Иконка

Как много есть вещей что мне нужны,
Ещё же больше тех-что мне не надо,
Но только те полезны и важны,
Что для души моей являются отрадой.

В урочный час вещь эту увидал-
Иконку старую ,что мать так бережно хранила,
Историю её по случаю узнал,
В час откровения ,что мать в слезах явила.

Двадцатый век и страшный год 42-й,
Пылает Сталинград, страна от ужаса застыла
И эшелоны раненых солдат с передовой
Шли вереницей от полей боёв до тыла.

Девчушки деревенские гурьбой,
Успевшие едва окончить школу,
Закончив спешно курсы, ставши медсестрой,
В госпиталя направились "сестричкой по уходу".

Их взял на свой учёт военкомат,
Но направления на фронт не дали:
"Вам надо жить ,рожать детей, лечить солдат,
А не под пули лезть и не цеплять медали".

С таким напутствием распределили их,
С печатями бумаги нужные все дали,
Чтобы бойцов увечных ,но живых,
Они руками и заботой к жизни воскрешали.

И мать моя ,что юною была
И жизненных премудростей не знала
И позже меня в муках родила,
В палаты к раненым в боях попала.

С тяжёлыми раненьями бойцы
Отдельные палаты занимали
И запахи карболки и крови
Пространство тесное войною заполняли.

Из-подо Ржева, снежною зимой,
Кровавый эшелон довёз до гор Урала,
Бойцов вступивших в свой жестокий бой-
Тех-что старуха-смерть косою не достала.

А, что вонзила яростный металл
В их головы ,конечности и груди...
Глотнул холодный воздух-и упал,
Припав к земле, как к материнской груди.

А сколько пареньков безусых полегло,
Кто жизнь любил и силы в ком бурлили,
Чтоб Родину сберечь врагам назло
И чтобы в мире мы свой век свободно жили.

Лишь полевой хирург сумеет то понять,
Что медсестра-сиделка ощущает,
Когда стирает старые кровавые бинты,
На каждый стон бежит и слёзы утирает.

Зелёный эшелон кровавый груз привёз
И разгрузил на койки в бело-стенные палаты
И снова заспешил на фронт,
Где в снег кровавый падали опять солдаты.

Мать на войне сестрою милосердия была
И памятный рассказ о той поре мне подарила,
Да неказистую иконку в час тяжёлый
Мне в больницу принесла
И со слезой историю иконки изложила.

Молилась, чтоб меня подняли доктора
И смерть-злодейка от меня отстала,
Чтобы меня иконка та спасла
И многие лета мне пожелала.

Рассказ печальный с горькою слезой
До смертного одра со мной жить будет,
И дух мой укрепляя в жизни не простой
Поводырём и спутником в пути прибудет.

"Сестричка ,подойди",-глас тихий прозвучал
В мертвящей тишине полночного покоя,
То новый молчаливый постоялец вдруг позвал,
Но не в горячечном бреду угаснувшего боя.

Сестричка подошла ,полночная луна
Через окно печальный свет в палату посылала
И пациенту смирному в глаза
Серебряной росой в глаза упала.

"Сестричка ,помоги мне боль перетерпеть,
Чтоб в тяжком сне или покое позабыться,
Найди мне краски ,кисть и полотно
И это всё что надо мне,
Чтоб ныне к жизни возвратиться.

С трудом исполнила сестричка просьбу ту
И как смогла её осуществила
И в незатейливой больничной суете,
Исполнив просьбу странную ,о ней забыла.

На кисть прядь светлую волос своих дала,
Суровой медицинской нитью с карандашом скрепила,
На краски гуталин сапожный развела,
Смешала с сажею печной и в баночку налила.

Желток яичный с кровью от бинтов
Как масло сливочное взбила,
Картонная коробка ,вместо полотна,
Мольберт лежачему больному заменила.

Скупое солнце в день холодный тот,
К танкисту с обожжёнными руками и лицом,
В палату серую холодным взором заглянуло
И, удивясь , картине той
Забытую улыбку в сжатые уста вернула.

Солдат своей дрожащею рукой,
Коснулся вдруг волос сестрички,
Что выбились из под косынки
И словно испугался мысли той,
И жеста этого и виноватой ласковой улыбки.

А медсестру приказ к другим больным
И в дальний корпус медицинский перевёл
И о своей короткой встрече мать забыла,
И снова день за днём привычно шёл,
Стирая в памяти, что в дне минувшем было.

Весной ,когда уже цвела сирень
И сок берёз из раны на стволе слезой стекает,
Под тёплым ветерком колышется листва
И, сбросив зимний хлад ,природа оживает.
Сестру-сиделку разыскал гонец,
Сказав ,что он поклон и просьбу друга исполняет.

Достал из вещмешка завёрнутый платок
И из него извлёк картонную иконку,
Дрожащею рукой её с платком отдал
И тяжело вздохнул ,слезу пустив тихонько.

Мать сразу поняла душой- подарок чей,
Но всё ж осмелилась с надеждою спросила:
"А ,где художник тот ,чего не отдал сам?",
А сердце в трепетной груди уже заныло.

Друг только голову, потупясь, опустил,
Сказал, что вот опять на фронт он отбывает,
Нашивку на груди за рану получил,
Ну, а товарищ, в царстве Божьем пребывает.

"Велел ,тебе сестрица ,иконку передать,
Что красками твоими чудо сотворила
И мысли тяжкие ,что трудно удержать
И от души и тела отвратила.

Спокойно умер он и смерти не страшась,
В последний путь безропотно собрался,
Просил тебе поклон последний передать
И пожелал ,чтоб добрый муж достался".

Сказал и удалился тихо ,не простясь,
А мать в оцепенении застыла,
Боясь заголосить и застонать,
Смутив сознание своё ,что в бездну угодило.

С тех пор иконка та по жизни провела
И мать мою и в руки мне попала,
Её я как зеницу ока берегу
И черпаю в ней жизнь когда душа устала.

И силы мне даёт святая Божья Мать,
Что на руки дитя своё подняла
И мать моя, что в страсти и любви,
Для жизни на Земле меня зачала.

Ценнее нет предмета для меня,
Чем эта неказистая иконка,
Что писана дрожащею рукой
Солдатом с взором малого ребёнка.

Смешались в красках кровь и пепел той войны,
Что душу русскую возвысила, а не убила,
И память и душа не забывать должны.
Что с нами и страной в те годы было.



























4