Я покидаю торговый центр

Я покидаю торговый центр,
С ресниц сползает слеза скупая.
Меня расстраивают не цены –
Я ничего здесь не покупаю.

Не покупаю, ведь мне не нужно
Ни платья нового, ни помады.
Неблагодарной и безоружной
Я покидаю его громаду.

Я ухожу, и со мною плачет
Певица модная из колонок,
Мелькают в стеклах цветные платья,
Повсюду запах одеколона…

О, нет – парфюма, прошу прощенья.
Все очень дорого и тщеславно.
Такие светлые помещенья!
И как здесь можно ходить бесплатно?..

А я хожу, и меня не гонят…
«Добро пожаловать! Мы вам рады!»
Вот здесь уборная – треугольник,
А там – «М-видео», «Эльдорадо».

Но я спешу выходить наружу,
Не расточив ни рубля, ни цента.
Бесцеремонной и безоружной
Я покидаю торговый центр.

Я не одна, но одна из многих:
Теней бесплотных, людей несчастных.
Пропащих, брошенных, одиноких,
Неторопливых и безучастных.

Бесперспективных и безработных,
Тех, кого, если умрут – не жалко.
Я бы сбежала куда угодно –
Чай не москвичка, не парижанка.

Всю жизнь прожить чужаком, изгоем,
Ни подружиться, ни побрататься…
Как будто местных преступный сговор,
И мне одной среди них болтаться.

У нас взаимное неприятье:
Меня не примет чужая стая,
И я не жмусь под крыло, в объятья.
Не привыкаю, не прирастаю.

Мой тридцать пятый пошел декабрь
И новый снег на меня обрушил,
Минует третья его декада,
обескуражит, обезоружит.

Дороги все заметёт пургою,
Вокруг натянет стальные тросы…
А мне хотелось бы быть другою,
Такой, что впишется в эту прозу.

Уйдут торговцы, настанет полночь,
И смолкнет гул отдаленных улиц.
А я такая же, в целом, сволочь –
Ничем не хуже столичных умниц.

Мне будет снится простор бескрайний,
Крылатый конь с золотою гривой…
Не то Египет, не то Израиль…
И я – в обличие пилигрима.

Смогу коня ухватить за вожжи:
«Бежим отсюда, покуда живы!»
Я часто вижу во сне тревожном –
Я покидаю края чужие.

Лелею маленькую надежду.
Я обниму своего Пегаса,
Теперь я та, кто поводья держит.
И солнце в небе горит. Не гаснет.