Мой первый вылет из родимого гнезда

Мой первый вылет из родимого гнезда.
Тогда казалось бесконечно далеко.
В иллюминаторе далёкая звезда
светила снисходительно легко.

Как это было архаически давно,
а помнится как будто наяву.
Тот робкий шаг в незнанное оно, 
что столько лет судьбою я зову.

Вот под крылом сияющий Памир
и Душанбе, встречающий жарой.
Зеленым москвичом по трапу выходил
я в мир другой, хотя в стране одной.

Нет, не было ни банд, ни басмачей.
Тут просто люди жили по-другому.
Не понимали в деревнях речей,
нас русских, да и ещё и незнакомых.

Всё было ново. Приходилось познавать
азы работы, полевой уют, 
пить без закуски, подниматься в пять,
всё успевать, когда тебя не ждут.

Приборы не справляются с жарой.
Они, как люди, тоже просят тень.
Туннель прохладный, спрятанный горой.         
Походы по воду, не опасаясь змей.

Еще не перекрытый буйный Вахш,
съедающий в мгновенье берега.
Грузовичок, видавший виды, наш.
Скрип на зубах постылого песка.


Сменить стоянку, та еще работа,
путь серпантином изнурительно далёк.
А коль  другим сниматься не охота,
твой фейс печатают в журнале «Огонёк».

Чай бесконечный на лежанках чайханы.
Подъём на перевал под облака,
мокнуться в струи, зубы ломящей,  воды,
под языком, нависшим, ледника.
 
Зажатый между скал, в пыли, Нурек.
Вода и водка – обе сорок пять.
День в этом пекле тянется как век.
Всё это как-то надо воспринять.

Дипломницы - девчонки из Ташкента
казались старыми в свои лишь двадцать два.
И было лишь началом это лето,
Моей дороги длинной сквозь года.