Путешествие в ясность

Начало несется с чего-то и вот уже здесь,
А вот утекает внезапно в закат,
И что нам сегодня осталось унесть,
Как не решенье под знаком «сейчас».

Что приземленность нам швов кровавых,
Что беспечность колючих кустов,
Когда озабочены своей и судьбою печальных,
Когда погружены в страдальческий альков.

И просыпается вновь звезда,
Опять закружатся просторы,
И не важно, что было всегда,
Только важно, насколько мы скоры.

Мы ждём от себя несусветного,
Хотим мы весь мир обуздать,
Поверь, не захочешь даже предметного
Знания; боль и эскизиком мир описать.

И настает ведь момент запустенья,
И понимаем мы, что «Мы – наги»,
Перебирая старые забвенья,
Осознаем бессмысленность слезы.

Без помощи союзников и донов,
Мы проникаем сквозь заветные врата,
Двери восприятия, долину просторов,
Нас с изнанки выжидают – ясность и ее фата.

И вот уже стул – не обычное варево,
Что воплощает телесный объект,
А попусту – это синее знамя того,
Что переиначивает хитростный свет.

И сей Рубикон уж не терпит бахвальства,
И даже унылое ваше нытье,
Чьим переполнены ваши телеса,
Попросит стремительно вон, за борт.

И нету печали, и нет одиночества,
И нету восторженности речей,
Ведь что-то сказать – это значит отрезать,
А что-то подумать – уже все не учесть.

И вдоль – глубина отвращения,
Поперек – ужасный Ничто,
Пересчитывать до изнеможения,
Крупицы былого, все уже пусто.

И возможно окунаться дальше,
Разъяснять сей причуды судьбы,
Переживать так жизнь вместе с вами,
Подавать вам ключи от двери.

Уходить, испаряться в закате,
Сказать иначе: превращать все в залу,
И отмахиваться от вас как от грязи,
Но я напоследок скажу:

Ты страдай, упивайся тревогой,
И живи, убегая от скуки,
Пусть и в жилах продолжится вой,
Только не дайся в объятья сей суки.

Побереги дуновения шторма, штиль – капкан,
Не пытайся сорвать чудь восторга, умеренность – ее план.
Отдайся себе, не пустому пророчеству,
Я прошу, ты не езди в Икстлан.