Мессир или хроники Воланда часть 876

Мессир или хроники Воланда

По данным на 2002 год, РОВС под названием «Русский общевоинский союз» снова возродился. Как патриотическая организация и на этот раз на территории России, в Санкт-Петербурге.
В сталинские времена советская разведка служила партии, точнее, ее Центральному комитету, а еще точнее — Сталину, волю которого, приказы, а иногда и прихоти безоговорочно выполняла. Одной из таких прихотей была патологическая» ненависть к Троцкому и такое же стремление уничтожить его и его сторонников. На это были брошены лучшие силы разведки и, как говорится, «с усердием, достойным лучшего применения» они выполняли полученное задание.
1 сентября 1937 года вблизи Лозанны было обнаружено изрешеченное пулями тело. У убитого был найден паспорт на имя чехословацкого гражданина Германа Эберхарда. Некоторое время спустя полиция получила письмо, в котором говорилось, что убитый является контрабандным торговцем оружием и убит своими конкурентами. Еще через некоторое время в «Бюллетене оппозиции», который редактировал и издавал Париже Лев Седов, сын Л. Д. Троцкого, был опубликован некролог, котором в траурной рамке было помещено имя «Игнас Рейсе».

Кем же на самом деле был убитый? В чем причина убийства и как оно произошло?

Игнас Порецки, он же Игнас Рейсе, он же Людвиг, он же Людвик родился 1 января 1899 года в маленьком восточно-галицийском городке Подволочиске, в самом заброшенном углу Австро-Венгерской империи, на границе с Россией. Еще на гимназической скамье он примкнул революционному движению, нелегально работал в Польше и Галиции. В 1921 году, вместе со своим земляком В. Кривицким, он становится! сначала агентом, а затем сотрудником советской военной разведки, а I 1931 года — ИНО ОГПУ, то есть внешней разведки. В 1921—1933 годах был нелегалом в разных странах Центральной и Восточной Европы, а в 1933 году обосновался во Франции.

По своим убеждениям Рейсе был стойким коммунистом-большевиком, исполнительным оперативным сотрудником, и у него не возникало каких-либо сомнений в правомерности действий, совершаемых по приказу начальства и во имя торжества социализма. Ко всякого рода! изменникам и лицам, опасным для разведки, он относился без всякого I сожаления. Он был замешан в убийстве в августе 1925 года бывшего резидента военной разведки Владимира Нестеровича, отравленного в од-1 ном из ресторанов города Майнца работниками аппарата КПГ, братьями Голке, после того как Нестерович покинул свой пост в Вене  и перебрался в Германию, где вступил в контакт с представителями английских спецслужб. А в 1924 году, чтобы притушить скандал, вызванный действиями резидента «Людвига» (его «тезки»), Игнас вывез из Берлина в Вену его любовницу-проститутку, следы которой «затерялись», и полиция так и не смогла отыскать ее.
Нет прямых доказательств, но вполне возможно, что Рейсе принимал прямое или косвенное участие в убийстве изменников и «невозвращенцев»: резидента в Прибалтике Игнатия Дзевалтовского в конце 1925 года; бывшего сотрудника советской резидентуры в Германии Георга Земмельмана в июне 1931 года в Вене; курьера Ганса Виссангера в мае 1932 года в Гамбурге; одного из ведущих нелегалов Витольда Штурм де Штрема в декабре 1933 года в Вене. Известны ему были и обстоятельства убийства бывшего резидента ИНО Г. Агабекова. Короче говоря, он знал, чем грозит ему измена родине и «службе». Ведь в середине 20-х годов со всех разведчиков бралась специальная подписка, нарушение которой предусматривало наказание во внесудебном порядке.
После убийства Кирова в СССР развернулся массовый террор, который, естественно, затронул и сотрудников советских спецслужб, находившихся как в СССР, так и за границей. Десятки разведчиков были отозваны, и большинство из них (хотя и не все) подверглись репрессиям. Чувство страха за себя, за свою семью витало над каждым, кто получал вызов в Москву, и иногда оно становилось непреодолимым. В этих условиях многие из советских резидентов стали невозвращенцами. Некоторые из них — А. Орлов в Испании, Л. Гельфанд в Италии, М. Штейнберг в Швейцарии — сделали это тихо, не афишируя свои поступки, а, прихватив деньги резидентур, просто скрылись. Другие, например В. Кривицкий и А. Бармин, рассчитывая, что ажиотаж вокруг их имен защитит от «внесудебного преследования», наоборот, обставили свое бегство с большим шумом.
Одним из тех немногих советских разведчиков, которые не только отказались вернуться в СССР, но и выступили с резкими публичными заявлениями, оправдывающими такое решение, оказался и, Рейсе (Порецкий). При этом его решение и его действия были не спонтанными, сиюминутными. Они были обдуманы им заранее, и практически тогда же он вступил на путь предательства.
Вот что пишут в своем некрологе сами троцкисты: «Связавшись весной этого года (курсив мой. — И. Д.) со сторонниками Г/ Интернационала, И. Рейсе прежде всего предупредил их о том, что в Москве принято решение любыми средствами «ликвидировать» заграничных троцкистов и антисталинских коммунистов».
То есть он вступил в прямой сговор с теми, против кого, в силу своих служебных обязанностей и данной им присяги, он должен был бороться. (Мы не будем входить в обсуждение вопроса о том, насколько были правы троцкисты в своей критике политики Советского Союза и лично Сталина, а говорим лишь о конкретных действиях И. Порецкого.)
Далее Порецкий уже не мог остановиться. Приготовившись к бегству, он написал под псевдонимом «Людвига» письмо в ЦК ВКП(б) о разрыве со Сталиным. Письмо сильное, умное, энергичное, в духе писем князя  Курбского Ивану Грозному. Нельзя не согласиться с его обвинениями уничтожении «невинно убиенных и оклеветанных» деятелей революции ставших жертвами процессов 1936—1937 годов, которые Порецкий бросает в адрес Сталина.
В своем письме Рейсс-Порецкий призывает рабочее движение избавиться от Сталина и сталинизма и отказаться от сталинского, лозунга  «Социализм в отдельно взятой стране». Он завершает его словами: «Вперед, к новым битвам за социализм и пролетарскую революцию! За создание IV (троцкистского. — И. Д.) Интернационала!»                :

Письмо датировано 17 июля 1937 года. К нему приложен орден Красного Знамени, который автор возвращает со словами: «Было бы противщ моему достоинству носить его в то время, как его носят палачи лучи» представителей русского рабочего класса».

Итак, Рейсс-Порецкий решил уйти, хлопнув дверью. Свое письмо он передал сотруднице советского торгпредства во Франции Грозовской да отправки в Москву. Но письмо оказалось в руках у ответственного  сотрудника  ИНО Шпигельгласа. Тот прибыл в Париж именно для охоты, за предателем-нелегалом, весной 1937 года установившим тайный контакт с лидером голландских троцкистов Сневлиетом (Марйнгом). О том, что этим предателем является Игнатий Рейсе (Людвиг), данные получил» агентурным путем. А теперь в руках Шпигельгласа оказалась и самая прямая улика — письмо Людвига. К тому же стало известно, что копию своего письма Людвиг направил еще по нескольким адресам, то ест стремился довести его до сведения широкого круга людей.

Теперь участь Рейсса-Порецкого была решена. Зная об этом, он (по данным П. А. Судоплатова) взял из кассы деньги, предназначенные на, оперативные расходы, и вместе с женой и сыном уехал в Швейцарию! Но к этому времени агентура Шпигельгласа активно занималась поисками. Гертруда Шильдбах, старая знакомая семьи Порецких, бывшая содержательница явочной квартиры, агент ИНО, проживавшая в Риме сумела установить адрес Порецких в Швейцарии. В своем письме к Порецкому она просила о свидании с ним для получения какого-то совета.  Порецкий согласился на встречу. 4 сентября 1937 года он пошел на эту! встречу вместе с женой. Шильдбах имела при себе коробку с отравленными конфетами, которую должна была передать Порецкому. Но в последнюю минуту поняла, что конфеты могут попробовать и жена Порецкого, Елизавета, и их сын, Роман. На это она не могла пойти. Она буквально выхватила коробку из рук Елизаветы и покинула кафе, где они встречались, извинившись, что спешит на свидание и договорившись о встрече вечером.