В Западной Украине

      После второго ранения и контузии отец попал в войска НКВД. Их задача состояла в том, чтобы очистить территорию СССР от остатков немецких войск, которые прятались в лесах и хуторах, также от сторонников немцев, которые тоже прятались, полицаев, доносчиков и других пособников фашистов. Они прятались везде. Одного достали из собачьей будки.
      Так он дошёл до Западной Украины, где шла настоящая война с бандитами. Они получали задания от немцев, боеприпасы и деньги. Немцы давали приказы уничтожать склады с боеприпасами, устраивать пожары, разбивать технику. Хуже всего было то, что они пускали под откос поезда с демобилизованными красноармейцами. Не щадили они и местное население, грабили его и убивали. Прятались бандиты в лесах и на хуторах, запугивали людей, чтобы они не говорили красноармейцам, где они прячутся.
      Задача войск НКВД состояла в том, чтобы уничтожить эти отряды и их сторонников, местное население не подвергать насилию.
      Отец рассказывал, что командиром их батальона был офицер (звание не помню) по национальности цыган. Он был необыкновенным человеком, для которого жизнь была - риск, опасность, незнание страха. В такой ситуации он был, как рыба в воде. Где бы он ни находился, на территории ли своих или у врага, он вёл себя одинаково уверенно. Он напоминает мне Колтыгина из кинофильма И. Зайцева 2007 года «Диверсанты», которого играл Владислав Борисович Галкин (1971-2010). Больше всего цыган не любил подчиняться кому-либо, даже высшим офицерам, ибо «баталий не проигрывал».
      Когда батальон получал задание, то, конечно, большую роль играла разведка. Цыган предусматривал все. Оставив батальон в лесу и, обеспечив его надёжной связью, он смело подходил с группой красноармейцев к хутору. Каким-то чутьём он сразу определял: есть засада или нет её. Оставив надёжную охрану на улице, всегда замаскированную, он смело входил с небольшой группой в хату. В одно мгновение пробуравливал своими цыганскими глазами все углы хаты, её обитателей и особенно хозяина. После чего, не говоря ни слова, садился за стол. Остальные товарищи тоже. Хозяин уже нёс горилку и закуску. Цыган просил его сесть за стол и начинал беседу. При этом он без всяких угроз добивался нужных сведений. Если в хате замечал движение, то стучал кулаком по столу так, что вздрагивала хата. Это на случай, чтобы хозяин не вздумал послать кого-нибудь сообщить бандитам, что у него красноармейцы. После того, как он считал задание выполненным, разведчики уходили. А с хозяином он прощался, как с лучшим другом. Он никогда не боялся погони. Скорее всего, цыгана боялись, так как в бою был бесстрашен и беспощаден. Отцу не всё нравилось в поведении цыгана, но старшему по званию замечания не делали, да и цыган не стал бы слушать. Он тяготился военной дисциплиной и думал уходить из армии, но не знал как.
      Между тем ситуация менялась не в пользу бандеровцев. Немцы уходили всё дальше от советских границ, их преследовала Красная Армия. Бандиты оказались в советском тылу, немцы уже не могли им помогать. Настроение населения тоже изменилось, точнее отношение к бандеровцам. Теперь люди охотно говорили, где они скрываются, где их базы и т.д.
      Моему отцу предложили поступить в высшую школу НКВД, но он не хотел быть военным, а хотел быть только учителям, поэтому отказался. В конце февраля 1946 г. он вернулся домой, точнее, приехал в д. Ипат Усть-Усинского района, где находилась его семья.