Художник

Он вырвался из сна, где каркали вороны,
Где ветер мертвую листву кружил впотьмах…
Оделся, вышел в сад, - там расцвели пионы.
Подумал: «Жизнь прошла, а в сердце – боль и мрак».

Был предрассветный час – час горьких размышлений.
Он говорил себе: «Да, я был не святой.
Мне с самых ранних лет твердили, что я гений,
Я это знал и сам, - и был так горд собой.

А враг меня прельщал деньгами, лестью, властью,
Он постепенно загонял меня в тиски.
Писал я много, но бывали дни ненастья,
Когда вином глушил приливы злой тоски.

В любом кругу -  был в центре. Не было мне  равных,
Я видел лишь толпу завистников, Иуд.
Ах, повиниться бы! Созвать друзей тех давних,
Но знаю, – не простят, но знаю, - не придут.

Душа так жаждет чистоты, любви, участья.
Поеду к Утрене в ближайший монастырь.
Пойду на исповедь, -  я не готов к причастью,
Покаюсь пред Тобой и лбом коснусь Святынь.

Светает…Мне пора, но боль так грудь сжимает…
Оставив прах земной, я быть хочу с Тобой!
Восход неистово сегодня полыхает…
Прости меня за всё, я сын несчастный Твой…»
               
Его нашли лежащим навзничь, у мольберта,
В саду, где он творил, где рисовал цветы.
Все удивлялись вслух, что отпечаток смерти
Каким-то светом озарил его черты.