Куклы

Нас извлекут на свет из кладовой —
Изъеденных усталостью и молью.
из душной паутины вековой,
Освободят и выпустят на волю.

Настроят свет, подкрасят небеса,
Подклеят плоть, подлечат ножевые.
нам выдадут улыбки и глаза,
И мы пойдем на сцену, как живые.

никто, как мы, не светится сквозь грим
и не вгорает в жизнь, как мы вгораем.
Но чьими голосами говорим
И чьим дыханьем дышим — мы не знаем.

Да и по чем нам знать. Мы — муляжи.
Сплошное лицедейство и позёрство.
Мы — мастера кривозеркальной лжи.
Ведь зритель нам и платит за притворство.

За место, за билет и за буфет,
За рабский дух и неспособность к бегству.
За за уши притянутый сюжет,
Любовь и кровь — и далее по тексту.

Вот — под удар подставлена щека,
И Датский Принц — язвителен и горек—
Произнесет над нами: бедный Йорик…
Но это будет после. А пока

Мы тянем руки. Открываем рты.
Ухоженны, начищены до блеска.
Пока играют в нас из темноты
Две скрещенные палочки и леска.