Безделье

Утром я вскочил в мокрой одежде. Не помню что мне снилось, но чувство было такое, будто я разрезал водные потоки водопада своим телом. Первые мгновения после сна это всегда беспомощные трепыхания, далее мертвая хватка в будильник. Вспомнил зачем я вообще сегодня проснулся и отменил встречу парой метких слов. Заметил что ты написала и не смог не прочитать. От текста сообщения немного блеснул радостью, это утром необходимо. Заверил всех, что все хорошо и снова рухнул в сон, словно ногу засосало в фундамент наступая на трухлявую доску.
Второе пробуждение было гораздо более действенным. Свет уже облизывал стенки и подтягивал верхние веки ко лбу, все сигналя о том, что пора бы вставать. Мое типичное утро: продравши глаза накидать на свое тело одежды и с сигаретой в зубах перешагнуть в общажный коридор. Сегодня же я смог позавтракать, красиво засерверовав тарелку кружочками огурца, на котором соль располагалась как сыпь на лице. Порезал так же немного грудки и сыра, вспомнил что такое подается на зубочистках, но не стал пежониться и просто заглатывал сплошмей, как обычно заглатывает наживку рыба. Думал заняться полезными вещами такими как чтение либо же картину раскрасить. Нарисовать такую красоту сам бы не сумел точно. Но не заметил как слился с кроватью и на пол дня пропал в кадрах сериала.
Он был о странном типе, но в его поведении было что-то вдохновляющее. Половину серий он получал по лицу, но все же делал то, что должен был, как будто события делились на для него и для других.
Потемнело, стало даже как-то холоднее. Пришлось забраться под одеяло, хотя раньше на корню не понимал людей, спящих либо дремлющих в одежде. Выдержал паузу в напряженной сцене, созрел для еще одной прикормки. Все то же лакомство. Стоять ему пришлось на полу и ел я его с перерывом, по мере поступления моментов. Огуречный сок разбрызгался по тарелке и начал мерзнуть из-за сквозняка. После некоторой порции зубы начали болеть от закуски, но приходилось продолжать уминать, на тарелке оставалось немного. Приготовил чай, для моего состояние это уже кулинария. Зубы свело еще сильнее. Вспомнил про контрастный прием пищи и задумался. На секунду понял, что не дотащу свои челюсти до заветной цифры, которая кстати очень хорошо плавает или же я очень глуп чтобы её загадать.
Кто-то написал, поинтересоваться как я там, а у меня все вертелось на языке одно слово. Глупо. Писал им небольшие предложения и в каждое впихивал это слово. Везде оно звучало очень обидно, поэтому приходилось заменять чем-то другим, не искренним. Выпускал его погулять где-то вокруг себя, все называя его по имени по чуть-чуть набивая пазуху комнаты децибелами.
Вот и со всеми закончили. Весь день играла музыка и руки выделывали какие-то жесты в прохладном воздухе комнаты, так я и развлекался, пока эта затея не исчезла с дневным светом. Ответил последнему, время лечь. Уставился в потолок, налитым комнатным светом. Вдруг подумал, что в нем чувствуешь себя безопаснее и он даже убаюкивает. На деле же это просто слишком старая вещь. Просто обычный старик с болезненным, как мое дыхание, лицом, улыбается тебе бесноватой улыбкой, ей вторя что все хорошо, а желтым лицом же - насторожись. Надоело играть с ним в гляделки. Рывком я добрался до сигарет и выключателя. Взяв одно и хлопнув по другому, я выкинул тело в коридор.
Пару знакомых фигур маячило по темноте. Одна с кастрюлей, другая же в куртке. Здороваться пришлось с обеими конечно. Кастрюля всегда легче куртки, с последней же мы здороваемся через раз. Неудобство все в том, что она не распознает голоса, как мне кажется, а тут еще и темно. Тем не менее я выдавил из себя это словцо, темень охотно впилась в него и мятым эхом бросила мне в затылок искаженные звуки. Стало немного не по себе. Вот я уже ускорял шаг до поворота, смотря под ноги, чтобы не наступить на рваный клок света из чьей-то двери, ведь ему и так верно не очень приятно.
Курить не хотелось, но я уже запер себя в кабинке. Наверное старые позывы и целенаправленность дозы никотина привели меня сюда. Поджег кончик сигареты и сделал затяжку. Было тихо, поэтому сквозь трели капающих вод можно было различить
потрескивающие звуки табака. Дым закручивался в потоках воздуха. Было похоже на песчаную бурю, в которой путники потрясываются под выстрелы костра. Приятно управлять такой маленькой деталью. Можно закольцовывать эту серую субстанцию, сталкивая и раздувая в разные стороны. Пришло много писательских мыслей, но размазанные стены кабины были судя по всему голодны. Этот зеленый цвет, как плохой веганский суп из брокколи. Дети всегда на него жалуются и понятно почему, этот цвет всасывает в себя солнышко моих маленьких историй. Но приятно лишь одно, они всегда остаются в этой жестяной баночке без дна и верха. Щеколда шлепнулась об металлическую дверь и я просочился обратно в коридор. Если по пути светочи прятались на полу, то сейчас били по глаза, как мотыльки лампочку.
Подавая руку вперед уперся в стареющие доски и приоткрыл дверь. Сплошной струёй в лицо и грудь ударил холодный воздух. Уже успел пожалеть что вернулся. Слишком меня избаловало коридорное тепло и сверкающие рыцари, борющиеся с темнотой вокруг себя. Накинул на себя несколько слоев ткани, которая успела остыть. Кашель постучал по грудной клетке и пришлось с грохотом его выпустить. Подумал о скором выздоровлении, но мысли эти конечно прозвучали смешно. День поведал о том, что систематизация это утопия, тем более если ты не помещаешься в себе с этой болезнью. За стеклом загудели машины и стена на против начала скандировать прерывистый грохот. На секунду стало потеплее. Я посмотрел в окно, там все еще всё укрыто пеленой тускнеющего снега. Неоновая витрина приоткрыла уголок в котором стоит цветок. Он понемногу распускался. Только не умирай - подумал я, немного улыбнулся и снова поместился в пролежину матраса. Снял с паузы сериал, там как раз был момент, когда он находит дорогого человека. Вспомнил о своем в очередной раз за день и на выдохе невольно прошептал - Все еще наладится.