В жестокий шторм мы работали в море

                ***
В жестокий шторм мы работали в море.
Вышли в апреле третьего числа и в середине дня.
Вышли, так вышли. Швыряло нас, так швыряло.
Молоды были, всё нам в игрушку казалось.
Волны корабль заливали и его проходили,
Словно это был не корабль, а подводная лодка.
Ещё сразу, по выходе из Авачинской губы передали
Команде ходить по штормовым проходам.
Я иногда после такой команды выходил в тамбур кубрика
и наблюдал, большой ли процент ходит по штормовым проходам.
Ходила команда, но не все. Иные, как бы играли со смертью.
Стоит возле тамбура кубрика и наблюдает волну.
 Они идут всякие. Одна только еле взбирается на палубу эсминца,
 а другая прёт на палубу так, что сможет смыть не только человека,
 а и какую-либо большую и плохо принайтованную на шкафуте
центнеровую или ещё какую более весом бочку.
Грешный и я был в этом, почему-то. Чуть-что прозевал
и нет тебя на белом свете.
ШТОРМ БЫЛ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЧЕНЬ ЖЕСТОКИЙ. На Камчатке по весне,
это их воля. От этого ни куда не уйдёшь.
И вот наступило число 9 апреля. Командир скрыл пакет, а замполит
прочитал по трансляции громкого боя приказ правительства
-Товарищи, моряки-Мы это задание должны выполнить
не считаясь ни с какими потерями.
И вот тут-то я и поменялся своим характером на сто
 восемьдесят градусов-Прекратил ерундой заниматься.
Мгновенно переменился и стал серьёзным. А, шторм-то переходил
 в настоящий Ураган-то снова сбавлял свою силу.
Вижу, и ребят не стало видеть на палубе.
и я уже не играл с волнами-Попробуй достань.
ПРОБЕЖАЛА Благородная мысль-Что-то будет очень серьёзное,
 нужно быть начеку. Мгновенно уничтожилось мальчишество,
и все очень стали серьёзнее. Вот так на меня, да и на других
моряков, считаю повлияло это, пока неизвестное для нас
задание нашей Родины.


-----------

Девятковская -Летопись.

Те люди, которые сами ни в каких случаях
не могли или не желали работать в архивах,
 изо всех сил старались путать мою
биографию везде и всюду. Вырывали из архивных
книг всех архивов рождение моей мамы и отца.
Всюду и везде старались изгадить мои работы в
в типографиях как Экспресс так и в Печатнике,
 и главное их туда пускали как правило по звонкам
наивысших работников, особенно экс-губернаторскими
 звонками. Порой книгу так извращали, что из моих
нормальных работ из печати выходило много
 совершенно ненужного и придуманного
ими материала.