Наломано немало дров 43-й томик Стихи

 

          
Анатолий ВАСИЛЬЕВ



Наломано
немало дров
(43-й томик)
Стихи




Чебоксары 2019
 
Васильев Анатолий Борисович
Родился в мае 1945 года в селе Балабаш-Баишево Батыревского района Чувашской Республики.
А кто это считает – сколько наломано дров? А сколько ещё наломаем! При этом – все люди ни при чём! Кто рубщик, вальщик, наломальщик?
Мы все причастны ко-всему.
Наломали…



Скажи,
хотя бы ,
сам себе,
если сказать
другим
боишься,
что прожил
жизнь как
плебей,
но всё равно
собой
гордишься.

Не кичился
ты
богатством,
его ты
просто
не имел.
Но
особенным
упрямством
в своих
мечтаниях
был смел.

Понял
этого
лишь нынче,
может быть,
тогда был
круче –
и упрямство
или
смелость –
это всё
во мне
имелось.

Говорят,
что это –
гены
(затронут
и их
измены) –
точно так,
как тухнут
звёзды,
гены
покидают
гнёзда.

Вмешаться
как бы
ни хотелось –
в сторону
отходит
смелость.
То, что
раньше было
нормой –
оказалось
новой
формой.

К ней
приноровиться
надо –
форма
из чужого
«сада».
Для нас
придумана
она,
носила
чтобы
вся страна.

Но у нас
свои
порядки
и, конечно,
свои
грядки.
Чужие формы
нам
претя;т –
пусть лучше
наши
возвратят.

Наше
буйство
капитала
иной формой,
видно,
стало…
Об этом
лучше
промолчу,
нутро
тревожить
не хочу.

А гены все
они во мне –
и наяву,
даже во сне.



И на войне
бывают
просветленья –
там тоже есть
законы,
но свои.
Особые
к ним есть
приспособления –
война же –
это не одни
бои.
От войн кто-то
доходы
извлекает,
кого война
на то
благословляет.
Она во многих
острие
втыкает –
обязанности
так война
справляет.

Война, по сути,
тяжкая
работа,
но для кого-то
бизнес
в то же время.
И там на всё,
особенная
квота –
кому-то прибыль,
а солдатам –
бремя.
Сегодня войны
не совсем
понятны,
но виден явно
всемирный
передел.
Силой давят
слабых, да так
изрядно,
что вряд ли
кто остался
вне этих дел.

Чем всё кончится
в конце концов –
наломали-то
немало дров.







Нет кричащих
верхних
звуков,
хрюкающих
нет
низов –
в благости,
от святых
духов,
звучит
небесный
вечный зов.

Хор
любовь
преображает
и
душевные
морщины.
Чаще
клирос
выражает
вне
земные
величины.
Певчий
в хоре
выразитель –
внутренних
людских
богатств.
Целый хор,
как
проявитель
и как
антивоенный
пласт.

В храме хор –
бальзам
для сердца,
злые
замыслы
разгладит.
Там для всех
открыты
дверца,
никого
храм не
отвадит.
Песнопение,
лишь
в храме,
проникает
в наши
души.
Это же
почти, как
пламя –
горечи
она
заглушит.

Тот, кто
эти песни
пишет –
в унисон он
с Богом
дышит.
Всю мощь,
заложенную
в них –
также
поддерживает
стих.
Исцеление
с
небес –
со стихами
или
без –
музыка
такая
лечит,
всё
ненужное
отметит.

Даже,
в музыке
для храмов
может
проявиться
резкость.
Что же
можно ждать
от хамов,
когда
уходят
вера, честность.
Мы же
смотрим все
на это –
как
унижают
христиан.
В лаврах
песни
не допеты,
а их ведь
целый
океан.

Как в средние
опять
века,
течёт
из христиан
река.
Рядом
с нами,
в Украине –
вера
взорвалась
на мине.
Песня тут
поможет
вряд ли –
сильно
очерствели
души.
Факелы
горят
из пакли –
эти
души и
иссушит.

Не из
робкого
десятка,
но всё же
оторопь
берёт.
Не было
и раньше
сладко,
за кем
народ
пойдёт вперёд.
Если
церкви
отбирают –
как же
быть-то
христианам?
В мире
видят, все
взирают –
по рукам
дадут ли
панам?








Принять смиренно?






С чем можно
сравнивать
любовь –
кто-то
утверждает –
с жаждой.
А утолив,
нас вновь
и вновь –
к себе
потянет
не однажды.

Наверно,
так оно
и есть –
жажду
не загонишь
в рамки.
Приличия,
мораль
и честь –
в желаниях
самца
и самки.

Так
положено
природой,
в бумагах
не
отражено.
Раз давно
то стало
модой –
значит
и жизнью
скреплено.
Нынче,
нравы
убивая,
чью-то
исполняют
волю.
Между Богом
клин
вбивая,
людям
убавляют
долю.

Видно, мозг
и значит
разум,
вес теряя
сохнут
нынче –
значит,
мы теряем
базу,
что у нас
была
всех круче.
Но
любовь
своеобразна,
силу в себе
она
хранит.
Для кого
она
прекрасна –
ещё крепка
и как
гранит.

Останется
она
такой,
пускай
и даже
не для всех.
Нрав у кого
уже
другой –
продолжит
пусть
вселенский грех.
Любовь открыто
выставлять,
как экспонат,
никак нельзя.




И смирение,
малодушие –
эти качества,
во тьму ведущие.
Я не чистоплюй,
не оракул я –
с ними и живу,
то судьба моя.

Словно, как петух,
в ощип я попал –
пока жив, не глух,
но смиренным стал.
Лично от судьбы
ничего не жду –
никакой борьбы
с ней я не веду.
Но обидно мне –
будто на войне
до сих пор живём
мы в своей стране.
Что у нас внутри –
всё ломается,
что же впереди
ожидается?

Не ошибся ли
я с рождением –
надо б подождать
с появлением.
Уже много лет
реформируют,
сами же себе
аплодируют.

Не ко времени
приползёт беда,
видимо, ко мне –
уже навсегда.
Не для жалобы,
это я пишу,
говорил уже –
жив я и дышу.
Сотни раз готов
повторить одно –
то, как я живу,
вовсе и не дно.
Коли есть беда –
только лишь внутри.
Личная она,
как ни посмотри.

Горе иль беда –
персональная
и она всегда
уникальная.
Главное, теперь
с ними надо жить.
Может быть, поверь,
лучше и дружить.

В жизни чистых дней
бесполезно ждать.
Никому никто
их не может дать.
Всё-таки, любой
просит светлых дней.
Вера – в просьбе той,
много смысла в ней.
Бог, хотя один,
вера разная –
каждая уже
и опасная.
Начали крушить
православную,
в секту превратить
разномастную.

Боговы дела
не готов судить,
но давно пора
Землю разбудить.
Посмотрели бы,
как она кипит.
Стали б на дыбы,
даже те, кто спит.

Ужасает всех
страх перед войной.
То уже не грех,
коли им больной.
Ужас-то весь в том –
коль война грядёт,
что Земля потом
в космос отойдёт.
По кускам её
разнесёт война…
Неужели нам
так нужна она?
Нагнетают страх,
чтоб смирились мы,
превратились в прах –
в руки князя тьмы.

Нынче мы уже
упираемся,
мощно силами
собираемся.
Может быть, тогда
вы опухнете
и от зависти
передохнете.

P.S. Только на словах
и в своих правах –
чтобы все враги
превратились в прах!



В страшную ложь
охотно
верят –
вот, почему
пичкают
ею.
А для лгунов
открыты
двери
и среди них
ни одной
феи.

Много грехов,
много
колдобин –
всё описать
ве;ка
не хватит.
Нынче страну
строим
иль губим?
Громаду средств
годами
тратят.
Есть для меня
светлые
пятна –
наш Президент,
часть
его круга.
Действа его
ясны,
понятны –
но вертикаль
встречает
туго.

Мне Президент
важнее
всего –
вижу, как раб
работает
он.
Но Конституция
держит
его,
у нас в России –
главный
закон.
Внутренний враг
мешает
ему,
с внешним, уже,
вопрос он
решил.
Армия, флот
помогут
тому.
В стране, внутри –
закон
придушил..

Путину Бог
дал бы
здоровья,
чтобы он смог
закон
обойти.
Пусть бы его,
жи;ла
воло;вья,
всегда помогала
тяжесть
нести.
Путин – гарант
всей моей
жизни,
всё от него –
свет
и болезни.
Это мои
личные
мысли –
вот и пишу,
чтобы
не грызли.

Не жди добра
от
разногласий,
особенно,
в Верховной
власти.
Зависит всё
от того
плуга,
от властного
ещё
и круга.
Опасно то,
что в самой
власти
могут бродить
большие
страсти.
В Америке,
уже
годами
Трампа трясут,
они же
сами?!

Нам бы уже
извлечь
уроки,
не допустить
того
в России.
Есть у всего
свои
истоки –
бунты всегда
погром
вносили.
Я ничего
не
предлагаю,
только хочу,
чтоб жили
в мире.
На Путина я,
лишь возлагаю –
не ошибись
в
ориентире!





Тревога




Что тревожит
меня
утром, днём,
к концу дня –
не целыми
днями,
а лишь
временами?

Не мучает
горе,
коль есть, но
не море.
Какая-то
тягость –
мне тоже
не благость.

Но чувствую
что-то,
как будто
забота –
душа тихо
просит
убрать то,
что носит.

Не грех в ней
тяжёлый –
не старый,
не новый.
Пусть как-то
легонько,
но что-то мне
горько.

То, ясно,
остатки,
что вовсе
не сладки –
мной, видно,
когда-то
прощенье
не взято.
За эти
все годы,
я в рамках
свободы –
кому-то
не вольно,
мог сделать
и больно.

Тогда, в это
время,
то было
не бремя –
лишь только
сегодня
их, кажется,
сотня.

Со временем
каждый,
не раз
и не дважды –
ощути;т,
как прорыв,
вдруг душевный
нарыв.
Но он
не убийца,
не долго
и длится –
видно, так
до конца,
будет вместо
венца.

А душевный
венец –
это тихий
конец.
Если нет
силы воли –
не выдержать
боли.

А в жизни
всё строго,
надежда –
на Бога.
Чтоб выдержать
боли,
мне дай
силу воли!
2.
Может быть,
мои слова
поймут через
много лет.
Нынче тоже
есть права,
как у вышедших
на свет.

Не крамольные
они,
не против
моей власти,
но в сегодняшние
дни,
понять мешают
страсти.

Я о трудностях
пишу
с своей лишь
колокольни.
Не ломаю,
не крушу
и в жизни я –
невольник.
Нет у неё
свободных –
все люди тут
в гостях.
И все мы
в списках сводных,
на разных
плоскостях.

Одни пробились
выше –
кто с «крышей»,
кто без «крыши».
Кто-то всегда
был ниже –
к земле откуда
ближе.

Может, через
много лет
поменяется
весь свет –
и тогда мои
слова
укрепят свои
права.
Не
революционер,
я далёк
от таких сфер.
По характеру,
стихи –
простенькие
и тихи;.

И сегодня
их поймут,
только надобно
прочесть.
Я не прост,
но и не крут,
но и я
имею честь.

Если можете –
прочтите
и слова мои
поймите.




За всё
в обиде
на судьбу:
за жизнь
горькую
свою;
за
бесполезную
борьбу;
даже за то,
что слаб
в бою.

А если
нелады
в работе –
конечно же,
вина
на ней.
Что ещё
от неё
ждёте –
она –
судьба
и ей видней.
Корить
судьбу мы
мастера,
вслух
она не
отвечает.
За то, что
сделали
вчера –
в список
должников
включает.

Долги
придётся
отдавать,
коль
проходят
даже годы.
Никак
нельзя их
забывать –
утекли,
хотя,
все воды.
Любой
малюсенький
огрех,
как-то
о себе
напомнит.
Судьба,
подталкивая
всех,
жизнь
горечью
наполнит.

P.S. Без комплексов
она, судьба
и бесполезна
с ней борьба.





Мечты
не сокращай






Из многих
слово-
сочетаний –
строятся
кладбища
желаний.
Их
исполнения
незримы,
просто
они
не выполнимы.

Хотя, об этом
каждый
знает,
никто
мечтать
не прекращает.
Пускай
мечта
не выполнима,
но нам
мечтать
необходимо.

А мест
на кладбище
хватает,
там слова
«дефицит»
не знают.
Можно прожить
всю жизнь
честным,
но всё-таки
уйти
безвестным.
А в это время
без
мечтаний,
люди со
званьями,
без званий –
свои
задачи
выполняют –
всё, что
хотят,
осуществляют.

Когда идёт
большая
стройка,
всегда
особая
прослойка –
один
«посреднический
класс»,
на сто очков
вперёд
всем даст!
Они
желанья
не хоронят,
а просто их
легко
исполнят.
Как бы
всё это –
под контроль,
но кто
исполнит
эту роль?

Одни
желания
имеют,
но высказать
о них
не смеют.
Кому-то
в жизни
всё даётся,
а большинству –
что
остаётся.


Придёт когда-то
время
и скажет мне –
прощай…
Всегда я
в этой теме,
лишь срок
не сокращай.
Осталось мне
не много,
уж виден
его край.
Ведь сорок лет
для Бога –
ничто! Его
и дай.

Я – человек
не жадный –
лишнего
не надо.
Не нужен ход
обратный –
там уже
ограда.
Увидеть бы
хотелось
Божьего мне
сада.
Пока прости
за смелость –
сорок лет
мне надо.

Особо своё
время
Ты мне
не уделяй,
положенное
бремя
излишне
не давай.
Не дай мне
загородиться
и тут же
усмиряй.
Коль против
усмириться –
тогда уж
приземляй.
Я чувствую
сегодня
внимание
Твоё.
Желаний-то
и сотня,
уж чаша
до краёв.
Но для меня
не сотни
(никто их
не даёт) –
лишь сорок лет
Господни,
здоровье бы
своё…

Всего-то
два желанья,
где-то есть
и третье.
Они для
проживанья
лишь на этом
свете.

Я ухожу…
На перерыв…
Точнее – в отпуск
за свой счёт.
Нет, у меня не
нервный срыв –
какой-то
плановый просчёт.

Я же за себя
в ответе
и должен
за собой следить.
Кто может
на этом свете
со мною время
проводить?

Секретаря
у меня нет
и жалеть от том
не гоже.
Да чем платить-то,
нет монет –
никто пахать
за так не может.
Прочту себе,
что напишу,
даже чуть
покритикую.
Но дать оценку
не спешу –
ни хорошую,
плохую.

Мне, видно, кто-то
подсказал,
чтобы у себя
взял отпуск.
Даже с усталостью
связал –
вот такой
нормальный фокус.

Может, встать мне,
прогуляться,
как в большую
перемену.
Самому себе же
сдаться –
это вовсе
не измена.
А что изменит
мой уход –
это кто-нибудь
заметит?
Если с горы вот
снежный сход –
любой ТВ канал
отметит.

Что-то я
засомневался –
быть может отпуск
придержать.
Чтоб полёт мой
не прервался –
трусцой придётся
побежать.

Нет ни в чём
бюрократизма
и жалоб
на начальство нет.
На двоих одна
лишь призма
и для обоих
один цвет.
Да ладно, нынче
не уйду,
отменю, пожалуй,
отпуск.
В свой ритм и
режим войду,
мне пока
туда есть допуск.

*
Если есть
опасность –
надо
опасаться,
несмотря
на важность –
за дела
не драться.
Времена
такие –
множество
препонов.
Да и мы
другие –
все в своих
загонах.
Слово –
не прямое,
в виртуальном
смысле.
Там, где
уже двое
не в загонах –
возле.
И не в смысле
стада,
о загоне
молвил.
Понимать
то надо –
мир что
переполнил.

Много в нём
такого,
что трудно
и понять –
хаос в нём
основа
и будет он
сиять.
А в загоне
каждом,
сэры
восседают –
с видом очень
важным,
дани
собирают.

На глазах
сегодня
мир меняет
кожу.
Доказательств –
сотня,
сэрам ставят
рожу.
Но от них,
возможно,
ждать любую
пакость –
вычислить
не сложно,
гадость для них
радость.
Жизнь заставляет






Время от времени
хочется
выть –
прошлое,
видимо, мне
не забыть.
Может вытьё
мне помочь
или нет –
когда затмевает
горе
весь свет?

А может быть так –
выть
бесполезно
и в жизни от бед
нам уже
тесно.
Горе, к тому же,
и можно
залить –
как это сделать,
не надо
учить.

Даются боли
лишь от
природы –
уход из жизни
или же
роды.
Но от такого,
всё же,
не воют –
разные чувства
в нутро
зароют.
Но что заставляет
всё-таки
выть –
только я это
от всех
должен скрыть.
Похожи
все беды,
как говорят.
Может и так,
коль поставить
их в ряд.



*
Хорошо ли,
плохо ли –
почему мы
так живём?
На любое
«почему?» –
почему
ответа ждём?

Это даже
хорошо –
на земле
короткий век.
Двадцать первый
век пошёл –
счастлив
русский человек?

Живы мы
и будем жить,
вопросы
тоже будут.
Будем головы
кружить,
складывать всё
в груду.

Там и
тёмные дела,
вперемежку
с счастьем.
Всё, что жизнь
нам дала –
тут сами-то
и гасим.
На вопросы
«почему?» –
все требуют
ответа.
Мы причастны
ко-всему,
к делам
любого цвета.

«Почему мы
так живём?» –
такой вопрос
он вечный.
Человек, судьба
при нём –
словно груз
заплечный.

*
Истиной
могут быть
слова?
От кого
они
исходят?
Такая
мысль
не нова –
в нас она
веками
бродит.

Слово,
говорят,
как птица
и даже,
как бы,
воробей.
Вылетит
и может
взвиться –
поймай,
попробуй,
и добей.

Этого
никто
не может
и доказывать
не
надо.
Просто
думать бы
построже –
слово тоже
наше
чадо.

Если
что-то
обещают,
многие
тому
поверят.
Потому что
всех их
знают –
истиной
слова их
сверят.

Жизнь
заставляет
верить,
у нас
такой
менталитет.
Истинность
всех слов
проверить…
Как? Власть
у нас
авторитет.

Мы
авторитетам
верим –
это
о простом
народе.
К истине
подход
утерян
и живём
мы, как
в разводе.

Так живёт
почти полмира –
кто богаче,
кто-то сиро;.


Говорят,
по Новый год
у небес прощенья
просят.
А грехов-то
целый взвод,
их годами люди
носят.

Я всегда
себя корил –
слишком старшим
был послушен.
По советам
жил, творил –
к горькому был
не равнодушен.

М. Жванецкий
говорил –
алкоголь совсем
не страшен.
Если не
переборщил
или мозг
не перекрашен.
«В малой дозе
алкоголь,
в любом количестве
полезен» –
я же, усмотрев
в нём соль,
о пользе водочки
и грезил.

Рассуждать
сейчас легко –
поменял я
те понятья.
Не мани;т
меня пивко,
прочь все винные
занятья!

Меньше просьб
и к небесам –
грехи как раз
от малых доз.
От них избавился
я сам…
Другие будут –
целый воз.
Не возможно
без грехов –
это ясно
и без слов.



Когда мозги
в склерозный
спячке –
люди, как
в поисках
заначки.
То, может
возвращенье
в детство,
а может
выглядеть
как бегство.

Устав от
повседневной
жизни,
мозги
отдохновенья
просят
и их
особые
болезни –
как будто
в детство
и уносят.

Это нас
жизнь
заставляет,
чтоб
на себе всё
испытали.
Как правило,
всем
посылает
те прелести,
чтобы мы
знали.

О жизни
я пишу
с любовью,
но чуточку
с сердечной
болью.
Это у всех
людей
бывает,
а кто-то,
может быть,
скрывает.

Я о любви
пишу
отдельно,
а жизнь
всё-таки же –
люди.
С любовью
всё
благоговейно
и все
земную жизнь
любим.

В мозгах уставших
разум есть,
рядом, естественно,
и честь.

Дьявол будит бунтарей



Хочется
нам жить
всё
по правилам –
с сатаной
дружить
не пристало
нам.
Не тревожьтесь
вы,
люди
русские –
справимся
легко
мы
с нагрузками.
Унижения
стали нормою –
выставляют Русь,
как зловонную!
А она, как слон,
всё ещё молчит,
мало ли препон
на пути лежит.

Думают
они –
мы во тьму
уйдём.
Мы же, как
гранит –
их туда
сведём!
Лихо
разбудив,
доброго
не жди –
молнии,
пойдут
мощные
дожди.
На себе самих
испытаете,
всеми фибрами
то узнаете.
Га;сите свет нам,
горе к вам уйдёт.
Как «награда» вам –
дьявол сам придёт.

Бог за то,
страну
может
наказать –
просто
сатану
к ней и
привязать.
Жить
под дьяволом –
хуже горя
нет.
Не по
правилам,
как живёт
весь свет.
Ненависть и зло –
сущность сатаны.
Мимо не прошло и моей страны.
Ненависть у нас
зрела целый век –
не меняется
русский человек.

Может быть,
бунтарь
в нём ещё
сидит,
вспоминая
встарь,
на топор
глядит.
Всё-таки
теперь
повторюсь
ещё –
мы открыли
дверь,
чтоб бунтарь
вошёл.
Бунтари пока
чешут языком,
не намнём бока –
рвутся напролом.
Не неймётся нам,
не берёт нас мир.
Видно, тут и там –
нам бунтарь – кумир.



2.

Когда устал,
устал
безмерно –
откуда
силы к нам
приходят?
В работе
чаще,
непременно –
все силы
нужные
находят.
Когда
необходим
другим ты –
сдавать
усталости
не надо.
Пусть телеса
твои
разбиты,
но силы есть
другого
склада.

Поставить
надо бы
задачу
и план
необходим
в придачу –
нам надо жить
до самой
смерти,
что
в закутке той
круговерти.
Рецепт
благополучья
есть,
но надобно
и то
учесть –
не надо
слушать всех
подряд
и на экранах
что
творят.

Не для того,
чтобы
исправить,
об этом
просто
надо знать.
Пусть в студиях
начнут
сталь плавить,
чтобы
кого-то
удивлять.
Тому
не надо
удивляться
и слушать
то, что
говорят.
Не надо
с ними
просто знаться –
обман
творили
и творят.

Ты делай
то, что тебе
можно,
что можно –
всё-таки
узнай.
Но всё
ты делай
осторожно –
и у закона
есть
свой край.
Только
от лишних
напряжений
силы
от людей
уходят.
Чтоб жили
мы не без
волнений –
новые
законы
вводят.

Простых людей
не слушать
можно
и отлучить их
от
экранов –
не выполнять
законы
сложно,
не до задач
и всяких
планов.
3.
Несмотря
ни на что,
я хотел бы
сказать –
напишу,
сам прочту
и нет хода
назад.

Бунту места
тут нет,
те, что были,
ушли.
О них знает
весь свет,
а до нас-то
дошли?

У нас если бы
знали,
что бунтарь
обречён!
Но им
волю же дали,
даже путь
освещён.
Но бунта
не будет!
Если да,
нам конец.
Нас небо
осудит,
может
даже свинец.

Про русский-то
бунт,
мне думать-то
страшно.
Как громят
или жгут –
всё это
ужасно.

Для кого-то
игра,
развлеченье –
им бунт.
Они, как
детвора,
игры эти
ведут.
Им нужна
сама власть,
ну а бунт,
чтоб попасть.
Через
выборы им
путь закрыл
сам Сим-Сим.

Я обязан
сказать –
бунту всё ж
не бывать.
В Украине
гремит,
тут исчерпан
лимит.

Добраться
до власти –
то страшные
страсти.
Не примет
власть меры –
конец её
сферы!
А дракона
убить –
это трудное
дело.
Все башки
не срубить,
как бы нам
не хотелось.

До сих пор среди нас
все драконы живут.
Сама власть им всё даст,
чтоб готовили бунт.




Границы

1.

Границы
жизни
беспредельные –
от сих
до сих их
не считают.
Конечно же,
у всех
удельные
и в свои
зоны
не пускают.

Но есть
большие
измененья
во всех
немыслимых
законах –
их знают,
кажется,
с рожденья –
живут
вне защищённых
зонах.

Завоевать
любого
можно,
кто
защититься
не способен.
Обидеть
слабого
не сложно –
ибо
ребёнку
он подобен.

Границ
агрессоры
не знают,
привносят
горе,
униженья.
И без
опаски
унижают,
не тормозя
свои
движенья.




*

Говорят,
нам
Пётр Первый
велел
«С Европой
воевать,
разобраться
с этой
стервой
и всю
её
завоевать».

Как же
это
завещанье,
вне
России
оказалось?
Главное,
его
желанье,
видно,
крепко
охранялось.

Лишь
сегодня
выпускают,
словно
Джинна
из бутылки –
в мире
страхи
нагоняют,
что
дубеют
и затылки.
Может быть,
царь Пётр
Первый
хотел
с Европой
воевать,
но век-то
нынче
двадцать первый –
границам
новым
не бывать.



2.

На Новый год
все счастья ждут –
при этом, точно
в эту ночь.
Оно всегда
должно быть тут,
с возможностями
нам помочь.
Есть у нас
такие люди,
счастье к ним
всегда приходит.
В себе сами
его будят –
вот оно и к ним
снисходит.

Праздник изнутри
сияет
у тех счастливейших
людей.
Словно всех он
призывает
к играм, для
радостных затей.

Новый год
и отбирает,
может быть,
и не заметно.
Всем срок жизни
сокращает –
и простым,
авторитетным.
На запад,
даже на восток,
конечно,
с севера на юг –
Новый год
благословляет,
для всех дорога
есть вокруг.

Новый год
не повторится,
в дальнейшем
будет он иным.
Что хотелось
мне добиться,
судьбою мне
уже даны.

Как бы удержать
мне время,
словно в старой
доброй сказке?
Для меня оно
не бремя,
но весь год там –
в иной краске.
Научиться
быть счастливым –
конечно, это
Божий дар.
Что считать тому
мотивом –
наверное,
Его удар.

Как особая
удача
или особенный
сюрприз –
всё тебе
и всё без сдачи…
Твоё желанье
и твой приз.

У нас у всех
есть что терять –
отсюда
возникает страх.
Не всем мы можем
доверять –
время летит
на всех парах.
Оно меняет
почти всё,
в том числе
и самых близких.
Конечно, всё
в себе несёт –
чистое и без
очистки.

А мы привыкли
ко всему
и вряд ли чем
нас удивить.
Нам обижаться
ни к чему,
но чуткость
надо проявить…
К жизни и
судьбе.







3.
Много
в мире
беспорядка,
дошла
система
до упадка.
Даже в ООН
что-то
не так,
в мире,
почти везде,
бардак.

Письменность,
язык
бессмертны,
но бессильны
без
защиты.
Нынче
многие
инертны,
ибо
по;сулами
сыты.
Как
старались
уничтожить –
кириллицу
и
христиан!
Силы надо
срочно
множить –
надежда
лишь на
россиян.

Нас убрать
не раз
пытались,
даже
под крестом
скрывались.
Невский их
на дно
отправил
и тем самым
Русь
прославил.
Было
множество
попыток
чтоб нас
стереть
с лица земли.
Победить
нельзя
открыто –
на путь
раскола
завели.

Борьба
не против
христиан –
против
письма
и языка.
Путём
раскалывания
стран,
дошли
до нашего
пупка.
Удачно
развалив
Союз,
по миру
русских
раскидали.
На них
моральный
тяжкий груз –
для Руси
чужими
стали.

В защиту
эти
не пойдут,
в полный рост
за Русь
не встанут.
Взаимности
коль
не найдут,
то мечи
опять
достанут.
Нам надо
собирать
народ,
в России
русских
уже мало.
Разбросан
по земле
наш род –
поздно бы
потом
не стало.

Колют,
рубят
православных,
притесняют
во всём
мире.
Россия –
цель, одна
из главных!
Хотели б
расстрелять,
как в тире.
Но мечта
для них –
химера,
победить
нас
не возможно.
В нас
особенная
вера,
лишь
усилить
её можно.

Если пойдут
на нас
войной –
это
для мира
крайний вдох,
нам даже
с ядерной
зимой,
знакомиться
не даст
сам Бог.
Теряет
значимость
тут всё –
ненависть,
любовь
и войны…
Конец
планеты
то несёт –
черти,
сатана
довольны…

P.S. Это должно
дойти до тех –
в чьих кругах
ответ за всех.



Есть оплот, но страх есть тоже

1.

Самолёт –
не ВВС,
корабли –
ещё не флот.
Люди
составляют вес,
лишь они –
страны оплот.

Армия и флот
у нас
славились
во все века.
Слабину никто
не даст,
как могучая
река.
В роли рек –
сама страна,
силы
мощные её.
Богом крепость
ей дана
и богатства
до краёв.

Но земля –
сама-собой,
важно, кто
на ней живёт
и везде
бывает сбой –
общество
тоже гниёт.

Живём, как
на вулкане,
трясёт нас
в каждом веке –
то терпят
россияне
и все, в своём
отсеке.
Мы можем стать
богаче,
когда одни
реформы?
Минируют
нас вкратче,
ужесточая
нормы.

Под нормами –
законы,
почти одни
препоны
и общие
болезни –
по миру все
полезли.

Свой взор я
устремляю,
но только
до границы.
Про створ небесный
знаю –
он должен
проявиться.
Мне до него
осталось
идти совсем
не много –
в стране, что
мне досталась,
все ждут
того итога.

При жизни бы
увидеть –
и силу,
и богатство.
Никто б не смог
обидеть
меня и
государство.

P.S. Вот для чего
нам нужен –
и ВВС, и Флот…
А Армия – оплот.



2.
Есть
природные
законы
и люди
соблюдают
их.
Не мешают
им
препоны
и
возражений
никаких.

Люди,
классы
или касты
(руки
слишком
загребасты) –
они
уверены
в одном –
делиться
надо бы
во-всём.
У кого
богатства
много –
то
немалая
тревога.
Коль не дать
на лапу
кастам –
значит, будешь
пустым
пластом.

Красоту
и силу
тоже,
от таких
скрывать
не гоже.
Поделиться
всем
обязан,
если миром
одним
мазан.
Говорят:
«жена
красива,
не так
просто, а
на диво –
не навсегда
она
твоя
и у неё
судьба
своя».

А красавицы
по
моде,
сами всё
решают
вроде
и решают
то
не даром –
стала
красота
товаром.
С древности
идёт
такое,
не оставят
нас
в покое –
сильный
слабого
съедает
и что
надо –
отбирает.

Законы
эти
на века,
как
полноводная
река.
Их отменить
никак
нельзя,
хотя и
многие
грезят.
3.

Плачут
деревья –
это мы
знаем,
но всё же,
легко
пилой
играем.
То природой
самой
заложено
так –
путь для всех
там прямой,
но каждый –
для благ.

Не только
деревья
жертвы –
и люди.
Мир слишком
часто
страх для них
будит.
Плачут
и люди,
аж стонет
земля –
их
опускают,
почти,
до нуля.

Деревья
в пожарах
плача
сгорают.
Сжигают
в угарах,
словно
играют.
А людям
страшнее
в горнилах
войны.
Природа
и люди –
все вечно
больны.
Близок отчёт


1.

Январь-февраль –
пора отчётов –
перед собой,
перед Всевышним.
Надо смывать
грехи со счётов,
ведь каждый грех
стать может лишним.

Надеюсь я
на Божью милость,
но больше,
всё-таки, сомнений.
Видно, не зря
то появилось –
уж больно много
потрясений.

А я завидую
тем людям,
пульс у кого всегда
нормальный.
Лёгок ли путь у них
иль труден –
взгляд на него
у них формальный.

Они привыкли
к новой жизни,
а коль точнее –
её строят.
И не пугают
их болезни –
и в этом новое
откроют.

А мой отчёт
перед собою,
на формализме
не настоен
и всей
открытою душою,
я в оптимизме
лишь настроен.
Мою страну пускай
ругают
во всех грехах пусть
обвиняют –
пускай со скрипом,
на ошибках –
достигнем мы
своего пика.

Бог, как своих детей,
нас любит –
об этом церковь
убеждает.
Самонадеянность
погубит –
сам Бог о том
предупреждает.

Прелюдия любви
небесной,
нынче, не в шутку
затянулась.
Не видно жизни
полновесной,
что же Ему
не приглянулось?
Нам бы самим
плошать не надо,
хотя, не выжить
нам без веры.
Мы всё равно
все его чадо,
но в нас и вера,
не без меры.

P.S.
А фанатизм в вере
страшен,
бывает – ненавистью
скрашен.
Всё в нас внутри
должно быть мирно…
Отчёты, как всегда,
пунктирны.







2.

Божок из
Стамбула
хохлам дал
свободу –
из церкви
чтоб сдуло
дух русского
роду.
Порошенко
играет предпоследнюю
роль –
себя
выпирает,
но как
дохлый король.

В аду
своё место
займёт он
законно,
а тут
ему тесно,
казна
не бездонна.
Пока
опекает
тебя
сатана –
покоя
не знают
укры,
страна.

Раскола
добился –
это всё,
что ты смог.
От нас
открестился,
значит, в нас
сей плевок.
Но ты
промахнулся,
зря зажёг
ты огонь –
весьма
лопухнулся
и усилил
лишь вонь.
*
Может быть,
хватит,
пора
на покой?
Иль, пока
платят,
продолжишь
пропой?
Действуешь
нагло,
пока
у руля –
тянешь,
как тягло,
под себя
сгребя.

Наверняка,
ты
сильно
жалеешь –
все
навороты
и сам
не веришь.
Каяться
поздно,
народ
не простит –
пока лишь
пальцем
тебе он
грозит.

Жаль, что
живу я
в это же
время –
когда на
весь мир
позоришь
ты племя…
Всё, я
закончил
писать
о тебе…
Что
напророчил –
прими
на хребет.
3.
«Камнем
в тебя кинут –
отвечай
ты хлебом.
Наверху
там примут –
дано это
небом»…

Это же –
смиренье,
раболепство
даже!
И
поникновенье…
Кто иначе
скажет.

Смирением
этим,
мы всё
растеряем –
весь сор
на нас метят,
а мы
принимаем.
Век ядерной
силы
диктует
другое –
не близость
могилы
нас держит
в покое.

А русские
люди
всегда
терпеливы –
в них страхи
не будят –
приливы,
отливы.

Но терпим
мы долго,
почти,
бесконечно.
На нас воют
волком,
а мы –
хлебом вечно!
Кому же,
тем самым,
мы хотим
доказать,
что мы
всегда правы
иль в войну
не влезать?

Нам войну
воевать,
конечно,
не надо –
но чтоб хлеб
доставать
для какого-то
гада?!...

Поможет ли
сила,
коль во всём
уступать?
Смиренность
носила,
не всегда,
благодать.
*
Привыкли
«бабки подбивать»,
то бишь – отчёты
составлять
и как принято
при этом –
приправить всё
особым светом.

Мой отчёт вполне
приличный,
вряд ли от других
отличный.
Против жизни
выступал бы –
Бог меня давно
забрал бы.

Если жить
обязан бедно –
все потуги
твои тщетны.
Никогда не жить
богато –
и за что
такая плата?
Обижаться
бесполезно
и, если честно,
на кого?
Горе тут
не полновесно,
иначе, как
стерпеть его.

Научиться
с жизнью ладить –
вот, чему учиться
надо,
на весь мир готов
лишь гадить…
Боже – все мы
твоё чадо!

Осади Ты мир
безумный,
у пропасти он,
на краю.
Для Тебя призыв
мой скромный,
Ты волю прояви
свою.
Будет гармония –
будет прорыв

1.

Нам нужен
прорыв,
власть
так считает.
А если же –
срыв?
Кто
отвечает?
Наверное,
власть
тот, кто
придумал…
Чью голову
класть
на плаху,
без шума?
Но кто-то
один
не может
решать.
Решит
господин –
пущать,
не пущать.
Коль
не виновен
в ошибках
никто –
думать я
склонен,
есть где-то
Пихто.

Ответ:
дед Пихто –
в анналах
у нас,
он
выручает
в ответственный
час.
Если вдруг
надо
кого
наказать –
можно
на деда
всегда
указать.

Тот, кто
виновен,
он под
защитой.
Смел он
и скромен,
жизнью
битый.
Но не
способен
такой
на прорыв –
шефу
удобен,
для дела –
нарыв.
Только
мешает
движению
всем –
не
отличает
важнейших
он тем.
Темы,
программы –
всё
на бумаге.
Начальники,
замы –
при этом
благе.

Это
болезнь
нашего
века –
мы, ясно,
должны
всё это
пройти.
Но ни
один врач
или
аптека
не могут
помочь
её
обойти.

Новая
жизнь
всё
отменяет –
и совесть,
и честь
ушли уже
в тень.
Как будто
она
шкуру
меняет –
всё, что
там было,
закрыла
плетень.
Все
не понятья
останутся
там –
ставит
сценарий
всех
по местам.
А к новому,
нам
надо
привыкнуть,
ибо
с вагона
уже
не спрыгнуть.

К жизни
буржуйской
мы не
привычны –
своё нам
близко,
от них
отлично.
К чему
мы придём,
вряд ли
кто знает…
Хорошего
ждём…
А время
тает…

Да, нужен
прорыв –
все это
знают.


2.

Гармония
во всём –
и в музыке,
в стихах.
Её в себе
несём –
и в головах,
в устах.
В музыке,
в аккордах –
гармонии
закон.
В рамках,
своих твёрдых,
держать всё
призван он.

Для сведущих
тогда
пример внесу
такой:
соль-си-ре-фа
всегда
найдут в ми-до
покой.

Ясно,
музыкантам
понятен
сей пример.
Даже звон
курантов
из этих тоже
сфер.
Музыка –
наука
на основе
звука.
Выражает
радость,
но нередко –
гадость.

Связанная
с бытом,
гармония
везде,
коль от многих
скрыта –
то, значит,
быть беде.









3.

Наступивший
Новый год,
желанья
собирает.
У меня их
целый свод –
большую роль
играет.

А желания –
мечты,
которые
прозрачны
и о чём
мечтаешь ты –
почти все
однозначны.

Много лет,
на Новый год,
прошу чаще
об одном –
здоровым был бы
весь мой род,
да и денег
заодно.

Много лет
уже живу,
и всё вижу
наяву –
не сбываются
мечты
и коробочки
пусты.

Но на
следующий год –
из желаний
тот же лот.
Пусть не даст Бог
ничего…
Мне хватает
без того.

Без последствий,
без обид,
вижу то, что
Он творит.
Чувствую в себе
порыв,
значит, может быть
прорыв.




Январь-февраль  2019 года