Невинный московин по венам одиночеством парафин

Невинный московин по венам одиночеством парафин
закупоривает поры, челядь ведёт споры, вынося свет из избы
верстовые столбы судьбы без рода имени и племени
узелки на память к пульсирующей голове местоимения
дно злое всё чаще и чище, чаша цедит по кругу звук
человек с лицом женщины, пальцы перебирают набор букв
завывающий к воссоединению с чужой вселенной
голосом шабаша заоблачных сирен, виток лунных вен
кровоточит карамельный ликёр, бледность искрит на стекле глаза
оттопыривая губы культей, идущим на зов звезды метастаза
на голос изнутри света, гонорейным гимном фимоз из роз
солнце красная вагина, край у крайней плоти врос по наитию чужбина
в лица лобкового дня, гной гусиного генома, гемофильная семья
растеклась пятном знакомым, растеклась шлепком знакомым
мелодией музыкальной шкатулки молочно-млечного пути
вбивая гвоздь в голову, божьи коровки продолжают идти по груди
играет красная музыка, воздушное платье из вечности
плоскость скользящего танца, обнажённые жёны на память
удивлённая у лица девица, всё вспомнить, после не понять
и в жизни больше ничего без продолжения конечность
уйду в тайгу и буду сеять под каждым деревом по слову