Байсангур Беноевский

 Байсангур Беноевский
                (1794-1861)
                Национальный герой чеченского народа
 Все свою жизнь без остатка, до последнего вздоха, посвятил борьбе за свободу и независимость чеченского народа. Своим бесстрашием и мужеством, он снискал уважение и признание в боях и битвах с царскими войсками не только среди соратников, но и также в стане врагов. Именно за эти качества  он получил прозвище Таш-Адам (человек-камень Байсангур). Он продолжал принимать участие боевых действиях , даже после того, как потерял в боях одну руку, ногу и глаз. Руку он потерял в боях под  Дарго 10 июля в 1845 года, когда горцы громили отряд Клюгенау при переходе из Дарго в Андию во время «Сухарной экспедиции». Ноги Байсангур лишился при обороне дагестанского селения Гергебиль в 1848 году.  И где бы Байсангур  ни появлялся, он вселял дух мужества и веру в победу. Не удивительно,  что  в Беное в доме Умара и Байсангура находить пристанище после падения Ахульго,  Шамиль, который бежал не в горы Дагестана, а в Чечню. В течении двух- трех дней пешком он и его близкие потерявшие всякую надежду не имея ни гроша за душой наконец оказались в доме Умара, старшего брата Байсангура, где ему и всем, кто был с ним оказали большое гостеприимство и почет. Именно здесь Байсангур знакомит Шамиля с Ташу-Хаджи,  Султан-Мурадом,  Магомедом-хаджи из Герменчуга, Шуаибом-муллой из Центороя, Джавадханом из Дарго и другими известными чеченцами. Известно, что все те, кто возглавлял чеченские общества, были представлены в Мехк-К1еле (Совете старейшин). Там решались военно-политические, судебно - правовые, социальные и другие вопросы страны. Байсангур предлагает рассмотреть в качестве духовного лидера для мусульман Северного Кавказа своего гостя Шамиля,  хотя на тот период Шамиля в Чечне никто не знал.  Этим шагом он, наверное  рассчитывал привлечь, как можно больше дагестанцев в борьбе с колониальным режимом. Первый имам Кавказа  Шейх-Мансур считал, что только общими силами народов населяющих Кавказ можно будет избежать с колониального рабства. За эти идеалы он - отдал свою жизнь. Ему гарантировали свободу, если он откажется от своих идей, но он остался верен до конца законам чести и отдал свою жизнь за независимость народов Северного Кавказа. Байсангур также прошел свой путь, как подобает воину от начала, и до конца оставаясь верным законам чести и мужеству.      
   Байсангур Беноевский родился в беноевском селении Лем-Корц в 1794 году в семье Баршк1и-основателя беноевского рода Эди-нек1е. Баршк1и был состоятельным человеком, имевший земельные наделы в селах Беной, Беной- Ведено, Алхан и Булгат- Ирзу. На протяжении четырех лет, до 1810 года, Байсангур получал образование у известных ученых Нохчмохка. Свой ратный путь начал под предводительством военно-политического лидера Чечни Бей-Булата Таймиева.  Байсангур до конца жизни остался верен идеалам освободительной борьбы. Он не был корыстолюбив, не использовал свою должность для обогащения, никогда не злоупотреблял своими полномочиями.  Шамиль сдается в плен 25 августа 1859 году (удивительнее совпадение) в день рожденья царя Александра  (тем самым попадает под амнистию).  Имам Шамиль, который в течении 25лет призывал к газавату с неверными чеченцев и дагестанцев и физически уничтожал всех, кто не хотел воевать - сдался кавказскому наместнику А.И.Барятинскому, (тогда как призывающий на газават имам просто обязан умереть на поле брани).  Байсангур верный своему долгу с боем вырвался из окруженья и еще в течении года не давал покоя царским войскам.   
                Байсангур Беноевский
Нам свято знамя газавата.
Бессмертный дух свободы в нем.
Законы древние адата
Щитом нам стали и мечом.

Мы обрели в них нашу силу,
Души нетленной зная свет.
Для тела роем мы могилу.
Незрим души сакральный след...

Ее приют в тени надгробья?
Где дом ее – лазурь небес?
В ней нашей жизни поводья.
Трех граммов меньше ее вес.

Опять стервятники кружатся
Над бедной родиной моей,
И долг велит сынам сражаться
И боевых седлать коней.

Горят чеченские аулы…
Отмечен кровью вражий след.
Довольно горя мы хлебнули…
Врагам пощады больше нет.

На языке штыков и пушек
Ни мир, ни нас не запугать…
Кто зрит на мир сквозь прорезь мушек?
Все под себя им не подмять.

Народ спасая от террора,
Вдел ногу в стремя Байсангур.
Нет, ни коснется тень позора
Того, кто помнит святость сур.
И мир из виселиц и праха,
Не остудил свободы пыл…
Что смерть тому, кто путь к Аллаху
Все жизнь в борьбе с врагом торил?

Он без руки, ноги и глаза…
По меркам общим – инвалид.
Но в ратных подвигах Кавказа
Как Таш Адам* он будет жить. ( Таш Адам*-человек камень чеч. яз.)

Коня его ядром убило.
Враги его без чувств нашли…
Но дух не сломлен – в этом сила.
Был срезан камень от скалы.

Идет собранье офицеров.
В ударе Кемпферт генерал.
Кавказ знал много лицемеров…
Но этот тот был экземпляр.

«Вы знать должны, кого пленили!
Страшнее тысяч сабель он!
Свободы дух – источник силы –
Мы выбьем пушечным огнем.
Герои – гордость, дух народа.
Старайтесь всех их очернить.
Как в горле кость, должна свобода
При каждом вдохе их душить…

Повесить мало Байсангура.
Мы дикарям дадим урок…
В любой среде найдется шкура,
Скамью что выбьет из-под ног.

Вражда – как бич – несет проклятье
И отравляет жизнь подчас.
Придумать надо им занятье,
Чтоб враг врага бессонно пас.

Считайте это главным делом.
Пойдет на благо нам раздор.
Должно под тайным быть покровом,
Как мы ведем везде надзор.

Как инвалид, старик согбенный
Не должен мучеником стать.
Но волк матерый этот пленный…
Что учудит он, трудно знать.
Подход во всем быть должен верный.
Не будем время зря терять.
Конец войне! Триумф победный
Мы вправе нынче отмечать!!!

Старик в разорванной черкеске,
Что в пятнах крови до колен.
Одной ногой встал на скамейке
И сам похож уже на тень.

Лихих атак минули годы,
В сраженьях жизнь промчалась вся.
Все было ради лишь свободы.
Тех дней вернуть уже нельзя…
 
И разоренные аулы
Теперь, как призраки, в горах…
Их вид невольно сводит скулы.
Где враг прошел – там всюду прах.

Везде – сожженные селенья.
Нет дня и ночи без войны.
Из века век – в плену гоненья.
Тревожной болью дышат сны.
Как волчий вой, протяжный, долгий…
От горя взвоет Мать Чечня.
Весь путь земной, кроваво-горький,
Во власти смерти и огня…

Но в этих битвах, без сомненья,
Он отдал все, что только мог.
И примет смерть без сожаленья:
Петля – как знак прямых дорог.

Лицо бесстрастно у наиба.
В кругу врагов стоит один.
Указ зачитан с нотой хрипа.
Знакомых нет в толпе перед ним…

Дробь барабанная утихла.
К скамье поближе стал палач.
И площадь шумная притихла…
Но тишину взорвал вдруг плач.

Ребенком плакал ангел где-то.
Раздались крики: «Таш Адам!*» (Таш Адам*-человек камень чеч. яз.)
И вторил каждый имя это,
Петлей как будто сдавлен сам.

И воин, видевший немало,
С улыбкой светлой поднял лик…
Не часто в жизни так бывало…
Прервал молитву он на миг.

И, в знак признательности людям,
Он к сердцу руку приложил.
Но не по нраву всплеск был судьям,
Стать новой смутой им грозил.

Конвой, штыками ощетинясь,
Привел в спокойствие народ.
И в гневе силе не противясь,
Закрыл невольно каждый рот.

Но скорбный голос угнетенных
Вселял служивым в душу страх.
И таял дым иллюзий ложных…
Для всех – свой суд на небесах…

Настал, наверно, час развязки.
Дал генерал «добро» начать.
Чины всегда носили маски -
Умели на людях играть…

В погонах шут к толпе выходит.
Нелегок путь к большим чинам…
Он знает все, что сколько стоит,
Все судит, мыслит по деньгам.

И цену низости рублями
Оценит точно по шкале.
Накоплен опыт был годами.
Ведь в жизни все, как на войне.

«Награда ждет, кто хочет выиграть.
В решенье мы сошлись на том.
Из-под ноги скамью кто выбьет,
Получит рубль серебром».

В толпе никто не шелохнулся.
Никто рукой не подал знак.
Знал офицер, что промахнулся…
Жалел, что все пошло не так.

И чтоб вконец не облажаться,
К рублю прибавил еще два.
Зачем играть на смерти старца,
Что на ноге стоял едва?

Сценарий был уже расписан,
И генерал знал каждый ход.
Сигнал подать не трудно крысам.
Знать важно, мыслит как народ…

Земное все душой отринул,
Ясин читая, Байсангур…
Когда закончил, людям крикнул:
«Что говорил вам здесь гяур?»

Когда ответ наиб услышал,
В глубоком вдохе спрятал гнев.
Вот из толпы крысеныш вышел…
Тут рык издал бесстрашный лев:

«Ты не со мной, со смертью споришь.
Меня нельзя вот так убить.
Я разорву тебя, гаденыш,
Беги назад, коль хочешь жить…»

Но сути рабской верен слепо,
Кто движим волею чужой.
Идущий в АД  не видит Неба
И  для небес уже чужой…

Он, в страхе горбясь, подбирался,
И по лицу струился пот,
И даже взгляд поднять боялся…
Так в горных реках ищут брод…

Когда дрожащими руками
Он обхватил края скамьи
И стал тянуть к себе рывками –
В тот миг он проклят был людьми…

Наиб всегда был верен цели…
Удар ноги для мести скор,
И дух чеченца пока в теле
Вершит свой правый приговор.

Весь мир качнулся под наибом,
«Вурро»  как гром раздался кличь,
Земля, как конь, взметнулась дыбом,
Резнул по сердцу смерти бич…

 Ушел бесстрашный гордый воин,
С полна познавший жизни АД,
Он вечной памяти достоин,
Весь путь земной был – газават.

Покой неведом в жизни сердца.
Все тайны мира скрыты там…
И древний клич… в нем – дух чеченца,
Что не сломить вовек врагам…

И крутят нас в воронке смерти…
Все это длится сотни лет…
Враги без лиц, враги без чести…
Залили кровью Божий свет.

Все, кто плетет коварства сети,
Кто будет этим бредить впредь,
Неправый пыл вражды умерьте,
Людей бессмертных в мире нет.