в целом

в целом
боль ведь можно запрятать, утрамбовать, зашить
в себе, как иголку в куклу из пестрой ткани,
да, пусть на тряпках будут рваные грубые швы,
нам ли об этом плакать, нам ли об этом выть?
нам ли об этом плакать, таким большим?

мама расскажет мне сказку о дальних краях,
взрослой детине, оставившей всё в боях,
взрослой детине, приползшей в крови домой,
мама глядит, ужасается: “кто это сделал с тобой?”

“где ты ходило, дитя, что тебя рвАло
на части, кто тебя сшил по кускам?”
я усмехаюсь: мама, хуже бывало,
бывало такое, что себя резала я сама.

боль бесполезно давить, вырезАть и прятать,
лучше прочнее зашить, чтоб шов — у горла,
жизнь — это дантов ад, пляшут по мне бесята,
я заливаю себя портвейном горклым.

Дане пишу:
следи, чтоб на шее моей не оказался жгут,
зиму бы пережить, а дальше как-нибудь уж смогу.

маме пишу:
всё славно, купила плед,
много гуляю, и как ты просила:
ноги
держу
в тепле.