Моя остановка

Я не хожу в кино или театры,
Не посещаю выставки в музеях,
Не считаю, сходятся ли кадры
И не считаю сцену панацеей.

Мы сами выбираем себе роли,
Кому-то первый, а кому-то – третий план,
Всего лишь нужно доказать, чего мы стоим
И готовы ли идти по головам.

Готовы ли за голову схватившись – осознать,
Что жизнь – гораздо шире всякой сцены,
Готовы ли мы сами что-либо решать,
Готовы ли пойти на перемены.

Но не те, к каким привыкли в школе,
А к тем, что требует душа
И тем, что так легко запомнить,
Причём, запомнить не спеша.

Да, и куда вообще спешить?
У нас ведь вечности бескрайние просторы,
У нас есть вечность, чтобы космос покорить,
У нас есть вечность, чтобы просыпаться в скорой.

И также скоро засыпать,
Приняв колени за подушку,
А после – долго-долго повторять,
Что спать на них – гораздо лучше.

Но сон реальностью разрезан,
Мы репетируем для публики войну,
Вот, отыграю эту пьесу,
И на покой, наверное, уйду.

Уйду, не хлопнув даже дверью,
Уйду, свет в коридоре погасив,
Уйду, тебе в коробочке оставив ожерелье,
Уйду, так никого и никуда не пригласив.

Схвачу рюкзак и вызову такси,
Его я буду ждать по ливнем,
А почему же зонт не попросил?
Добра не существует, не будь таким наивным.

Ведь зонт у всех всегда один,
А для других – он вряд ли предусмотрен,
И даже если бы кого-то попросил,
То всё равно шагал бы в ливень бодро.

Автомобиль уже практически подъехал,
А я до ниточки практически промок,
Но мне на самом деле ехать и не к спеху,
Я говорил таксисту, что я просто одинок.

А он в ответ лишь промолчал,
Схватил помятую купюру
И также молча он помчал
До светофора, вдоль бордюра.

Ещё чуть-чуть – и мы на месте,
Но это место почему-то не узнать,
Не те рисунки около подъезда,
Да, и деревья не могу я почему-то распознать.

Акации похожи на берёзы,
Берёзы мне напомнили войну,
Война с самим собой способна вызывать слёзы,
И я их вызвать у тебя легко смогу.

Налью побольше кофе и тогда начну грустить,
Подсяду ближе к запотевшему окошку,
Достану сигарету и опять начну дымить,
По-настоящему, уже не понарошку.

И в лёгких дым осядет жгучей ртутью,
Я фильтр об ладошку потушу
И пеплом нарисую человеческие судьбы,
Судьбы тех, кем хоть немного дорожу.

Антракт. Он предвещает перемены;
За ним - финальный дубль и моя в нём остановка,
Я сам актёр своей печальной сцены,
Я выступаю для себя, хоть и хотел бы для тебя,
Но это слишком уж неловко.

Где декорации, куда направлен свет?
Кто должен отвечать за постановку?
Вопросов много, а ответов – просто нет,
Ошибка может быть в формулировке?

На самом деле, я устал от этой сцены,
Мне надоело выступать в ней, разум свой губя,
Ведь ты не видишь даже, что я сделал,
Не знаешь даже, кто я для тебя.

Пора заканчивать спектакль,
Спектакль этой грустной жизни,
Я в нём и так уже поплакал.
Прошу на сцену вынести ружьё.
Таков последний грустный акт.
Таков мой первый и последний будет выстрел.