Банановоз

По океану шёл банановоз,
Бананами забитый под завязку.
В татушках, молодой, длинноволос,
На палубе в ведре мешал я краску.

Тут спать нельзя,
тут – вкалывать изволь.
Рабы мы здесь, на берегу – мажоры.
Механик-швед кричал: «Яволь!»
А капитан смотрел на мониторы.

Всё под контролем, он глазастый, – кэп.
На толстеньких щеках веснушек пшёнка.
Каюта у меня - ну сущий склеп:
Плафон в стене,
матрасик плоский,
шконка.

Напарник мой – из Бирмы паренёк,
Он варит суп, в кастрюльке - крабы.
Как я, матросик этот одинок,
В каютах наших надувные бабы.

Ему сказал: «Добавь в кастрюлю соль»
И над ведром пластмассовым нагнулся.
Он тенорком ответил мне: «Яволь!»
Махнул рукой, по-рабски улыбнулся.

Я вспоминал девичий тонкий стан,
И голубые глупые глазёнки.
Смотрел на мониторы капитан
И щёки тёр,
где россыпь жёлтой пшёнки.

А горизонт пустынный распростёрт,
И кажется – земля вся потонула.
Блестел на солнце крашеный фальшборт,
Заснула крепко сытая акула.

Напарник мой варил из крабов суп,
Глазёнки бабьи вспоминал дурные,
Они черны, а мой напарник глуп:
Влюбился он без памяти впервые.

Он запах вспоминал её волос,
На ножке стройной алую подвязку…
По океану шёл банановоз,
Бананами забитый под завязку.

Механик-швед орал своё – яволь!
Земля утопла.
На руках мозоли.
Суп крабовый попробовал на соль
И тихо матюгнулся – пересолен.