СоломидА глава 6

            ЖИТИЕ САЛОМИДЫ

по рассказу Ф.А.Абрамова «Из колена Аввакумова»



           КРЕСТОМ ДА ОГНЁМ


Против злой молвы вовек,
Не отгородишься…
Раз виновной объявили,
Не отмолишься.
Раз  господь велел терпеть – так терпи,
Шуганули раз тебя – стал быть, вынеси.

А Иван-то мой, прямо смолоду,
В ненавидности у народа-то.
Он как маленький совсем, с печи рухнувший,
Стал икотой им грозить не подумавши.

Слово сказано ужо, слово пущено,
И беда явилась в дом – неменучая,
Прилипилась к нам она тяжкой кручею,
По над яром гонит нас, злою тучею,

Вот как к бесом-то взывать, надо ж думати.
Вместо чтоб острастки дать, так затюкали.
За похвас его дурной, да по слабости,
Жернов каменный теперь нам до старости.

У кого гляди падёшь, ан ина беда
То про-то за сё на нас, впредь лежит вина.
А в то лето, как на зло, моровой пошёл,
Так у каждого почай, накопилось зло.

С пожни все уже давно по домам пришли,
Моего ж нет одного – хош не хош, ищи.
Я ж Матрёною тогда лишь разродилась,
Молока ещё в грудях, да не открылось.

Запрягла скорей  кобылу и навстречу,
Мужика вот только вишь, не привечу.
А у самого леску – грают вороны,
По над свежею такой, кучей хворосту.

Подошла, а там гляжу – мой мужик лежит,
Прямо намертво совсем – видно, что забит.
На колени пала я – молитву Господу
Вознесла и заблажила до ропота.

Ты Адама-человека, сотворил еси,
Не твоё ли я творение, господи.
Не превечный ль твой огонь, да во мне горит,
Силы-мочи ты мне дай, да живым узрить.

И сподобил мя господь, дал всё ж сил.
Стала дуть в его уста – он ожил.
Силой слова господня поднялся.
Слову божьему все мы подвластны.

Человек али зверь, гад ползучий,
Всяк пред словом единым послушен.
Мужика, что зла воля сгубила,
Словом истинным я воскресила.

Возвращаемся обратно мы в деревню,
А на въезде-то, шумят уже гневно,
И ревут всей толпою: «Убить, убить!».
Одолеешь таку – да не в жизнь.

Ой, беда, беда, горе-горькое!
Ты почто всю жизнь меня торкаешь.
Прощевайте же мои, дочки-сиротки,
Батька с мамкою прощай, ждут нас – выродки.

«Тута, вам живот свой класть», – всяк страшат,
Хоть вперёд, хоть наутёк – порешат.
Мне заступа лишь одна – господь бог,
Ежли кто, так только он – всеблагой.

Чудо, господи яви, молю чуда.
В Пустозерии упас, и здесь б не худо.
Не себе моля я тя, во спасение,
Мужа с дочкою моей, от убиения.

И тут глас слышу свыше «Крестом да огнём..,
Упасёшься одним, лишь крестом да огнём».
Кнутовище схватила, связала с колом,
Обмакнула в смолу, раздобыться б огнём.

Не упомнить ужо и зажглось что во мне,
Я в рубахе стою, а она в молоке.   
Крест, зажатый в руке, воспылал вдруг огнём,
Волей божьей, единой, как андел с мечом.

«На колени пади, словом божьим кляну,
Не раскаетесь коль, напрочь всех вас пожгу».
И такая во мне бушевала воистину сила,
Что б, ничто не смогло… и не ос-становило.

Как архандел Михаил в судный день,
Тако я своим крестом несла тлен.
И откуда у меня, что взялось,
Веры истинной зерно проросло.

Пали ироды оземь, пред божьим крестом,
Пред безумьем моим – перед божьим огнём.
«Соломида, прости, бес попутал вельми,
Были мы не правы. Пощади, пощади».

Ан по праву руку – мой андел-хранитель,
А по леву руку – злой бес-искуситель.
По серёдки ж я с крестом – на распутье,
Вся во гневе во людском, будто в струпьях.