***

реминисценция красного пиджачка на пороге маминого дома с простоквашей на губах или то как я не научилась строить логаэды

он пулей раззверзает, исполин -
тяжелый камень вольной груди.
когда по воздуху один
из залпов грохота орудий
так взвизгнул громко, закричал!
взвиваясь в воздух нитки каткой
качнулся – каменной охапкой
держал он пистолет в руках:

где у соседки воет Бах,
где солнце в зарево уткнется
увидит он - прошел и страх.
к себе лицом он обернется:
«хороший, маленький какой.
с чернильным глазом, с носом – репкой,
хороший. Милым человеком
когда – нибудь проснется…» вой

тогда, вновь содрогая воздух
он помнил дикий залп огня
желанье волчье, крики псарни
старуху, жердь и скосы пня,
и грязь, и пепел, чернота -
лицо мальчишечье марали
«Марат, сюда, иди сюда.»
хватали, звали –

мама. печеным сердцем он приник
столб холоден, рука – еще хладнее
не знает, что и говорить – не может:
все уже немеет.
Ой вязкий, гадкий ты мой край!
как много надо бы сказать тебе,
далекий. но радуйся:
увидимся теперь

чрез век. а может, через сотни.
то будет новый мой апрель.