А помнишь

А помнишь, ты подарила мне на 23 февраля яичко, а в нем была многоножка? Это яичко, как игрушка. Его нужно было класть в воду, что бы оттуда вывелось то, чего ты не знаешь и без воды не увидишь. Я долго не клал яйцо в воду, мне не было дел до тебя и этих водных забав и игрушек, а ты его окунула в стакан с водой,  не спрося у меня, и поставила мне на подоконник.
Потом, спустя некоторое время, я замечал тот стакан на окне и оттуда показывалась пара щупалец, пробивших броню скорлупы, дальше - больше. Она все росла разрывая все больше броню и все больше мне ног становилось у рождаемой. Я узнал ее –  она многоножка!, и так радостно тебе щупастую я показал…  А потом ты ушла и обиделся я на тебя да швырнул эту скользкую мерзость в окно, что уже выходила за обод стакана ногами. Так с обидою я и забыл про созданье, что взрастила ты у меня на окне…
 Тебя не стало в скором времени... А был теплый конец  марта, я вылез из форточки с головой, -  покурить, и увидел твой подарок – многоножку, лежащую на крыше подвала. Что-то стало обидно мне и так больно, будто я поступил так с тобой и с подарком твоим не случайно, и так сердце мое забилось сильней, что я влез становясь на подоконник обратно к себе с содроганьем. Все вращалось во мне, и весь дух мой скрипел, проворачиваясь гранями, цепляя за нервы. Я пытался бежать – многоногую с крыши подвала поднять, да какая сейчас уже разница…  ты то там – она тут, и зачем полошится ведь все на своих же местах, но я так не хотел и все чувства мне вторят бежать и спасать, прижимая к груди воскресая ее и, себя так прощая…  Не посмел, а подумав - не стал бы и сейчас. Все те чувства бурлят необдуманно ложно, не поправишь уже, не вернешь. 
И что выбросив я многоножку так скоро забыл про тебя, ведь ее поднимать не было и мысли, а тебя я спасти не успел.  Вот и боль моя, вот и признанье, ведь на страже я должен был с нежностью кротко ходить, да вот стражник-изменщик со службы метнулся в края лепетанья.