Нахлынет раздумье, как дым очага...

Нахлынет раздумье, как дым очага -
из детства далёкого - отчего дома -
печали и радости вместе - истома,
что всеобъятностью дорога...

Дорога -
к порогу,
а не в "никуда" -
встречаю в ней близких, друзей и знакомых,
черты их легко узнаю
в ближних кронах
и песни о жизни
им - павшим -
пою,
да, в трижды уже -
равнодушной отчизне,
стою
на меже
черноречечной пашни,
из речки Второй -
возрождение пью
и воскрешенье лелею в душе...

Март близится к гробу,
апрель - к колыбели,
скрипят во дворе новой эры качели,
верхушками крон караваны идут сквозь сумрак погаснувшего заката,
по небу летит полосатая роба,
на брата по "вышке" - с балкона я в оба
гляжу
и привета слова нахожу,
любую беду,
загоняя в дуду
переворотного созерцанья...

Подснежником сердце глядит из сугроба
минувшего лиха,
я - мартовский, ранний,
уж после меня - урожаев шумиха...

Раздумье моё - дольше каждого дня,
прожитого мною на свете, на этом...

Я -
память, что жаждою детского лета
приводит к источникам бытия...

А в остальном, как всегда: тихо-тихо,
согласно порядку прижизненной Леты,
смывающей - знавших меня - города...

Раздумьем моим - в дом мой вхожи поэты
и сердце пирует, полны невода -
высоковольтностью зычного света...

Я - рыба, плывущая с кем-то и где-то,
всю жизнь свою втиснув, как в провода -
в ветвление строк
и за этим - порог,
легко упраздняющий путь в "никуда"...