Демиург

Я пишу для себя, мне не нужен читатель,
Сам себя прочитаю и в стол уберу.
Пусть бумага сгниёт, время жизни истратив,
Как зверёк подыхает, забившись в нору.

Сам себя напечатаю и пролистаю,
Над форзацем красиво автограф вспорхнёт:
Милый друг, эту книгу тебе посвящаю,
Энди Зед, точка, подпись, число месяц, год.

Я и критик, и цензор, причём неподкупный,
Строчку, слово и слог извлекая на свет,
Что там слово, придирчиво, каждую букву,
Рассмотрю и решу: быть ей здесь или нет.

Мне не нужен издатель, агент и реклама,
По большому то счету, мне не нужен никто.
Со свободой под ручку, как с какой-нибудь дамой,
Я пойду прогуляться, накинув пальто.

Проходя по проспектам осеннего града,
Нос задрав выше ангела: "Эй, Петербург!"
Посмотри: Я - поэт, и мне даже не надо,
Покровительства бога, я сам демиург.

Книгу жизни заполнил строка за строкою,
С божьей помощью? - нет уж, скорей вопреки.
То что где-то в романах зовётся судьбою,
У меня - пожеланием левой ноги.

Бытие, словно каменщик выложил в стену,
Подгоняя друг к дружке кирпичики дней,
Подготовлен к атакам, осадам, изменам,
Что же прячется за неприступностью сей?

Вот скульптура моя. Много лет микеланджил,
С разных точек смотрел, доводил до ума.
Много тратил, порой, не гнушался и кражей,
Не пугала меня ни тюрьма, ни сума.

Для мелодии сердца выписывал ноты,
Для души - две сонаты: минор и мажор,
И симфония мысли - заполнена квота.
Мне хватило. Спасибо. Уже перебор.

Посмотрел в зеркала и остался доволен,
Вот к чему я стремился, за что я радел.
Ну и главное: внутрь проход запоролен,
Код вписал на бумажку, запомнил и съел.

Всё готово: прекрасен, умён и настроен,
В миг решаю проблемы, читаю сонет.
Я настолько хорош, что, пожалуй, не скрою:
Если б смог, то себе бы сделал минет.

Мне не нужен никто, сам поэт и писатель,
Взял и, за ухо пёрышко, раз и воткнул.
По-домашнему: в кресле-качалке, в халате,
На коленях мурлычущий, тёплый манул.

Книга в правой руке, в левой - длинная трубка,
А на столике, рядом: чашка кофе, ликёр.
Ну, зачем мне людская дерьмозгорубка,
Я не просто талантлив, ещё и хитёр.

Кто ещё догадался вот так всё устроить,
Мир, как пьяную девку, подмять под себя.
Испокон веков люди пеняют: доколе?
И болеют, и даже, потом умирают скорбя.

Все хотят, чтобы их понимали, признали,
Оценили идеи, работы, труды,
Только я не таков и не зная печали,
Сам сажаю и сам собираю плоды.

Моё творчество, словно молитва к обедне,
Грустно - плачу, смешно - гомерический смех.
А когда, сам себе, интервью дал, намедни -
Оглушающий, непревзойдённый успех.

Вспоминая овации гул бесподобный,
Я на Невском, напротив Казанского встал.
Что случилось? Гулять хорошо и удобно.
Многовато народу, ах, чёрт бы побрал.

И смотря на струящихся мимо прохожих,
Среди массы роящихся в мозге идей,
Мысль одна меня гложет, терзает, тревожит:
А ведь я собирался писать для людей...