Алёне

*  *  *

Пусть глаз твоих голос тих,
покой их глубок и светел,
но сфинксовой тени их
не понял, кто не приметил,

как тонок их нежный лёд,
(хоть весь в лучезарных бликах),
как гулки глубины вод
твоих океанов тихих.
 
Как разом и без причин
– безудержно, зло и прямо –
из самых твоих пучин
за взмахом ресниц упрямых
 
встаёт своенравный вихрь,
волну серебристых вспышек,
взметая. Кто волн твоих
не слышал – тебя не слышал.
 
Не видел, кто не видал,
(ребёнок с лицом Мадонны)
как зреет девятый вал
во взгляде твоём бездонном.

*  *  *

Ты смотришь. И в первый раз
безмолвие рушит сроки.
В небесных просторах глаз
плывут облака и строки.

– Ни слова! Не грех устать
от речи земной и пресной.
С тобой хорошо молчать,
о том, что и так известно.

Так настежь раскрыта тишь,
что мне узнавать не странно,
о чём ты сейчас молчишь,
словам не доверив раны.

Я в пропасть твою лечу,
а ты прозревай покровы,
о чём, я тебе молчу,
словам, не доверив Слова...

Коль небо – сплошной гранит,
молчанье – сплошное небо.
И глаз океан шумит
о странах, в которых не был,

в которых нет – не зимы,
а смерти. И всё могло бы...
в которые верим мы,
и вовсе не верит глобус.

Молюсь твоему лицу,
удавка речей обвисла.
Коль взгляд – коридор к Творцу,
слова – суррогаты смысла.

Тянусь к твоему плечу,
к космической бездне взгляда.
Ты знаешь, с тобой молчу
о Боге, который рядом.