Образы русского хайку

Хайку — исконно японский поэтический жанр, сочетающий минимализм и глубокое чувство, послечувствование, что даёт маленькому словесному пространству в три-две строки стать полноценной историей, продолжающейся в воображении читателя. Японцы при сложении хайку в большинстве пишут о том, что их окружает: природа, городская жизнь, традиции и современность. «Сезонные слова» в хайку — замена длинным объяснениям: стоит упомянуть горы Ёсино, и японцу сразу понятно, что речь идёт о цветении вишни. Иногда «сезонные слова» относятся к людям, например, «паломник» — хэнро. Он символизирует весну, связанные с ней праздники, включая религиозные.

Начинающие русскоязычные поэты в попытках создать хайку нередко подражают японцам: описывают природу Японии, быт, праздники, религиозные обряды. Это не плохо, поскольку есть разновидности хайку, позволяющие раскрывать подобные темы: кусо-но хайку — стихи, основанные на воображении, и «идеальные» — рисотэки — хайку. Тема (дай, даймоку) «идеального» хайку — быт и природа стран, в которых хайдзин не бывал, в нашем случае — «загадочная» Япония. Но, кроме воображаемого и «идеального», в хайку есть реализм, сядзицу. В соответствии с реализмом создаются «эмпирические», дзиккэнтэкина-хайку, как результат непосредственного наблюдения, опыта. «Момент хайку» — хайку-но сюкан — в японском языке синонимичен «житейскому опыту», тайкэн. Чтобы избежать поэтического клише (кутигусэ) при выборе и раскрытии темы, лучше присмотреться к тому, что окружает нас, к нашей природе и быту, а не писать о сакуре, самураях и гейшах. Для примера я выбрала несколько хайку, где фигурируют знакомые русскому человеку образы, показывающие нашу природу, городскую жизнь и религиозную традицию. Хайку разделены по принципу сезонности.

ВЕСНА

у храма
заполняет автобус
запах вербы

Верба — «сезонное слово» весны, тесно связанное с христианским праздником — Вербным воскресением. Люди несут веточки вербы в храм, чтобы освятить их. Когда я возвращалась с работы на автобусе, то одна из остановок по дороге домой была возле храма. Двери открылись, и в салон устремились прихожане, держащие букетики цветущей вербы. Аромат заполнил весь автобус свежестью и сладостью, мягко вытеснив духоту, и многие пассажиры радовались красоте и аромату.

затихает дождь
в сумерках города
песня малиновки

Весной в город возвращаются птицы, среди них — малиновка (или зарянка). Малиновка прилетает раньше соловья, чей голос, наверняка, знает каждый. Пение малиновки другое — переливчатое, звонкое, более нежное. У птички красная грудка, напоминающая цвет ягоды. Она поёт в любое время суток, но чаще — вечером или под утро, поэтому птицу называют зарянкой в связи с народным выражением «вечерняя» или «утренняя зорька». Одна из особенностей «городских» малиновок в том, что они, собираясь на деревьях возле фонарей, могут петь почти всю ночь.

лёгкость дыхания
вся в цвету
дикая яблоня

В этом хайку показано единство человека и природы. Весной, после трудностей зимы, дышится легче, свободнее, и даже дикая яблоня, за которой, в отличие от садовой, никто не ухаживает, расцветает на границе парка, почти возле дороги, и так пышно, что пройти мимо неё и не восхититься практически невозможно.

белизна облаков
ютятся на обочине
ландыши

Цветок ландыша — один из самых известных символов весны. Ландыши воспевали в стихах классики русской литературы, о ландышах есть популярная песня. Даже в городе ландыши напоминают о весне, когда букетиками этих цветов начинают торговать возле метро. Белые, ароматные, скромные цветы ландыша, растущие в тени — прекрасное весеннее киго, воплощение принципа хосоми, тонкой и хрупкой красоты. Не обязательно искать красоту где-то среди белых облаков, красота может быть совсем рядом, на обочине загородного шоссе, такая же чистая, нетронутая.

ЛЕТО

старый дом
за белым тюлем
красная герань

Герань, выставленная на подоконник, и белый тюль — классическая русская картина, ассоциирующаяся с теплом, домашним уютом, летом или детством. В случае примера, герань стояла на окне старого двухэтажного бревенчатого дома. Сейчас этот дом снесён, да и тогда жильцов в нём почти не осталось, но я отчётливо помню окно на втором этаже, занавешенное белым тюлем, и яркий цветок герани. Я не знала, кто жил там, в комнате с геранью, но ощущала тихую радость, приезжая за город на летние каникулы и замечая, что герань по-прежнему на своём месте.

белые мальвы
во дворе городка
колышутся простыни

Мальва — летнее киго. Белые цветы мальвы на клумбе, выстиранные белые простыни, развешанные в этом же дворе для сушки на ветру, создают простую и правдивую, не лишенную очарования картину из жизни маленького городка.

из поднебесья
касается ветер
верхушек колосьев

Пшеничные или ржаные поля, простирающиеся до горизонта под ясным небом — образ «чистого поля», привольный, родной, отвечающий широте «русской души». В малом пространстве хайку можно развернуть величественную, захватывающую дух картину, созвучную классической русской поэзии и сказкам.

тёплый вечер
притаились в траве цветы
иван-да-марьи

Уже само название цветка влечёт за собой только русские образы и ассоциации. Через образы природы можно передать и человеческие чувства, как в этом примере, где, с помощью приёма олицетворения, гидзинхо, иван-да-марья — цветы — становятся притаившимися влюблёнными.

ОСЕНЬ

прохладный свет
в рыжих волосах
паутинка

Паутинка — киго «бабьего лета». Хайку очень символичное: прохладный свет солнца, «тепло» рыжих волос и тонкая паутинка, как напоминание о мимолётности «бабьего лета», о первой седине. Тем не менее, в стихотворении преобладает игривое настроение, и сам момент вызывает улыбку.

пронзительно тихо
под октябрьским солнцем
стрёкот кузнечиков

Японские цикады, поющие на исходе лета, или сверчки — «сезонные слова», вызывающие печальные ассоциации. Не везде в России можно услышать цикад или сверчков, но кузнечики, поющие на пригреве в осеннем поле — образ не менее печальный, чем сверчок или осенняя цикада.

закат в ноябре
холодные ягоды
черноплодной рябины

Черноплодная рябина или арония часто встречается на территории России и начинает созревать в конце лета. В хайку есть принцип югэн — таинственной, скрытой, тёмной, тревожной красоты. В японской поэзии одним из самых ранних символов югэн стали «чёрные ягоды тута» (шелковицы). Черноплодка часто растёт на дачных участках, её ягоды могут сохраняться на кусте всю зиму. Мякоть черноплодной рябины очень насыщенного цвета, рубиновых оттенков. В хайку проводится параллель между скрытой под кожурой мякотью ягод и красками ноябрьского заката, когда яркое солнце не радует и не согревает, а, проглядывая среди туч, вызывает необъяснимое чувство тревоги. Это чувство подчёркивается ощущением холода от ягод и усиливается близостью наступления зимы.

ЗИМА

поздняя электричка
выходим
на снег

Довольно знакомая ситуация, когда сходишь на конечной станции где-то вдали от города, а платформа занесена снегом. Ощущение, будто ступаешь в тишину и чистоту.

зимует в беседке
покрытая белой эмалью
дачная кружка

У многих дачников есть такая кружка — новая или старая, с отбитой эмалью. Эта кружка, зимующая в беседке, старая и «закалённая». Она словно продолжает жить своей жизнью в ожидании весны. В этом хайку есть чувство печали одиночества — саби, есть недосказанность — ёдзё, а в этой недосказанности — сочувствие, сиори.

зимнее поле
так светло и просторно
душе

Тема — дай или даймоку — этого хайку: пространство и душа. Принцип свободного пространства или «пустоты» называется ма. Заснеженное поле выглядит пустым пространством, но оно излучает покой, тишину и таит в себе возрождение. Душу русского человека иностранцы называют «загадочной». Эта загадочность проявляется, в том числе, в непостижимой широте и «глубине». Душу нельзя увидеть или потрогать, но для хайку это не совсем абстрактное понятие. Любое хайку передаёт состояние поэта в данный момент, и здесь — единение человеческой души и зимнего поля.

Хайку может стать частью русскоязычной литературы, поскольку русский человек не менее склонен к созерцательности, чем японец. Наша природа достаточно богата, чтобы хайдзин выбирал свойственные нашей стране киго, «сезонные слова», для традиционных хайку. У такой краткой поэтической формы есть большой потенциал в качестве пейзажной лирики или городской, современной, даже экспериментальной. Нужно лишь, следуя японским принципам стихосложения, избегать клише и стремиться выразить искреннее, живое чувство, правду жизни, природы — макото.

P. S. Примерами в тексте служат мои стихи.