С точки зрения собаки

Всем нутром, грудиной, фибровый
чемодан кричал, пастью разинутой,
с письмами, стигмами, плюшевым тигром,
всей блошинною сердцевиной.

От газет несло  памятью,
гнёздами, кошками мышеловками,
воском, брошенными храмами,
мамами старыми, заголовками.

Год газет был давний, ещё - запамятный,
ни меня, ни брата, на свете не было,
свято верили в честность, добро и памятник,
что указывал правой рукой в небо.

Под газетами жизнь шла своя, неспешная,
не давила память, тепло и сухо.
Старая совсем, на вид, безгрешная,
напоследок согрешившая таки сука.

Так и пригрелась всеми фибрами,
копошилась со своими малыми,
тыквенными семечками. А могла погибнуть,
слиться с паводком, водами  талыми.

Ошейник. Поводок обрезан, не сама ушла,
выгнали, может, в лесу оставили.
Добралась до памятного угла,
окон со шторами, ну и ставнями

заколоченными, в город полгода как съехали,
а ее куда? Не с собой же. Бросили
по весне ещё. Питалась травой, орехами,
грибы - как живые, не ела. Теперь по осени

как будет? Она уже не боялась,
и тут же любовь приключилась с нею
последняя, когда уже поняла не мало.
Детей просто так не дают. Успею.

Темнело - она на коровник бегала.
Там то что ей нужно, без проблем и затей.
Коровка была добрая такая, пегая,
псина напьется, и - обратно, кормить детей.

       ********

Морали здесь нет никакой, помилуйте.
Мы, как людей, вас просто просим:
уж если бросать на жизнь постылую,
бросайте собак весной. Не в осень.