Музыка и море

 Музыка и море.
Моему внуку Владиславу.

Он пришел навстречу с морем и, любуясь его перламутровым сиянием, шел вдоль берега, щурясь от яркого солнца.  Набегающие волны, словно белыми кружевами  обволакивали его ноги, кружась вокруг, ласкали их, охлаждая своим прикосновением. На песке оставались следы его ног, которые исчезали унесенные шаловливой волной.   Морская гладь  искрилась серебристой чешуей от лучей  солнца, которое красным  блюдом сияло над морским простором.
 Все дышало негой и сияло божественной красотой, которая  вливаясь в душу юноши,  восхищала его. Он не замечал купающихся людей, их радости и  наслаждения. Он   сам испытывал особый восторг от сознания того,
что,  наконец, встретился с этой могучей и прекрасной стихией.
         Юноша остановился, осматривая красоту побережья, к которому бежали неугомонные волны, лаская  песок и целуя берег.   Он наблюдал, как  вдалеке появлялась бороздка гребня.  Двигаясь к берегу, она накапливала  силу, закручивая в свое движение воду и  заворачивая ее в  пенистый кокон.  На высоте своего пика он на мгновение застывал, а  затем разрушался в  круговороте и, рождая белую пену, скатывался в глубину в ожидании нового всплеска. Все это было похоже на музыку,  в которой  звучит пролог, как зарождение, завязка, развитие, кульминация и спад, ведущий к финалу.      
              Он любовался морем и невольно осознавал, что эта бескрайняя стихия живет по вселенским  законам музыкальной гармонии,  которая существовала в нем, и в его голове рождала музыку  симфоний,  как  высшее  проявление  философской мысли. Он слышал ее гордую и  яркую,  полную силы и страсти, переходящую в возвышенно-нежную и трепетную, идущую из глубины души, ласковую и необычную, как море. И была она наполнена всепоглощающей любовью, способной всему дать дыхание жизни. 
        Созерцатель и музыкант, влюбленный в море, он мог часами стоять на  берегу, любуясь его красотой и   общаясь с ним.
      «Здравствуй море – вот и я.  Я тебя чувствую.  Я родился у моря   и хочу быть с тобой, прими меня в прохладную негу твоих волн». Он  сделал несколько шагов  и когда ноги оторвались от  песка, всем телом
погрузился в воду, понимая, что радость общения  состоялась и эта бескрайняя  стихия близка его сердцу, как комната в доме на «Розы Люксембург», из окна которой он впервые увидел море.
          Однажды, будучи ребенком, он упал  с катамарана, возле берега оброс-шего водорослями. От его падения, катамаран снесло, и малыша не было видно в темной глубине. Секунды казались долгими минутами. В сознании вырос страх, что ребенок утонул. Но он вынырнул на поверхность воды, и родные руки подхватили малыша. От страха он сильно зажал рот и только когда оказался в объятиях, вздохнул и заплакал. Сохранила ли память юноши этот момент или нет? Наверное – да, потому что только в общении с морем он всегда испытывал особое, необъяснимое чувство его величия.
         Каждый раз, встречаясь с морем, он находил его новым, другим, то взволнованным, то вздыбленным и бурным, то спокойным и ровным, растекающимся зеркальной гладью до самого горизонта.  И чувствовал он его тоже каждый раз по-новому и говорил с ним о чем-то только им известном и все это  в его сознании  соединялось с музыкой. Невольно в душе рождалось  чувство гордости и радости, от того, что их дружба подарена ему жизнью, в которой так много интересного, удивительного, непознанного, и все это придется увидеть, открывать и  осознавать.
         Уезжая,  он всегда приходил  прощаться с морем, как с другом, обещая вер-нуться, и по старинному поверью бросал монетку в его изумрудные воды.  А му-зыку, звучавшую в нем, как гимн морю, на фоне шума
волн  и крика чаек, он  уносил с собой, в своей душе, как еще одну непознанную миром тайну все-торжествующей красоты и гармонии.