11. Кванты и Жигули

                Как уже понял читатель, работа в лаборатории научного института включала не только
                подготовку и проведение экспериментов, написание научных публикаций, но и множество
                сопутствующих действий, особое место среди которых занимала популяризация науки и научных
                знаний и достижений.
                А где в СССР была наибольшая плотность демонстрации достижений, и не только науки?
                Вы правильно подумали – конечно, в Москве, на выставке достижений народного хозяйства!   
               

Как стало известно из предыдущей части, демонстрация обращения волнового фронта для документального кино прошла в целом успешно, хоть и с некоторым стрессом для присутствующих.  Поэтому намерение руководства лаборатории расширить её поле действия до максимально возможных размеров было вполне ожидаемым. И в один прекрасный день наша группа получила задание: скомпоновать стенд для демонстрации ОВФ, отправить его на ВДНХ, собрать там и запустить в действие.

Не без некоторой спешки всё было сперва отлажено в лаборатории, а затем – разобрано, упаковано по ящикам и коробкам и передано уже упоминавшемуся в самой первой части повествования шефу хозяйственников – Ивану Ивановичу Бибе – для отправки по железной дороге грузовой скоростью. 
Через несколько дней, получив от шефа сообщение, что наш груз уже на месте, мы с коллегой оформили командировки и двинули в столицу.

Аккуратно расставленные грузовые места с комплектующими стенда благополучно отдыхали в хозяйственной кладовой павильона «Физика», что рядом с фонтаном «Дружба народов». Работники выставки встретили нас, соответственно, очень дружелюбно, даже тележку подогнали для перевозки на экспозицию – а как же, «коробочки» с силовыми блоками весили за пятьдесят килограммов каждая.

Несколько часов заняла распаковка и сборка стенда. Подключение, запуск и юстировку мы с Сергеем сделали быстро, а потом провели инструктаж стендистов и написали короткую инструкцию: что и в какой последовательности включать, как юстировать, если сигнал пропадёт, а главное – никогда не запускать лазер, если не работает насос системы охлаждения. И, убедившись, что пояснения усвоены, а включение и выключение лазера выполняется в положенном режиме, спокойно уехали домой.

Судя по конечному результату – серебряной медали ВДНХ – наша установка отработала как положено, и спустя месяц с небольшим последовала новая командировка в столицу – нужно же было вернуть на родину два центнера оптики и электроники.
 
– Ну, как наш лазер, работает?
Стендистка смущённо улыбнулась:
– Ну, я не знаю, давно не включали…
Мы с Сергеем переглянулись, заподозрив неладное. Провода питания системы были отключены и свёрнуты, оптическая схема закрыта чехлом… что-то здесь не так, будем разбираться.

Все оптические элементы были на месте, уже хорошо. Загудел насос системы охлаждения, благополучно включился и застрекотал блок питания, запыхала лампа накачки, врубился и генератор высокого напряжения для питания затвора, но ожидаемого зелёного луча мы не увидели.

Подошли ещё несколько работников павильона и с интересом смотрели, как мы разбираем излучатель.
Вскрытие квантрона показало печальную картину. Лампа слегка раздулась от перегрева и поломалась при извлечении, на отражателе местами отслоилось покрытие, в общем, стало ясно, что однажды лазер включили без охлаждения, хотя, разумеется, никто в этом не признался (фото 1). 

В общем, разобрали мы свой стенд потихоньку, а дальше нарисовался новый сюрприз. Ящики, в которые были по отдельности упакованы блок зарядный, блок разрядный и насос системы охлаждения, куда-то исчезли. Поиски с участием работников павильона успеха не принесли, и вместо трёх наших коробок нам дали одну большую, куда и запихнули всё тяжёлое железо.

Коробочка получилась увесистой, дотащить её до «каблучка», которому предстояло доставить груз на Белорусский вокзал, нам помогли грузчики.  Ещё четыре коробки с оптикой, блоком управления, генератором импульсного напряжения и всяческими соединителями заняли всё оставшееся в машине место, и мы потопали на метро, прихватив под мышку самое ценное – излучатель, завёрнутый в поролон и замотанный сверху чем-то вроде брезента.

Не знаю, как сейчас, а в то время на ВДНХ было что-то вроде проходной: стояла будка с окошком, в котором скучал молодой красивый грузинский парень. При виде нас он несколько оживился, а дальше произошёл диалог а-ля «Кавказская пленница»:
– Падажди, дарагой, что несёшь?

Вопрос был вполне естественным, поскольку из-под руки у меня торчало нечто непонятное, замотанное мешковиной. Эта штука выглядела бы без упаковки как на фото 2.

Серёга показал накладную, а я, не дожидаясь, пока товарищ ознакомится с её содержимым, со смехом произнёс:
– Джигули несу, ремонт делать надо!

Вы тоже улыбаетесь, уважаемый читатель? А я вполне серьёзно: железяка под мышкой на самом деле стоила около семи тысяч рублей, как раз в цену популярного советского авто.

Джигит рассмеялся в ответ:
–  Эээ, дарагой, кагда атремонтируешь этот «Жигули» – пазави покататься!
На этой весёлой ноте мы и покинули гостеприимную выставку, устремившись к станции метро «Проспект мира».
 
Но московские приключения на этом не закончились.
Вы когда-нибудь сдавали технику в багаж на железной дороге? Вот и мы делали это в первый раз. К счастью, в руках была накладная, и нас впустили на товарный двор вместе с «каблучком», приехавшим раньше и ожидавшим у ворот.
В суете разгрузки мы поначалу не обратили внимание на плакат, висевший над весами, подняв глаза только после того, как с трудом взгромоздили на них наш большой ящик. А там чёрным по белому было написано: «Вес одного места багажа не должен превышать 60 кг»!

Опустив глаза, мы были ошарашены: «коробочка», согласно весам, весила 110 кг!
Что делать?
Решение пришло мгновенно.
На весы скоренько были заброшены остальные коробки, стрелка покачалась и застыла, немного не достав до отметки 210. Как раз в этот момент хозяин, сидевший рядом за столиком, отвлёкся от накладных и глянул в нашу сторону:
– Ну, что, как тут у вас?
– Да нормально, вот, чуть больше двухсот кг на пять ящиков.
– Ладно, возьму оплату за двести кило. Можете оставить всё, идите оплачивайте, мы погрузим.

Мы переглянулись. Ну да, они погрузят – те, что сверху, пока не доберутся до большого ящика. Сразу же станет понятно, что его вес вдвое больше нормы. Пришлось уговорить товарища, чтобы он разрешил нам занести коробки в вагон: а как же, там аппаратура, нужно деликатно, лучше мы сами.
И, делая довольный вид, мы бодро отмаршировали с громадным ящиком по трапу, лучезарными улыбками подтверждая, что вес в нём, конечно же, совсем пустяковый.

Через несколько дней, уже в институте, в лабораторию влетел недовольный микрошеф:
– Серёжа, вы зачем мою фамилию в сопроводительных бумагах написали?
– Так а что мне было писать? Институт физики, фамилию получателя, не себя же – я же отправитель…
– Ну так идите теперь сами с Бибой разбирайтесь! И Сергея прихватите.

Иван Иванович встретил нас с Серёжей сердито:
– А ну, пошли со мной! Что у вас там в багаже?
– Да стенд обратно возвращали, а что такое?
– Ну, сейчас будете сами разбирать, умники!

Во внутреннем дворике института аккуратно стояли наши четыре мелких ящика, а рядом, на боку, – тот самый, легендарный.
– Иван Иванович, а чего он на боку лежит?
– Вы у меня спрашиваете? Это я у вас должен спросить, чего вы там напихали. На станции прямо из вагона в кузов кое-как перетащили, а здесь наши грузчики снять не смогли, едва с грузовика ногами спихнули!

Что поделаешь… даже такелажники поняли, что квантовая электроника – на самом деле наука тяжёлая…

Продолжение здесь:
http://stihi.ru/2021/03/02/6615

.