Три смерти

Меня убили в первый раз на утренней заре,
когда Нерукотворный Спас лежал в седой золе
у догорающих венцов родимого села,
где крест кровав был и свинцов, но скорой смерть была.

И только малое зерно в цепи кромешных лет,
ослеплено, обожжено, таило тихий свет.
Росинки слез, удары гроз ему считали срок,
пока из глины не пророс единственный росток.

Прошло уже две сотни лет и в буре, и в цвету –
в себя вобрал я дождь и свет, и неба высоту,
но вот опять людская брань и смрад вокруг меня,
и жизнь моя летит на грань металла и огня…

Страшна была вторая казнь в гудении печей,
дорожным шлаком стала грязь, а пепел стал ничей,
и улетал он далеко на росные луга,
и вечер кутал молоком березы и стога.

И в мир пришел я в третий раз цепочкой светлых слов,
влюбленным взором ясных глаз, узнавших мир Христов,
и чутким слухом, что умел в рассветных трелях птиц
узнать свой вековой удел, свой крест среди темниц.

Но в родниковом холодке голодного глотка
пишу прощанье на листке, и кровь – моя строка.
Теперь меня свели с ума, в углах – зеркальный ад,
и пеплом костяным зима покрыла Петроград.

Вернусь ли я, и кем вернусь? Травой, песком, рекой?
И будет ли родная Русь хоть в памяти людской?
Узрю ли я лицо огня, пройдя сквозь дым седой,
и чем тогда казнят меня – свинцом, петлей, водой?

Коль Русь жива – и я живу под сердцем у нее,
и греет солнышко траву, и дождь кропит жнивье.
Пока я жив – и Русь жива во мне и надо мной,
и сочетаются слова, и вьется путь земной.

Опубликовано в авторском сборнике "Золотые шары". Премия имени Анны Ахматовой. НП "Литературная Республика", Москва, 2020.