по-ближе к сердцу

мне всю жизнь твердили, что как только я стану взрослей, все будет проще.
мне не будет грустно и плохо, что это подростковое и вообще я придумала.
я пытаюсь найти эту позицию, превращая свои мысли в тощие подобие памяти.
мне больше не грустно и не плохо,
мне просто очень ***во,
это очень жестокое и непроходимое.
восемь лет просто терпеть и молчать в одиночестве,
полюбив, тут же предать,
два года стерев,
как пророчество,
которое можно исправить.
но разве я хотела?
со мной обращались ужасно,  но я отпускала,
руки на веки кладя.
я никого не винила,
разве что только себя.
но поддавшись однажды эмоциям,
погрузила своё же солнце
под темные воды, разрезая по крохотным порциям
то, что было: предательство, измена, ненужность, насилие,
мысли о том, что меня никогда не любили.
это проходит, но чувство того, что ты никому в этой жизни не нужен, осталось,
даже когда рядом кто-то есть, чтобы со мной не случалось:
радость, веселье.
я всегда по тебе очень сильно скучала.
и это не прошло до сих пор. я не вижу начала,
я не вижу конца всему этому, не знаю, как избавиться от себя.
бесконечно хранить частицу тебя
и бояться сломать.
ведь тепло от твоих зрачков -- все, что греет меня.
я устала терзать своё тело, украшать его глубокими шрамами,
устала быть разочарованием мамы,
что совершенно точно.
и очень,
ну очень надоело мне осознавать, что ничего у меня в жизни никогда не получится, 
считать калории в еде и никогда не перестать мучаться.
бросать все то, что я очень любила:
гитара, изо, тоже самое пиво.
когда же наступит ваше: будет восемнадцать отпустишь.
я не вижу ничего, что напомнит про спасение. вокруг лишь пустошь.
я вся истерзана и избита,
я ребенок со сдувшимся мячиком, я бабушка из грустной сказки с разбитым корытом,
я лебедь, запутанный в собственных перьях, я грех и страшная злоба.
оглобля
и суицид общей веры.
мне нет цены и оправдания тоже нет.
столько лет прошло, а ни одна рана так и не зажила.
скажи,
разве я
все это
заслужила?

1.04.21.