Моим пращурам с Белого озера

Над озером поднялся ветер,
Лишь стерляди махнул косяк
Хвостом, подняв волну под вечер,
И погрузился в полумрак.

Подняло утро белую сорочку
Над лугом, по росе прошлась,
Засеребрило в нём дорожку,
Вслед за зарёю  подалась.

Ковёр осенний на равнине,
И в паутинках все леса,
Иван да Марья журавлиной
Поднялись песней в небеса…

…Ванюша много ряс до дырок
Сносил и время быстро шло.
Так он в монастыре и  вырос,
И там освоил ремесло.

Сулил игумен, что отселит
В мир долгожданный обитать,
Но оказалось – мягко стелет,
На деле было хрустко спать.

В скиту он также и остался
Монахам валенки катать.
Он в чувствах войлоком свалялся,
Не стал игумен отпускать.

С весны сватов к Марии слали…
Теперь она и дальний край.
Уж, осень – свадьбу не сыграли,
И тут судьбу, хоть как ругай.

В семье с ней вместе семь сестрёнок,
А из мужчин лишь батюшка.
КосЫ желала  расплетённой,
Она в венчальном платьишке.

Не ведает Ванюша страхи,
Лишь видит цель теперь одну.
Дать не постричь себя в монахи,
Игумен зря, что обманул…

Сказал глава семьи Василий:
- Слезами ночь не звездопадь.
Не плачь, Мария,  пересилим,
Ведь жили, будем жить и вспять!

И мы пока, что не в могиле,
Слезами зря ты морщишься,
Дай Бог! Дорогу мы осилим
К желанному урочищу. –

Иван был как бы виноватым,
Хотя женится и хотел,
Не стал Василию он зятем,
Но уголёк надежды тлел.

Был пимокатом Ваня. Ведал,
Руно пусть как бы не тряслось,
От валенок не будет следа,
Их если сделать  на «авось»...

А Белоозёрского ковчега
Теперь уже не развернуть.
Лёг первый крепкий наст из снега,
Озёрцы навострились в путь.

Как двор, то кони запряжёны,
Бурёнок стадо в сто голов.
На озеро лёг плач гармони,
И гомон  сорока дворов.

У дома грузятся на сани
Скарб, связки осетров и дров.
Дым из трубы над каждой баней,
Отъезд назначен на Покров.

О том, что Ваня сделал «дёру»,
В обозе каждый уже знал.
В жизнь новую шли Белозёры,
На Кустанай их путь лежал.

У крон деревьев всевозможно
Ночь серебрила образа.
Светились в зарослях таёжных
Углём звериные глаза.

И в просеках водоразделов,
Суда, где раньше волокли,
Озёрцы путь себе проделав,
К горе Вороньей подошли.

Иван покинул скит навеки,
И накрепко захлопнул дверь.
Звала родного  человека.
Какой уж день, его свирель.

Сомненья, вера и догадки…
Обоз пришёл, не дал взгрустнуть,
И жить теперь уж без оглядки,
У них с Марией долгий путь.

Он думает, что всё решает,
Так Ване кажется в душе,
Что он Марию выбирает,
Но ею выбран был уже.

Марии нет теперь «ненастья»,
Большое видно сквозь года.
Через борьбу такое счастье
Роднит супругов навсегда.

Не знали псы, куда им деться,
Нависли тучи и гроза,
Никак не могут наглядеться
Друг в друга милые в глаза.

У всех желанья непреклонны:
Вперёд, хоть сзади прах отцов.
Но на пути стоят кордоны.
В обозах ищут беглецов.

Тогда крестьянам волю дали,
И был с пристрастием догляд,
Ведь многие с «добром» сбежали.
Подводы ставились все в ряд.

Был гужевой в то время транспорт,
И по земле ходил лишь он.
Иван же не имея паспорт,
Имел в обозе разный схрон.

И прятали его все вместе.
- Чтоб он людей не напрягал.
Пусть будет схрон  в одном лишь месте! -
Озёрцам так старшой сказал.

Для беглого тогда с прикидкой,
Из брусьев взятых и досок
За ночь надстроили кибитку,
Иван,  где спрятаться бы мог.

Верх сделали с двойным накатом.
Зима и утеплён тот схрон.
Там беглый должен быть упрятан,
Чтоб переждать любой кордон.

Раз оплошали, было поздно,
Кусок материи весел.
Вели осмотр из таможни
И ткнули саблей в эту щель.

Обход продлился два часа,
Иван весь кровью изошёл.
Ведунья-бабка лишь спасла,
Когда проверку пост провёл.

Ну, а в степи за снежной сенью
Ни зги не видно – трусь, не трусь,
На лошадей в пургу спасенье.
Непредсказуемая Русь.

По венам жажда – жить свободно,
Чтоб был бы дом и детский смех.
И зуд в руках, как волк голодный
Бежит к заре, что греет всех.

Жить, хоть придётся словно биться,
Брешь делая в глухой стене.
Совьёт очаг мечтаний птица
Гнездом в невиданной стране.

И отдавались тем мечтаньям
Иван да Марья день за днём.
В грядущем ждали испытанья,
Они узнали их потом.

Обоз пришёл тогда к Уралу,
Здесь не закончилась зима.
Чума и голод  вместе парой,
Смерть сеяли во все дома.

Лежали люди-приведенья,
Их руки палками торчат.
Встречали мёртвые деревни,
Где даже вороны молчат.

Кордон пожитки все сжигает,
И стороной обоз прошёл.
Так карантины объезжая,
Степь и пургу он предпочёл.

Узнав, Василий торопился,
Собравшись всей семьёй большой,
Сказал: - Чумой я заразился...-
Итог подвёл: - Иван старшой!

В степи останусь, будьте ладны,
Возьму ружьё и чуть еды,
Ивану прятаться не надо,
Возьмёшь мой паспорт, вот гляди:

Не разобрать, что возраст разный,
Бородачи и тот же рост,
Мы по фигуре сообразны,
Глаза одни и цвет волос.

Что беглый, снимешь с себя бремя,
И от надзора страха нет. -
У всех был паспорт в это время,
Лишь с описанием примет.

Окинул взглядом всех с любовью
Василий - желваки у скул,
Ушёл на вечное зимовье,
Запрятав смертную тоску.

Хотел он свадебные звуки,
Дошёл к урочищу почти.
Мечтал о том, чтоб нянчить внуков,
Чуть-чуть осталось до мечты…

Степь вся в снегу, восток алеет,
Обоз ползёт змеёй к заре.
Костёр Василия лишь тлеет,
Видать, в нём хворост отсырел.

На западе – ночИ осколки,
Горит восток уже зарёй.
Идут за караваном волки,
Неся бессменный свой конвой.

Костёр потух, одна позёмка.
Погиб мой предок в той степи,
Жизнь положив к ногам потомков,
Как было дОлжно поступив.

Пришёл к конечному итогу,
Уставший и рокочущий,
Проделав длинную дорогу.
Обоз к заветному урочищу.

От голода, болезней водит,
Но вот Тобол, кругом простор.
Ширь и обилие угодий
В озёрцах вызвали восторг.

Кочевники совсем не знали
О льготах и пособиях,
И поселение создали,
Китайцам как надгробие.

Ещё не застеклили рамы,
Народ ещё и пот не стёр.
Как друг за другом вышли замуж
Все до единой из сестёр.

Покорена цель каравана,
Жизнь стала лучше и светлей.
В семье Марии и Ивана
На свет явилось семь детей.

В степи с Василием та драма
В Судьбе как траектория,
И внучка у Ивана – мама.
Такая вот история…

…И  даль и снег и ветер колкий,
Сквозь время вижу я простор,
Из темноты выходят волки,
В степи мой пращур и костер.

Ползёт обоз за горизонт,
Не зная, что в грядущем ждёт.
Их действия и каждый вздох
В потомках нынешних итог…

Послесловие

Одна сестра жены Ивана
Делила с мамой один кров,
О том, что было, моя мама
Мне рассказала с её слов.
И от такого человека
Она узнала эту весть.
Бабуле было больше века,
А маме было только шесть…