Новая подборка в журнале Нева

Колыбельная звёзд

***

Колыбельная звёзд над домами.
Сказка на ночь из ангельских уст…
Колыбельная мужу и маме,
даже если наш дом уже пуст…

Не проснётся наивный мышонок,
одиноко горит ночничок.
Сколько нас тут, любимых лишённых!
Их волчок уволок за бочок.

Спят игрушки изломанных судеб
и кукушки застыли в часах.
Ночью сон нас с тобою рассудит,
взвесит всё на песочных весах.

Мишка плюшевый веки закроет,
станет пухом земная постель.
Только кажется всё мне порою,
что жива незабвенная тень.

Я её в своих грёзах купаю...
Парка, нити покрепче сшивай.
Звёзды тихо поют: баю-баю…
Засыпай, забывай, заживай…

***

       Ты любишь ли эту погоду,
       когда моросит, моросит…
                   В. Соколов

Люблю я такую немилость
небес, оставляющих след…
В дождливую пасмурь и сырость
так сладко закутаться в плед

и чувствовать без опасенья,
как будто из тайных бойниц,
поэзию улиц осенних,
зелёных от холода лиц…

Иль даже навстречу природе
брести, одурев от даров
продутых насквозь подворотен,
промозглых и серых дворов…

Не любит никто дождепада,
хотят загорать неглиже.
А я, достоевщины чадо,
дитя подземелья в душе.

Меня не поймут солнцеманы,
а я так люблю эти дни…
Ведь сумерки, сны и туманы
поэзии чем-то сродни, -

фантазиям, грёзам, подушкам,
промокшим ночами от слёз...
Развешивать сны на просушку
училась почти я всерьёз.

Печаль моя с неба струилась,
фонарь через сито светил.
И я тебе просто приснилась,
и ты только в сны приходил…

***

Я говорю тебе как перед Богом,
грудью к груди,
словно в бреду иль во сне глубоком:
не уходи...

Жизнь твою выгрызаю зубами,
держа за край...
Я говорю одними губами:
не умирай...

Ты уже там, где простор бездонней,
видишь зарю...
А я всё держу твою жизнь в ладонях,
всё говорю…

***

Едва в глубоких снах мне снова
начнёт былое воскресать,
рука уж вывести готова
слова, которых не сказать…
                А. Блок


Мне снились блоковские сны,
что он не досказал.
Там были речи неясны,
в тумане плыл вокзал...

И чёрный ветер сотрясал
холодные дома...
Но озарялись небеса
и отступала тьма...

Потом, туманами дыша,
входила в шляпе та…
И шла во сне моя душа
за Блоком по пятам…

Когда же — будем мы честны -
я выпила аи,
то плавно те чужие сны
перетекли в мои.

Был чёрный вечер и мороз,
и Блок читал мне тост...
А в белом венчике из роз
был вовсе не Христос.


***

Увы, но не склеить уже и не сшить
разбитое в нашей отчизне,
а если и можно где счастливо жить -
то только подальше от жизни.

Но страшно становится даже во сне...
А вдруг нас однажды разбудят?
Очнёмся в тюрьме, на войне, на луне
и спросим — о что с нами будет?!

И пусть нам не скажет никто — отчего
в груди эта нежность не стёрта...
Но если осталось одно Ничего -
оно будет высшего сорта!   

***

Верстали книги и жизнь верстали,
сшивали наши жизни в одну.
Мы жили — как в небесах витали,
а вот теперь я иду ко дну.

Стрелки переведены на осень -
время печали, разлук, потерь.
Весь мир распался на до и после,
на то что было и что теперь.

Сколько без сна я смогу - не знаю,
держать лицо и держать небосвод,
жить, как кукла живёт заводная,
но заканчивается завод.

Меряю вдоль-поперёк шагами
комнату, что сожрала семью...
Что ж, не боги горшки обжигают,
а я судьбу обжигаю свою.

Жизнь распалась, слетела стружкой,
свесилась, словно седая прядь.
Разбилась ёлочною игрушкой.
Мне больше нечего в ней терять.

Бог взирает немо и слепо.
Поистрепалась надежды нить.
Жизнь распалась на землю и небо.
Я не могу их соединить.

Млечный путь будет вечно влечь нас.
Связь времён уже не связать.
Стрелки перевожу на вечность.
Мне больше нечего здесь сказать.