Мечты народа 48-й томик Стихи

 

          
Анатолий ВАСИЛЬЕВ




Мечты народа
(48-й томик)
Стихи



Чебоксары 2019
 
Васильев
Анатолий Борисович
Родился в мае 1945 года в селе Балабаш-Баишево Батыревского района Чувашской Республики.
У народов земли, где бы они не жили, одна главная мечта – жить без войн, быть здоровым и сытым. Для этого нужно не так и много. Для всех нужна работа, но труд должен быть не рабским.
Клетки родовые

1.

Клетки
обновления
в каждом теле есть –
это без
сомнения,
много их, не счесть.
Ищут их
учёные
многие века,
только,
к сожалению,
не нашли пока.

Их ещё
Создатель
в нас предусмотрел,
а где искать
включатель –
людям повелел.
Не в медицине
дело –
только в нас самих.
Зло глубоко
засело…
Клетки? Не до них.

Задача
выполнима –
зло искоренить,
но очень
ощутима,
дьявольская нить.
Он, этой
крепкой нитью,
в людях зло пришил
и сатанинской
прытью,
жизнь укоротил.

А Бо;жеским
он клеткам,
путь загородил,
по разным
своим веткам
их расположил.
Труднейшие
препоны
учёным он созда;л –
закрыл он им
все зоны,
застой образовал.

Злым силам в нас
вольготно,
действуют
свободно –
а вредные привычки
навязали стычки.
Привычек тех
в избытке,
клеткам хода нет.
Они совсем
не прытки –
зло наносит вред.

Клетки
обновления
спят в нас вечным сном.
Может быть,
сомнения
роль играют в том.
Учёный, коль
не верит,
что те клетки есть –
это уже
утеря –
к клеткам не залезть.

Для
омоложения
нам даны они –
дрязги и
брожения
сокращают дни.
Как-то,
по-особому,
верю клеткам я.
Посмотреть
по-новому –
где же их хранят?

Клетки
молодильные
в нас, конечно, есть.
Есть и люди
сильные –
ждём любую весть.
Не мамины ли
клетки,
обновляют нас?
Они, как
её метки,
с нами каждый час.

P.S. Так есть ли
эти клетки?
Смотря, как
посмотреть.

2.

Много сегодня
партии разных,
только от жизни
они далеки.
Можно прорваться
в Армию красных,
а там, за углом,
стоят беляки.
Воюют они,
уже, целый век –
и поколенье
за поколеньем.
Идут ли дожди,
меняет их снег –
воюет страна,
да с упоением.

Может идея
ведёт за собой –
для красных она
была, как маяк.
Но временами
даёт она сбой –
видно, стареет,
стареет и стяг.
Западный образ
в жизнь вмешался,
военный очаг
образовался.
Правда он тлеет
десятками лет –
ненависть сеет
внутри нас весь свет.

Совсем недавно
были друзьями,
а нынче весь мир
перевернулся.
Быстро, где плавно
Запад рвёт с нами,
бывший союзник
рогом уткнулся.
Вроде и жизнь
нынче другая,
её буржуи
нам навязали.
Одним-то она
точно благая,
но миллионы
к нужде привязали.

Глас вопиющий –
он не одинок –
забит им эфир,
не виден лишь прок.
Так уж устроен
мир не стабильно –
глас не услышат,
даже обидно.
Вижу и пользу
от размышлений –
я окунаюсь
в тысячу мнений.
Чтоб путь свой пройти,
и без напряга –
короб эмоций
храню, как скряга.

Партии, что-то,
не привлекают –
они и цели
сами не знают. Сколько такое
может продлиться,
мирное знамя
может ли взвиться?


3.

Кто-то умный
изрекал –
«дурак мечтами
богатеет».
Может быть,
я им и стал –
давно мечта
лишь меня греет.
Мы приучены
просить –
и у власти,
и у Бога.
Всё должны
стерпеть, сносить,
а что до просьб –
там очень строго.

А что надо,
нам дают –
там, наверху,
на всё есть планы.
И законы
издают,
но радоваться
пока рано.

Будет всё, но
надо ждать –
мы свой
капитализм строим.
Что нам делать –
лишь мечтать,
себя чтоб не считать
изгоем.
*
А строить
нам мешают
и это делают
открыто.
Своё
не допускают,
у них всё под себя
забито.

Что-то строим
мы своё,
по планам нашим,
по своим.
Изнутри нам
не даёт
построить враг
то, что кроим.

Страшно то, что
враг внутри,
ему мы сами
помогаем –
нас позорит
раз, два, три,
мы в кошки-мышки
с ним играем.

Стоит ли
о том писать,
когда об этом
каждый знает –
что врага
арестовать –
то толерантность
нарушает.

В демократии,
в дерьме,
мы слишком долго
задержались.
Мы в России,
не в тюрьме,
но в глобализм
заигрались.

P.S. Сотни раз писал
об этом,
сколько раз ещё
не спето…
*
Генераторы идей –
их сегодня
миллионы.
Не все от ума людей –
многие из них
препоны.
Кто у нас нарушил всё,
кто нас не туда
направил?
Кто ответственность несёт,
кто страну на кон
поставил?

Мысль не даст покоя –
напрягает,
усмиряет –
а сегодня день застоя
или мозг мой
отдыхает?
Дремлет мысль не заметно,
но я даже
не вздыхаю.
Было их вчера несметно,
где вы нынче,
вопрошаю?
Думать – это
хорошо,
мысли не должны
засохнуть.
Четверть века
уж прошло –
до сих пор хотят
нас грохнуть.
Ежедневно
для того
генерируют
идеи –
от любой,
прежде всего,
лишь могильным
духом веет.

P.S. Мир пока ещё
не сломлен,
но идеями
наполнен.




Как могу



1.

Я не учился,
не обессудьте,
в литературном
институте.
Шкафом меня
хоть назовите,
только особо
не кантуйте.

Не требую
к себе вниманья,
нет на то
и упованья.
Да и пишу я
на заказ,
материала –
целый пласт.

«Господи, прости
меня, прости –
мозги мои словами
запаси.
Всё хочу
красиво описать,
про страну
хорошее сказать».

У нас хорошая
природа,
удобно жить
зимой и летом.
Да и народ
своего рода,
с особенным
своим приветом.

И снег у нас
зимой красивый,
ветер, холод,
но выносимый.
Большая часть
страны под снегом –
это и к радостям,
и к бедам.
Но радости
сегодня мало –
невзгод, несчастий
много стало.
Их создают
земляне сами –
мозгами, ясно же,
руками.

В каком бы уголке
не жили –
мы окружение
не любим.
Вот если бы мы с ним
дружили!
Сегодня же мы
его губим!

Временщики мы,
все земляне!
Не скажем мы
друг-другу – стоп!
Что будет – редкий
думать станет –
пускай хоть
после нас потоп.
А может быть, жить
так и надо,
ведь наши предки же
прожили.
Есть до сих пор
людские стада,
а нас прогрессы
окружили.

Чем больше в жизни
мы умнеем,
тем больше
залезаем в дебри.
И в то же время
не добреем,
кто-то похож
на злого вепря.

Где уж нам тут
до дружелюбства,
когда живём
обособленно.
В ходу мошенничество,
блудство –
вот это точно
повседневно.
Со временем
пройдёт всё это –
вдали виднеется
луч света.

2.

Был ли ты
связан
с клеветой
и тебя
втаптывали
в грязь?
Скажу
со всею
прямотой –
только
ответь
не торопясь.

А ответ
всегда
готовый,
его
не стоит
и искать –
может,
в оболочке
новой,
но к сути
нам не
привыкать.

В клевете мы
в полной
мере –
вся страна
и я,
конечно.
Нет
спокойствия
и в вере –
к ней
относятся
беспечно.

Помои льют
на нас
свои,
клевету
на нас
наводят.
Словесные
пока
бои,
но людей
уже
выводят.

Не раз
на улицах
Москвы,
силу
власти
проверяют
и по
понятиям
братвы,
её
устои
сотрясают.

Это
долго
не продлится
и у терпений
есть
конец –
коль
предатель
проявился,
поставят
скоро ему
крест.

Они
клевещут
на страну
и льют
бесцеремонно
грязь.
Как ставки
нынче
на кону –
и наша
роль,
и ипостась.

Где-то
в роли
адвоката,
где
в судейской
ипостаси –
мы
любого
психопата
в свою
масть
не перекрасим.

P.S. А вдруг
разгорятся страсти?
Ждут чего народ
и власти?

3.
Господи!
Ты, Боже мой!
Исполнил бы
Ты просьбы –
дверь тихонечко
открой,
мне за неё
попасть бы.

На земле,
пока живой,
дал бы мне, Ты,
Боже мой!
Не денег
и не злата –
они всегда
чреваты.

Что смерть мою
отстрочишь –
этот вопрос
решённый.
Вернуть родных,
ушедших –
то не
воодушевлённый.

К тебе в молитвах,
Боже,
об этом часто
просим.
Знаем – вернуть
не можешь,
однако, мысли
носим!

Любой увидеть
хочет
маму свою,
родную –
в своих молитвах
просит,
знает, хотя,
впустую.

Деньги будто
ты даёшь,
в порядке
испытаний –
на то мнение
моё –
возьму
без колебаний.

Я лично
не страдаю,
что есть – то мне
хватает.
Себе
напоминаю,
что старость
наступает.

Имею я
порывы,
на действия
благие
и все свои
активы –
на них,
не на другие.

Есть близкие
мне люди,
твой дар для них
и будет.
О них лишь
мои думы –
пусть
небольшие суммы.

Нужны деньги
тут, живым,
они правда,
словно дым.
Жизненные
дни строги; –
если можешь,
помоги…

Ясно – трудно
нынче всем,
а кому-то
вовсе хуже.
Отличаемся
мы тем,
что свои,
конечно, ближе.

Лично мне
Ты уже дал,
потому прошу
за них.
Коли Ты
людей создал –
не оставь Ты
их одних.

Всем живущим
Ты – отец,
я – один из
сыновей.
Живу честно –
молодец,
коль виновен –
значит, бей.

P.S. Всё, о чём
Тебя прошу –
я к семейным
отношу.
Гонки и улыбки


1.

Мы, как гончие собаки,
всегда стараемся догнать.
Вечно мы в такой атаке,
а уже дальше – перегнать.
Жизнь наша
многогранна –
все кого-то
догоняют.
По-другому –
даже странно,
всех погоней
заряжают.

Где певцы поют получше –
в Ла-Скала иль в Большом театре?
Кто-то посчитал – там круче:
значит, помогите, па;дре!
Сегодня
публика другая
и вкус её
совсем другой –
кумиров новых
создавая,
кумирам прошлым
дали бой.

Всё надо делать, как мы можем
и не молиться нам на них.
В погоне мы все силы сложим, но свой у нас успех – до сих…
Спешка, натиск,
торопливость –
это в нас
в различных дозах.
Пофигизм
или леность –
и в стихах,
не мало в прозах.

Что из них для нас больнее
и что бросается в глаза?
Ими управлять главнее,
не превращать их в образа.
Образ жизни –
забугорный,
нас в по;лон нынче
захватил.
«Догнали их» –
вопрос бесспорный…
Нас дьявол в пленных
превратил.

Мы их жизнь подражаем,
своё уже искоренили.
Себя врагами окружаем –
нынче, что на что сменили?
Догнали Запад
мы в одном –
от них всё низменное
взяли.
Жизнь уже
сверкает дном,
сами себя врагам
мы сдали.

Мы, конечно же, проснёмся
и скинем, тут же, пелену –
может быть, тогда добьёмся,
что станут уважать страну.
Зря гоняться нам
за кем-то,
не солидно даже
как-то.
В гонке мы
уже согреты –
не забыть бы
того факта.

Нам гонки надо прекратить
и заняться своим делом.
Идею прочно ухватить,
без неё всё будет квёлым.
Когда-то
сбудутся мечты –
пройдёт лет, может,
пятьдесят.
Они у россиян
круты –
пока в небытии
висят.

Есть у нас свои родные,
отличные от всех других –
и живые, не живые,
всё нужное, что нет у них.
Им завидовать
не будем –
всё свои трудом
добудем.


2.

Есть у всякого пята;,
что была у Ахилеса –
уязвима, то есть та,
коль узнает враг – беда.
Уязвимость есть везде,
враг её и примечает.
Надобно держать в узде –
на пяту; и наступает.

Кто не может дать отпор,
уязвимость скрыть не может –
не способен и на спор
или просто лапки сложит.
Ведь у слабых тоже есть
унизительное право:
в уязвимости он весь –
сметёт жизненная лава.
На ладони нынче все,
пяту; и искать не надо –
не сверкает при росе,
не спасает и блокада.
Уязвимость не спасти,
даже в недрах интернета.
Нынче смогут всё пройти,
в самой сложной точке Света.

«Ахиллесова пята;» –
будто на дно тянущий груз.
Из легенд она взята,
но как пример, который пуст.
Современный Ахиллес
боль свою в пяту; не прячет.
Если у него есть «вес» –
даст его охрана сдачу.

Поменялись времена,
поменялись Ахиллесы –
им такая мощь дана,
позавидуют и бесы.
Без охраны, кто живёт,
им опасна уязвимость.
Сила из него не прёт
и кругом несправедливость.
P.S. Люди разные живут –
кто с пято;й, а кто и без.
Лишь хорошего все ждут
и не имеющие «вес».


3.

В жизни ошибается любой
и никто от них не застрахован.
Часто не доволен я собой,
ибо мой ларец ошибок полон.
Все ошибки совершал я сам.
Все они, по меркам, не большие.
Их давно расставил по местам,
ведь они мои, а не чужие.

Но у нас любовь к чужим грехам,
потому грехи как на ладони.
Кто-то их показывает сам,
хоть и грязен мир, без ихней вони.
Нынче грех, ошибка на виду –
полощут ежедневно по ТВ.
Обсуждают сидя, на ходу –
такая гадость вовсе не внове;.
Я всегда уверенно пишу –
создан человек таким с рожденья.
Несомненно, тем и я грешу –
мои гены из того же звенья.
Но кого-то остановит честь –
ни чьи грехи не вытащит на свет.
В дебри эти лучше бы не лезть –
сужденья, почти всегда, лишь бред.

Надо ли блуждать в чужих грехах,
в поисках причин для осужденья?
То, что я пишу в своих стихах –
только лишь, как ветра дуновенья.
Нынче все ошибки от властей,
Россия, в целом, в поисках путей.
Коль Россия новая страна –
не может без ошибок жить она.

А похожа жизнь на очаг,
а над ним в большом котле – народы.
Там всегда готов к поджогу враг,
рядом же – с дровишками подводы.
Будут гореть они мгновенно,
ибо все горючие, сухие.
Поджигать готовы непременно,
только лишь свои, а не чужие.
Не пора ли нам котёл убрать,
чтоб народы легче задышали.
Тем, кто с факелом, путёвки дать,
чтоб в Оймяконе снег убирали.
Но мы так не делаем, а зря –
это громаднющая ошибка!
Очаг, котёл – потомки Ноября –
у него кровавая улыбка…














Такие мы от перестройки


1.

Идеальных
не бывает –
ни правителей,
вождей.
Титул глупость
не скрывает,
не укрыться
от людей.

А блистающих
не мало –
сильной хваткой
и умом.
Лучше ли кому-то
стало,
что живут
под их крылом.
Идеал – он
вместо крыши,
как далёкий
свет звезды.
Где-то оптимизмом
дышит,
где могильные
кресты.

А порядок
идеальный,
строит каждый
для себя.
На миру он
не реальный,
но ведь строят,
да трубя.

Тот, кто заряжён
идеей –
он уже
идеалист.
Пустотой
от него веет,
изнутри хотя
он чист.
Мир стоит
на идеале,
от вождей
исходит он.
Кому-то по наследству
дали –
идеал-то он,
как клон.

Коль правитель
идеальный,
а идея лишь
в словах –
и свободы нет
нормальной,
нет и равенства
в правах.

Обещания –
химеры
и они в крови
властей.
Это только
для примера…
Обещалкин –
всех мастей.
Обещают
и простые,
и рангом
кто повыше.
Чужие
и родные –
их в жизни
выше крыши.

Обещают
идеально,
уже к тому
привыкли,
а люди к ним
лояльны,
на этом все
и сникли.

В целом все мы
идеальны
и красиво
говорим.
Обсуждаем все
повально,
сами гадости
творим.
P.S. Все мои слова,
сначала,
далеки
от идеала.



2.

С грустью
вспоминаю
я годы
перестройки –
тут же
возникают
памятные
дни.
Про себя
считаю,
что, вроде бы,
из стойких…
Как мы
без Союза
стали жить
одни?
Целе-
устремлённо
крушили
медицину,
заодно,
и школы,
детские
сады.
Так нам,
откровенно,
заложили
мину –
это
перестройка
и её
плоды.

После
перестройки,
пускай мы
ошибались,
только
по советам
строили
Страну.
А из-за
кордона
советы
прибавлялись –
мы дошли
до крика:
«Караул,
тону!»

*
Всё
перетерпели,
советчиков
уняли,
но остались
щели,
где они
засели.
Годы, дни
проходят –
советчики
всё бродят.
Они для
россиян –
давно уже
бурьян.
Живём мы,
до сих пор,
по западным
лекалам.
В лекалах
перебор –
лучше ли
нам стало?
Что же в них
так «ценят»
заметики
и власти.
Надо,
непременно,
укротить их
страсти.

Время
пролетело,
ушла и
перестройка,
но она
всецело
стала
западнёй.
Мы
остервенело,
свободно,
слишком бойко,
ублажали
Запад,
чтобы стать
роднёй.

Этого не будет –
глубокая межа.
Да и кто осудит,
ужа или ежа.


3.

Можно подняться
над средой,
над той, откуда
вышел сам.
Не важно – старый,
молодой,
но ты уже
повыше – ТАМ!
Обновляется
твой голос,
в нём появляется
металл.
За спиной – свой
личный сторож,
он уже тенью
твоей стал.

Среду родную
не забыл,
но её не
замечаешь.
Когда-то в ней
своим ты слыл –
нынче бронзовость
включаешь.

Но это
не твоя вина –
в той среде
свои порядки.
Там выпрямляется
спина,
не благодаря
зарядке.
Прогибаются
там меньше
и то только
по ранжиру.
В той среде –
одни и те же,
нужные
своему миру.

И атмосфера
там своя,
воздух, видимо,
особый.
Среда вот только
не твоя,
да и сам ты –
ниже пробой.

Это ты поймёшь
попозже,
когда-то до тебя
дойдёт:
и порядки тут
построже;
как раньше
было, не сойдёт.
Тут отвечать
за ту среду,
где ты недавно
только был.
За тех людей,
за руку ту,
ей не забыть
умерить пыл.

Там много
загребущих рук –
знаешь то
не понаслышке.
В любой среде
особый круг –
виртуально,
все на мушке.

Но это
не колышет вас –
стали воровать
открыто.
Да и среда, почти,
как класс –
всё тип-топ
и шито-крыто.
Ты воруй, пока
позво;лят,
не зря поднялся
в ту среду;.
А когда тебя
уволят…
И это ты
имей ввиду.

















Не всё
от нас зависит

1.

Не знаю, кто как,
но я не люблю
осени слякоть,
хмурое небо.
Может, тем самым,
природе грублю,
но то не со зла –
в порядке стёба.

Как будто небо
надел на себя
одежду-дуршлаг,
чтоб всё заливать.
А я на него
надел бы, любя,
армейский бушлат,
теплом согревать.
Нет у природы
плохой погоды –
мы эту мудрость
с детства впитали.
Проходит жизнь,
уходят годы –
осенние дни
ближе не стали.

Осень двулична –
есть хмурость, краса.
После ненастий
ода;рит теплом.
Но ненадолго,
как «бабья коса»
и повернётся
холодным углом.

Времена года –
словно театр
со своенравным
репертуаром.
Естественно, есть
свой регулятор –
с особым, своим
природным даром.
Работу его
не осуждаю,
ибо уверен –
виновны сами.
Вкус времён года
во рту не тает,
нотки тревоги
кружат над нами.

Когда говорю,
что не по нраву –
поверхностно то,
не убежденье.
Сегодня пою
про лето на славу,
а вдруг принесёт
завтра презренье.

Это же завтра,
на год или два –
время любое
разочарует.
Зима на себя
похожа едва,
все друг у друга
красу воруют.
Весна и лето
путают часто –
какими они
созданы Богом.
Сами меняют
время и место –
упорно при том
упёрлись рогом.

Я это понять
и не пытаюсь,
на все времена
не обижаюсь.
Коль есть понятье:
люблю – не люблю,
оно для меня –
путь сверху к нулю.

То, как оценка
и отношенье,
где слово любовь –
в разных оттенках.
В нас эти слова,
на удивленье,
живут уж давно,
словно в застенках.
Простите за то,
сказал «не люблю» –
целая осень,
совсем, ни при чём.
Так я на носу
себе зарублю –
не быть мне судьёй
и палачом.



2.

Одно
сегодня
не возможно –
прийти
к тебе я
не могу.
Найти и
чувства те
мне сложно,
словно
иголочки
в стогу.
Ты, может быть,
позвать
согласна,
но только
у меня
нет сил.
Иммунитет
против
соблазна –
видимо,
опыт
научил.

Нутро
не дёргают
обиды,
коль честно –
их не
может быть.
Из жизни лишь
текли
флюиды,
обиды
надо все
забыть.
А само время,
как
бухгалтер,
спокойно
спишет
негатив.
Теряет
прошлое
фарватер –
идёт,
огни все
погасив.

Но никого
я не
забуду,
по жизни
близких мне
людей.
Их имена
сложил
не в груду –
все под
защитою
грудей.
Быть может,
я и
ошибаюсь,
они –
не в сердце,
в голове.
Ни от
кого не
отрекаюсь,
если
хороший
человек.

Встречались,
ясно,
и плохие,
но их
мой мозг
не принимал.
До этих пор
они
чужие
и, повторюсь,
я их
списал.
А я тебя,
возможно,
встречу,
но прошлое
нам
не вернуть.
Не может быть
об этом
речи,
только вперёд
проложен
путь.

3.
Не стоит
обижаться
на судьбу –
если обижаться,
хуже
будет.
Коль молодость
уходит
на гульбу –
свыше
обязательно
осудят.
Нам молодость
даётся
только раз –
хочется
прожить её
заметно.
Когда никто
не сдерживает
нас –
поступают
многие
беспечно.

Об этом, если
хочется
сказать
и выразить
словами
её суть,
мешает что-то
мне слова
связать –
у молодости
точно лишь
свой путь.
Множество
на том пути
ошибок,
часто их
никто
не замечает.
Средь счастливых,
молодых
улыбок
они, как бы,
мимо
пролетают.



4.

Концентрирую,
вниманье
на
взаимопониманье,
но должен я
одно сказать –
себя мне трудно
понимать.
Кибермошенник
на коне,
по миру скачет,
страшно мне.
С плеча не рубит,
не палит,
с помощь компа
всё творит.

Вовсе не имеет
страха,
он любого
обворует.
Даже приближенье
краха,
эту спесь с него
не сдует.

Таким, как я,
тут роли нет,
все мы – будущие
жертвы.
А для мошенника
весь свет –
может, даже
лишь, как мёртвый.
Прогрессу мы уже
сдались –
за то не спорю
сам собой.
К самому краю
добрались,
а вот на небесах –
там сбой.

P.S.
Это я
не понимаю,
моё место,
видно, с краю.











Из прошлого и …



1.

Из прошлого,
внезапно,
выплывают
воспоминанья
тёплым
миражом
Заманчиво
на солнышке
играют
и уползают
по земле
ужом.


Как медсестра,
влюблённая
в хирурга,
смотрела
на меня ты
в тот момент.
И, может быть,
любили мы
друг друга,
но только лишь
по молодости
лет.

Но эти
мимолётные
все встречи,
душу утепляли
только
раньше.
Слова нас
возбуждали,
а не речи,
удалялись
страсти
чуть подальше.
Вот так, с любовью
происходит
часто –
стремглав приходит
и уходит
так же.
А на душе
остаток,
вроде наста,
ну а жизнь –
лишь любовью
краше.

А коль во мне
любви-то
не осталось,
то это лишь
от прожитых
годов.
Событий
слишком много
примелькалось
и вспомнить
обо всём я
не готов.
Я, видно, свыше
получил
что нужно,
закончились
все квоты
для меня.
От этого
сегодня мне
не грустно,
пусть дни меня
прошедшие
пленят.

Вечно гореть
звезда любви
не может,
но будет вечно
лишь внутри
мерцать.
Она мой мозг
всегда колышет
тоже
и продолжает
впереди
сверкать.
Чувства любви
не задают
вопросы,
всё они
по-своему
решают.
Как будто
нагишом они
и босы –
чисты они
и грязи
не знают.

2.
Видно,
для любви ты
родилась
и тебе
другого
и не надо.
Слишком крепко
в свою роль
вжилась,
может,
этой роли
даже рада.
Не способна
сердцем
полюбить,
всё же, ты
пронизана
любовью.
Никого
не хочешь
погубить
и любовь
не отзовётся
болью.

Есть в тебе
ещё одно
наличье –
совсем
не проявляешь
злости.
Нет в тебе
особой
нервной прыти –
это
хорошее
отличье.
Чем злиться
и ловить
все стрессы –
людям ты
свою любовь
выносишь.
Твой путь
не освещают
бесы,
ибо горя
ты в себе
не носишь.


3.

Писали, бают,
короли –
стихи и прозу
сочиняли.
Но это было
там, вдали
и, видно, так их
воспитали.

Драматургом
был, как будто,
и знаменитый
Ришелье.
Плохо ли писал
иль круто –
копать надо ли
в белье.

Писали
музыку, стихи –
тогда такое
время было.
Были течения
тихи –
в картинах,
в музыке застыло.

Даже в пути,
в своей карете,
чем-то себя
занять пытались.
В полумраке
иль на свете,
музыка, стихи
рождались.
То – мои
соображенья,
быть может,
было всё иначе.
Кесаревы
сочиненья,
лично не видел
я тем паче.

По мне бы, лучше
сочиняли,
чем бездумно
воевали.
Короли же
тоже люди,
а искусство
благо будит.

Но не бессмертны
короли,
уходят многие
бесследно.
А коль оставить
их смогли –
что до сих пор
приметны.
Смерть, конечно же,
от Бога
и не зависит
от годов,
прожитых легко
иль строго,
также сословий
и родов.

Я уважаю
всех творцов,
не важно из
какого рода –
они пусть из
больших дворцов
или же просто
из народа.

*
Не завидуя
живу,
но желания
имею –
темнотой
я не слыву,
но и отрицать
не смею.
Не силён я
в языках –
иностранным
не владею.
Без него
живу пока,
от незнанья
не худею.

Если был бы
королём
или же его
придворным –
пел бы там я
соловьём,
знал бы языки,
бесспорно.
Ни пи чём
тут короли,
ибо сам себе
хозяин.
Языки нужны
вдали –
тут я просто
россиянин.

Если будет
мне нужда –
инглиш я вполне
усвою.
Дойч ли,
спаин – не беда –
я всегда
готовый к бою.
Коли
надобности нет,
за кордон меня
не тянет –
надо ль
баламутить свет?
Он что, от меня
отпрянет?

Жизнь
проживаю так –
языки
не пригодились.
Этим не горжусь
никак –
так пути мои
сложились.
А хотелось бы
мне знать,
хотя бы,
пару языков –
не дано то
мне, видать,
к тому и сам я
не готов.

Пригодился
я лишь здесь,
никуда и
не стремился.
Но зато
российский весь
и всю жизнь
тем гордился.

P.S. А родных
два языка –
вполне хватает
мне пока.



Хирургу-человеку


1.

Люди во все века мечтали,
а многие и предсказали:
прекрасное –
оно
далёко
и не наступит
раньше
срока.

Когда-то в жизни той далёкой,
красивой, мирной, не жестокой –
наверное,
все будут
вольны,
как в коммунизме,
все
довольны.
Но это – горизонт мечтаний
поэтов – древних дарований.
Но ведь и ты
талант
громадный.
Добился ли ты
жизни
ладной?

Был человек авторитетный,
во всех кругах весьма заметный.
Везде
произносил
ты речи,
готов был
всё свалить
на плечи.

Но помешал тебе изрядно –
характером твоим не ладно.
Хотя,
таланта
и большого,
ты –
без особого
покрова.
Талант – не главное мерило,
нужна особенная сила.
Трудиться – вот удел таланта,
а мозг его – в руках гаранта.


2.

А туда ли ты полез,
на своё ли место сел?
Ты пропал уже, исчез
и пожить-то не успел.
Не на ту дорогу стал
и, конечно, заплутал.
Коль не на своём пути –
тяжело его пройти.

Мне советовать легко –
это не мои слова.
Все они из тех веков –
жизненные основа.
В жизни множество путей,
значит, выбор для людей.
Пойдёшь дор;огой зыбкой –
ошибка за ошибкой.
Наверняка, ты стал бы
известнейшим хирургом –
большую роль играл бы
и был бы Богу другом.
Как Дон-Кихот безмозглый,
в борьбу всю страсть вложил ты.
А ведь был умный, взрослый –
не знал, что будешь битый?

Хотел – тебя ценили,
ковры тебе стелили.
В одном ты ошибался –
опять за мельниц взялся.
Любой, вышестоящий,
был для тебя, как нищий.
Считал себя умнее,
естественно – сильнее.

Ведь ты же из советских –
быть должен терпеливым.
Но, видно, ты из редких –
относишься к бодливым.
Бодался с главрачами,
с начальником повыше.
Всех обличал речами –
их было выше крыши.
Судился, не стыдился,
себя считая правым.
Чего же ты добился
в судах, своим уставом?
Признали твою правду?
Противники сдавались?
Или твои бравады
в судах не удавались?

На что истратил годы
и, главное, здоровье?
Вокруг одни невзгоды,
живёшь ты, как в подполье.
Любую власть ругая,
кого ты осчастливил?
Заранее всё зная,
себе лишь опротивел.

Не Пугачёв, не Разин,
и не великий Ленин –
что же хотел в том разе?
Доказывал, ты гений?
Я этого не знаю,
не видел операций.
Чего не принимаю –
твоих инсинуаций.
Бывали люди круче
и «пели твои песни».
Не получилось Дуче –
их судьбы все известны.
Твой аппетит скромнее –
лишь бы тебя признали,
а ты бы всё сильнее
желал, чтоб больше дали.

Коль ты такой активный,
особо себялюбец –
для всех уже противный,
почти самоубивец.
Твои телодвиженья –
они лишь дуновенья
и как бы не судил ты,
все карты твои биты.

P.S.
А жизнь переделать –
совсем не твой масштаб.
И я, и ты – лишь мелочь –
по жизни только раб.


3.
Я тебя не осуждаю,
разные у нас дороги.
Но, убей, не понимаю –
что же, всё-таки, в итоге.
Ты вот винишь
во всём одних
и у меня
виновный есть.
Но что возьмёшь
сегодня с них –
их жизни,
покаянья, честь?

Есть злые силы, сатана –
лишь от них все наши беды.
От них страдает вся страна,
что-то не видны; победы.
Друг-друга нам
не одолеть –
меж нами
вечная борьба.
То ли у нас
тупеет меч,
то ли особая
судьба.
Кто не верит в злые силы
и не приемлет сатану,
для такого до могилы –
рушит сама лишь власть страну.
Среди них –
твоя персона,
всех вождей ты
обвиняешь.
Всех царей, генсеков –
в зону
ты без слов
определяешь.

Сатану в своём обличье,
не найти в морях и сушах.
Он нашёл своё укрытье –
в человеческих он в ду;шах.
Многие к тому
привыкли,
перед сатаной
и сникли.
Выполняя
его волю,
портят жизненную
долю.
В мире сатанистов много,
им потворствуют законы.
Если б пресекли их строго!
На пути одни препоны!
Ты уже давно
в их лапах,
чувствуется
серный запах.
Жизнь пролететь
успела,
в борьбе
за гнилое дело.

P.S.
И как остановить
людей,
в чьих душах действует
злодей?..







Божьи пассажиры

1.

Я, конечно,
пассажир
транзитный,
только в этом
новости
и нет.
Может быть,
транзит
и не завидный,
но сверкает
впереди
просвет.

А транзит –
блуждение
к просвету
и никто
не знает
тех дорог,
что проходят
и зимой
и летом,
а удачлив тот,
что пройти
их смог.

Когда много лет
с транзитом
связан,
ты теряешь
многих
по пути.
Сам себе
признаться
я обязан –
часто от того
щемит
в груди.

Я не один
такой
среди людей,
все в жизни
едут
с пересадкой.
Мешает ли
щемление
грудей,
считающим
поездку
сладкой?

Годы
за окном,
не километры.
Там –
не конец,
а пересадка.
За окном –
и гром,
и злые ветры.
Что дальше?
Будет ли там
сладко?

Кто там для меня
готовит
сладость
и несёт ли
пересадка
радость?
В будущее
верить
я обязан,
хотя, впрямую
с ним
не связан.

Коль впереди
я вижу и
просвет,
то, видимо – это
дорога
моя.
Если в дороге
не выключат
свет –
доеду транзитом
я в те же
края.






2.
Если верить
в самого себя
и в Божью искорку –
в свой разум –
тяжести не смогут
гнуть тебя,
такая вера
не откажет.

Не к каждому
приходит это,
если придёт –
приходит поздно.
Когда здоров
и много света –
думать о том,
наверно, сложно.

Коль подумать,
все живут любя –
жизнь саму,
любую фазу.
А полюбить
самого себя,
может помочь
лишь только разум.
А есть ещё
самовлюблённость,
сам сатана
её внушает.
Это сомнительная
ценность –
она и разум
разрушает.

Надо любить себя
разумно,
любовь на свет
не выставляя.
Сила любви
всегда огромна,
место другим
не оставляя.

Верить в себя
необходимо,
жизнь пройдёт
без веры мимо.
И без очков
сегодня видно –
у многих веры нет
обидно.
Опять-таки,
всегда так было –
если ты слаб,
откуда вера.
Другая жизнь
нас накрыла –
другой стандарт,
другая мера.

Но не стандартны
россияне,
известно – нас
нельзя измерить.
Какая жизнь
не настанет –
в своего Бога
будем верить.

P.S.
Я не знаток
особой веры,
но в Божью искорку
я верю.



3.

Одному, конечно,
легче –
без обузы,
без помех
и решенья
не на вече,
всё твоё –
провал, успех.

Если путь простой,
короткий –
без проблем
пройдёт любой.
И осилит
даже робкий,
лишь бы
не ввязаться в бой.

Ибо он не всем
по силам –
бой ведь тоже
ремесло.
Всем сегодня
подфартило –
в мировую
занесло.

Пусть везде
и не стреляют,
а воюет
интернет –
бой народы
ощущают
и страдает
целый свет.

Войны шли
в любые годы –
до сих пор,
во все века.
Меж собой – все
антиподы,
с древности,
издалека.

Антиподы мы
во многом –
кто-то честен,
кто-то плут.
Одиночество –
убого,
но, однако,
в нём живут.

Лично я
не обижаюсь,
что играю
эту роль
и от этого
не парюсь –
одиночество
не боль.

Но она придёт
когда-то,
коль её
всё время ждать.
Боль она всегда
чревата –
хорошее
не может дать.

А если слишком
горевать –
не долго и
прогоркнуть.
Любому трудно
проживать –
пора к тому
привыкнуть.

Мне сложности тут
никакой –
привыкну
и притихну.
Где тих,
там всегда покой –
вот так, пока
не скисну.

Опять же, нового
тут нет –
у всего свой
срок, конец.
Лично я вижу
свой просвет –
там хранится
мой венец.
P.S.

К нему дойду я
и один –
простой ли я
иль господин.




4.

Боже!
Может быть
поможешь,
Ты российской
нашей
власти!
Два плюс два
за неё
сложишь,
лишние
подметёшь
части.

Не
умеющих –
научишь,
не
желающих –
прижучишь.
А просто
жаждущих
урвать –
немедля
в ад бы
отправлять.

Включил бы
в сфере власти
свет,
вредителей
изгнал бы
прочь.
Только
уверенности
нет,
что в этом
можешь Ты
помочь.
Во власти
саботаж
в чести; –
само-собой
он не
уйдёт.
Пока
его не
вымести –
и, вряд ли,
время то
придёт.

P.S.
На меня, Боже,
не гневись –
помочь захочешь,
проявись.







Такова жизнь


1.

Советы дают
нам враги
и, утверждают,
ещё дураки.
Дурацкий совет –
простой, как колпак,
без всяких примет –
дают их за так.

Но вот парадокс –
их принимают!
Таков, видно, мозг –
дурь превышает!
Совет дурака,
кажется ближе –
ведёт всех, пока,
ниже и ниже.
Коль веришь врачам,
себя убеди:
раз лечишься сам,
успех впереди.
Коль не уверен –
залечат тебя!
Сопротивленьем
ты губишь себя.

Самовнушенье,
как лечащий врач –
и лекарь оно,
но также палач.
Вера в свой разум –
это та база,
что то;лько она
спасает от дна.

Есть, кроме врача,
дурацкий совет –
его сгоряча
и слушает свет.
Не удивляет
нас этот расклад –
мир разделяет
глубокий распад.
Доверия нет,
даже, и к близким
и наш кругозор
стал слишком у;зким.
Как в котловане
нынче славяне –
крутой в нём обрыв,
возможен и взрыв.

Взрывают уже,
и в разных углах –
слишком бездумно,
не держит их страх.
Дойдут, когда-то,
до того края –
дальше чревато..,
с огнём играя.

Советуют нам
разоружиться
и, непременно,
с Западом слиться.
По ихнему то –
послушными быть
и ямы себе
безропотно рыть.
А совет давать
привилегия –
не для всех она
свыше отдана;.
Кроме дураков,
есть у нас Народ.
Без обиняков –
только он оплот.

Есть среди него
и советники,
даже, может быть,
проповедники.
Только бы суметь
к ним прислушаться –
отношения
не разрушатся.

Если меж собой
будем дружно жить,
то совет врага
проще и отбить.
Но без дураков
не получится.
В них же наша кровь –
будем мучиться.
2.
Я, наверное,
не прав,
всё же для себя
отмечу –
жизнь давит,
как удав,
о хорошем
нет и речи.
Не намерен
я стонать,
на свой разум
я надеюсь.
Что он может
мне давать?
Всё-таки,
надеждой греюсь.

Не обязан мне
никто,
что мне надо было –
дали.
Жизнь дальше,
как лото,
как две сто;роны
медали.
Есть один рецепт
простой,
помогает он
мне лично.
Говорю себе:
«Постой,
нынче ты
живёшь отлично.

Коли, есть мозги,
сравни –
как живут
другие люди!
Все не могут быть
равны,
что в тебе
обиду будит?
Что имеет
твой сосед,
в принципе, тебе
не надо.
А завидовать
не след,
ты простой,
но Божье чадо.
Вот Его-то
и проси,
но вряд ли
что-нибудь Он даст.
Много нищих
и без сил!
О них подумал
ты хоть раз?!»

P.S. Если проще
и по делу –
«своя рубашка
ближе к телу».



3.

Несправедливость
ненавижу,
со всеми
фибрами
души.
Она кому-то
для престижа
и прёт
открыто,
из глуши.

Без тормозов
сегодня люди –
апломбом,
наглостью
больны.
Людское в них
лишь сила будит
и страхом
перед ней
полны.

Когда ехидне
в морду бьют –
тому я рад,
почти,
до смерти!
Бьющий, когда
ещё и крут –
ехидна
сгинет
в круговерти.

Вряд ли
получится прожить,
со всеми
в доброте
и мире.
Врагов мы били,
будем бить –
мочить их
будем
и в сортире.

Пока ехидны
в окруженьи,
для нас
нормальной
жизни нет.
Коварство их
всегда в движеньи
и этим
только
портят свет.

Ехидной я зову
подонков –
бездушных,
словно,
упырей.
Ищут они всегда,
где тонко
и всё
там рвут,
хуже зверей.

Понятие
несправедливость –
для подонков
слишком
мягко.
Так глубоко она
в нас вжилась –
уже многим,
как
рубаха.

Носят её
вполне привычно –
уже
полмира
заразив.
А поступают
с ней обычно –
от себя
напрочь
отразив.

P.S.
В себе кто носит
эту пакость –
для окружающих
не в радость.

4.

Те часы
сомнительного
счастья,
что прошли
в любовных
утешеньях –
принесли потом
одни
ненастья
и сомнений
в жизненных
решеньях.
К нам приходит
счастье лишь
по крохам,
коль оно
сомнительно –
обидно.
Время,
уделённое
утехам –
оно только
в молодости
видно.

Когда
вседозволенность
в фаворе –
утешенья
не приносят
счастья.
Молодость
всегда лишь
в своём створе,
нет у неё
мысли
о ненастьях.
Никакого
счастья быть
не может,
тем более,
в утехах
без любви.
Жизнь всё
по полочкам
разложит,
сомнения
останутся
в крови.













Мир и мы



1.

Не бесконечен мир,
его угробят.
Компьютер, как кумир,
по миру бродит.
Уже в его руках
всё, что возможно
и сеет в людях страх,
но уже поздно.

Часто, не раз, не два,
он возникает.
Пока что лишь едва,
но устрашает.
Компьютер, интернет –
так многоруки,
но в них немало бед,
много прорухи.

Сегодня есть контроль
над этим монстром –
играл бы каждый роль
с большим упорством.
Компьютером владеть
хотят упорно,
на мостике сидеть –
это бесспорно.

*
Взбодрились земляне,
рыщут в эфире
и всюду внедрились,
некуда шире.
Могуч он компьютер
и вездесущий.
Пока что, как ветер,
с силой дремучей.

Не я так считаю,
учёные есть –
компьютер смешает
и силу, и честь.
Успехи науки
многообразны –
кому-то флаг в руки,
многим опасны.

Сидящие тихо
у мониторов –
справляются лихо
с сотней моторов.
И тут человека
робот заменит –
а там, к концу света,
мир-то изменит.

Чем круче наука –
тем ближе конец.
К ракете от лука –
блестящий венец.
Когда всё на пи;ке,
кругом всё кипит –
в компьютерном клике
весь мир состоит.

P.S.
А мир так уж создан –
в движении он.
Прогресс – достиженье,
природный закон.
*
Пока новое
пробивается –
все от старого
избавляются.
Прошлое всегда
остаётся там,
дальше человек
выбирает сам.

Он из прошлого
отбирает то,
что даёт ему
пользу, но потом.
А что завтра ждёт,
верит и нельзя –
там обман и ложь,
в основном – бузят.

А все посулы
в будущем пусты –
обещалкины
спрятались в кусты.
Знаем – там обман,
всё равно идём.
Ясно иль туман –
ничего не ждём.

Словно в забытьи,
кавардак в мозгах.
Мы уже в пути,
только лишь в мечтах.
А вот в тех мечтах –
пустота и прах,
не понятен курс,
нет идей в устах.

Может быть, в верхах,
знают этот курс –
значит, есть и план,
под него ресурс.
Строят Основа; –
Армию и Флот.
В этом власть права –
то страны оплот.

Через двадцать лет
восстано;вимся,
лишь бы белый свет
не оче;рнился.
Если сила есть,
не пойдут на нас –
сохраним ли честь
мы на этот раз?

Силами наш враг
собирается,
глядя нам в глаза,
ухмыляется.
Соберёт он сил,
с чьей-то помощью –
что внутри носил,
разовьёт вовсю.

Не пора ли нам
дело сотворить –
всех врагов своих
раньше покорить.
Нынче кое-что
мы уже творим –
с градом Киевом
только говорим.

У меня упрёк
политический –
значит, просто трёп
символический.
А нацист-фашист
поднимается
и пойти на нас
собирается.

Лучше бы его
на корню умять –
напряжение
этим самым снять.
Меч наш – кладенец,
делу даст венец.
Слово за вождём,
мы-то подождём.

3.

Она смотрела
на него
и глазами
умоляла –
«простил бы ты,
прежде всего
и по-прежнему
всё стало».
Необычная
картина
или зрительная
меткость?
То – семейная
трясина
и попасть в неё
не редкость.

Может попасть
в неё она,
по жизни чаще,
всё же, он.
Со словом «брак»
дана она,
но брак измене
не заслон.

Она красива,
молода
и кровь внутри
почти кипит.
Что замуж вышла –
не беда,
«Гармонь» играет,
а не спит.
Вины на ней,
как будто, нет –
таких не мало –
целый свет.
В центре
внимания краса
и создают их
небеса.

Нынче красота
для многих,
как редкий
дорогой металл.
Она всегда
в пространствах строгих,
металл хозяином
и стал.

Видно, действительно
с небес,
душе чувствительность
дана.
Конечно, всё
имеет вес –
душа красой
напряжена.
Коль внешне
человек красив –
как на торгах
эта краса.
А при красе ум
не актив,
лишь как пустая
полоса.

Красота
не изменяет –
она берёт
иль отдаёт.
Но когда-то
и линяет,
пока блестит,
не устаёт.

Она, своеобразный
крест –
тяжело нести,
но надо.
Ведь красота –
не только блеск,
но и крепкая
ограда.
А ограда
золотая,
жизнь тяжкая,
пустая.
В тусовке в этот
золотой –
любовь бывает
лишь пустой.

Смотреть,
глазами умолять –
это для них,
лишь ритуал.
Выйти замуж
и сбежать –
для них не
жизненный провал.

В целом, все живут
свободно,
совершают то,
что модно.



4.
Буквы –
как ноты.
Слова –
группы нот.
Строки –
как соты.
Стихи –
словно мёд.

В целом –
искусство.
Я – как
его вед.
Где –
словоблудство.
Где-
музыки свет.

Люди свободно
всё выражают –
часто искусству
тем угрожают.
Чувствами нынче
Бес управляет
и Он ко всему
злобу питает.
Стихи для меня,
всегда будто мёд,
но всё же они –
и не основы.
То сладки одни,
другие, как лёд
и кажутся все,
словно покровы.

Полностью ими
не озабочен,
но с ними дружен,
не между прочим.
Стихи мне, как друг
и собеседник –
у нас один круг,
ещё посредник.

Кто он, откуда –
сказать не могу
и дружелюбства
не наблюдаю.
Он часто мне как
иголка в стогу
и я другого
не ожидаю.
Каким быть?


1.

«Равнодушным быть,
толстокожим.
Оптимистом слыть
и чуть добреньким».
Так я сам себя
концентрирую,
важные слова
акцентирую.

Сами по себе,
эти все слова –
словно мне с небес,
данные права.
Не волшебные,
все давно во мне –
путеводные,
хоть просты вполне.
Если Бог мне даст
и проводника –
путь свой я пройду,
уж наверняка.
Но на Бога лишь,
не надеюсь я –
есть ведь и престиж
и ещё друзья.

Для престижа мне
правила нужны –
даже и во сне
для меня важны.
Что касается
нынешних друзей,
то со временем –
это, как музей.

Экспонаты там
шевелить нельзя.
Пока жив я сам,
будут и друзья.
Только время вот
неуёмное –
нынче, что ни год,
оно стрёмное.
И число друзей
сокращается,
годы старости
приближаются.
По причине той
сузился их круг.
Он почти пустой –
в нём один лишь друг.

А каким мне быть,
дальше как прожить?
И зависит то –
буду с кем дружить.
Нет пока обид,
жаловаться грех.
Я с пути не сбит –
то уже успех.

А вокруг меня –
люди «новые».
Прошлое хранят
все – (бедовые).
К жизни нынешней
приспособятся.
С другом легче в ней
и всё сложится.
2.
Действительно
всё будет
хорошо,
ибо все
сценарий жизни
знает.
Что тут думать –
родился я,
пришёл –
в своё время
точно
«улетаю».

Это –
по-простому
и по-свойски,
сама жизнь
этому
нас учит.
Всё стерпеть
не надо
по-геройски –
нам терпимость
жизнь же
вручит.
А лишнего
нам сверху
не дадут –
от Бога
самого;,
от власти тут.
Трепыханья
наши
бесполезны,
чаще нам
и обещанья
лестны.

Корыстна
на земле
любая власть
и народам
только
обещают.
Она стране
не позволяет
пасть,
но людей
при том
не замечает.
Но так было
и в дальнейшем
будет,
за власть
воюют и будут
воевать.
Но меня
такой вопрос
не грузит
и не готов
я раньше
умирать.








Ноябрь – декабрь 2019 года