Папе

В одиночку люди не справляются.
В одиночку люди гаснут и ломаются.
Гордецы обречены на старость в муках.
Гордецов не навещают внуки.

Гордецы никогда не просят о помощи.
Гордецы сами водят себя на помочах.
Гордец на людях помолчит,
В четырёх стенах покричит, 
Сам себя оглушит,
Что стошнит
От себя самого,
200 грамм в одного.

Оттого ли что сам гордец и судья и истец?
Оттого ли что штамм непрощенья тяжёлый свинец?
Оттого ли что детства обида маленький лжец?
Оттого ли что воля слепа, вроде как доля такая...
Конечно, давай, заглушай алкоголем!

А потом души меня своими расспросами,
А потом оглушай меня своими допросами,
Что с меня вроде как спроса нет.
Я что, твой не самый удачный проект ?

«Я растил тебя человеком идеала
тебе 26, а кто ты, Аля ?»
.....



А кто я по твоему отец ?
Я венец твоей жизни.
Апофеоз твоего внутреннего хаоса.
Я плоть и подобие,
Я бесконечная твоя копия,
Я чреда неудач,
Антология твоих вечных историй,
Я и счастье и горе,
Я проба твоих абсурдных теорий,
Амбулаторий без койка-места,
Неверно заданная траектория.
Я море, в котором ты тонул,
А теперь ты боишься плавать,
А теперь я тебе лишь заводь,
А теперь я :
«А я думал ты уже ни на что не способна».
Ты теперь не удобна, не та,
Ты лишь дробь делённая на два.
Может быть...да.

Но послушай теперь меня ...
Я принимаю тебя безусловно.
Я прощаю тебя, гордеца, 
Хладнокровно рубящего голову сыну, отца.

Ведь я и есть твоё отражение,
Ведь я и есть твоё лучшее продолжение.
Ведь я улучшеная форма тебя же.

И все, что выше написано
И твоя истина и моя истина.
Только мои варианты ещё бесчисленны
А твои исчислены...

Прости отец, что не выстрелила.
Прости отец, что не гладко выстелила.
Прости, что напоминаю тебе о твоих ошибках.
Прости, что сейчас оказалось шатким,
Вчера зыбким, а завтра немыслимым.