Она звалась Татьяной

Это было в 1965 году. Мы, "молодые специалисты", как тогда нас, проработавших после окончания институтов мене трёх лет, именовали в документах, были дружны в нашем солидном радиотехническом "ящике". Среди нас была Татьяна, - молодая светловолосая женщина, которая  недавно разошлась с мужем, и, несомненно, пребывала в "творческом поиске". Поэтому её можно было довольно часто видеть в курилках, окружённой мужчинами, тем паче, что она отличалась остроумием, любила и знала поэзию, да и внешне была вполне привлекательна. Наши отношения сразу же стали дружескими, ни во что большее никогда не перераставшими, ибо не возникало между нами той самой "химии", которая вдруг превращает дружбу в любовь. При этом каждый из нас не очень ограничивал "души прекрасные порывы", и, многие наблюдательные сослуживцы без труда могли всё увидеть и понять, а один даже пошутил: "У Резницкого скоро  горлом хлынет сперма!" Иными словами, наши вербальные контакты были напрочь лишены как чопорности, так и ханжества.
 
Мы создавали "изделие" для нужд нашего ВМФ, только Татьяна была инженером - конструктором, воплощая в чертежи всё то, что наша лаборатория, в том числе и я, наразрабатывала. Посему мы постоянно были в контакте. Иногда говорили и о поэзии, которую я знал хуже, нежели она. Когда как-то раз я спросил её о новой (тогда) песне "Если я заболею", она тут же написала в моей рабочей тетради и текст песни, и даже фамилию автора. И вот как-то раз она подошла к моему столу и вручила мне открытку с цветочками, на обороте которой аккуратным женским почерком было написано:

Резницкий наш - неописуем:
Известен он отменным... свойством:
Всегда - в тревоге, беспокойстве,
Всегда идеями волнуем!   

Я прочёл, рассмеялся, и промолвил, как Пушкин, упавший на дуэли: "За мной - ответный выстрел!" На том и расстались.

Сказать-то легко, но мне, не занимавшемуся стихосложением, было отнюдь не просто "выстрелить"! Однако, через пару дней я вручил Татьяне приблизительно такую же открытку, на обороте которой не очень аккуратным и явно мужским почерком был изложен ответ:

Явись вечернею звездой,
И услади своей... улыбкой,
Нежданной золотою рыбкой
Сверкни сквозь пенистый прибой!

Она с удовольствием приняла открытку, но попросила никому не рассказывать о нашей переписке. И вот уже более полувека я свято хранил молчание, но больше не могу: непростительно унести в могилу столь трогательную историю!