10. немёртвый колдун

рыбаки после смерти бредут по речному дну, прорастают воители вереском и левкоем, умирает султан не в душной тиши покоев, а с кинжалом в груди проигрывая войну. и у смерти глаза прозрачней воды живой, и рука холоднее синей пустынной ночи - объясни, госпожа, мне последнее из пророчеств, оботри мою кровь белеющим рукавом. на доске расставляя фигуры, молчит она; потемнели от старости пешки из светлой кости. "ты не первый, кто ныне гибель отсрочить просит," - говорит и сбивает с доски моего слона. "да и что мне предложишь, что одолжишь взамен, не нужна мне парча, прибывшая караваном - я одета в огонь да тонкую взвесь тумана, ваша грубая ткань не коснётся моих колен. мне не взять ни дитя твоё, ни отца, ни мать - что ты любишь, колдун с душою угля чернее, отчего ты молчишь, зачем твой язык немеет, что не хочешь ты мне за жизнь свою отдавать? знаю я, что встречала средь дурней и хитрецов, незаметно бродя под сенью дворцов и храмов, где зерно отделяли от плевел и суть от хлама, незнакомого человека с твоим лицом".
 
и склонясь до земли, до хладной босой ноги, я прошу: забери, что есть, близнеца не трогай - лучше в разные стороны пусть нас ведёт дорога, не ему отдавать сегодня мои долги. и смеётся она, с колена подняв меня: "обманул тебя брат, пророчества не исполнив, он пленил меня, несогласный и непокорный, и с утра твою жизнь на молодость обменял".
 
смерть скрывает заморским шёлком своё лицо, обезьянку ручную кормит хурмой с ладони. засыхают колодцы, падают в битве кони, и заносят пески неразумных и мудрецов.