Храм мира. Убийство в Джонстауне

За окном носился ветер, жёлто-оранжевые листья клёна послушно лежали в его руках. По стеклу стекали капли воды. Дождь набирал силу, и осень только начиналась. Джон сидел в редакции и наблюдал за этим природным явлением. Зачем-то он потянулся к камере.

Джон на секунду отвернулся, чтобы взглянуть на календарь, с этой работой закрутился и совсем забыл какое сегодня число. Увиденное его поразило. На висячем календаре была отмечена дата – 18 ноября 1978 года. Джон повернул голову обратно в сторону окна, но вместо красно-желтого клёна он увидел иллюминатор и стекающие по нему капли дождя. «Возможно, я задремал, привидится же такое». Репортёр сделал глубокий вдох, чтобы спокойно восстановить события предшествующие полёту. В голову по-прежнему ничего не приходило, последнее время с ним часто стали происходить странные вещи. И тут он взглянул на камеру, которая вдруг включилась сама собой, на ней проявился снимок «Храма Мира». По логической цепочке Джон понял, что он летит на место гибели 918 сектантов, в редакции ему поручили отснять об этом материал.

Когда самолёт приземлился в столице Джонстауна, город встретил его дождём и сильным ветром. В сердце закралась какая-то тревога. Ещё и такси подали доисторических времён, а шофёр ни слова не знает на международном языке. Как мог жестами на пальцах объяснил ему, куда нужно ехать. Вдруг вспомнил, что в сумке у него есть камера с запечатлённым моментом истории. Пока возился, шофёр достал какую-то листовку и ткнул прямо перед глазами. На ней была картинка с изображением секты «Храма мира». Ну и естественно агитация, куда без неё? «Что? Дата на листовке стояла – 18.11.1978г. Мистика! Да как такое может быть»?

Тем временем, дорога становилась всё более безлюдной. Небо затянуло серыми тучами, ветер был настолько сильным, что мог поднять ветку или небольшое животное на несколько сантиметров. А дождь продолжал заунывно лить, как бы оплакивая будущую трагедию или прошлую. Всё смешалось в голове, и логика тут не работала.

Когда поравнялись с поселением сектантов, ветер поутих и дождь закончился. Даже солнце выглянуло. Выйдя из машины, увидел группу из нескольких человек. Его приняли за отставшего коллегу по журналистскому делу. Им предстояло разобрать жалобы родственников сектантов, убедить их покинуть поселение в джунглях Гайаны, и вернуться в США. Согласилось тридцать человек, вместе с ними ещё один поселенец под предлогом, что Джонс сошёл с ума. В самолёте он начал стрельбу, пока его успели разоружить, погибло пять человек из тридцати: конгрессмен Лео Райан, корреспондент NBC Дон Харрис, оператор NBC Боб Браун, фотограф San Francisco Examiner Грег Робинсон и член коммуны Патриция Паркс.

Джон начал снимать, это уже входило в привычку. В один миг он заменил погибшего Боба Брауна, в руках его оказалась точно такая же камера. «Опять близнец», промелькнула мысль. Дальше события развивались стремительно. Отснятый материал журналист бережно спрятал от посторонних глаз. К группе в последний момент, примкнула худенькая девушка Кристин Миллер. Она считала такое поведение Джонса насилием над волей людей, и надеялась найти на него управу, поэтому выбралась инкогнито.

Кристин Миллер - пожилая худенькая женщина: внимательный, цепкий взгляд из-под круглой оправы очков; когда она достает сигарету из черной сумочки - ее пальцы дрожат. Предпочитает "Капитан Морган" шампанскому и каждый вечер сидит в одном и том же мексиканском пабе - читает, еще больше - пишет...

Джон дрожащей рукой налил себе виски в ближайшем баре, такое количество трупов, не так просто забыть. Повернул голову в сторону женщины, её уже не было, а на столе осталась записка:
«Я опасаюсь за свою жизнь, за мной следят. В вашей камере ценные материалы, опубликуйте их».

Кристин Миллер до последнего пыталась убедить всех, что суицид не выход, даже предложила связаться с русскими, чтобы отправить общину в Россию. Джонс отверг предложение, сказав, что уже поздно что-то менять, и никто на помощь к ним не придёт, а также, что суицид это единственное верное решение. Его поддержали многие члены общины. По указанию Джонса был приготовлен бак, заполненный виноградным напитком, в который добавили смертоносную смесь.

Первыми напиток дали детям. На записи Джонс убеждал людей, что смерть это лишь шаг в другую жизнь. Объяснил, что боли не будет, а смерти как таковой нет. Глядя на то, как умирают их дети, взрослые не колебаясь принимали яд. потом скажут, что не все принимали яд добровольно, и что, возможно, многих заставили выпить отравленный напиток силой.

Мистика продолжалась. Джон сидел в своём номере в отеле и держал, свеженький номер газеты, опубликованный местной газетой. На первой полосе красовалась его статья - Убийство в «Джонстауне».