Разговор с камнем. Почему так трудно?

Гоене просила рассказать сказку и дедушка рассказывал. Давно это было...
Разговор с камнем. Почему так трудно.

Солнце. Великое Солнце. Источник тепла и света, дарующее жизнь на земле. Но только не здесь. Чёрные пески, пески смерти. Пустыня не щадила никого, кто осмелится вступить в её владения. Одинокий странник вскарабкался на очередной бархан, сгибаясь под тяжестью заплечного мешка. Он спешил, он понимал за ним идёт погоня. Рваный халат, иссушённое палящим солнцем лицо, растрескавшиеся губы запёкшиеся кровавой коркой. Ещё пару дней назад вы бы ни за что не узнали в этом оборванце благородного господина, что восседал на резвом жеребце ахалтекинской породы. Ещё совсем недавно его мысли обуревали грандиозные планы и он был полон сил, что бы исполнить их, но теперь силы покидали его. Предательство надёжных людей которые заманили его в ловушку. Трусость солдат, что поклялись защищать его, за солидное вознаграждение. Но когда дело дошло до драки лишь немногие сопротивлялись бандитам остальные же побросав оружие бросились наутёк. И друзья. Которые могли бы помочь в трудную минуту. Однако они предпочли пройти стороной. Пока бандиты добивали и грабили его караван они ускользнули невредимыми. Теперь то он понимал, единственным настоящим другом был его конь. Он был ранен стрелой в бок и всё равно выносил своего хозяина подальше от беды. Но лихим людям было мало награбленного, теперь их тёмными душами движил инстинкт куда более сильный чем  жажда наживы, теперь они поддались страсти преследования жертвы. Древний как сама жизнь охотничий инстинкт вёл их по кровавому следу. Погоня продолжалась всю ночь и стало казаться что им удалось удрать, но в предрассветных сумерках раненый конь оступился и попал в зыбучий песок. Он тянул уздечку изо всех сил, но не сумел спасти коня. Изодранными в кровь руками он вытирал растёкшиеся по лицу слёзы, уходя прочь. Единственное место куда теперь он мог пойти это самое сердце чёрной пустыни. Туда где нет караванных троп, там где нет ни колодцев ни оазисов. Там, где испепеляющий ветер хозяйничает над песчаными барханами и Солнце. Палящее Солнце. 
 Бурдюк с водой давно опустел. Он швырнул его в сторону за ненадобностью. Он то знал что ходить по пустыне лучше на рассвете и на закате глубокой ночью и ясным днём лучше было бы поберечь силы, но опасаясь погони продолжал идти днём. Воспалённый разум начинал подводить его. Ему мерещился топот копыт за спиной и вой и улюлюканье бандитов, но стоило обернуться назад как видение исчезало. Тяжело дыша и собирая остатки сил он продолжал своё бегство. В какой-то момент он совершенно потерях счёт времени, сосредоточившись лишь на передвижение ног по горячему песку. Как долго он уже убегает час? День? Год? От кого он убегает? Куда он убегает? Мысли путались и петляли заплетаясь вместе с непослушными ногами. Он посмотрел в даль. Глаза расширились от удивления. Вода! Совсем недалеко, почти что рядом. С улыбкой на устах он прибавил шаг, нет почти что побежал. Кажется это озеро или... Много ли может пробежать человек изнурённый многодневной погоней, иссушённый Солнцем пустыни. Он споткнулся и упал, крепко приложившись к твёрдой как камень глиняной корке...
 Несколько капель живительной влаги, коснулись его иссохших губ. Встрепенувшись он жадно припал к кувшину. Два полных глотка тёплой воды. Кувшин был пуст. Только теперь он огляделся. Он лежал в каком то подобии шалаша, а над ним, держа кувшин склонился старец. Спасибо, сказал он приподнявшись, но голова закружилась и он снова бухнулся на песок. Отдыхай, улыбаясь сказал старец. И похлопав его по плечу ушёл. Ещё не до конца осознавая где он, что с ним? Он подумал, что в своей жизни он немало пил изысканных вин и заморских лакомств, но ни одно из них не сравниться со вкусом глотка воды. Ветерок хлябал старой кошмой у него над головой, которая служила импровизированной крышей. Ещё немного отлежавшись он попробовал приподняться вновь. На этот раз получилось куда более лучше. Нет нормально стоять он всё ещё не мог, но по крайней мере сидеть уже получалось. В тени большого валуна старец месил глину. Ему помогали мальчик и девочка. Очень бережно они поливали глину водичкой, а затем старательно размешивали её текменями и формировали кирпичи. Заметив, что он смотрит на них старец сказал что-то девочке и та принесла ему кувшин. Вот, пей, сказала она улыбаясь. Там было снова только два глотка воды. Больше пока что нельзя, сказал она унося кувшин. Он откинулся назад и уснул. Проснулся он когда Солнце клонилось к закату. Рядом стоял кувшин с водой. На этот раз воды было гораздо больше. Силы возвращались. Неспешно он попробовал встать. Получилось. Голова почти не кружилась да и в ногах появилась привычная бодрость. Выйдя из шалаша он огляделся. От края и до края, всюду куда простирался взгляд, бархан за барханом тянулась пустыня. Из общей картины выбивался, пожалуй, только тот шалашик где он лежал, да ровные ряды глиняных кирпичей. И никого. Ни старца ни деток. Куда же они подевались уж не привиделось ли мне всё это? В голову закрадывались мысли о нереальности происходящего. А может быть я. Неожиданно, чуть в стороне прямо из земли показалась голова мальчишки. Затем он выкарабкался наружу и схватив несколько кирпичей снова юркнул в землю. Подойдя поближе к тому месту где он видел мальчишку он с облегчением увидел в земле дыру. Осматривая её ровные края он усмехнулся. Ну надо же, а я уж было подумал что совсем свихнулся от этой жары. Где-то там в глубине шёл разговор. Темнота не пугала, а даже как то манила своей прохладой. Всё стенки были облицованы тем самым кирпичом, а вниз можно было спустится по удобным отверстиям для рук и ног. Он стал спускаться. Сперва совсем узкий уже пару метрами ниже колодец заметно расширился, а на трёхметровой глубине появилось широкое ответвление в бок. И где-то там горел маленький огонёк. Он пошёл к нему. Старец и детки были там. Они выкладывали глиняными кирпичами свежепройдённый туннель. Подойдя он просто стал помогать им. А когда кирпичи закончились он, вместе с мальчишкой ходил на поверхность за другими. И ещё. И ещё. На сегодня всё, сказал старец, и они поднялись на поверхность. Приближалась ночь и звёзды бесконечными россыпями украсили фиолетовое небо пустыни. Сколько их там? Что песка под ногами. Мальчишка сбегал к шалашу и принёс его заплечный мешок. Нетронутый. Жизнь купца научила его с подозрением относиться ко всему. И его мешок был завязан хитрым узлом который конечно же легко можно было развязать, но он уже точно бы знал об этом. Старец махнул ему, приглашая, следовать за ними. Они прошли совсем не далёко. Взобравшись на очередной бархан в темноте безлунной ночи он разглядел небольшой оазис. Совсем небольшой. Лишь несколько деревьев да кустов. Невероятно. Но всё это здесь, в самом сердце чёрной пустыни. Скромный ужин из рисовой похлёбки с сухофруктами они запивали самой обычной водой. Но теперь для него это было настоящим пиршеством. А самая обычная, тандырная лепёшка, была вкуснее чем угощения на пиру у падишаха. Уже совсем скоро детки улеглись спать, а взрослые сидели у огня и вели неспешную беседу. 
   Я благодарен вам за спасение и щедро вознагражу вас. С этими словами  он развернул свой заплечный мешок и протянул старцу большой кашель туго набитый золотыми монетами. Я приму их что бы не обидеть тебя сказал старец. Высыпая содержимое кошеля на ладонь. Несколько монет при этом упали. Но он не стал их собирать. Он положил монеты рядом с собой прямо на песок. Но если они будут нужны тебе ты можешь взять их обратно. Только сейчас он обратил внимание, что там где сидел старец в песке лежали монеты. И кажется золотые. Он ещё раз присмотрелся да их тут было полно, прямо в песке. По возможности незаметно он стал разгребать песок прямо под собой. Взгляд опытного торговца сразу уловил блеск золота. Тут были египетские таланты и греческие драхмы и другие деньги неведомых стран. Он зачерпнул ладонями песок и стал медленно высыпать его обратно. Глядя как   мелкие и большие песчинки падают обратно  вперемешку с запылёнными монетами. Это всего лишь деньги сказал старец. Дар разума на заре обретения. Эквивалент труда. Лекарство, что бы внести порядок в человеческие взаимоотношения. Что бы отличить труженика от лентяя. Но любое лекарство в излишестве обращается ядом. И любой дар разума коварен, а зверь таящейся в человеке хитёр. Уж и не знаю сколько времени прошло с момента обретения, но вот уже и сами деньги стали предметом вожделения. И хлебороб выращивает новый урожай не для того что бы накормить других, получив в замен то что ему нужно для жизни, а лишь для того что бы монеты лежали за печкой. Кузнец кующий доспех думает лишь о том, как много он сможет получить с благородного воина. А торговец за деньги готов ободрать последнего нищего. Купец задумчиво глядел себе под ноги. Наученный горьким опытом и уже привыкший никому не доверять. В его каменном доме, на восточной стороне стены справа внизу, под большим серым камнем вмурован тайник. Там лежат монеты и камни самоцветы на крупную сумму. Но что они значат для него теперь? Лишь пыль и песок струящиеся по ладони. Он вновь оглядел старца. Сухой и жилистый старик. Сильные руки и быстрые ноги. И пускай седая борода и старческое лицо не обманывают вас. Его бездонно синие глаза были полны энергии. Он наверняка мог уйти от сюда к людям и вернуться с караваном, но он этого не сделал. Вместо этого он месит здесь глину и роет свой колодец. Глядя на огонь купец неожиданно спросил. Скажи мне старец почему так. Чем светлее и чище душа человека там труднее ему живётся на этом свете. Скажи мне почему так трудно?  Старец глубоко вздохнул достав из кармана маленькую шкатулку. Я не знаю сколько даров и сокровищ таит в себе пустыня, но этот дар был для нас особенно дорог. Он раскрыл шкатулку, внутри лежала махонькая бабочка. Жизнь бабочки скоротечна. Лишь один год доведено её порхать над землёй. Опыляя цветы вкушая их нектар. Они так прекрасны, но их красота так хрупка. Любая птица склюёт её сразу, лишь только заметит. Даже несильный порыв ветра может легонечко переломить бархатные крылышки. Скольким из них удавалось опылить сотню цветов, а скольким тысячу? Но этой бабочке суждено было испить нектар лишь из двух цветков. Я не знаю как долго она летела к нам через пустыню. Может быть злой самум вырвал её из родных просторов унеся в пустоши или она сама направилась к нам и попутный бродяга ветер помогал ей. В тот раз дерево дало только два цветка, но с появлением бабочки у нас появился урожай. Понимаешь в самом сердце чёрной пустыни, это ли не великое чудо? С тех пор бабочки появляются здесь каждую весну. Безлунной ночью в свете догорающего костра, купцу показалось что бабочка вспорхнула над ладонью старца и улетела в темноту, а может быть это были лишь шалости неожиданного порыва ветра. Старец поставил шкатулку на песок. Я не знаю истинных причин. Ведь я здесь рядом с тобой, а тем кто приходит в этот мир не дано знать слишком многого. Да я слышал что многие гностики считают тело темницей для души, а землю тюрьмой для скитальцев сказал купец. Старец улыбался. Вовсе нет. Тело это всего лишь вместилище разума. А земля это детский сад для несмышлёнышей. И подобно детскому саду здесь учат не кидаться камнями в других, не играть с огнём. И конечно же здесь немного ограничивают свободу, но лишь потому что бы ты не утонул в речке, пока не научился плавать. Но человек растёт и развивается. Озорничать это в его крови. И вот уже кто-то кидается камнями. Другой застрял в трясине. Ну а третий только-только научившись разжигать костёр устроил такой пожар, что может погибнуть весь лес. Конечно же сорванцов приходится наказывать. С кем то достаточно поговорить и он всё поймёт, кого то нужно поставить в угол, что бы он осознал глубину своих поступков, ну а кого то нужно хорошенько отшлёпать по попке. И разумеется чем старше ты становишься тем более трудные задачи тебе приходится решать. Вот скажи мне зачем ты живёшь? Что останется от тебя и твоего наследия через двести лет? Я понимаю к чему ты клонишь, ухмыляясь сказал купец. Это же старо и банально как мир. Мужчина должен посадить дерево, родить сына, построить дом. Так? Да это так, улыбаясь сказал старец. Только не посадить, а вырастить дерево. Надеюсь ты понимаешь разницу? И многие годы ухаживать за ним пока оно не даст плоды. Не родить, а воспитать сына. Воспитать достойного, передавая ему опыт и знания. А выстроить дом. Знаешь ли ты чему предстоит научиться при строительстве? Сколько профессий предстоит освоить? Сколько секретов и настоящих тайн мастерства постичь?  Развивая себя многогранно.Но что есть для тебя дом? То здание где ты живёшь? Скажи мне почему же тогда ты здесь в пустыне строишь колодец в котором никогда не будет воды? Лишь несколько капель влаги на стенках это твоя цель? Старец улыбался. Пустыня это последний экзамен человечества. Этот благодатный край дарован нам самим небом. Купец качая головой произнёс. Слишком долгое пребывание в пустыне, слишком яркое солнце затуманило твой разум. Старец улыбался. Может быть. Но я точно знаю что здесь есть всё для процветания. Лишь стоит хорошо потрудится и это место превратится в цветущий сад. Но сделать это можно только сообща. Когда поколение достойных будет воспитано и придёт нам на смену. Потому что жизнь здесь хрупка, словно крылья бабочки.Сиюминутные неразумные действия могут уничтожить труд целых поколений. Купец сидел молча осознавая услышанное. Вырастить, воспитать, выстроить. Светало. Последний экзамен перед чем? Неуверенно спросил он. И старец с улыбкой ответил. Перед прогулкой к звёздам. 

Ведь будет лёгкой, трудная дорога,
В порханьи мотылька увидеть бога.

PS. В пустынях встречаются колодцы идущие параллельно поверхности на небольших глубинах различной протяжённости. Точное предназначение которых остаётся загадкой, но именно вдоль таких сооружений растительности удаётся лучше приспособится, к суровым условиям пустыни.