Январский дождь. Канун 1995 года

В тот день январского ненастья
когда шагнул к нам новый год,
когда народ вновь жаждал счастья
был хмур и мрачен небосвод.
Всю ночь шёл дождь потоком хладным
ложась на ледяной асфальт,
для горожан знаменьем странным
стуча к ним в окна как набат.

Все, после праздного похмелья
чуть помянув ушедший год,
под рюмку страстного веселья
вкушали яства без забот.
А после, ночи этой бурной
гуляв у ёлок до утра,
брели к домам гурьбою шумной
друг-друга славя и хваля.

Дойдя до будничных диванов
когда в окно глядел рассвет,
под звук мерцающих экранов
немного выпачкав паркет;
обременённой суетою
уснув до вечера,легли;
чтоб снова с позднею хандрою
уста сей пир вкушать могли.

В тот день, я брёл после веселья,
по тихим улицам скользя,
своей укрывшейся шинелью
от стужи хладного дождя;
в своём курсантском увольненье
я,первым вышел из ворот,
начав немое восхожденье
скребя подошвами тот лёд.

Мелькали буднично бульвары,
в витринах меркнул бледный свет;
ещё дремали Чебоксары
отметив праздничный банкет.
Лишь фонари мерцали тускло,
проспект центральный мирно спал,
вокруг меня всё было пусто
и новый год в права вступал.

Но в эту ночь,сей год кровавый,
под свист снарядов и свинца,
пылал как отблеск-смерти ярой
у президентского дворца.
В далёком Грозном,не смолкая,
под рёв турбин и дизелей,
своею кровью истекая
солдат и брошенных людей;
Россия билась в страшных схватках
теряя верных ей сынов,
сгорая свечкой в тесных танках
от пробивания бортов.

Комбрига Савина в эфире
звучал надсадно хриплый бас,
попав в ловушку-словно в тире
взывал о помощи в тот час.
Ведя свой бой в горящем зданье
тот голос вечный приговор,
потомкам ныне-в назиданье,
лжецам и трусам-как укор.
Он до конца был офицером
служа отчизне в трудный час,
своим решительным примером
погибнув, в том бою за нас.

А тени, смертные кружили,
огонь мазутный зло чадил,
лишь голоса протяжно выли
пронзая криками эфир.
В злорадстве, горные абреки,
ножами пленных изводя,
смыкая их младые веки
в глаза презрительно глядя;
они как псы с цепей сорвавшись
учуяв запахи кровей,
в подземных бункерах собравшись
не походили на людей.

Но то,их жалкое злорадство
для них закончится бедой,
им приготовлено убранство
лежать в могиле ледяной.
Служил ты мрачному режиму
крича в эфир-Аллах,акбар!
Служа продажному эмиру
под монотонный звон фанфар.
А ныне, проклятый землёю,
тебя в могиле точит червь,
не оросит тебя слезою
народа праведная дщерь.

А тех,кто пал в боях за правду,
не пожалев и живота,
снискал на век людскую славу
не сняв нательного креста.
Их поминают в Божьих храмах
молитвой скорбной,но живой,
как Божьих мучеников славных
омытой кровию святой.

За них, мы в час тяжёлой тризны
подымем молча свой стакан,
и осушив без укоризны
мы,поклонимся их гробам.
Ведь безымянные герои
в народной памяти живут,
к могилам их приходим снова
и тропы те не зарастут.

Я,помню тот январский дождь,
что падал каплями на землю;
меня охватывала дрожь,
да, подгоняло службы время.
Шинель промокла от дождя
давя на плечи тяжким грузом,
уж возвращаться мне пора
спешить назад по скользким лужам.

Не знал тогда,что этим днём,
не тучи капали над нами;
прощальным плакали дождём
омыв последними слезами,
глаза тех вдов и матерей,
кто провожал сынов на битву,
крестя их у родных дверей
и про себя твердя молитву:
Кто не дождался их с войны
храня в комоде похоронку,
как знак неведомой беды
забредшей в отчию сторонку.

Да,эти слёзы как набат,
теперь взывают к нам с укором,
за в вечность канувших ребят
затмив предателей позором!