Доля родительская нелегка...

Сколько же кроется в деторождении невыносимых родительских мук!
Стоит задуматься - в тоже мгновение сердце сжимает смертельный испуг!

Да! У того, кому участь завещана матерью сделаться или отцом,
сердце всё в ранах, ожогах и трещинах. Места живого не сыщешь на нем.
Волны смертельного страха волнуются, в пыль разбивая души островок.
- Мама, меня ждут ребята на улице! - Что же… Иди… Осторожно, сынок!..
Дверь не успела закрыться за мальчиком – мать уже в страхе метнулась к окну,
смотрит, грозит ему тоненьким пальчиком. Кажется ей: сын пошёл на войну.

Плечики узкие, ёжик топорщится рыжих, по-детски упрямых волос…
Как же ей хочется! Как же ей хочется, чтобы малыш поскорее подрос,
чтоб налились его мускулы силою, чтоб непременно стал выше отца…
Не понимает пока ещё милая: мыслям тревожным не будет конца.

Пусть в жутких снах никогда ей не явится страшная сцена: окоп фронтовой.
Лютый мороз. Снег на бруствере плавится. Грохот разрывов и… жалобный вой.
Нота страданья протяжная, звонкая, словно струна на гитаре дрожит.
Рядом с дымящейся, чёрной воронкою сын, истекающий кровью, лежит.
Воет он тоненько, не по-хорошему. Воет и пальцами правой руки
тянет по снежно-кровавому крошеву что-то, похожее на… кишки...

Сколько же кроется в деторождении невыносимых родительских мук!
Стоит задуматься - в то же мгновение сердце сжимает смертельный испуг!