Восьмое термидора

                "Mon cher Robespierre ... mon vieux camarade de      
                classe ... Souvenez-vous des lecons d'histoire
                et de philosophie: l'amour est plus fort, plus
                durable que la peur." ( Camille Desmoulins) *

Сквозь щели в деревянных узких ставнях
Полосками ложится тусклый свет.
Перо уставшее лежит, проект оставлен.
Устал смертельно, думой горькою подавлен,
Потухшим взглядом он обводит кабинет.

Мозг истерзали звуки мастерской Дюпле.
А весь Париж пропитан липким страхом:
Из кабинета, что на улице Сэнт-Оноре,
Твоей рукой террор шагает по земле
И присыпает город черным прахом.

Те, кто вчера так ждали крови короля,
Сегодня ужасом за жизнь свою объяты.
Пьет кровь плебеев и патрициев земля,
Тела безглавые  слагают в штабеля.
Волной террор накрыл и бедных, и богатых.

Там, среди тел облитых известью, друзья:
Дантон и Демулен, твой школьный друг.
Камилю и Люси ты вынес приговор, судья,
И в брачной записи друзей рука твоя.
Сжимает страх вокруг тебя железный круг.

Поэт, c тобой старинной дружбой связан,
B прозреньи к милосердию тебя призвал.
Призывом этим своей гибели обязан:
Рукою друга арестован и повязан,
И  для всеядной гильотины кормом стал.

Скажи, в какой момент из вестника свободы,
Которого Париж нес на своих  руках,
Ты вдруг тираном стал для своего народа?
Что стало первым знаком перехода?
Как  светлый ум в кровавых утонул волнах?

Быть может слишком тяжкий крест взвалил?
Для человека эта ноша непосильна.
Когда народ к кровавой оргии вопил
И кровью королей и их детей Париж залил,
Тогда ты сделал первый шаг к плите могильной.

Кровь ищет крови, страх рождает страх.
Для сил и разума есть человеческий предел.
Толпу кровавую сдержать в своих руках,
Тех, кто вкус крови короля нес на губах,
Призывом к разуму ты просто не сумел.

Сейчас  заплаканный отец  стоит перед тобой:
Собою сына в страшном списке заменить
Готов несчастный, жертвуя собой.
Отца за сына ты вписал рассеянной рукой:
Лишь на день сыну жизнь он смог продлить.

Нет, ты ошибся. Tы ошибся, "Неподкупный".
Вглядись в число в своем календаре.
Святой слезою страшный рок подкуплен
И сын отцовской жертвою искуплен:
Восьмое термидора на дворе.

А завтра, в муках,  с окровавленным лицом,
Перед толпой бессильно лежа на столе,
Ты, кто служил толпе безумной образцом,
Кто был увенчан ею, как герой, венцом,
Смертельной приготовлен будешь мгле.

Ты для своей страны хотел прозренья и свободы.
Но кровь пролив, поток нельзя остановить.
Ты отраженьем стал безумия  народа
И зеркалом для человеческого рода.
А зеркала толпа старается разбить.

Прости, что сон твой беспокойный был нарушен.
Быть может, в зеркале себя увидя,
Народ, что гнев свой на тебя обрушил,
Помянет тихою молитвой твою душу;
Того, кто был любим и ненавидим.

                ******

Ты, Франция, в топтании  своих сынов  не исключенье.
На  фоне твоих бархатов лионских и шелков
Поэту легче улучить вниманье на мгновенье
Толпы зевающей от скуки пресыщенья
И легче избежать ее плевков.

*  - Перев. с франц.:  "Мой дорогой Робеспьер...мой старый школьный товарищ...Вспомните уроки истории и философии: любовь сильнее, долговечнее, чем страх."( Камиль Демулен)