство само себя реформировать не будет! Закон о науке должны разработать не формально. В комиссии должны быть самые настоящие учёные, а они отличаются тем, что их обычно трудно заметить, потому что не лезут вперёд, расталкивая других. Кто сам захочет принимать участие в деле суда над другими, то он сам и есть лжеучёный. Одним словом закон и инструкцию его применения надо готовить на самом высоком уровне, то есть под Вашим руководством, Юрий Владимирович.
– Вот слушаю тебя, Алексей, и мне кажется, что ты работал всю жизнь в структуре власти. Откуда у тебя такие познания государственного строительства?
– Юрий Владимирович, Вы просили о положительных моментах 90-х годов, так? Вот такой момент и помог мне. Я же говорил, что все газеты, радио и телевидение сутками развивали идеи демократии. Жизнь сама по себе не была демократической, но идеи были настоящими. Все учили, как жить, но от этого лучше не становилось. Если есть голова, а в ней серое вещество ещё было, то волей-неволей набираешься ума. Вот и рождаются в голове разные законы и инструкции по их применению.
– Значит, тебя учили к порядку именно же беспорядки, которые творились?
– Знаете, что были и есть люди, которые живут не только для себя. Вот такой руководитель и был у нас в республике, который очень много сделал для своего народа – особенно по газификации сельских районов. Спорт тоже был в почёте.
– Алексей, что-то ты о спорте ничего не говоришь? Или всё нормально?
– Если спорт приватизирован, что о нём скажешь? У всех клубов, команд, обществ – свой хозяин, как правило, богатый человек. Вот и укрепляет каждый хозяин свою команду, как может, покупая игроков, спортсменов со всего света. Как на Западе – профессиональный спорт. Стадионы, дворцы обновляются, игроки покупаются, но смотреть на игры футболистов, хоккеистов, баскетболистов, волейболистов для меня было уже не интересно. Играет «Динамо» или ещё другая команда, а там трое русских – за кого болеть? Нет патриотизма, чувство Родины никому не нужно… Есть чисто денежный интерес, который меня не касается. Детей готовят, как будущих гладиаторов, но очень немногие смогут достичь каких-то высот, потому что, сжигая здоровье с малых лет, вряд ли доживёшь до старости. Есть примеры, когда большие спортсмены во многих видах спорта, добиваясь успехов в своём виде спорта, получают очень большие деньги, но зато не жалеют себя, часто ломаются. На старости лет все эти травмы, конечно, дадут о себе знать, но кто же в молодости думает о будущем. Ничего о спорте не могу сказать – большие спортсмены и сейчас света белого не видят, но им платить надо, как профессионалам. И должны они выйти на пенсию, как спортсмены-профессионалы, а не слесарь какого-то цеха, которому он приписан. Я всё же думаю, что спорт есть спорт, а физическая культура – это другая сторона спорта. Для физкультурников должны быть доступны все объекты спорта – стадионы, треки, лыжные трассы… У нас же все работают на большой спорт, начиная с учащихся спортшкол, многие готовятся войти туда, а важнее всего – всеобщая увлечённость физкультурой.
– Во всех школах надо больше внимания уделять урокам физкультуры, что теперь и делается, а большой спорт от нас никуда не уйдёт – это дело ослабить нельзя. Ну, что же, на сегодня хватит. Алексей, ты говорил, что скоро хочешь на Урал и чуть дальше? Пойдём, я тебе поручу личное небольшое задание. Илья, не отставай!
19.

В начале октября у Саши Кузнецова день рождения, поэтому Алексей очень хотел попасть к другу на Урал, а там и до Рины близко. В Свердловске пробыл два дня. В каждой поездке он обязательно бывал в консерватории, встречался с преподавателями. Приходилось оказывать помощь в приобретении инструментов. Это вполне понятно, что его использовали в роли толкача. Так было везде, где его знали – на Урале, в Сибири, на Волге. Он не обижался, потому что и сам был просителем очень часто в бытность работы директором школы. Выполнив все дела днем, он два вечера провёл с Антонычем. Он был очень рад, что Антоныч работает в двух комиссиях по реформе культуры и образовании. Теперь он мог спокойно внести предложения, которые он вынашивал годами, а ещё не закрыты были двери других комиссий, где можно высказать свои дельные мысли. Все работали над совершенствованием жизни. Антоныч был доволен работой комиссий и с удовольствием делился с Алексеем об этом уже дома, а в Москве тоже друг – друга не забывали. Антоныч был как бы колодцем знаний – черпай – но дна не будет. С ним очень интересно. Было очень хорошо, что идеи такого человека претворялись в жизнь, благодаря его участию в работе комиссий. Перед приездом в Свердловск Алексей устроил встречу Антоныча с Андроповым. Вот теперь он без устали говорил об этой встрече. А Андропов удивился, что речь шла не столько о культуре и образовании, сколько о промышленности и сельском хозяйстве, о науке и строительстве жилья. Андропов был приятно удивлен такой встрече, потому что Алексею об этом сказал прямо, что такого ученого нельзя забывать. Он понял, что Антоныч будет назначен на значительную должность. Алексей просил об этом сам, чтоб использовать такой кладезь знаний не в одной отрасли и на конкретной должности, а будет лучше, если он, как Алексей, всегда будет рядом, то есть советником и помощником. В принципе Андропов согласился. Вот и теперь говорили об этом.
– Антоныч, вот Вы очень хорошо поговорили с Генсеком. Ну а что вынесли для себя?
– Алеша, я понял, что зерна упали на подготовленную почву. Все, что я хотел сказать – сказал, при этом почувствовал, что меня понимают. В конце беседы Юрий Владимирович сам напомнил, что все мои предложения стенографированы, то есть записаны, и будут использованы в решениях по многим вопросам.
– Вы знаете, что скорее всего он назначит Вас советником, ну вроде главного консультанта что ли. Я просил его об этом. Ваши знания и опыт надо использовать на полную катушку, Антоныч.
– О, куда хватил, Алеша. Спасибо за доверие. Только знаешь, о чём хочу попросить? Сделай так, чтобы я остался в Свердловске, занимался со своими друзьями любимым делом. Академик не обязательно должен жить в Москве. Я постоянно с народом. Появятся идеи – всегда прилететь могу. Вот и буду советником, но тайным, а? Или теперь таких нет? – улыбнулся Антоныч.
– Мне кажется, что он согласится на такое. Он склонен прислушиваться к советам, часто бывает в рабочих коллективах, на стройках. Очень много условий по улучшению труда, вообще жизни накопились от этих встреч. Помощники работают над ними постоянно. Многие из предложений уже претворяются, особенно по строительству жилья. Этот вопрос поставлен во главу угла. Будет решён он непременно – в это можно верить, потому что за него взялись всем миром. А как он серьёзно взялся за внешнюю политику! Меня он вытряхнул всего, хотя я не так силен в политике, многое чувствую интуитивно, а опыта нет.
– Алеша, прошу тебя запомнить, это интуиция – это великая вещь! Она нужна учёному, политику, а если хочешь знать, даже любому простому человеку. Политику такого уровня, как Андропов, особо важно уметь заглянуть в будущее. Что будет, если построить политику так, а может вот так? Если сумеет интуитивно почувствовать последствия проводимой политики лет на 10-20 вперед, вот тогда будет другой результат.
Алексей резко почувствовал свою значимость для Андропова, потому что он был свидетелем событий тех лет, которые прошли перед ним. Он обо всём информировал – о последствиях проводимой политики, которые стали известны всем, а также о результатах работ различных политиков с точки зрения обывателя, а Андропов мог что-то извлечь от этих фактов. Решение, конечно, принимал он, но умел он ещё и слушать других. По внешней политике Алексей не давал советов, но убедительно рассказывал о новом враге – в лице международного терроризма, который был врагом всего мира. Алексей приводил много примеров, которые буквально потрясли Андропова. В стране, где народ занят трудом, где есть нормальный порядок, где нет больших внутренних потрясений от несправедливости – там нет почвы для терроризма. Убийства, взрывы жилых домов – это для страны, как наша, не может быть типичным явлением. У нас другие проблемы.
– Антоныч, вот Вы говорили о жизни нашей. Как всё-таки сделать так, чтобы недовольство народа не переходило каких-то границ? Вы же помните Новочеркасск?
– Алёша, как раз этот бунт для меня совершенно понятен. Таких волнений быть не должно! Кстати, мы говорили о подобных вещах. Просто руководители, которые довели жителей города до белого каления, не имели право занимать свои должности, потому что они очень далеки от народа. Такие люди и сейчас есть, но от них или избавляются, или они сами перекрашиваются. Ты же знаешь, Алёша, весь наш народ, в том числе и руководители всех уровней, умеют работать очень хорошо, а если есть работа, какие-то цели – то нет никаких волнений. Для этого очень важно решить вопросы организационные. Каждая отрасль – от министра до рабочего – должна чётко знать о цели и задачах своего министерства. Знать на сегодня и на перспективу. Если же двигаться без чётко понимаемой цели, то никаких успехов не будет. Вот стройка, например. Сколько квартир надо построить в городах и на селе, чтобы на сегодня обеспечить определённое количество семей? Сколько общежитий, удобных, хороших надо построить для молодёжи? Если народ увидит, что он работает для себя и уверен, что жилищный вопрос будет решён обязательно, то обязательно результаты будут хорошими. Понимаешь, мы привыкли с детства, что строим социализм, а потом коммунизм. Понятие слишком абстрактное. Для одних коммунизм – это просто образ жизни. Вот народ видит, например, как живёт тот или другой начальник. Квартира, машина, дача, отдых на курортах, поездки за границу, дети учатся в более комфортных условиях, да ещё многое другое – вот это и есть коммунизм. С этого начальника, конечно, и спрос другой, чем со слесаря Петрова, но такое положение не скроешь. Растёт недовольство, а накопление таких настроений создаёт революционную ситуацию, пусть постепенно, но создаёт. Вот мы и начали снимать напряжение – строительство жилья, работа всех отраслей по производству качественной продукции, чтобы её можно было продавать за границу. Со скрипом, но идёт работа по переработке нефти, газа, леса, чтобы они продавались за рубеж в готовом виде, а не как сырьё. Это же тоже производственная, техническая революция! Вот о таких вещах думаю не только я, другие тоже, но главное – так думает Юрий Владимирович, а это мно-о-гое значит, Алёша.
– Да, Антоныч, Вы словно переродились, и энергия так и пышет.
– Алёша, дорогой, спасибо тебе и Илюше, что избавили меня от болезни. Обидно уйти из жизни – ничего не сделано ещё. Сегодня я могу принести гораздо больше пользы. Спасибо ещё раз.
– Это чувство мне известно. Я сам благодарен Илье. Он очень талантливый человек. Вылечил он не только Андропова, а ещё многих вылечит. Я благодаря ему попал к Андропову, так что мы обязаны ему – академику и кудеснику медицины. Антоныч, а ведь практически по всей стране встрепенулся народ, а?
– Что ты, Алёша! Ведь вопросы жилья, зарплаты, культуры и образования, здравоохранения – они же самые важные для любого человека. Они дают человеку уверенность, достоинство наконец. Человек себя почувствует именно человеком! Говорю что-то не так, Алёша? Вот у нас в области – как только взялись за социальные вопросы в городах и сёлах – так воочию можно почувствовать разницу в настроениях людей. Вон твой друг Саша звонил, что квартиру получил, так рад. Кстати, передай ему огромные поздравления с днём рождения. Он приглашал меня, но извинись за меня, Алёша, что не смогу приехать – работы выше крыши. Да и Геннадию передай от меня привет. Они молодцы, что постоянно звонят, а Геннадий часто заезжает даже, к родителям он приезжает довольно часто, да и командировки по работе – главврач всё-таки.
– Хорошо, Антоныч, Ваше поручение выполню. Приедете в Москву, то обязательно заходите ко мне, потому что мне хочется посоветоваться по некоторым вопросам, которые я должен доложить Генсеку.
На следующее утро он на машине выехал к своему другу в город, где он работал довольно долго.

20.

Саша с женой уже ждали его около школы. Всё-таки Алексея всегда волновали такие встречи с друзьями. То ли он был устроен таким образом, то ли такое заложено самой природой, но при встречах с друзьями он всегда был в приподнятом настроении. У него было не так и много друзей, но он и не мог бы провести границу между друзьями и очень хорошими, просто хорошими товарищами. Он уважал очень многих людей и считал их за близких людей. Ему часто приходили в голову 2000-е годы, когда Президент небольшой Республики, его родины, обращаясь к любой аудитории, говорил: – «друзья мои, родные мои» – да ещё на родном языке. Такое отношение всегда задевало Алексея до глубины души, потому что такие слова ещё сопровождались и делами добрыми. Алексей намеревался теперь обязательно познакомить этого человека с Андроповым. Он пока молодой человек, но уже с жизненным опытом, потому что прошёл деревенский, трудовой путь. Познал вкус деревни, а не прохлаждался. Таких людей обязательно ожидает ещё выполнение обязанностей связанных ответственностью не только за жизнь близких, но и группы людей – заводов, фабрик, колхозов, даже Республик. К таким людям относился и Президент той Республики, где жил Алексей в 2000-х годах.
Вот и сегодня Алексей приехал к другу, в город, где он работал, где у него действительно было несколько близких товарищей. Он ещё не знал нового адреса Саши, то есть там не был, хотя по телефону связывались не один раз.
В школе было всё знакомо, вело чем-то родным. Задерживаться не стали. Саша с женой пошли домой, готовиться к встрече гостей, а Алексей с товарищем, который обязан был его сопровождать, пошли в райком партии, где предстояло ознакомиться с некоторыми результатами реформ. Почти всех работников он знал, но были и новые люди. Необходимо было узнать о сельском строительстве, на что Алексей получил не только исчерпывающий ответ, но и попросил показать строительство жилья в одном колхозе, где он в недавнем прошлом не раз бывал с концертной бригадой. Съездили туда буквально за один час. Алексей убедился на месте, что движение в этом деле есть. Никаких больших совещаний, указаний, потому что все районы получили конкретные задания по строительству жилья. Строили и кооперативное жильё, где не надо было добиваться годами, чтобы тебя взяли в кооператив. Есть деньги – строй, или же бери кредит в банке. Не отставало и строительство государственного жилья. Тут пошли ещё дальше в организации работы жилищно-коммунального хозяйства. Начали привлекать частные участки по обслуживанию домов, даже микрорайонов. Это уже конкуренция, а жители сами могли выбрать ту бригаду слесарей, электриков, дворников и прочих специалистов, которая работает качественно. Тут уж ни один начальник сверху не имеет право назначить ту бригаду, которая подходит ему – если жители против, ибо они правы. Правильно, так и должно быть. Оплата труда производится не за счёт дополнительных средств, собираемых с жителей, а в пределах тех средств, которые выделяет государство. Теперь предстоит постепенно отказаться от традиционной системы центрального отопления. Очень много калорий тратится на отопление улицы. Стремление изменить такое положение очень большое, а для этого нет необходимости ездить за опытом в ту же Канаду например – наши учёные и практики могут и сами решить такую проблему, и весьма успешно.
Вот и собрались друзья и товарищи на день рождения Саши. Приехала мама, сестра. В новой квартире приятно было встретиться и с теми, кого давненько не видел. Поговорили с Михалычем почти ни о чём, как это бывает на таких вечеринках. Передал привет от Антоныча. Перескакивая с темы на тему, переговорили обо всём. Наиболее интересно было вручение подарков Саше. Алексей в 52-м тираже спортлото в той жизни выиграл ещё один раз 10 тысяч рублей. Вот и теперь была возможность повторить этот выигрыш. Он прекрасно помнил все пять выигрышных номеров. Такой билет он подарил своему другу. При всех сказал, что билет стоит 30 копеек, но выигрыш гораздо важнее. Лично сам положил этот билет в бумажник Саши и предупредил его, чтобы после выигрыша обязательно приехали к нему в гости – отметить выигрыш. Шутили, смеялись – всем было весело. Саша, как обычно, на баяне дал целый концерт. Его никогда не надо упрашивать – он любит и умеет играть. Сколько раз они выступали с Алексеем в городе и районе! Михалыч грозился скоро приехать в Москву. Вот так и прошёл праздник 35-илетия Саши, лучшего друга Алексея.
Чтобы соблюсти все нормы приличия, Алексей поехал поездом к Рине, предварительно позвонив о своём приезде. До этого он у них был, но в трёхкомнатной ещё не был. Виктор Иванович всегда был рад с ним и говорить по телефону, и встречаться. Алексей тоже испытывал такие же чувства. Сопровождающий Алексея офицер позвонил по своей линии и попросил встретить поезд. 200 вёрст пролетели быстро. Их встретили на машине. Была сырая погода, слякоть. Такую погоду Алексей не любил. При выходе в город он неожиданно увидел Рину. Он велел ждать дома, а она прилетела. Вот стрекоза! Конечно, тут все девичьи атрибуты, то есть визги, приятные другие вещи сами просились наружу. Договорились на сегодня так – Алексей едет к Рине, а Костя, офицер сопровождения, на сегодня свободен, на это тот пытался ответить, что он якобы в ответе за него, но не привыкший к такому Алексей почти приказал Косте быть свободным. Завтра утром по данному адресу приедет на машине – у Алексея три встречи на этот день. Костя принял под козырёк – приказ.
Приехали на новую квартиру, совсем близко от старой. Встретили их шумно, радостно. Маму Рины Алексей знал хорошо. Она себя вела вполне прилично и тогда, и сейчас, но в ней было что-то отталкивающее. Не нравилась она Алексею и всё! Приняли они Алексея теперь как родного, ибо уже знали, что Рина душой и телом принадлежит ему. Рина не скрывала этого, потому что она всё равно действовала бы по-своему, а не по велению родителей. Они были довольны пока, но чувствовалось, что не верили в такое же будущее дочери. Алексей прямо ответил на такое развитие событий, что их отношения с Риной не носят разрушающий личность характер. Рина очень самостоятельная девушка. Заиметь после университета ещё одно образование психолога – это хорошо. Она обязательно защитит диссертацию – это тоже решено. Далее решится само по себе – жизнь расставит всех по местам.
Рина рассказала о своих успехах в учёбе, но и тут, словно маленькая, похвалилась тем, что у неё, пожалуй, библиотечка по психологии даже лучше, чем во всех библиотеках города. Это звучало почти так же, как всегда раньше, но теперь она благодарила Алексея за все эти книги и учебники. Она была не похожа на ту Рину, но Алексей чувствовал себя, как пуганая ворона. Как бы ни было, надо себя держать в руках – Рина не виновата ни в чём, а он решил, что повтор возможен, чувства нельзя растоптать.
На следующее утро все ушли на работу. Алексей вызвал машину, и поехали. Рина на учёбу, а он решил поговорить в обкоме партии по двум вопросам сразу. Пригласили туда руководителей филармонии и городского отдела культуры. Там же были областные руководители культуры. По просьбе Алексея информировали о создании симфонического оркестра филармонии. Дирижёр был толковым человеком, но попросил помочь приобрести инструменты лучшего качества. Алексей очень резко критиковал руководителей областного управления культуры, а в конце речи попросил немедленно укрепить руководство управления, предложив для этого кандидатуру специалиста, которого он знал как будущего отличного руководителя. В качестве примера бездеятельности настоящего руководства он указал, что есть возможность пристроя к филармонии. С этим все согласились. Пока не решили на словах вопрос о пристрое, Алексей молчал. Далее он резко перешёл, что лучшая в городе музыкальная школа ютится где? Неужели ни у кого не хватает ума о её расширении, освободив весь нижний этаж? Тут тоже никто не стал возражать, и решили, что к следующему учебному году обязательно всё здание перейдет к школе. Без всякого умысла Алексей предупредил секретаря обкома, что с таким отношением к делу, он может собирать личные вещи и освободить кабинет. Тот пытался что-то сказать, но что тут скажешь. Есть возможность пристроя к зданию филармонии? Есть. Могут купить в нефтяном крае хорошие, даже отличные инструменты для оркестра? Могут. Можно ли в таком крае создать лучший симфонический оркестр? Можно. Почему не ставите такие большие цели? Что с вами? Хочется жить по старинке? Не пойдёт. Люди добывают нефть и газ в трудных условиях, поэтому отношение к ним должно быть уважительное. Не будете угощать их хорошей музыкой, танцами – смотрите, к чему может привести такое пренебрежение. На Север поедут дешёвые коллективы с такой же продукцией, а за ними торговцы с наркотиками. Этого хотите? Дождётесь. Культурное обслуживание на высшем уровне – вот ваша задача. Все, кто едет на вахту через ваш город, пусть пройдут через филармонию, где для них можно подготовить прекрасный концерт, только никакой халтуры! Пусть отдохнут 1,5-2 часа, а потом подайте автобусы, а потом… кого куда. Тут все главки – решайте. Все согласны с этим? Решайте дальше сами – что делать и как делать.
Алексей прожил в городе два дня, побывал во всех знакомых местах. Специально поговорил с архитектором города, чтобы тот не наделал тех ошибок, которые пришлись на 90-е годы. Мужик вроде дельный и правильно понял Алексея, но изрядно удивился, когда узнал, почему там или тут не стоит строить вот такие здания или даже микрорайон. Отлично понял, если там построить микрорайон, то подземные воды затопят вот эти места. Долго говорили и решили, что местными силами составят генплан. Как теперь получается. Построят один большой дом, а вокруг десятки деревянных. Как это смотрится – дворец из стекла и бетона, а кругом развалюхи. Так и решили, что строить надо так, чтобы была ещё красота. Архитектор, естественно знал о таких законах градостроения, но многое зависит от средств. А рекомендации о строительстве микрорайонов он с удовольствием принял, тем более столица деревень достойна другого к ней отношения. Вот так, по всей стране шло строительство, обновление жизни, инициатором которого явился генсек КПСС – Андропов Юрий Владимирович.

21.

В Москве жизнь шла своим чередом. Алексей доложил о своей поездке. Андропов был доволен строительством жилья, а в остальных отраслях тоже начались преобразования. За основу брали всё лучшее, что уже есть в мировой практике, а что не могло быть внедрено из-за нашего образа жизни – то оно отрицалось. Мечтой Андропова было простое наведение порядка во всём. Он сюда относил дисциплину, чистые руки, чтобы меньше было воровства, а так же привести в порядок все законы, необходимые для реформ. Андропов уже сейчас был уверен в успехе антикоррупционной борьбы, потому что для проявления барских замашек нуворишей почвы уже не было. Кто же будет кичиться своим богатством в стране, где такое просто не принято – не поймёт народ. Никто не запрещает иметь квартиру, машину, дачу и прочее, но не надо кичиться краденным. Заработать и у нас можно, но не так, как это было в 90-х годах, в годы дикого капитализма. Андропов не хотел такого безобразия, поэтому готовились законы и инструкции, которые будут регулировать отношения во всей жизни народа. Будут в нашей жизни и богатые люди, которые работают в частном бизнесе, но не будет громадной разницы между ними и средними работниками – специалистами. Все стороны жизни должны регулировать законы – это главное.
Позвонил в один из вечеров Саша Кузнецов. Как он был рад выигрышу в спортлото! Несколько раз уточнял у Алексея процедуру получения выигрыша. Алексей объяснил ему подробно куда ехать, к кому обратиться. Саша напомнил слова Алексея о том, что выигрыш надо отметить. Договорились, что Саша с женой приедут в Москву в конце ноября, тем более, у отчима день рождения.
Не без скрипа, но реформы начали внедряться в жизнь. Андропов свои замыслы высказывал на многих встречах с рабочими, студентами, учёными, крестьянами. Все чувствовали, что жизнь меняется очень круто. Только людям, которые привыкли жить за счёт других, пришло время менять свой образ жизни. Открыто воровать теперь никто не позволит. Держать подпольные цеха, целые фабрики – себе дороже, а лучше зарегистрироваться, как частный предприниматель, платить налоги и жить спокойно. Жизнь менялась на глазах. Все структуры управления сильно не менялись, но уже привязаны с нашим менталитетом, а не копировали Запад. У них своя жизнь, а у нас тоже своя.
Алексей жил полноценной жизнью. Ещё бы – все его мечты сбываются на глазах. Продолжал ездить по стране, бывал у Рины, с друзьями не терял связи, мама здорова. Через год он попросил Андропова:
– Юрий Владимирович, хотелось бы Вас познакомить с человеком, которого я знаю, как отличного руководителя. Он пока им не стал, но все годы становления России показал себя именно таковым на должности президента нашей Республики. Я Вам о нём рассказывал. Теперь его можно привлечь к разработке законов – он юрист. Человек с большим талантом проявит себя и в молодости, а там можно будет и повыше выдвинуть. Вот Вы выдвинули Путина на должность второго человека в КГБ – значит, рассмотрели в нём талант.
– Алексей, давай своего человека. Я доверяю тебе – пока все люди, то есть твои протеже, работают отлично. Молодые даже имеют преимущество перед нами – у них силы больше. Говорю так, потому что сам в молодости работал без устали. Кстати, как там работают – на твоей родине?
– Там немало успехов. Даже под землю уже заглянули. Нашли большие запасы строительного материала. Моя наводка тоже сыграла свою роль, конечно. Мои земляки работают очень здорово, Юрий Владимирович. Я рад за них. Раз работают хорошо, значит, и результаты будут такими же. Народ мой доволен, что и жить начинает по-человечески. Хорошие дороги, газификация, красивые города и сёла – это ли не счастье!? Значит, и мы живём на свете не зря, и наши старания по улучшению жизни народа не уходят впустую, а претворяются в жизнь!
– Конечно, Алексей, ты прав. За последние годы сделано очень много. Страна, как Илья Муромец, встаёт на ноги. Силы мы утроили. Армия сохраняет своё ведущее место в мире. Значительно изменив доктрину, она становится оплотом мира. Силовые структуры в целом у нас занимаются у нас именно своим делом – защищают народ и всё то, что он создаёт своим трудом. Решение социальных вопросов даст гарантии, что у нас не будет почвы для народных волнений, а тем более для распрей между нациями – национальные отношения – это главнейший вопрос. В целом, по отраслям мы начали реформы удачно. Мне доложили, что эффективно начало работать министерство по чрезвычайным ситуациям. Оно железной рукой наводит порядок на предприятиях, шахтах, во всех отраслях. Ему подчинили все контролирующие органы по технике безопасности, по надзору различной техники, машин, котлов, компрессоров, скважин, и многое другое, где могут быть неприятности. Многие аварии, катастрофы происходят из-за невнимательности самих людей, а не столько из-за техники. Сколько уже предотвратили аварий только за эти годы? Всё равно многие не понимают того, что было бы, если бы не исправили ту или иную ошибку. Контроль нужно ужесточить, потому что лучше в этом деле перегнуть, чем не докрутить. Вот МЧС у нас теперь этим и занимается – закручивает гайки вовремя. Одни пожары только чего стоят! Пожары в лесу случаются от чего? Звери поджигают? Да, звери, но двуногие! Я дал очень серьёзное поручение по закону о сохранности леса, чтобы там был особый раздел ответственности за допущение пожаров. Ужесточим и наказание за поджоги. Лес – наше богатство, и мы должны его охранять. Это понимают все.
– Я тоже так думаю, Юрий Владимирович. Страна большая. Никогда не достичь нам того уровня сознания людей, чтобы можно было надеяться на добровольное выполнение своих обязанностей каждого в любых жизненных ситуациях. Не думаю, что какой-то отдыхающий в лесу человек специально поджигает лес, он просто плохо тушит костёр. Безответственность! А если бы все почувствовали эту ответственность? Поставить выполнение законов во главу угла! Чтобы все нарушители всегда помнили об ответственности. На Западе с этим очень строго, и об этом Вы знаете. Законопослушность можно воспитать, но только если с детского сада. Начать с правил уличного движения, а потом – по нарастающей – до конституции. Это уже внедряется.
– Ну, вот и будем строить правовое общество, где будет править товарищ закон! Алексей, внутри страны мы наведём порядок обязательно, но ещё важнее наладить нормальные отношения с другими странами – особенно с США. Ты мне столько информации выдал! Значит, можно жить в дружбе со всеми, но только не под диктовку – как нам организовать жизнь внутри страны – этого не будет никогда! По чужим уставам мы жить не будем, да и самим надо учиться жить по-другому – хватит мир пугать бряцанием оружия.
– Хорошо сказано, Юрий Владимирович. Пытаюсь иногда смотреть на землю мысленно с тех высот, откуда на нас смотрит Он, и думаю, что практически мы такие маленькие, но тогда откуда же набралось в нас столько злости, что она окутала весь земной шар? Почему мир не может завоевать весь мир? Я понимаю, что это трудно – даже в семье бывают трения, а между народами не должно быть трений – искры побольше… Жизнь строить – не землю обойти. Сказка, которая может стать былью.
Алексей сел, подтянулся. Открыл глаза. За окном зарождалось новое утро. Его голова ещё была занята сказкой.

Васильев Анатолий Борисович