из неизданного 594

Серое небо жемчужным свечением
Кроет в тумане затерянный город
И растворяет случайных прохожих
В сумрачной бездне сквозных подворотен.

В шорохе вязнут бесхозные тени,
Бросив тела в гардеробе вахтёру,
И, привязав номерки к телогрейкам,
Лезут в мой сон через барную стойку.

В зеркале пудрят приклеенный носик,
Гримом рисуют глаза на картонках,
Образ меняя за стенкой в кладовке
Новыми масками в старой трактовке.

Пахнет блинами с растопленным маслом,
Сбитнем медовым с имбирем толчёным,
Талой водою под мартовским снегом
И воскресеньем, намедни прощённым.

Ждут за кулисой отмашку суфлёра,
Пьют валерьяну в дешёвой столовке,
Смазав зелёнкой наморщенный лобик,
Молятся богу о вечной страховке.

Бьются локтями под рёбра соседей,
Топчат мозоли растоптанной кирзой
И, очумев, в перегарном похмелье
Текст забывают под дулом софитов.

"Стоп! Всё с начала! Смените массовку!
Чей по сценарию должен быть выход?
Кто там на сцене намылил верёвку,
И запах откуда горелой резины?

ПИР СРЕДЬ ЧУМЫ!!! А не гэг на Бродвее!
Где атмосфера блинов на кострище?
Что за ребячество? Право, как дети!
Чучело где? Кто в ответе за Зиму?

Света добавьте, и хвороста больше -
Празднуем Пост иль в бирюльки играем!?
Где реализм поминальных трагедий?
С душами мёртвых Весну нынче славим!"

Серое небо жемчужным свечением
Кроет в тумане затерянный город
И растворяет случайных прохожих
В сумрачной бездне стаканов гранёных.