Легенда о багульнике, Болотном царе и лесной нимфе

Болотный царь был покорен лесною нимфой:
Как юная весна она была прелестна,
Здесь невозможно обойтись земною рифмой,
Чтоб описать, как красота ее небесна!

Манил владыка деву, соблазнял речами,
Все царство обещал капризнице чудесной.
Лишь улыбалась та лукавыми очами,
Держась на расстоянии от вязи мерзкой.

Весь исчерпав запас посул и увещаний,
Разгневался владыка грозно не на шутку,
Все в ярости круша вокруг без колебаний,
Не подчиняясь больше воле и рассудку.

Лесная нимфа над влюбленным хохотала:
Развеселил ее царя порыв безумный.
А страсть владыки  искры-молнии метала,
И запалил огнем болото полоумный.

Пылало все вокруг: рогоз кусты кассандры,
Мох-сфагнум, хвощ, чистец, стоящий одиноко,
Лягушки, мошкара, пиявки, саламандры,
Кто убежать не мог - пожар сжирал жестоко.

Когда язык огня багульника коснулся:
Сладчайший повалил на чащу леса запах.   
Зеленый мир завыл, зашелестел, проснулся,
Предчувствуя злой дух на листьях, хвойных лапах.

Спала в плетеной из лианы колыбели
Лесная нимфа средь берез и белой кашки.
Волшебный аромат достиг ее постели,
Заполонив полянки, горки и овражки.

Вдохнув в себя пары приплывшего тумана,
Очнулась дева, зов призывный вдруг услышав,
Не опасаясь зла под действием дурмана,
К болоту слепо, наугад, без страха вышла,

Себя не помня, закружилась одурело,
Потом, присев на кочку, зашептала что-то.
Владыко подошел, обнЯл ее несмело,
Не встретив отчужденья, поволок в болото.

Потоки сладкие багульника осели,
Разрушили все чары утренние рОсы.
«Болотные» еще проснуться не успели,
А в голове у нимфы роились вопросы.

От ужаса, что ночь в постели у владыки,
Со страстью и любовью провела согласно,
Что не помогут тут уж слезы, стоны, крики.
Бежать скорей решила - здесь небезопасно.

Тихонько нимфа встала. даже не оделась, 
БосАя незаметно проскользнуть пыталась,
Но у дверИ охрана царская расселась,
И с гамом жабья стая на нее бросалась.

Сражалась дева, отбивалась и вертелась.
Охрана рьяная владыку разбудила.
Покорной видеть нимфу вновь ему хотелось:      
Нагая красота его лишь возбудила.

Тогда владыка приказал срывать багульник
И украшать его цветами свою спальню.
Лес далеко - единственный ее заступник,
А царь уж здесь, пришел в любви исповедальню.

Опять она с умом совсем не совладала,
Открыто отдавалась ненавистным ласкам,
В порыве жарком страсть и пылкость принимала,
В безумстве веря иллюзорным сказкам.

Но вот однажды чудо с нимфою свершилось:
К дубраве бросилась, ног под собой не чуя!
Владыкой вновь гнилое царство запалилось,
Манил беглянку он, туманами блефуя.

Дороги путала, оврагами блуждала,
По звездному пути искала выход к лесу.
Дурманящая сила небо накрывала,
Несчастную, обратно возвращая бесу.

С тех пор, как говорит легенда, нимфа бродит,
Меж лесом и болотом тропки выбирает,
Коль прозревает дева - скоро в лес уходит,
Вдогонку - царь пары багульника пускает.

Туман в низинах по оврагам сладко-едкий,
То значит – нимфа от Болотного сбежала.
Горят болота - значит то владыка мерзкий
Багульник запалил, чтоб все начать сначала.