Война и мир. гл. 25

25а

Отъезд назначен был на вечер,
На вечер, но другого дня,
Затихли все в именье речи,
Покой с обеда всё храня.

Не отступая от порядка,
Ушёл к себе и старый князь,
Княгиня спала крепко, сладко,
В покоях Марьи находясь.

Андрей совместно со слугою
Укладкой занят был вещей,
Остались вещи, что с собою
Он брал, они ему – ценней:

Турецких оба пистолета,
Шкатулка, шашка – от отца,
Из-под Очакова победа
Вернулась в дом отца-бойца.

Закончив сборы, те же мысли
Вновь растревожили его,
Они всё время князя грызли
И заводили далеко.

Ходил задумчиво, вздыхая,
Страшна ль ему теперь война,
Жену-княгиню покидая,
Какая цель из них важна.

Шагов услышав приближенье,
Андрей остался у стола,
Спокойно приняв  выраженье;
Мария встречи с ним ждала.

-- Давно хотела я, Андрюша,
Поговорить наедине,
Мой разговор, как в виде душа,
Спокойствие доставит мне.

Но, не сердись же, ты мне дорог,
Ведь, всё же, мне и брат родной,
Нас покидаешь, дома по;рог,
Когда ж воротишься домой?

Андрей, ты очень изменился,
Заметно стал совсем другой,
Как будто на кого-то злился,
Я понимаю, дорогой.

Война, как следствие – разлука,
Сокровище – твоя жена,
Обоим вам – такая мука,
Считает, что теперь – одна.

Она – ещё же, как ребёнок,
Весёлый, милый – скоро мать,
Её миро;к довольно тонок,
Ей надо к жизни привыкать.

Она пришла с большого света,
Где жизнь, как праздник, вся кипит,
В деревне нет ей и просвета…
К тому же, вскоре и родит.

Коль есть любовь, прощать всё надо,
Быть снисходительным к жене,
За вас обоих я так рада,
Она подружкой будет мне.

-- К примеру, ты живёшь в деревне,
И «ужас» жизни – не причём,
В России сей обычай – древний,
Боюсь, мы с нею не поймём.

-- Но я – совсем другое дело,
Привыкла – я давно живу,
Деревня, как меня воспела,
Наверно, здесь я и умру.

Ещё здесь есть одна подруга,
Француженка, мамзель Бурьен,
Она добра в момент досуга,
Среди немых в сим доме стен.

Сказать по правде – не подруга,
Она мне вовсе не нужна,
Люблю всегда в часы досуга
Побыть я с мыслями одна.

Но батюшка к ней благоволит,
Взял сиротой её в наш дом,
К ней добр и ласков, часто хвалит,
Бог наградил её умом.

По вечерам он любит чтенье,
Она ему читает вслух,
Проникся к ней он уваженьем,
Наш батюшка немного глух.

-- А как тебе с отцом живётся?
По дому он всегда был крут…
-- А что мне делать остаётся,
От этих всех домашних пут?

Даны родители нам богом,
Судить возможно ли папа;.
Должны довольны быть итогом,
Коль мы живём с отцом пока.

Он строг для нас по воспитанью,
К порядку приучил он нас,
Я отношусь здесь с пониманьем,
Он передал нам свой заквас.

Что тяжело с ним в отношенье,
Его к религии, всегда,
Возможно, будет улучшенье,
Но весь вопрос для нас – когда?

Как можно заблуждаться в вере,
Она же свыше нам дана,
Мне кажется, в какой-то мере
Его язвительность прошла.

Беседу вёл с одним монахом,
К церковным мягче стал делам,
Надежда есть, не всё шло прахом,
Смирился, с горем пополам.

25б

-- Андре;, -- сказала робко Маша, --
Большая просьба есть к тебе,
Семейная защита наша
Поможет в битвах на войне.

Она с волненьем протянула
Ему овальный образок,
С любовью братскою взглянула
И молвила: «Ну, дай-то бог!»

Спасителя с изображеньем,
Работы – древней старины,
И с чёрным ликом выраженья,
В оправе чудной красоты.

-- Он охранит тебя в ненастьях,
Его носил ещё наш дед,
В нём истина и доля счастья,
Он – даже вестник всех побед.

Из глаз светились стопы света,
Его поцеловала в лоб,
Свершив, как долг волну обета,
Саму, при этом, бил озноб.

Озноб – ведь были опасенья,
Что не возьмёт он амулет,
Что не помогут убежденья,
Не примет он её совет.

Но он остался благодарен,
Сквозила нежность на лице;
Ему, потомку рода дарен,
В кругу семейном, их кольце.

-- Андрей, будь добр, великодушен,
И Лизу строго не суди,
Она – добра, мила, ей нужен…
Её теперь ты лишь пойми.

-- Знай, Маша, я не упрекаю,
Ни в чём себя и не жену,
Но, счастлив с нею? Я не знаю!
И, всё же: «Нет! Тебе скажу!»

-- Она ли счастлива? Нет – тоже!
Не знаю – всё так – от чего,
И – нам обоим всё – негоже,
Сейчас мне и не до того!

Поцеловал сестру он нежно,
Светился добрый блеск в глазах,
С женой прощанье неизбежно,
Конечно, будет вся в слезах.

Слова прощания с сестрицей:
-- Коль в бога верил бы, Андрей,
То лучше было помолиться,
Уладить отношенья с ней.

Подарит бог любовь к супруге,
И в ней взаимность расцветёт,
А чувства ваши друг ко другу
Любовью крепкою сошьёт.

-- Иди к ней, Маша дорогая,
К прощанью подготовь её,
Я в игры с богом не играю,
Меж нами что-то есть ещё.

Идя к жене по галерее,
Соединяющей дома,
Мамзель Бурьен в прекрасном теле
Навстречу шла ему одна.

Она с восторженной улыбкой,
В теченье дня, уж третий раз,
Ему навязанной, как пыткой,
Мелькала в сей, отъезда час.

-- Спешу отдать Вам извиненья,
Я думала, Вы у себя, --
Краснея, молвила с томленьем,
И опуская вниз глаза.

В нём вспыхнуло лишь озлобленье,
Она поймала строгий взгляд,
Прервавший всё её томленье,
Любовный отвергал он яд.

Уже к покоям, на подходе
Услышал голосок жены,
Она в своей манере-моде,
Как будто все слова важны:

-- Представь, та Зубова, графиня,
Уже стара, как прошлый век,
Где зубы, локоны – фальшивы,
Как будто тех годов и нет,
И пятый раз – те фразы, смех.

Она смеялась над старухой,
Что не давало ей покой,
Казалось бы, другою мукой
Должна страдать в момент такой.

Вязала и сидела в кресле,
Не прекращая разговор,
Перебирая сплетни, вести
Столичных прежних дней и пор.

Князь, видя Лизы настроенье,
Она – свежа и весела,
К воспоминаньям прежним рвенье,
Как будто мужа не ждала.

Спросил: «Устала ли с дороги
И отдохнула ли она?» --
Но покидает он пороги,
А впереди – одна война.

Стояли люди с фонарями,
Осенняя стояло ночь,
Упряжка, стоя «под парами»,
Сейчас «потянет князя прочь»!

25в

В передней ждали дворовые,
Проститься с князем молодым,
А в зале ждали все родные,
Опять же, чтоб проститься с ним.

С отцом прощанье было личным,
Андрей был по;зван в кабинет,
Как говорят, «прибы;л с поличным»,
Прощанья совершить обет.

Прощание в суровом тоне
Прошло меж сыном и отцом,
Отец писал, сидя в салоне,
Назвал он сына – молодцом.

-- Спасибо,-- и подставил щёку:
Целуй два раза, вот сюда;
-- За что спасибо, что в нём толку;
-- За понимание – война.

Не держишься за бабью юбку,
Чтишь службу более всего,
На пульсе жизни держишь руку,
И сроки держишь от того.

Так говори, что делать нужно,
-- Я оставляю вам жену,
Мне в деле этом – всё так чуждо,
Как говорит она – одну.

Когда рожать наступит время,
Врача зовите из Москвы,
Ей, почему-то, вбито в темя,
Опасные пройдут роды;.

Отец заканчивал писанье,
Всё обещал он сыну в том;
-- У вас с женой – непониманье
И – «нестыковочка» во всём.

С женой я вижу – дело плохо,
Но делать нечего, дружок,
Таких случа;ев в жизни много,
Я – никому, я весь – молчок.

Он сына ухватил за руку,
В лицо порывисто взглянул,
И разгоняя всю их скуку,
Смешок холодный изрыгнул.

Андрей вздохнул и этим вздохом
Признался в том он, сам себе,
Отцу понятны без подвохов,
Проблемы все в его судьбе.

-- Так делать что, зато – красива…
Ты будь спокоен – будет всё,
Она – твоё, как в сказке, диво,
Держи ты в строгости её.

Письмо – Кутузову посланье,
Моя в нём просьба за тебя,
Быть в адъютантах – наказанье,
В престижные б толкал места.

Скажи ему, его я помню,
Как полководца, и – люблю,
Веди себя не дерзко, скромно,
Честь рода береги свою.

Теперь – поди сюда, поближе,
Вот здесь лежит моя тетрадь.
Она событьями вся дышит,
Её – государю отдать.

Мне суждено уйти из жизни.
Должно быть прежде, чем тебе,
А после, ради всей отчизны,
Как побеждали всех в войне…

Здесь, вот лежит билет ломбардский,
Так это – премия тому,
Эпоху войн опишет царских,
Побед суворовских, войну.

Читай и сам, тебе полезно;
-- Коль буду жив, исполню всё;
-- Теперь прощай, тебе здесь – тесно,
Моя рука – целуй её.

Сын мой, одно лишь помни только,
Коли убьют – мне старику,
Настолько это будет больно,
Возможно – не переживу.

А поведёшь себя иначе,
Не как родной мне даже сын,
Мне будет стыдно, и, тем паче,
Что у меня – ты сын один.

-- Ещё одно моё желанье,
Ежели там меня убьют,
И сын родится, вы заранее,
И приложите все старания,
Чтоб он нашёл у вас приют.

Балконские, обняв друг друга:
-- Простились – всё, теперь ступай,
Нам всем надолго будет туго:
Пора уже, ну сын – прощай!

Звучало холодно с насмешкой:
-- Ну, жёнушка и ты прощай;
Её обнявши, он неспешно:
-- Себя всегда оберегай.

Он посадил супругу в кресло,
Потом простился и с сестрой,
Ему одно осталось место:
Уже покинуть дом родной.

Княгиню приводили в чувство,
Бурьен всё тёрла ей виски,
Внезапно в доме стало пусто,
Все – как зажатые в тиски.