Модистка, родственники и другие

   Моё детство и юность прошли в Ливадии, где мы жили до 1976 года, с тех пор прошло много лет, но нет-нет, да и всплывают в памяти отдельные эпизоды из тех времён:
   Коридорная система, с общими кухнями на этажах и удобствами во дворе в доме жили двадцать семей. Мама часто болела и поэтому чаще всего мне приходилось жить у соседей, одним из надёжных приютов стала семья Ксении Мироновны Трифоновой, у них мне было хорошо и тепло.
   Тетя Ксана была очень маленького роста. Жили они на втором этаже нашего большого дома. Когда маму в очередной раз забирали на скорой помощи в больницу - она тащила меня на своей горбатой спине к себе, а мои ноги доставали до ступенек, наверно рост ее был меньше 150 см.
   Вдобавок я упиралась и без конца причитала: - "Кусать хоцу"... Идти сама не хотела. Хоть я и сопротивлялась всячески, но они с ее свекровью, бабулькой умели уговорить меня. Имени бабульки я не знала, т.к. её никто не называл иначе, позже только из разговоров соседей узнала, что она была репрессирована - отсидела в тюрьме.
    Когда в один из таких дней, сочтя мою маму безнадёжной в дом набежали мамины  дальние родственники делить имущество, тетя Ксана с бабулькой выгнали их пристыдив, что они совсем забыли обо мне - пятилетнем ребенке.
Бабулька устроила им разнос и они дорогу к нам начисто позабыли, а мама выписавшись из больницы больше отношений с этими родственниками не поддерживала. Зато с тех пор у нас появились настоящие близкие люди.
    Это была интеллигентная и необычная семья, мне они казались величественными! Сын тёти Ксаны Эдик относился ко мне как к младшей сестрёнки.
    Теперь то я понимаю, что это сказывалась старая закалка, воспитание - для меня, одинокого ребёнка они стали ангелами хранителями. Некоторые азы интеллигентного воспитания были мне даны именно ими, в том числе - умение слушать других, не перебивая...
    Тётя Ксана работала процедурной медсестрой в санатории Ливадия, а ещё(в свободное от работы время) она была - модисткой. Она не шила костюмы и платья, но шила бюстье, которые великолепно держали грудь и грации, которые кардинально меняли фигуру заказчиц. Её клиентура часто имела нестандартные формы фигур.
Заказчицы Ксении Мироновны любили поговорить, доверчиво делились с нею своими женскими историями, так как знали, что получат совет помогающий наладить личную жизнь. Мне же нравилось смотреть, как работала тетя Ксана, выкраивая многочисленные лоскутки, простегав их, формировала чашечки. Женщины были в восторге от ее работы!
    Вскоре в Крым приехала мамина старшая сестра-погодка Зина. Больная туберкулёзом она получила на полгода путёвку в санаторий Долоссы.
    Полгода пролетели быстро, лечение шло успешно, ей, как опытному фельдшеру-фронтовичке, предложили место в общежитии и работу в санатории, но она отказалась, т.к. считала, что деревню, где она работала заведующей детским садом и бабушку с семьёй - бросать нельзя.
   Тётя Зина увезла меня к бабушке на рязанщину - в деревню Смыково. Через восемь месяцев  моего пребывания в Смыково тётя Зина умерла от туберкулёза. Остался сиротой её сын 12 летний Вова, он называл бабушку мамика. Большим праздником были для нас посылки из Крыма и жмыхи из подсолнечника.
   В 1955 году маме выхлопотали место в детском саду и она приехала забирать меня. Из Смыково меня провожали торжественно, как я и заказывала - на телеге, на сене сидели я, мама, её единоутробная сестра Валя и Вова... играла гармошка. За телегой огорчённо топал мой лучший друг - телёнок Мишка. 
   Проводили нас до Ухолово, а оттуда мы на ужасно коптящим паровозе-ухляне добрались до Рязани, потом был Курский вокзал и родной Крым!
   Семья тёти Ксаны переехала в район Ударника, рядом с ним находился поселковый кинотеатр, теперь это - Органный зал. Меня они порой брали к себе, но это уже было сложно для них. Маме помогли сделать, через коменданта документы (паспорт)для её младшей сестры 1940 года рождения. В то время из деревни переселиться в город практически было невозможно. В 1956 году  из Смыково приехала Любаша. С помощью тёти Ксаны Любу устроили на работу, кухонной в коммунальную столовую санатория.
    Из общения с этой семьёй я узнала кое что о видимой красоте, как важно уметь слушать и помогать людям по мере сил. Наше общение с семьёй тёти Ксаны стало редким, вскоре они уехали в Ленинград.
    Когда я перешла в четвёртый класс в Ливадии открылась школа-интернат, для заполнения мест в неё попали многие из наших ливадийских ребят, в том числе и ребята с нашего двора.
 
***
Вспоминая прошлое часто задаюсь вопросом: "Почему мы нелюбопытные?"
Уходят навсегда люди, с которыми были связаны важные события нашей жизни, и это не только соседи и знакомые, а иной раз даже собственные родители.
Мы с ужасом обнаруживаем что мало что знаем о них. Спросить бы - да не у кого!

На фото - в Ливадии я, тётя Ксана, Бабулька и Эдик.