утро

Проснулся.
Валяюсь, читаю Шекспира.
И удивляюсь властителю пира духа, пера и кумиру богов -
Вот мощь!  - как прилив!  Оковы стихов
в железных сжимая море жизни объятьях,
Так воспаляют мое восприятье,
что разум дерзает повторить ему -
 Ему! Богоравному! Не по уму, конечно, мне такая задача -
Влачится Пегас, как усталая кляча,
замер воображения бич,
 не оглашает бодрящий клич возницы окрестностей Мельпомены,
я нарушаю экосистемы, черпая пластиковым стаканчиком влагу,
 как в алкоголе иной - отвагу,
что сначала бывает пылкой,
Но иссякает. Мыслей обмылки,
как живые, скачут весело из руки -
прочь! На волю! Мои стихи -
как бряцание сдачи в кармане с бутылки;
Его ж - не бутылка и даж не вино,
что в оную Вакхом заключено,
Но - ветер , который шумит в голове,
Который настраивает
нас уже не
на написание глупых стихов,
Медяками в подкладке звякающих,
а на созданье
Осмысленных вполне косяков,
ничего, впрочем, тоже не значащих.
За слово цепляется слово,
как звенья цепи корабельной - нельзя ни одно без ущерба
для повествованья изъять!
Пропустишь - и чувствуешь сразу килем пошлые мели,
Что-то пошло неверно,
ошибочно, не на "ять"!
Кончаю, в конце оконфузясь,
Свою бессвязую вязь -
Моя милая Муза, отмучась,
со мной прерывает связь.