лицо

— всегда есть куда стремиться, всегда есть куда расти.
— только в этой веренице мне не сбиться бы с пути; только в этом диком беге не сломать бы себе ног; только слышать дико племя, а не видеть вожаков.

блеском странным, отдаленным все сверкают у меня
в голове чужие люди — идеалы для себя.
мне от них бы оторваться поскорее и пойти
в грани чистого познанья, в грани чистой красоты.

тяжело. бывает тяжко.
страшно снова браться мне
ведь так гулко и протяжно отдается в тишине
как болели мои мышцы, сердце рвало и рвал;
как тяжело и всевышне колкое веретено.

"грань познанья грани мира. грани собственных затей."
что мне "космос"? что мне "сила"? ограннены без идей.
что "познанье"? что "науки"? что гранита холод? рот
обжигает — не дается пропустить его в живот.

скачки дикие на скорость набирают свой размах.
я гляжу и вижу: сторож мне грозит —
его кулак рассекает воздух лихо.
"ты коня не уведи! за высокою просекой не горят уж фонари.

догони себя сначала, посмотри по сторонам
все давно уж взрослы стали, только ты стоишь в слезах
и с разбитою коленкой догоняешь второпях
деревянный паровозик на цепях, на цепях.

ничего не понимаешь и заветным колдовством
веру в бога избегаешь, кончишь тихеньким концом."
крайность бьется диким зверем и кусает больно плоть
господи... понять, понять бы отчего бушует кровь.