17. Кванты, жара и мороз

                Боятся ли кванты мороза?
                Вопрос, казалось бы, смешной, но на самом деле имеет некоторый смысл,
                скажем, с точки зрения квантовой механики (если корректно и правильно
                определить само понятие «мороз»). Но так бывает и по жизни  – никак не
                удаётся справиться с ними при низкой температуре       
               
 

– Ну что, не пора ли наши кванты выпускать на простор? – улыбался наш руководитель.
Собственно говоря, у себя в лаборатории мы это уже делали. Предполагалось, что по договорённости с изготовителями кристаллов (Институт теплофизики СО АН СССР) будем выходить на просторы сибирские, характерные своими холодами. Но для этого нужно было обговорить со всеми причастными организациями детали и возможные доработки, а это вояж в Новосибирск и Москву.

Визит в столицу Сибири состоялся в месяце мае. У нас была теплынь, градусов под двадцать, но, опасаясь сибирских морозов, я спросил более опытного коллегу:
– Игорь, а одеваться тепло?
– Да ты что, в мае там так же, как и у нас, будешь таскать на себе пальто – запаришься! Я прогноз смотрел – можно в костюме ехать.

На том и порешили, и приехали в аэропорт в босоножках, костюмчиках и при галстуках. Отличная погода, лёгкий ветерок, но через несколько часов полёта…
– Уважаемые пассажиры, наш самолёт через несколько минут совершит посадку, просьба привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть привязные ремни. Температура воздуха в аэропорту «Толмачёво» – плюс два градуса…
На мой негодующий взгляд Игорь ответил:
– Ничего, здесь климат континентальный, днём будет тепло…
   
Тепло не было, но было сносно – около плюс десяти, да и наш динамичный вояж в «Точприбор» и в Институт теплофизики Академгородка, во время которого скучать было некогда, не оставлял времени думать о таких пустяках. Нужно было решить массу вопросов здесь и в Зеленограде, поэтому в шесть часов утра нас ждал вылет в Москву. Но до него был гостиничный номер, который уже не отапливался, и гости спали, завернувшись в одеяла с головой. Утром тёплый сон был прерван голосом диктора в репродукторе: «Температура воздуха – около нуля, мокрый снег, метель, ветер западный 5…10 метров в секунду, порывами до пятнадцати…»
– Игорь, это у нас?
– А ты в окно посмотри…

Ничего, кроме почти горизонтально несущихся снежных хлопьев, за окном видно не было. А до остановки автобуса нужно было топать около километра. Печаль была и в том, что в такую рань ещё закрыты магазины и некуда было заглянуть, чтобы согреться по дороге. Можете представить, с какой радостью две не по сезону одетых живых сосульки ввалились в тёплый салон ИЛ-86 рейса Новосибирск – Москва!

А в столице было плюс 29! Всю карманную мелочь путешественники в первые же часы пребывания оставили в автоматах с газировкой, но это слабо помогало преодолевать почти тридцатиградусный температурный контраст. В итоге, успешно завершив переговоры и вернувшись домой, пришлось лечиться от простуды более радикальными средствами…   

К зимней поездке в Новосибирск, где наконец предстояло провести испытание нашей лазерной системы, мы с коллегами готовились обстоятельно. И это касалось не только оборудования, которое было неоднократно проверено, тщательно упаковано и отправлено по месту назначения заблаговременно.
Под влиянием майских воспоминаний из закромов был извлечён старый дедов тулуп, а это вам не какой-нибудь китайский новодел под названием «дублёнка», а тяжеленное и теплейшее изделие домашней выделки из натуральной овчины. Не удивляйтесь: помню с детства, что дед в деревне держал овечек.

В Минске было плюс пять, и публика в автобусе поглядывала на товарища в тулупе с некоторым удивлением. Носителю натурального изделия было жарко, но, как показали дальнейшие события, потерпеть стоило.

В уже знакомом аэропорту прибывших встретил злющий ветер и мороз под 30 градусов, так что до остановки автобуса бежали бегом, прикрывая лица. Что поделать – нет у нас сибирской закалки, яркий пример каковой увидели не далее, чем через полчаса. 
Подъезжаем к ЦКБ «Точприбор», там башня с часами и электронным табло-термометром, на котором минус 32, и видим едущего навстречу по улице Дуси Ковальчук… велосипедиста! Причём, вовсе не в тулупе, а в обтягивающем спортивном костюме.

– Неопрен! – убедительно произнёс Игорь, – из него гидрокостюмы делают.
Обладатель тулупа спорить не стал, но подумал, что едва ли поменялся бы одёжкой с велоспортсменом…

В лаборатории «Точприбора» нас встретили тепло в прямом и переносном смысле. Полуподвальное помещение, которое по идее должно быть самым холодным, заставило не только избавиться от овчинного облачения, но и раздеться до рубашки. А в ходе распаковки прибывших ранее коробок с нашим оборудованием, мы и вовсе изрядно упрели.

Впрочем, вскоре усилия были вознаграждены – загудел насос системы охлаждения, застрекотал блок питания, кванты полетели куда положено, а система регистрации отражённого излучения, как и нужно, уверенно заявила, что стенка, на которой плясало пятно, находится слишком близко. Ничего, скоро мы дадим им развернуться!

– Коллеги, что это у вас всё время журчит? – обратил внимание хозяев Игорь после обесточивания системы и наступления тишины.
– А это секрет, никому не рассказывайте!
Сейчас, по истечении срока давности, секрет можно раскрыть.
В лаборатории на самом деле всегда было холодно, а попытки решить проблему обращениями к начальству успеха не имели. Тогда научные сотрудники и инженеры решили утеплиться браконьерским способом: захмелили сантехников, и те повесили на стену дополнительную батарею. Подвести к ней шланг от крана с горячей водой и слив в канализацию было и вовсе простой задачей, в итоге желаемый микроклимат был реализован, но его поддержание сопровождалось тем самым лёгким журчанием.

Но совсем не жарко было снаружи, где предстояла проверка аппаратуры на полигоне в ночных условиях. Правда, полигон был, так сказать, только для своих, поэтому на испытания нас не взяли, накануне вечером сказав, что можем отсыпаться в гостинице хоть до обеда.

Проснулись мы, конечно, раньше, но, как выяснилось, напрасно. На звонки из гостиницы в лабораторию сначала никто не отвечал, потом снял трубку кто-то из сотрудников, не ездивших на полигон, и объяснил, что испытатели ещё не вышли на работу. К полудню гости, не дожидаясь сигнала, сами заявились в тёплое место, но ждать пришлось ещё около часа.

Испытатели пришли видом как огурчики: зелёные и в пупырышках.  Глядя на них, мы вспомнили Жванецкого: «Но у нас с собой было. Нормально, Григорий? – Отлично, Константин!»
Вопрос, как оно прошло, был отвечен с грустью:
– А никак…
– Что значит «никак», всё же работало… что случилось?
– Да электроны замёрзли!
– Это как?
– Не захотели вылезать из аккумуляторов!

Собственно, ничего удивительного: наша автономная система действительно питалась от аккумуляторов, которые, как оказалось, после долгой дороги на полигон при минус тридцати пяти основательно потеряли ёмкость и никак не смогли ни раскрутить насос системы охлаждения, ни отдать нужную мощность в блок питания лазера. 
А чтобы не замёрзли люди…, впрочем, сами понимаете – у них с собой было.
Через несколько дней аккумуляторы были заменены на более морозостойкие, электроны перестали лениться и кванты полетели куда им было предназначено…