Мир вашему дому! 50-й томик Стихи

 

Анатолий Васильев



Мир вашему дому!
(50-й томик)
Стихи


Чебоксары 2020
 
Васильев
Анатолий Борисович
Родился в мае 1945 года в селе Балабаш-Баишево Батыревского района Чувашской Республики.
Мир любому дому я, от своего имени, даю, но это виртуально, ибо от меня это не зависит, а жаль.
Мир
любому дому

1.

Какая-то
загадочная
ночь:
и луна
за облаками
бродит;
куда-то звёзды
удалились
прочь;
но мысли всё же
к мрачности
не сводит.

Видно, ночь со мной
играет
в прятки,
свои причуды
убирая
с глаз.
Кое-где заметны
звёзд
остатки,
но это
только шлейф,
что это даст?

Ночное небо
покрывая
тайной,
нас природа
думать
заставляет.
Мыслей сбор
всегда
необычайный,
равнодушным
нас
не оставляет.

Уже и небо
кажется
не мрачным,
а простым
волшебным
покрывалом
Через час
то может стать
прозрачным,
чувствуется,
этого нам
мало.

Как бы собрав
свои мозги
в пучок,
за покрывало
заглянуть
стремлюсь.
Но, как возьмёшь
природу
на крючок –
за это даже
в мыслях
не возьмусь.

Ведь выше неба
всё равно
не прыгнуть,
в прятки поиграть –
мне это
можно
Не хочу
от этого
отвыкнуть,
лишь бы
стало жить потом
не сложно.

Заниматься
личными
делами,
по-другому,
просто жизнью
личной –
это же
придумано
не нами
и её
считают
романтичной.

Такие вот
загадочные
ночи
и дают нам
доли
романтизма.
Я ведь тоже
из костей
и плоти –
мне ночь ещё
фундамент
оптимизма.

Мне в ночь такую
лучше
помечтать
и в прятки
тоже с нею
поиграть.
Чем в светлый день
себя лишь
огорчать –
на плечи,
спину
горе собирать.

Для меня, скажу,
не всё
так мрачно
и всё, что грузят
на меня –
терплю.
Если жив –
то значит
всё удачно,
коли в такие
ночи я
не сплю.

2.

Старт уже дан,
надо идти.
Какой-то план
дадут в пути.
Видимо, мой путь
будет тернист,
но первый шаг –
как белый лист.
Может, поможет
ветер попутный –
путь, коль тернистый,
значит, и трудный.
Ветер, обычно,
мешает идти,
вряд ли поможет
куда-то дойти.
Много путей
я начинал,
кто поведёт –
ясно, не знал.
Молод был, смел
и стартовал –
что-то успел,
что-то срывал.
Верил в свой разум,
но поздновато,
первый шаг сразу –
это чревато.
Сильный ли ветер,
пусть даже слабый –
сам я в ответе
за абы-кабы.

В чём-то мы все,
всё-так, слабы,
слабость моя –
и абы-кабы.
Но не смертельно
качество это –
как в ожерелье
бусинка вдета.
Чистым во всём
быть не могу,
мне бы грехи
сбагрить врагу.
В бусы – бусинки,
в колье – бриллиант.
Мне бы попроще –
с небес скромный грант.

Это не блажь
и не каприз –
лёгкий кураж
за Божий приз.
Ко мне иногда
спускается свет,
но чаще – беда,
меняя свой цвет.
Не удивлён,
не ущемлён –
только моё,
что даст мне Он.
Свои сорок лет
и так проживу,
а если дан старт –
пройду, проплыву.

3.

Давным-давно
себя считал,
как бы, российским
оптимистом.
Не изменился,
не устал,
но понял, что-то
тут не чисто.

Сам я сильно
не страдаю –
пока живой,
не голодаю.
И к счастью,
я же не слепой –
не все живут
одной судьбой.

Нищих, бедных
много стало
и раньше было
их не мало.
Больше всего
это тревожит –
вдруг и меня
беда уложит.

И без проблем,
в любое время,
частенько нас
и давит бремя.
Пусть придётся
прогибаться,
но то не вынудит
нас сдаться.

Не гонор то,
не хвастовство,
то времени
сопротивленье.
Я чувствую
своё родство –
близко совсем,
на удивленье.

Их образ жизни
на себе
испытываю
ежедневно.
Не раб, конечно,
не плебей –
терпели всё,
но не предельно.

Средний класс –
он из плебеев,
зависит от него
не мало.
Только кучка
фарисеев,
над ним ведущим
вечным стала.

Оптимистом
быть удобно,
смотреть на дрязги
по-иному.
Тогда кислый
станет сдобным,
ещё бы мир
любому дому…


4.

Тяжело писать
мне про войну,
чувствуется,
не хватает слов.
Если сложно –
люди не поймут
и дойду ли
до её основ.

О ней когда
читаешь, пишешь –
будто в ней живёшь
и ею дышишь.
При этом свою роль
играешь,
все тяготы её
вбираешь.

Почувствуешь
себя солдатом,
для всех в окопе –
другом, братом.
Тогда, быть может,
станет легче,
слова твои
расправят плечи.

Изнутри войну бы
нам не знать,
тяжести её
не испытать.
Мним себя
стратегами войны,
но что делать –
этим мы больны.

Я надеюсь
на богатырей –
сухопутных,
также и морей.
Про войну пишу
не как знаток –
мне она страшна
и в этом толк.



*
Трудно мне писать
и о любви,
видно, мало
знаю я о ней.
Ясно, есть любовь
в моей крови –
от того не легче,
а трудней.

*
Всего трудней
писать о маме,
слова-то
не выходят сами.
Да и найти слова
сверх сложно,
их пропустить
чрез сердце нужно.

Наполнено
нутро словами,
коль так – бери
и выбирай.
Но как писать
душой о маме –
когда в мозгах
бедлам, раздрай.

А ведь раздрай
мешает чувствам –
тогда нехватка
добрых слов.
Звучат слова
другие тускло,
будто они
из старых дров.

А я в одном
уверен точно –
я бы нашёл
слова для мамы.
Но оживить бы
её срочно…
(Это из сказки.
мелодрамы).

И в этом как-то
я спокоен,
ибо слова
ещё во мне.
Но, видимо, я
так устроен –
они все рядом,
а не на дне.

5.

Может быть,
мне повезло,
что в жизни делал
как хотел.
Успел наделать
и назло,
но это тоже
мой удел.

Меня, конечно,
кто-то вёл,
ясно же – не
на аркане.
Уж до старости
добрёл –
прошлое, как
на экране.
Что бы в жизни
ни творили –
всё отражается
на раз.
И куда бы
ни водили –
ответ потребуют
лишь с нас.

Но как бы, кто бы
нас не вёл,
всё-таки, идём
мы сами.
Где-то упрёмся,
как осёл –
прём упорно
к своей драме.

А ведут нас
только свыше,
через посредников
ведут.
Кто-то скажет
иль напишет –
какие трудности
нас ждут.
Пусть поздно,
всё же, иногда
начинаем
думать трезво.
Конечно, будет
как всегда,
думать – это
тоже лестно.

Мне туда
не надо было –
зачем избрал я
этот путь?
Чем мозги мои
накрыло?
Об этом вспомнить –
уже жуть.

Вердикт себе
не выношу,
не ищу и
оправданий.
А искорку
свою прошу –
избавь от
воспоминаний.
Картины прошлого
закрой,
где терял я
своих близких.
Вакуум в мозгах
устрой –
все были
без грехов и чисты.

За все ошибки
и шаги
я сам ответил
и сполна.
А нынче
все мечты благи,
но рядом
прошлого волна.

Существует
слово «если»,
вроде бы,
для оправданья.
Нет вины на вас
иль есть ли –
словно щит
для укрыванья.
Если б действовал
иначе,
по-другому б
всё сложилось.
Слова друг за другом
скачут…
Поздно, всё уже
случилось.

«Не суди себя
ты строго» –
себя
настраиваю я.
Всё, наверное,
от Бога,
а где-то и
вина моя.

P.S.

Коль в жизни делал,
что хотел –
это не только
мой удел.


6.

Мне страшен
фанатик
в любом
проявлении –
всегда, как
лунатик,
мозги без
сцепления.

Как ярый
болельщик,
безнадёжно
он болен
и в поступках
своих,
никогда он
не волен.

Фанатик
в работе,
как взрыватель
в гранате –
коль надёжна
чека,
не взорвётся
пока.

Фанатизм –
вулкан,
готов
к извержению.
Но не Богом
он дан,
тяжёл
к изменению.

Фанатик
опасен
для всех
окружающих,
ибо, кроме
себя,
никого он
не слышит.

Он яростно
страшен
и с видом
пугающим –
для
удовольствия
всё, что видит,
то крушит.

Но, всё-таки,
многих
стреножить бы
надо
и в рамках бы
строгих,
успокоить
то стадо.










Привычки
и прививки

1.

Есть обычаи, привычки
и у всех они различны –
для кого-то драки, стычки,
но по-своему привычны.

Когда-то были все равны
и одинаково бедны.
Вырваться из того круга –
с этим было очень туго.

Донашивать и доедать –
что надо было бедным ждать.
Такое бедным не позор,
таков у бедных кругозор.

Все разношерстны, как клубок
и создают привычки сами.
Народ и есть для них исток,
а уж потом они над нами.
От жизни чтобы не отстать,
привычки надо мне создать.
Коль донашивать привычно,
жизнь донашиваю лично.

Приличный у меня свой срок,
за сорок лет его порог.
И за детишек надо жить,
за маму тоже отложить.

А что там будет впереди,
я о том гадать не буду,
ибо гадание вредит,
лишь полезно словоблуду.

И донашивать придётся,
за кем-то, может, доедать.
«На круги своя» вернётся –
о круговерти надо знать.

Что мне положено, дадут –
это тоже по привычке.
По тем дорогам проведут,
где колдобины и стычки.

Дни донашивать за маму,
ещё и за своих детей –
я на том стою упрямо,
даже, от мозга до костей.

Но привычки мне мешают,
что достались по наследству.
Ничего не улучшают,
равнодушны к горю, бедству.

Привычка жаловаться есть –
на жизнь, даже на судьбу,
но часто гордость или честь
гасят начальную борьбу.

На жизнь жаловаться грех,
исправника над нею нет.
А говорю я не за всех –
над кем-то зажигают свет.

И этот свет судьбы иной,
и не касается меня.
Хотя не связан он со мной,
но завидки-то звенят.

И есть привычка поворчать,
тому есть тысяча причин.
Но вот бы лучше промолчать,
и так хватает мне кручин.
P.S. Одно бы надо
мне учесть –
что я такой,
какой уж есть.

2.

Желанье
сотворить
добро
всегда
присуще
человеку.
Коль в том
участвует
нутро,
нам
надо знать
про подоплёку.
Без рассужденья
нет
добра,
не сотворить
его
укромно.
Пора творить
иль
не пора,
творить
помпезно
или скромно.

В мире
везде
добро творят,
есть
среди них
и россияне.
О ком-то
молча
говорят,
другие –
вечно
на экране.

Лично, когда
творю
добро –
в чём оно
может
заключаться?
Не превратится ль
оно
в зло,
надо ли
в этом
сомневаться?

Это
доказано
давно –
добро творящий
вне
закона.
Сколько
им сделано,
дано!
К примеру,
Киевская
зона.

Хоть им
масло лей
в то место –
мы всё равно
для них
плохие.
Обращались
с ними
лестно –
они всегда
к добру
глухие.

Не пора ли
нам
встряхнуться
и им
ответить
адекватно.
Пора
лицом к ним
повернуться
и дать
уроки им…
(бесплатно).

P.S. Но это не призыв
к войне…
Им бы прививку…
(многократно).


Изобилие
в нагрузку


1.

«Служу трудовому
народу!»
«Служу я
С С С Р!»
Служить лишь
России я буду –
ведь я россиянин,
не сэр.

Без пафоса это,
без шума
и без распусканья
хвоста.
Решаю я сам,
не Госдума –
Россия без службы
пуста.
По-своему служат
ей люди,
да так, что есть
силы пока.
Есть люди, что зло
только будят –
открыто,
исподтишка.

Считают – они
за Россию,
с желаньем
самим порулить.
Готовы прибегнуть
к насилью,
лишь только б
«России служить».

Понятие «служба»
различно –
мнения
не совпадают.
Одни защищают
привычно,
другие власть
обвиняют.
Не только на службе
военной
чувства свои
выражают.
Но каждый
для Родины ценный –
все, кто её
уважает.

Но как бы её
не любили
и как
ни служили бы ей –
Советский Союз
мы добили,
то дело
советских людей.

Вот ценность любой
нашей клятвы,
даже военной
присяги…
Казалось, они
были святы,
но где наше Знамя
и стяги?..
2.

Одни живут
без заблуждений
и счастливы они
с рождений.
Родителям
благодаря,
к ним благосклонна
и заря.

Их солнце по-иному
греет
и даже обижать
не смеет.
Так, в условиях
нежнейших,
растут дети
«августейших».

Сия картина
всем понятна,
мы это видим
многократно –
удивительного
мало,
не сегодня же
так стало.

Когда родители
богаты,
как в сказке,
даже конопаты –
будут конопаты
дети,
но счастли;выми
на свете.

Кроме успешных
и богатых,
всё-таки, больше
бедноватых.
Положение
такое,
не оставит нас
в покое.

Всеобщим счастье
не бывает,
об этом, ясно,
каждый знает.
И это – жизненная
суть,
а можно жить
и как-нибудь.

Коммунистическая
вера
ещё сидит в нас,
как химера.
Уже пора бы
нам понять
и требования
унять.

*
Хочу спросить
на всякий случай,
примите это
за обычай:
«Глаза откройте,
приглядитесь,
наверняка вы
убедитесь –
давно живём
в другой стране,
такое вовсе
не во сне.
А благоденствия
не будет,
но семена его
остались.
Идеи коммунизма
бродят,
только сильно
истрепались.
Его мы строим
до сих пор,
не видя новое
в упор».


*

Хотим мы жить
привычно честно,
но вот система-то
другая!
Капитализм,
как известно,
смотрит на всё
с другого края.

Ему доверие
не нужно,
он сам себе
не доверяет.
Меж отношения
так сложны –
он время с дьяволом
сверяет.

Разжалобить
капиталиста
не предусмотрено
природой.
В системе у него
всё чисто,
а сам он окружён
оградой.

Коль большинство
народа бедный –
к богатым
отношенья сложны.
Война меж ними
стала вечной –
когда же сабли
вложат в ножны?
P.S. На то ответа
не дождаться –
в сей круговерти
нам вращаться.


3.

Мы принимаем
озверин –
лекарство
нынешнего века.
Себе могилы
мастерим,
теряем облик
человека.
А создал кто тот
озверин,
людей который
переделал?
Мы всё ведь
сам мастерим,
не важно то,
кто это сделал.

Но наказать его
нельзя,
а наградить вполне
возможно.
Пусть люди в мире
побузят –
без озверина
это сложно.
Врагов, конечно,
не жалеем,
но не жалеем
и друзей.
Действуем так,
как мы умеем –
как будто в нас
сидит злодей.

По сути, так
оно и есть,
а иногда
бывает стыдно.
И чувствуем –
теряем честь,
но чувства никому
не видны.
Когда-то лопнут
тормоза,
тогда ничто нам
не поможет.
Сегодня надо
всё сказать
и быть с поступками
построже.

Может не стоит
обижаться
на сегодняшнюю
жизнь?
Кто-то пытается
сражаться,
но то похоже
на болезнь.
Трудностей у нас
хватает,
ни одна из них
не тает.
Есть изобилие
из рога,
оно, конечно же,
от Бога.
Не для всех
то изобилье
и не небесная
то манна.
Даже есть его
засилье,
иначе было бы
и странно.
Озверев от
озверина,
к себе всё
люди загребают.
Изобилье –
это мина
и роль нелёгкую
играет.

Коль изобилье
не для всех –
о нём напоминать
не стоит.
А многим
и мечтать-то грех –
таких действительно
расстроит.
Казалось бы,
мы все равны,
но есть такие,
что ровнее.
И те же нам
права даны –
но кто ровнее,
тот сильнее.

Поэтому
не обижаюсь
и получаю,
что дают.
Хотя бы для себя
призна;юсь –
силу утроить бы
свою.
С природой надо бы
мне слиться
и у неё бы
силы взять.
Такое может
проявиться…
На то надеяться
нельзя.
4.

Не кукует
для меня
кукушка –
видимо, болеет,
в горле
«сушка».
Может быть,
сегодня
выходной,
захотелось ей
побыть
одной.

И без спешки
подвести
итоги:
точно ли
кукует всем
пороги.
Коль не так
кому-то
прокукует,
то затем
себя
покритикует.

Я на неё
нисколько
не сержусь,
ибо «туда»
совсем
не тороплюсь.
Позже
прокукует
мне она –
сколько мне
до жизненного
дна.

Не стану я
с кукушкой
обсуждать –
срок жизни
только Бог
и может дать.
Не отвергну я
кукушкин
срок –
доверяю ей,
есть в этом
прок.

Доверие
к кукушке
потерять –
то с новой жизнью
времечко
сверять.
Потеряли
мы его
давно,
плохо то –
уже нам
всё равно.

К новому
так быстро
привыкаешь –
это, значит,
жизнь ты
не знаешь.
Если меж людьми
доверья
нет-
привнесёт ли
в то
кукушка свет.

Нас своим
«ку-ку»
предупреждает,
что срок жизни
постоянно
тает.
Ничего
трагичного
в том нет,
ибо так
устроен
целый свет.

Сегодня
кукованьем
не пленит
и лес на время
тишиной
звенит.
Вслушиваясь
в эту
тишину –
уверен в том,
что срок свой
потяну.



5.

Всё, казалось бы,
ушло
не сразу,
постепенно.
Память, крышу
не снесло –
всё тихо,
обыкновенно.
Особенной
тревоги нет,
память
не затмевает свет.
Но иногда
тревожно –
такое как
возможно?

Ведь было же
былое,
где мы одни,
лишь двое,
тревогой
не повеет,
когда нас
чувство греет.
Оно
отодвигает
все беды
или горе –
от них
оберегает,
даёт эмоций
море.

Когда сияют
чувства,
никто границ
не знает.
Лишь в молодости
буйства,
но и закат
бывает.
Потом,
в воспоминаньях,
повторно
освещают –
уже в потухших
гранях,
ещё раз
укрощают.

Не жалуюсь
на время,
оно теперь
не бремя,
но иногда
бывает –
оно
напоминает.
И что тогда
сияло –
сегодня
тусклым стало.
Всё время
отобрало,
само собой
отпало.
Отпало-то
отпало
и всё
закономерно.
Но легче мне
не стало
и воспоминанья
скверны.
Они нынче
на меня
лишь действуют,
как тягость.
Как колокольчики
звенят,
а были-то,
как радость.

Из-за угла
как будто
подглядывает
кто-то –
тем самым
напрягает
и память
застилает.
Что было и
случилось,
забыть я
не желаю.
Плохое бы там
скрылось,
добро
не забываю.

















Божьи дары

1.

О, Боже мой,
благодарю
за день прошедший,
что мне дал.
Закат увидеть
иль зарю
и сам бы я
не увядал.

Мне не хотелось
стать звездой –
ни маленькой
и ни большой.
Тебя за то
благодарю,
что встретил я
свою зарю.

Себя нигде
не выставлял,
хотя, работал я,
как вол
и никого
не удивлял
и не писал я
просто в стол.

Всё, что пишу
или писал –
не для моего
пиара.
Поэтом для себя
я стал,
в жизни же –
сам себе пара.

Благодарю,
мой Бог за то,
что мне попутчиков
Ты дал.
Все понимают,
как никто –
я больше
оптимистом стал.

Во мне тщеславия
и нет,
принципиально,
быть не может.
Мне помогает
целый свет
и стихи он
в рифму сложит.

Это мне приносит
радость,
что стихи мои –
от света.
Есть, конечно,
и досада –
кого благодарить
за это?

А для меня стихи
не блажь –
как очередная
пристань.
В стихах излишне
свет не дашь,
день коль сумрачен
и грустен.
День сегодняшний
нормальный –
не вопреки,
благодаря.
Может, даже
лучезарный,
ведь принесла
его заря.

Радуюсь тому я,
Боже,
эти дни – Твоя
награда.
День, что радовать
не может –
он, наверное,
из ада.

Нынче, под Твоей
эгидой,
сатанисты
сокрушают.
Все знакомы
с этой гнидой,
но им всё же
не мешают.
Я, всё-таки,
благодарю
за дни, которые
мне даришь.
В те дни живу я
и творю –
через сорок лет
состаришь.


*

Я отлично
понимаю,
нынче мир
совсем другой.
Всё меняют,
обновляют,
только запах
не родной.

В производстве
и в искусстве
верх берёт
фальсификат.
Так запутались
мы в блудстве –
создаём фальшь –
дубликат.

Те же овощи
и фрукты –
без запаха уже
и вкуса.
Откровенно,
все продукты –
и намёка нет
на «плюсы».

Утонуть во лжи
и фальши
можно нынче
каждый день.
В это мы
уходим дальше,
прошлое
уходит в тень.

В искусстве лезут
с топором
и шедевры
«обновляют».
Идут так нагло,
напролом –
и Шекспира
«исправляют».

С прошлым
воевать не надо –
кто вникает,
тот поймёт.
Душу как спасти
оградой?
Эта грязь
когда сойдёт?

Ещё и в музыке
шумят
и его везде
с избытком.
Решают с шумом
всё подряд,
что нормальным
людям – жутко.

Пытают нас
и на словах –
от того и шум,
и гам.
Законом все
равны в правах –
сильный всё
решает сам.

Молодые
видят это,
в этой фальши
и растут.
Она для нас,
как конец Света.
Верю, что они
уйдут.

3.

Что такое
в жизни страх –
понял я, но
только поздно.
Это всё-таки
не крах,
победить его
возможно.

Как советский
человек,
боюсь войны я
до сих пор.
Так проходит
весь мой век –
в мире идёт
кровавый спор.

Не пришлось мне
воевать,
не терял своих
знакомых.
Не дай Бог мне
горевать
на войне и
даже дома.

Всех обуревает
страх
и всё больше
угнетает.
Он когда в мозгах,
в устах,
оптимизм
просто тает.

Если будущее
мрачно,
трудно шевелить
руками.
Коль в работе
не удачно,
будем в глубочайшей
драме.

Существованием
своим
вечно Запад
возбуждаем –
как будто тесно
нам двоим,
только зло за злом
рождаем.

Может быть,
войны не будет,
на словах о ней
все судят.
Напряженье коль
взорвётся
и тогда она
ворвётся.

Разрушить может
психопат,
у компьютера
сидящий.
Коль он псих,
то будет рад
нанести удар
разящий.

Этого как раз
боюсь,
что за кнопки
сядут психи.
Много лет
такая грусть –
миновали бы
огрехи.

Застрахованы
от них –
от компьютеров
и психов?
Или же
какой-то псих
Землю всю
угробит тихо!

То ли через
сотни лет,
рано или всё же
поздно –
на Земле
отключат свет…
Обойти крах
не возможно.

4.

Списали, как
анахронизм
всё то, что было
раньше в нас.
Доверие нам
было ближе,
качеств других
там целый пласт.

Но многие от нас
отстали –
средь них
доверие ушло.
И люди враз
другими стали,
и время смутное
пришло.

Дело не в том, что
всюду плохо –
в том, что жизнь
не привычна.
А жизнь новая,
как кроха,
для кого-то
и отлична.

А тем, кому
сегодня трудно –
снится, конечно же,
Союз.
Кто помнит хорошо,
кто смутно,
но всё равно в том
только плюс.

Тогда друг-другу
доверяли,
верили,
отлично знали –
что без доверия
жить сложно,
а вернее –
не возможно.

В век науки
и прогресса,
«доверие» – оно
без веса.
Напряжённости
сверх меры,
плохо то –
не стало веры.


В твоих руках


1.

Ты словно
прошлогодний
снег –
таешь
буквально
на глазах.
Не укорачивай
свой
век –
срочно
нажми
на тормоза.

Что за
горе
затянуло
вдруг тебя
в такое
пьянство?
В яме
времечко
застыло,
где
могильное
убранство.

Выбраться
из этой
ямы,
может
нынче лишь
упрямый.
Это только
очень
сложно,
при
желании
возможно.

Не
поможет
медицина,
спасение
в твоих
руках.
Пьянство –
внутренняя
мина,
для организма –
вечный
шах.

Вечный шах,
на то он
вечный,
чтобы людей
держать
в узде.
Ты же,
человек
беспечный –
идёшь
по пьяной
борозде.

Только сам
виновен
в этом,
ведь могло быть
всё
иначе.
Сам был
для кого-то
светом,
нынче
этот кто-то
плачет.

Ты прогнулся
перед
пьянством
и стал уже
его
рабом.
Отличался
ты
упрямством,
сегодня
вспомнить бы
о том.

Остался,
может быть,
в мозгах
какой-то
небольшой
очаг –
который
скинет
вечный шах,
пока мозг
не совсем
зачах.

Пьянство –
вечная
болезнь
и мы сами
в него
лезем.
Ты давно
об этом
знаешь,
но за
пьянство
выступаешь.

Но
в рассуждениях
своих
не скрываешь
вредность
пьянства.
Светятся
в словах
в твоих,
ясные
черты
упрямства.

А то,
что таешь
на глазах –
тоже
для тебя
не новость.
И вечный шах,
туман
в мозгах –
сам включил
иную
скорость.

Торопишься
ты уже
сам,
срок
ухода
приближаешь.
Заметно
по твоим
глазам –
ты
болезни
уступаешь!

Чувствуя,
что ты
уходишь,
торопишься
от жизни
взять!
Но всё
к выпивкам
и сводишь,
уже
желанья
не унять.






*
Есть ещё
болезни
века –
наркотики
и …
воровство!
В этом
есть и
подоплёка –
у всех у них
одно
родство.

Вирусы
таких
болезней,
в людей
навеки
внедрены.
То
из жизни
не исчезнет,
мы все
хронически
больны.
Цинично
можно
объяснить:
они все –
санитары
жизни!
Бог только
может
прояснить –
что за эти
все
болезни…

Почему
«болеют»
люди –
воруют,
наркоманят,
пьют?
И ругают
их, и
судят,
проклятия
на них всех
шлют.
А уходят
в жизнь
эту,
полные
талантом
люди.
Так везде,
по всему
свету –
мы своих
лишь только
судим.

Не найдя
своего
места,
люди их
на «дне»
находят.
Постепенно
или
резко,
в виртуальный
мир
уходят.
Для
любого
человека,
мир
отдельный
не построишь.
Виртуальность
не
утеха,
там ты
трудности
не скроешь.

Если нет
упорства,
силы –
пейте, други,
сколько
влезет.
Донесут ли
до
могилы?..
Вряд ли кто
об этом
гре;зит…
2.

Красивые
тоже стареют,
но как-то совсем
по-иному –
старея, они
не добреют,
не излучают
истому.

Расслабляться
в истоме нет сил,
приходит с красой
расставанье
и уходит она
на распил,
идёт на глазах
усыханье.

Ничего
необычного нет,
всё живое
когда-то стареет
Не зависит то –
сколько вам лет,
значенья тут
ценз не имеет.

Красивым, конечно,
труднее,
ведь по жизни
им есть что терять.
А то, что здоровье
важнее –
вот о чём бы
нельзя забывать.

Операции
нынче в ходу
и кромсают
хирурги тела.
Что написано
нам на роду –
это то, что
природа дала.

А творенье Её –
человек
и даёт она всё
на весь век.
Всем даётся
ещё красота,
но у каждой
своя высота.

Лишь желанье
быть лучше других –
то многих
к хирургу толкает.
Ну а вместо
итогов благих,
ненастья одни
наступают.

Лицо-то поправить
возможно
и, в целом, любую
часть тела,
но надо с душой
осторожно,
а лезут в неё
слишком смело.

Чьё тело хирург
не касался –
красотой, значит, он
обделён.
И с чистотой душой
он остался,
не страдал
от подобного он.

А в старости
так происходит –
с лица красота
в душу сходит.
Будет больше
заметна она –
у красы
не имеется дна.

P.S. На всю жизнь
краса – это свет.
Особо в душе,
на старости лет.





3.

Нам нужен антракт
для размышлений –
клубок разобрать
из разных мнений.
У нас говорят –
  «с миру по нитке»
и план сотворят
в творческом пи;ке.

Строят ли планы
капиталисты
и все ли у них
помыслы чисты?
Это, конечно,
мне не известно.
С другой стороны –
не интересно.

Уже мы живём
в капитализме,
но в наихудшем
примитивизме.
Мошенник сейчас
живёт, как в раю.
Таких целый пласт
и все, как в бою.

Без боя нигде
мест не добиться,
с деньгами везде
легче пробиться.
Деньги нахрапом
дорогу пробьют,
потом их с треском
свои же собьют.

Жизнь такую
мы не хотели,
почти вслепую
в вагон мы сели.
А в принципе нас
никто не спросил –
не снял шоры с глаз
и враз укротил.

По-прежнему мы
требуем то же,
что обещали
раньше нам власти.
На них уж давно
запрет наложен,
а в нас до сих пор
играют страсти.

И вот почему
нам нужен антракт,
в мыслях, хотя бы,
вернуться назад.
Капитализм –
для нас уже факт.
Он мне противен
и даже фасад.

Не понимаю
его постулат,
изму любому
я вовсе не рад.
Мы в этих измах
запутались так –
из того круга
не выйти никак.

Очерчен тот круг
капиталистом,
чтоб лично ему
было бы чисто.
Для прочих людей
он выделит то –
от этих «доброт»
в восторге никто.

У нас, в основном,
в стране – прочий люд.
Все в круге одном
и бедно живут.
Капитализм –
не санаторий,
а сеть жестоких
лабораторий.

А опыты в них
неимоверны –
на жизнях людских,
что характерно.
И ни перед кем
не отвечают –
они из людей
силы качают.

За что отвечать –
всё же законно!
Кто их осудит,
ведь всё в их руках.
Относится Бог
к ним благосклонно,
а вот прочий люд –
всё в тех же кругах.

Что чувствует власть,
нищих имея –
у мира в глазах
ведь можно упасть.
Капитализм –
это идея!
Ещё, бесспорно,
ужасная страсть.

Кто присосался
к идее наживы –
не оторвётся,
пока будет жить.
А жилы его,
как лу;ка тетива –
он будет орлом
над жертвой кружить.
Припасть к наживе
допустит ли власть?
Как она держит
капиталистов?
Люди простые
не видят ту часть,
понятно одно –
не всё тут чисто.

Всенепременно
нам нужен антракт
и высшая власть
его уже взял.
Поправят закон
и это, как факт.
А наш простой люд
немного воспрял.


4.

Жить по-своему,
свободно –
так было, видимо,
и будет.
Против течения
плыть модно,
но за то
нередко судят.

Конечно, это
не тот суд,
что свободу
отбирает –
народный глас,
но тоже крут,
роль особую
играет.

Глас народа
осуждает,
разрешает,
запрещает.
И, всё-таки,
почти всегда,
от мнений
только лишь беда.

Человека
обсуждают,
кодекс сплетен
собирают.
Что было, будет –
всё туда!
За всех решают
без труда.

Когда одни живут
свободно –
осуждают то
другие.
Может, это
всенародно
избраны шаги
такие.

Вседозволенность
без края
нас сегодня
оседлала.
В демократию
играя,
жизнь низостью
устлала.

Все эти вещи
для меня,
в принципе, и
не понятны.
Живу, границы
оттеня –
не пойду, коли
не внятны.

На меня держать
равненье
никто, пожалуй,
и не будет.
Не страдаю
самомненьем,
то мой разум
не осудит.

Чужие мненья
для меня –
глушь, куда
не надо лезть.
И нервы вовсе
не звенят,
мозги не заняты
на месть.
История
любви


1.

История вечна,
как горб верблюда.
Спилить его сложно –
не куча, не груда.
Об этом все знают,
убрать горб желают.
Что против природы,
не знают уроды.

Историю стран
перешивают,
чью-то эпоху
перекрывают.
Это кому-то
не интересно
и что там скрыто –
солёно-пресно.
*
Пусть негодует
он от обмана –
ложь это сдует?
Жить лучше станет?
Историю же,
словно по плану,
нагло меняют
сами же страны.

Есть и такие,
с видом учёных –
в историю прут
и в одиночку.
История – в их
глотках лужёных.
Понятно, что врут!
Лыко им в строчку.

Страны-то, ясно –
«дас ист поли;тик».
Люди не внятны,
один, как винтик.
Как безрассудно
в прошлое лезет –
мыслит подспудно
иль просто гре;зит.
Но, всё-таки, он
не одиночка
и выполняет
лишь чей-то заказ.
Несёт в себе стон
каждая строчка –
ибо что было
стирается враз.

И так, на глазах
меняется всё –
эпохи, века,
прошлое время!
Каждый «историк»
такое «несёт»!
У многих вопрос:
чьё же в нём семя?

Нас заставляют
забыть про свой род,
столетья назад
каким был народ.
Роль принижая,
клевещут на нас –
мы, всё глотая,
молчим всякий раз.
Моську, конечно,
кувалдой не бьют,
к хлюпикам наглым
ракеты не шлют.
Все эти шавки
должны всё же знать –
за подлость свою
пора отвечать.

В развитых странах
люди умнее?
Может быть, в мире
все люди равны?
«ВУЗы» в карманах
мощью сильнее.
Ум бы, да совесть –
не всем и даны.

И эти люди
нашего века,
как в древнем мире,
судьбы решают.
Война для таких,
словно, как Мекка –
кого захотят
воли лишают.
История вечна
с повтором своим –
без возражений
на этом стоим.
Во;йны, жестокость –
не отделимы.
Их начинают
лето и зимы.

Не поумнеют
с дипломом люди,
будто ученье
жестокость будит.
Может быть, учат
не ТЕ, не ТОМУ!
Мозг словно пучит
в угарном дыму.

P.S. И это наш мир,
и в нём надо жить.
«Историк-Сатир»
продолжит крушить.



2.
Когда говорят,
что любить
разучились –
это не правда,
времена
изменились.
Такие же люди,
даже
умнее,
с образованием,
если
точнее.

Как будто ведут
людей
на заклание –
излишне,
без пользы
образование.
А люди совсем,
как стадо
баранов –
командуют
ими прямо
с экранов.
Сегодня
всех учат
по-современному:
чтоб скромно
стояли все
у кормушек;
чтоб потребляли,
жили
по скромному;
на блага
глядели из окон
избушек.

Если есть силы,
пускай
приподнимутся –
хозяева
жизни
не отодвинутся.
С их позволения
будут
работать –
что заработать,
они будут
квотать.
Это – по правилам,
вернее –
по зонам.
Во всей новой
жизни любовь –
вне закона.
Любят-то нынче
совсем
по-иному,
может быть, вовсе
любовь пала
в кому.

Но эта болезнь
пройдёт
непременно,
болеть будем
долго, но все,
постепенно.
Не зря нам даёт
Бог
испытания –
за наши грехи,
жизни
незнания.
Если уж даже
меняют
историю,
уж точно для них
любовь –
категория.
Как бы простое
свойство,
явление –
тут и не ждут
любви
пробуждения.

А коли любовь
от нас
затаилась,
а может быть хуже,
совсем
отвернулась –
значит, мы точно,
как стадо
баранов,
не могущих жить
без западных
планов.
Намеренно нынче
любовь
унижают,
уже и в России
её
убивают.
Создано Западом
способов
разных
и многочисленных
методов
грязных.

P.S. Любовь приглушили,
дай Бог, лишь на время.
Для всех она – счастье,
может, и бремя.









3.

Абсолютный слух
и память –
это от
самого Бога.
Коль их нет,
кого-то ранит,
для кого-то
не тревога.

И тот, кто этим
наделён,
то есть поцелован
Богом –
всего достигнуть
может он,
если в цель
упрётся рогом.

Бесценен
Богом данный дар,
но без развития –
пустой.
Но дар для многих,
как угар,
когда в мозгах,
как лес густой.

Уж слишком часто
те дары;,
таланты данные
с небес –
как камни
падают с горы,
где их
подхватывает Бес.

Но Божий дар
не пропадёт,
пойдёт на
чёрные дела.
К себе коль дьявол
заведёт,
накинет тут же
удила.

Люди с Божьими
дарами
открыто служат
сатане.
Понимают ли
то сами –
вот это
не понятно мне.

Нынче дьявольщина
в моде,
каждый хочет быть
свободным.
А брожение
в народе –
то по планам
сумасбродным.










Виновны времена


1.
Такие
времена
настали –
никто
не верит
документам.
Необходимости
отпали,
лишь верят
силовым
аспектам.

Силой
накаченные
страны,
эпохи
прошлые
таранят.
Они уже
открыли
краны
и историю
поганят.

Россия
действует
по праву,
себя
при этом
унижает.
Живут все
по своим
уставам
и только их и
уважают.

А уважают
только
люди,
близко
не связанные
с властью.

Не нарушают
и не судят,
одна
задача –
не упасть бы.

Акты,
договора
и пакты –
все потеряли
свою
ценность.
Не ценят
подлинные
факты –
это уже
обыкновенность.

Что было
в Ялте,
в Тегеране,
акт,
подписанный
в Потсдаме –

сегодня
сэры, даже пане,
возвели
стену
меж нами.

За той стеной
другие
мненья
и всё
они
перевернули,
а тем, кто
выразил
сомненья –
своеобразно
рот закрыли.

Сегодня
трудно жить
всем странам,
России
даже чуть
сложнее.

Нас будто
нет по ихним
планам
и оскорбляют
нас больное.

Ответить
так же,
адекватно,
мы даже
хлюпикам
не можем.
Кусают,
лают
многократно –
ах, если бы
ответить строже!

Не только
о войне
прошедшей,
уже
вчерашнее
не помнят.

Ведут себя,
как ангел
падший
и их влияние
огромно.

P.S. Такие времена
настали?
Мы его сами же
создали.

2.

Коль себя
не уважаешь
и пофигизм
верх берёт –
непременно
замечаешь,
что не идёшь
уже вперёд.

Когда усталость
тормозит
ежедневные
привычки,
наносит лень
тебе визит –
это
мозговые стычки.

И где уж
уважать себя,
когда и
умываться лень.
Ничто не радует
тебя,
мозги, как будто,
набекрень.

Махнёшь рукой
и на еду,
а в руках стакан
гранённый.
На время он
не на беду,
но для себя ты –
уценённый.

Мозг тебе
напоминает –
нельзя такого
уважать.
Пофигизм
угрожает,
к бутылке может
он прижать.

Простенький
сценарий вроде,
но это придано
с небес.
Всегда рядом
с нами бродит
и там же,
присмотритесь – бес.

Он же бес,
с громадной силой,
многие ему
сдаются.
Веет от него
могилой,
всё-таки, за ним
ведь прутся!

Стакан гранённый
только блажь –
один из способов
ухода.
Его уже и не
отдашь –
пропуск он,
своего рода.

По жизни цели
есть у всех,
её не каждый
достигает.
Коль не достигнет,
то не грех
и об этом
всякий знает.

Всех роднит
и горе, и радость –
отмечают их
по-русски.
Где – шампанское,
где – гадость,
да стаканами,
как чушки.
P.S. А у стакана
дна и нет,
заметен только
чёрный цвет.




3.

Марише

Приходит
ежегодно
это время,
остро
о себе
напоминает.
Пускай душевное,
но это
бремя –
держит
холодок,
никак не тает.

История
печально
повторилась –
ещё один
трагический
конец.
В холодном
декабре ты
появилась,
а погаси;л
ноябрь
твой венец.

Но там ты
не одна –
с сестрой и братом.
Венценосцы
для меня
все трое.
Если он терновый –
за что-то
плата?
Но я вижу
всех вас
в ореоле.
Там с тобою
есть ещё
другие –
любящие,
родственные
души.
Дедушки
и бабушки
родные,
райские вас
окружают
кущи.

Вы чисты
пред Богом
и безгрешны,
а может быть,
у вас
особый путь.
Но Бог забрал
вас быстро
и так спешно,
что до сих пор
не понял я –
в чём суть.
Внезапно Он
забрал
моих детей,
мне оставил
даты –
дни рождений.
Их жизнь, как
горение
свечей,
а Ты далёк
от просьб моих
и мнений.

P.S.
Я помню, дочка,
ваши дни рожденья –
это, как цепь,
помню я и звенья.



4.

С дарами Божьими
легко
с брожением
руководить.
Всегда так было,
с давних пор
и будет вечно
мир бродить.

Дары от Бога
лишь для благ,
для совершения
добра,
их перехватывает
враг… –
такая вечная
игра.

Не одни уроды,
монстры,
сегодня служат
сатане –
многие умом
так о;стры,
вреднее от того
стране.

Рушат и
уничтожают
эти продажные
умы.
Близким людям
угрожают,
забыв про тюрьмы
и сумы.

Коль Богом дан уж
чистый дар –
казалось бы,
живи, твори!
Для них измена
не удар –
в них дьявольская
кровь горит.

А всё, что
делают они –
от того
данного ума.
Дьявол теперь
их всех хранит –
а ждёт их
лагерь «Колыма».

5.

Принято делить
стихи,
как бы, по ранжиру
(росту).
Есть пронзительно
тихи;,
главное – понять
их просто.

А гурман
или эстет
любит, что
витиевато.
Но напишет ли
поэт –
ему ближе то,
что свято.

Своё сердце
ближе всех,
от него
стихи исходят.
В плане в том,
что и из тех,
и меня нутро
заводит.

А стихи я
не делю,
их не строю
по ранжиру
и вниманье
уделю –
жизни, в целом,
всему миру.

А любой
высокий стих
от поэта лишь
исходит.
Если вдруг
фонтан затих?
То к «бесплодию»
приводит?

Что для всех
высокий стих?..
Поэтом должен быть
эстет?..
Лично не пишу
я их –
причин тому,
аж целый свет.

Не эстет я,
не гурман,
витиевато
не пишу.
Помню сельский
я туман,
им до сих пор,
кажись, дышу.

А стихи мои
просты,
видно, на меня
похожи.
Но бывают
и пусты –
жизнь такова,
ну что же.

На ранжир
моих стихов,
может быть, мой
рост влияет.
Сам, возможно,
не готов –
это только
Бог и знает.

Ясно для меня
одно:
стихи –
попутчики мои.
Вдохновенье
коль дано,
писать мне
долго предстоит.

Как получится
писать,
будет стих
какого роста –
не стремлюсь
о том узнать,
от души пишу
и просто.
P.S. Не для гурманов
я пишу,
по-иному
и дышу.


6.

Хочется пожить
по календарю
и встречать всегда
светлую зарю.
Чтобы темнота
не заволокла,
даже и луна
в том помочь могла.

Отличалась бы
лето и зима –
все животные
так сойдут с ума.
Спящие зимой –
просыпаются,
их «будильники»
ошибаются.
Лето ждут зимой –
мысли о тепле!
Только бы не зной –
тяжело земле.
Нынче всё на ней
помешалося –
лето и зима
поменялися.

Тем, кто у руля,
главное – земля.
Времена для них –
не от сих, до сих.
Не мешает им
зной иль холод зим –
о земле лишь речь,
недра бы извлечь.

В недра те залез
мировой прогресс.
Для него одно –
пусть сияет дно!
«После нас потоп?»
не пора ли СТОП!
Изменилось всё –
то прогресс несёт.
А когда одни
наживаются,
после них лишь пни
оставляются.
Лето и весна,
осень и зима –
Божьи времена…
Не сойти б с ума.

Коль пошёл процесс,
давит мир прогресс.
Тормозов-то нет,
кончится ли Свет?







Июль 2020 года