Вопрос

В краю невиданном избушка,
Внутри избушки той старушка,
С ней разговор веду отныне,
Увы, не зная ее имя.

Она мне исповедь свою
Как мелом чертит по ручью,
Что за избушкою течет,
О ней молвой плохой народ.

«В краю, где нету не воды
И не огня и не зари,
Закрытая от детских глаз…»
– Начался бабушки рассказ.

Там, на окраине села,
Живет одна, не весела,
Угрюма, порчена, богата – вдова,
Костлява и горбата.

В ее глазах на склоне лет,
Застыл вопрос, а где ответ?
Давайте в жизни разберемся,
И в жизнь ее мы окунемся.

Была когда-то молода,
Красива, а порой мила
В ее ногах в девичий век,
Валялся каждый человек.

Внушила мать ей с юных лет:
«Перед тобой дитя весь свет!»
И та порокам не мнима
Была так дьявольски красива,
Что кто; с нею общался,
Лишь то и дело восхищался.

В семье одна была лишь дочь,
Всех сыновей здесь гнали прочь:
На поле, в лес и на охоту, рыбалка,
День и ночь работа!

А наше солнце без работы,
Полей, рыбалки и охоты,
Сидело в доме и скучало,
Ничто ей нынче не мешало.

«Вот! От учебы нет отбоя!»
Искала девушка покоя,
На сенях сядет, повернется,
Заснет и до обеда мнется.

Когда пора была проснуться,
Сидела  тут же подле блюдца,
А мама думала и знала:
«Моя Ульяночка читала!»

Ей ныне нужно было есть,
Потом спокойненько присесть,
И то единственное дело
Что наша Уля может смело:
На прялку шерсти намотать,
И так до вечера и прясть.

Вот так вот время пробегало,
Красива, лишь порой упряма,
Наша Ульяночка цвела,
Пришла пора – она жена!

И с мужем долго не гадая
Его порой и не желая
Она, как знать взяла Ивана,
Но здесь уж точно не болвана!

Хороший парень был Иван!
И образован и румян,
И по селу ходили слухи
Что золоты; у парня руки.

Он все как муравей найдет,
И в дом как муравей несет,
И ныне дом отстроил новый
Не просто дерево – дубовый!

Все для Ульяны день за днем,
Иван наш ходит королем,
Счастливый парень, что сказать,
Хоть схоронил отца и мать,

За то; жена ему платила,
Речами Ванюшку любила
Носила мужа на руках,
Ходила с Ваней на устах.

Хотя та девка и старалась,
В селе все знали: «Не менялась»
На языке ее Иван, а в голове ее Степан.
Ужель не дело так брехать?
И мужу прямо изменять?

Но только гласность та открылась
Ульянка парнем разродилась,
Затем и нужно полагать,
Ванюша начал напрягать. 
Все не как надо, все не так!
Вот так вот Ваня стал дурак.

Не надо парня укорять,
Любил жену, не стал менять
Вот ныне подрастал малец,
Уж Ваня дважды стал отец.

Всю жизнь Ульяну он любил
Ульяниной в селе прослыл.
Но коле можно все терпеть?
Мужчина начал тихо тлеть.

Не без греха, он умер плохо.
Не стал тихонько ахать, охать
В тот день пошел он крышу крыть,
Не смог он крыши пережить…

Так все случилось: он упал,
Хоть ничего и не сломал,
Лежал как будто он живой,
В глазах застыл пчелиный рой.

Его Ульяна хоронила…
Уже стара, увы, не мила,
Таких состарено-слепых,
Хоть в сорок лет полным полных,
А тут, те на! Ей шестьдесят!
Ужель и ей старик не рад.

«В краю, где нету ни воды,
И не огня и ни зари,
Закрытая от детских глаз»,
– Закончен бабушки рассказ.

Ответ на сумрачный вопрос
Из жизни сам ее пророс,
Коль в сердце в землю закопала,
Людей жалеть не приказала,
Боялась лишний  раз очнуться
И людям просто улыбнуться,

Теперь с обидою смирись,
И ради Бога, помолись!
Не поздно жить и все менять,
А поздно плакать,  причитать.

На этом бабушка устала
К постели тихо поплелась,
На чай меня она уж звала,
Сказала звать ее: «Баб Насть».