Русалочка часть 6

 Бедняжка скрылась. Одиноко.
 Дворец отца, там, верно, спят,
 Вот клумбы, мальчик. Око в око.
 Глаза бездонные молчат.

 На память о своих сестрицах
 Взяла по скромному цветку,
 Печально вспомнила их лица
 И провалилась в темноту.

 И снова в тучах красный месяц,
 И шторм, и принц в её руках…
 А до мечты громада лестниц,
 И слов не будет на устах.
               
 В руках горел кувшин, как факел,
 Как одинокая звезда,
 Вполне готовая во мраке
 Растаять в пену навсегда.

 Она тогда не понимала,
 Весь ужас счастья своего,
 И только сердце замирало
 Всегда от имени его.
               
 Что будет дальше? Я не знаю,
 Как красить море в бирюзу.
 Здесь даже Ганс, перу внимая,
 Пустил на рукопись слезу.

 Но не ответило им море,
 Лишь волны плакали во след,
 И повторяли: «Горе, горе,
 Назад, назад дороги нет!..»

 Она залезла на ступеньки,
 Сияли волосы луной.
 В их чёрно-розовом оттенке
 Заря вставала над землёй.

 Открыта пробка у кувшина,
 Напиток выпит, жар и сон.
 И боль, как пламень из горнила,
 Пронзила страху в унисон.

 Она сознание потеряла
 И пала замертво в песок.
 И что-то сверху повторяло:
 «Давай ещё на посошок!»

 Когда очнулась, было утро,
 И солнце в небе высоко,
 Давным-давно просохли кудри,
 И нет хвоста, и так легко.

 Она ли стала человеком?
 Как все, с ногами родилась?
 Но боль, под стать немым калекам,
 По телу тут же разлилась.

 Сами собой открылись очи
 И видят чёрные глаза,
 Они черней июльской ночи,
 И по щеке бежит слеза.
               
 И видит, что она нагая,
 И прячет тело в волосах,
 И принц ей в этом помогает
 И будто держит на руках:

 «Ты кто, прекрасная Диана?
 Как солнце летнее бела…».
 Любовь из бездны океана
 Ему ответить не смогла.

 И тут он взял её за руку,
 Повёл в свой мраморный дворец,
 Она плыла подобно звуку,
 Что подарил цветам Творец.

 И все дивились и вздыхали.
 Таких красавиц наяву
 Они уж точно не видали
 И быстро подняли молву.

 Её в шелка подразодели,
 И припоясали в муслин,
 И ничего сказать не смели –
 Никто, не только царский сын.

 Прошло немного дней и как-то
 К семейству вызвали прислуг
 По установленному акту
 Утешить пением досуг.

 И те явились с жемчугами,
 В одеждах с золотой каймой,
 И заливались голосами
 Одна прекраснее другой.

 И все им хлопали в ладоши,
 И без ума был даже принц,
 Такой красивый и хороший,
 Любимец фрейлин и цариц.
               
 Одна русалочка молчала.
 О, если б слышали её…
 Но есть всему своё начало,
 Да не добраться до него.

 И вот из раструба валторны
 Полился несравненный звук,
 И из-под щёток брызги-зёрна
 С тарелок в танцевальный круг.

 И закружились в вальсе бала
 Девицы, радостно смеясь.
 Здесь им русалочка «настала»
 И лёгким ветром понеслась

 Над полированным паркетом,
 Кружа шелками в вихре слов,
 И пируэт за пируэтом,
 Срывая блеск с открытых ртов.

 И всё тут принцу объяснила
 Фигурой танца своего,
 И так доходчиво и мило,
 Да он не понял ничего.

 Ей после выдали подушку,
 Под чистый бархат этих дней,
 И попросили, как подружку,
 Поспать у царственных дверей.

 В указе: «Сшить костюм мужчины,
 Чтоб ездить свитой на коне»,
 Для горя не было причины.
 Вершина счастья! Как во сне!

 Он звал найдёнышем принцессу,
 Дарил ей разные цветы,
 Потом один ходил на мессу,
 Был полон слов и теплоты.
               
 Они карабкались на горы,
 Купали ноги в облаках.
 Внизу широкие просторы
 И кровь на раненых стопах.

 Она терпела и смеялась,
 Стараясь принцу угодить,
 И ничего ей не осталось,
 Как только верить и любить.

 А ночью шла понуро к морю,
 Смывала боль с избитых ног,
 Но кто поможет? Я не спорю,
 Помочь уже никто не мог.

 Однажды как-то у помоста,
 Качнулась тёмная вода,
 И показались её сёстры,
 Не улыбались, как всегда,

 А удручённо говорили,
 Как та расстроила их всех.
 И так же медленно уплыли,
 Не веря в свадебный успех.

 С тех пор они являлись часто,
 И как-то бабушкин фонарь
 Горел вдали предельно ясно,
 А над водой в короне царь.

 И все они во тьме стояли
 И словно вторили помочь,
 И словно в чём-то умоляли,
 Но скрыла эту просьбу ночь.

 А принц любил её, как друга,
 Как очень милую дитя,
 Как розу с радостного юга,
 И вряд ли больше, но хотя…
               
 Она его ловила взглядом
 И всем сознанием своим
 Звала, в упрёк другим наградам,
 Сказать, что только он любим.

 Он отвечал уже словами,
 Что любит в образе её,
 И поделился чудесами
 О сновидении своём:

 «Ты, моё доброе создание,
 Настолько сердцу хороша…
 Я помню плохо, как предание,
 Была там светлая душа…

 Я видел девушку два раза:
 Когда тонул на корабле,
 Большие волны, только сразу
 Опять я с нею на земле.

 Так, видно, выбросили волны,
 Уж сам бы берег не нашёл,
 Здесь по весне такие штормы,
 Тебе не надо этих зол.
 
  (Продолжение следует)
       /Н. Лапин/